Он погладил подбородок большим и указательным пальцами. — Я то и дело возвращаюсь к мысли, что надо бы обзавестись столом, набранным из брусков или из веток: я мог бы размещать пометки на различной высоте, чтобы сильнее бросались в глаза внутренние связи…Долгий опыт научил Джиро относиться к причудам своего первого советника без раздражения. Во время работы Чимака мог ворчать и бубнить, но, похоже, именно в таком состоянии он добивался самых ценных результатов. Шпионская сеть Анасати, на расширение которой Джиро тратил все, что оставалось от его доходов, с каждым годом поставляла все более полезные сведения. Другие знатные семьи для подобных целей, возможно, предпочли бы воспользоваться услугами Мастера тайного знания; однако Чимака упорно выступал против постороннего вмешательства в его операции. Он желал самолично контролировать работу агентов, которых внедрял в другие дома, гильдии и торговые центры. Даже в те времена, когда во главе семьи стоял Текума, отец Джиро, Чимака время от времени покидал поместье, чтобы проследить, как выполняется то или иное его поручение.Имея дело с Чимакой, Джиро по молодости лет порой выказывал признаки нетерпения; однако он знал, когда не стоит мешать первому советнику. Сейчас Чимака внимательно изучал донесения агентов, и властитель Анасати обратил внимание, что часть депеш относится к событиям двухгодичной давности, а некоторые сообщения представляют собой, судя по виду, просто пометки приказчика, работающего у зерноторговца и имеющего обыкновение записывать свои расчеты на полях первого попавшегося под руку документа.— Кто-то пытался убить Мару, — не поднимая глаз ответил Чимака.Вот это новость так новость! Джиро выпрямился, мгновенно вознегодовав: мало того, что ему не доложили немедленно, так теперь еще выясняется, что какая-то другая партия, помимо Анасати, охотится на властительницу!— Как ты об этом узнал?Хитрый Чимака выудил из недр кафтана сложенный вдвое документ и протянул его хозяину. Джиро схватил донесение и, развернув его, пробежал глазами первые строчки.— Мой племянник Айяки мертв!.. — воскликнул он.Первый советник поспешил перебить хозяина, прежде чем тот разразится возмущенной тирадой.— Официальное сообщение не поступит до завтра, мой господин, — предупредил Чимака. — У нас есть день и ночь, чтобы хорошенько взвесить, каковы будут наши действия.Хотя Джиро уже приготовился учинить советнику разнос за неоправданное промедление с докладом о важной новости, он тут же позабыл про свое намерение, и его мысли потекли именно в том направлении, какое косвенно указал ему Чимака. До бракосочетания Мары с Бантокапи их семьи — Анасати и Акома — были злейшими политическими врагами, и если былая вражда не разгорелась снова после ритуального самоубийства Бантокапи, то лишь потому, что узы кровного родства связывали наследника Мары с домом Анасати.Теперь мальчик угодил в чертоги Туракаму. Весть о кончине племянника не вызвала в душе Джиро печали. Его всегда выводило из себя, что ближайшему кровному родичу мужского пола предстоит унаследовать Акому; договор, обязывающий его, Анасати, выступить в союзе с Акомой в случае необходимости защиты этого самого мальчишки, раздражал, как кость в горле.Теперь у него наконец-то развязаны руки. Мара показала себя никудышным опекуном: мальчик убит по ее недосмотру! Анасати получили полное основание, да что основание — почетный долг добиваться справедливого воздаяния за безвременную смерть отрока.Джиро едва не прыгал от радости, осознав, что волен наконец поквитаться с Марой за самого себя.— Как умер мальчик? — осведомился он.Чимака метнул на господина откровенно укоризненный взгляд:— Если бы ты до конца прочел бумагу, что у тебя в руках, то уже знал бы это.Властитель Джиро ощутил настоятельную потребность напомнить, кто тут хозяин:— Почему не доложил? Твоя обязанность — давать советы, и только.