Она не может их подводить; ее долг — обеспечить им безопасное убежище, чтобы спасти от гнева магов. Мара решительно взглянула вперед и возобновила беседу:— Люджан, скажи: когда вы были серыми воинами и не надеялись, что сможете когда-нибудь снова вернуться к жизни по законам чести… что давало вам силы это переносить?Люджан взглянул на нее искоса, и у него в глазах она прочла, что он тоже чувствует необъятность и пустоту окружающего ландшафта и что его тоже подавляет одиночество. «Как же хорошо мы научились понимать друг друга, — подумала Мара. — Насколько же трудности жизни сплели наши усилия в единый жгут взаимной привязанности — необычной и драгоценной для обоих!» Его ответ прервал размышления властительницы:— Госпожа, когда человек теряет все, что его начальники и товарищи считают важным; когда он ведет жизнь, которая не имеет смысла — ведь именно так ему внушали с детства, — тогда все, что ему остается, — это его мечты. Я был очень упрям. Я держался за свои мечты. И однажды утром, проснувшись, я вдруг обнаружил, что мое существование не столь безрадостно. Я осознал, что еще могу смеяться. Могу испытывать какие-то чувства. Могу найти упоение в охоте, а когда выпадет часок в постели с женщиной, щедрой на ласки, — кровь быстрее бежит по жилам и Душа поет. Может быть, человека, у которого отнята честь, ждут страдания в будущем, когда Туракаму возьмет его дух и Колесо Жизни размелет его судьбу в прах. Но… честь не добавляет радости.Человек, который предводительствовал войском Ако-мы чуть ли не два десятка лет, неловко пожал плечами и добавил:— Госпожа, я был вожаком воров, разбойников и всяческого сброда. Возможно, что мы не имели права на честь, которое неразрывно связано с геральдическими цветами знатных домов. Но мы не жили без веры и убеждений.Он снова замолчал, и Мара догадывалась, что смущение мешает ему высказаться до конца. Понимая, что речь идет о чем-то очень важном для Люджана да и ею самой движет не праздное любопытство, она мягко, но настойчиво попросила:— Расскажи мне. Ты же знаешь, я не цепляюсь за традиции ради них самих.Военачальник коротко рассмеялся:— В этом, госпожа моя, между нами больше общего, чем тебе известно. Но будь по-твоему. Люди, которыми я верховодил, заключили со мной договор, скрепленный клятвой. Хотя мы и вели жизнь изгоев, которых отвергли боги, от этого мы не перестали быть людьми. Мы создали для себя нечто такое, что можно было бы назвать нашим собственным домом, присягнули на верность друг другу и решили: что выпадет одному, должны разделить все. Так что видишь, Мара, когда ты явилась и призвала нас всех на честную службу, мы могли принять твое предложение только сообща и никак иначе. Когда Вайо придумал ту хитрую уловку — найти хотя бы дальнее родство, чтобы на законном основании дать нам место в гарнизоне Акомы, — мы все должны были бы уклониться от этой чести, если бы хоть один отказался.Мара с удивлением взглянула на спутника и по непривычно робкому выражению его обветренного лица догадалась об остальном:— Этот договор, о котором ты говоришь, существует и поныне. — Она не спрашивала; она утверждала.Люджан прокашлялся.— Да, существует. Но, присягнув тебе перед священным натами Акомы, мы добавили к своему лесному обету еще одно обязательство: наши желания, потребности и честь всегда будут стоять на втором месте после твоих. В составе твоей верной армии имеется наш отряд, воинов которого связывает как бы особое родство, и это единение мы не можем разделить с другими твоими солдатами, какими бы высокими достоинствами они ни обладали. Это для нас — знак почетного отличия, каким для Папевайо стала его черная повязка приговоренного.— Замечательно.Мара замолчала, опустив глаза, как будто выбирая место, куда бы поставить ногу при следующем шаге. Однако идти стало легче: теперь вместо острых и шатких камней под ногами была утоптанная земля; по обе стороны от дороги росли травы и кустарники, а дальше простирались джунгли. Стеклянные башни Чаккахи исчезли из виду, когда путники спустились с вершин; теперь их заслоняли плотные высокие кроны тропических деревьев. Грозящая опасность не уменьшилась; наоборот, она возросла; однако Мара сумела отвлечься от своих тревог и подумать о том, что открылось ей в рассказе Люджана. Она и раньше понимала, что он прирожденный вождь, что его глубокая преданность — редкостное сокровище; но вот теперь она узнала еще больше: даже достигнув высокого поста, он держит слово, данное бывшим отщепенцам, которых некогда возглавлял. А еще стоило отметить, подумала Мара, что человек, идущий рядом с ней, наделен не только чувством собственного достоинства, но еще и сознанием своей личной ответственности — более глубоким, чем может похвастаться большинство властителей в Империи. И все, что он сделал, все, чего добился, он совершил без фанфар и барабанного боя, без похвальбы, а до сегодняшнего дня — даже без ведома своей госпожи.Мара взглянула на него и увидела, что на лице Люджана вновь застыла маска цуранской непроницаемости, подобающей воину, состоящему на службе в знатном доме. Она была рада, что выслушала его искреннее повествование. Оставалось лишь просить богов, чтобы они дали Люджану возможность в полной мере раскрыть свои достоинства и таланты. Если они выживут, решила Мара, надо помнить, что этот человек заслуживает более высокой награды, чем простое признание его заслуг.Затем ее мысли были прерваны шорохом, который донесся из подлеска. В это время путники подходили к гигантским деревьям, стволы которых были столь толстыми, что даже пятеро людей, взявшись за руки, не без труда могли бы обхватить окружность такого великана. Когда глубокая тень раскидистой кроны упала на Мару и Люджана, они вдруг оказались перед группой чо-джайнов, которые возникли из ниоткуда, — безмолвных, угольно-черных и нагих, если не считать природной хитиновой брони. Передние конечности, заканчивающиеся острыми режущими клешнями, были развернуты навстречу пришельцам; Мара уже знала, что именно такой наклон клешней означает готовность к бою.Люджан дернул Мару за руку, чтобы она остановилась. Вторым безотчетным движением, которое он едва не проделал, было толкнуть ее к себе за спину, прикрыть собой и выхватить, меч. Однако он вовремя остановил себя, тем более что они уже были окружены. Эти здешние чо-джайны не имели никаких отличительных знаков звания или ранга, подобных человеческим, которые были приняты у их соплеменников в Империи. И двигались они неестественно беззвучно.Долю минуты двое людей-пришельцев и дозорные чо-джайны стояли неподвижно.Мара первая вышла из оцепенения. Она отвесила глубокий поклон, которым посол мог бы приветствовать чужеземную делегацию, и объявила:— Мы пришли с миром.Единственным ответом было то, что все как один дозорные подняли клешни, приняв оборонительную стойку. Один из них сделал полшага вперед, но его лицевые пластины были лишены всякого выражения. Эти чо-джайны из Чаккахи даже и не пытались подражать человеческой мимике. Они могли напасть и раскромсать на куски их обоих, не дав им и с места сойти; вполне могло бы случиться, что даже острый взгляд Люджана не успел бы уловить сигнал, который положит начало бойне.— Мы пришли с миром, — повторила она, но на этот раз ей не удалось скрыть предательскую дрожь в голосе.Секунды неподвижности казались нестерпимо долгими. Маре показалось, что она различила тоненький писк на фоне жужжания обычных насекомых в джунглях. Похожий звук ей доводилось слышать и раньше в чертоге королевы роя, обосновавшегося у нее в поместье. Однако этот сигнал кончился прежде, чем она уверилась, что не ошибается.Тогда заговорил тот, кто раньше выступил вперед; вероятно, по цуранским меркам его следовало считать сотником.— Вы из Империи, человеческие создания. Для ваших сородичей мир — это всего лишь прелюдия к предательству. Поворачивайтесь и уходите — тогда останетесь живы.Мара с трудом набрала воздух.— Люджан, — сказала она, надеясь, что ее тон достаточно убедителен, — разоружись. Покажи, что мы не замышляем никакого вреда, отдай свой клинок тем, кого мы хотели бы называть друзьями.Военачальник поднял руку, чтобы выполнить ее приказ, хотя она видела, что ему совсем не по нутру лишаться единственной защиты, которую он мог бы ей оказать.Но не успел он положить ладонь на рукоять меча, как услышал щелчок: чо-джайны сменили позу и подались вперед, как бы для нападения. Их глава предупредил:— Только тронь свой меч, человек, и вы оба умрете.Кровь бросилась Люджану в лицо от гнева. Он вздернул подбородок и почти закричал:— Тогда убейте нас! Но если вы это сделаете, когда я собираюсь сдаться, значит, все вы трусы! Есть у меня меч или нет его — какая разница? Первая ваша атака — верная смерть для нас!Он взглянул на Мару, как бы испрашивая невысказанное разрешение.Его хозяйка ответила коротким кивком.— Разоружись, — повторила она. — Покажи, что мы друзья. Если они нападут, значит, наша миссия попросту не имела смысла, ибо властительница Акомы. Слуга Империи, не имеет дел с расой убийц.Люджан потянулся за мечом.Мара наблюдала, ни жива ни мертва от напряжения. Но вот его пальцы коснулись рукояти, а потом сомкнулись на ней.Чо-джайны не шевелились. Возможно, тот тоненький писк, который иногда примешивался к жужжанию и стрекотанию насекомых, означал, что патруль таким образом связался со своей королевой и получает от нее указания; но уверенности у Мары не было. От волнения слух у нее притупился, да и стук сердца, казалось, заглушал все другие звуки.— Я вытащу меч и положу его на землю, — твердо сказал Люджан. Каждое его движение было точно обдумано. Внешне он выглядел вполне уверенным, но Мара могла видеть, как стекают по его подбородку капли пота из-под шлема, когда он нарочито медленно вытащил из ножен меч, взялся за клинок левой рукой, не защищенной латной рукавицей, так чтобы его мирные намерения были очевидны, и положил меч на землю острием к себе.Мара увидела, что чо-джайны, все разом, снова подались вперед. В следующий миг они нападут, невзирая на ее мирные заявления! Так громко, как только сумела, она воспроизвела звуки приветствия, которому научилась у королевы улья во владениях Акомы, — жалкая человеческая попытка повторить щелчки и потрескивания, издаваемые горлом чо-джайна.Внезапно чо-джайны замерли в неподвижности — остановленные за миг до убийства. И все-таки, когда меч Люджана уже покоился на земле и он, безоружный, выпрямился, их позы не стали менее угрожающими.Их командир тоже хранил молчание. Но зато налетел сильный порыв ветра, который растрепал прическу Мары и заставил Люджана прищурить слезящиеся глаза. Сквозь кроны деревьев спустился еще один чо-джайн, чье тело отличалось изящной обтекаемой формой и было испещрено великолепным узором из полос. Неземная красота этого существа казалась почти опасной, а над плотно сложенными конечностями виднелись хрустальные крылья, которые удерживали на высоте кажущееся легким тело и порождали при движении штормовой ветер.Маг из расы чо-джайнов!Мара уже открыла рот, чтобы что-то воскликнуть в невольном восторге, но из горла у нее не вырвалось ни единого звука. Воздух вокруг нее внезапно наполнился странным мерцанием, и очертания чо-джайнов из передового патруля расплылись в бесформенную цветовую круговерть. Земля ушла из-под ног Мары, и даже Люджана она уже не видела. Исчезли деревья, джунгли, небо; не осталось ничего, кроме хаоса вихрящегося света.Она обрела наконец голос, но ее крик прозвучал как возглас ужаса:— Что вы с нами делаете?Ответ прогремел неизвестно откуда:— Враги, которые сдаются, становятся пленниками!И после этого все чувства Мары утонули в великой приливной волне темноты. Глава 7. ВЫЗОВ К Маре вернулось сознание.Ее последние воспоминания, связанные с широким простором, пышной растительностью и патрулем чо-джайнов, никак не вязались с нынешней обстановкой — узкой шестиугольной камерой без окон. Стены камеры не имели никаких отличительных особенностей; пол был каменным, а потолок — из какой-то зеркальной субстанции, которая отражала свет единственного шара работы чо-джайнов; шар свободно висел в центре камеры без каких-либо опор или подвесок.Мара приподнялась на локтях, потом встала на колени и обнаружила, что позади нее стоит Люджан.— Где мы? — спросила властительница Акомы.Военачальник, бледный от негодования, ответил:— Не знаю. Впрочем, где именно — это сейчас не столь важно, потому что нас содержат как врагов в городе-государстве Чаккаха.— Как врагов? — Мара приняла протянутую ей руку Люджана, чтобы он помог ей встать. Она убедилась, что его ножны пусты; этим, по крайней мере, можно было объяснить его раздражение. — Значит, нас сюда забросили силой магии?Люджан отбросил со лба влажные от пота волосы, а потом по привычке затянул ремешок, удерживавший на месте его шлем.— Должно быть, магия перенесла нас из лощины. И только магия может нас отсюда освободить. Если ты осмотришься, то увидишь, что дверей здесь нет.Мара быстрым взглядом обвела комнату. Гладкую поверхность отвесных монолитных стен не нарушал ни единый контур, который мог бы свидетельствовать о наличии выхода во внешний мир. Недоумевая, откуда же берется свежий воздух в этом помещении, властительница пришла к заключению, что все это целиком и полностью дело рук чо-джайнов и их колдовского искусства.От этой мысли ее кинуло в дрожь.Ей предстоит иметь дело с существами, которые по природе своей не в состоянии понять чувства человека. Холодея от мрачных опасений, Мара напомнила себе, что они с Люджаном угодили во власть могущественного сообщества, живущего по неведомым законам и преследующего неведомые цели. Никогда еще перед Марой не раскрывалась так грозно пропасть между нею и этими непостижимыми созданиями, чьи «память» и «опыт» простираются на тысячелетия и чьи решения принимаются только исходя из интересов процветания и выживания всего улья. Мало того, в отличие от ульев в пределах Цурануани — тех ульев, с которыми она поддерживала добрососедские отношения, — здешним свободным «иностранным» чо-джайнам никогда не приходилось сосуществовать с родом человеческим иначе, чем на условиях, которые они выбирали сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121