Горящие черные глаза первого советника уткнулись в документы. Он ничем не выказал обиды, которую мог бы вызвать у него выпад Джиро. Напротив, в его голосе послышалось самое елейное благодушие.— Айяки умер из-за падения с лошади. Об этом объявлено во всеуслышание. Но наш шпион, промышляющий на задворках владений Мары, сумел разузнать и еще нечто значительно менее широко известное: конь рухнул на землю и придавил ребенка, потому что был ранен отравленной стрелой.В памяти Джиро всплыли слова, произнесенные немногим раньше.— Убийца из тонга, — догадался он, — метивший во властительницу Мару.С той же пугающе-кроткой интонацией Чимака подтвердил:— Именно об этом нас недвусмысленно извещает бумага в твоих руках.На этот раз властитель Джиро с улыбкой склонил голову, великодушно признавая свое поражение.— Твоя взяла, первый советник. Я усвоил урок. Но теперь перестань размахивать этой новостью как розгой: я предпочел бы выслушать твои соображения. Сын моего врага, как ни крути, — мой кровный родственник. Я разгневан.Взгляд советника перестал пробегать по зашифрованным строчкам очередного листка: заявление господина требовалось серьезно обдумать. В лучших цуранских традициях Джиро сохранял показное бесстрастие. Раз он сказал, что разгневан, приходилось верить ему на слово. Кодекс чести гласил: слуга должен верить господину. Однако Джиро был скорее возбужден, чем возмущен, решил Чимака, и это не сулило Маре ничего хорошего. За плечами Джиро не было опыта многолетнего правления, и ему недоставало зоркости, чтобы понять, как много можно выгадать в будущем, если занять такую позицию, чтобы союз между Акомой и Анасати распался сам по себе.Молчание задумавшегося советника действовало Джиро на нервы.— Так кто же? — требовательно осведомился он. — Кто из врагов Мары желает ее смерти? Если у нас хватит смелости, то мы могли бы вступить с ним в союз.Чимака откинулся назад, позволив себе испустить глубокий вздох.— Тут возможны различные варианты. — Он не спешил называть имена. — Однако те семьи, у которых достаточно храбрости, чтобы действовать, ограничены в средствах, а у кого есть деньги — тем не хватает храбрости. Посягать на жизнь Слуги Империи… это нечто неслыханное.Он пожевал нижнюю губу, а затем жестом приказал одному из слуг собрать документы в стопки и унести. И лишь когда это было исполнено, он сказал сгорающему от нетерпения Джиро:— Рискну предположить, что Мара подверглась нападению со стороны Братства Камои.Джиро презрительно усмехнулся:— Само собой разумеется, убийца — из Камои, но кто наниматель?Чимака поднялся на ноги:— Никто. Что и придает соль этому делу. Думаю, Братство преследует собственные интересы.— Чего ради? — Брови Джиро изумленно взлетели вверх. — Что выиграет тонг от смерти Мары?У стенной перегородки, обращенной в сторону главного усадебного дома, появился посыльный. Он поклонился, но не успел открыть рот, как советник уже сообразил, с каким поручением тот был отправлен к хозяину, и возвестил:— Господин, двор в сборе.Поднявшись с подушек, Джиро взмахом руки отослал гонца и вместе с Чимакой двинулся по направлению к длинному парадному залу, по пути рассуждая вслух:— Нам известно, что Тасайо Минванаби оплачивал общине Камои покушения на жизнь Мары. По-твоему, он додумался до того, чтобы заплатить им вперед за попытку отмщения, на случай если погибнет сам?— Не исключено. — Чимака подергал себя за кончики пальцев; эта привычка водилась за ним в минуты сосредоточенности. — Местью Минванаби можно было бы объяснить, почему — на первый взгляд ни с того ни с сего — Братство нанесло удар после стольких месяцев затишья.Уже приблизившись ко входу в зал, Джиро помедлил в полутьме коридора, чтобы спросить:— Если люди из Камои выполняют некий обет, данный Тасайо перед его смертью… они будут предпринимать новые попытки?Чимака пожал сутулыми плечами:— Кто может ответить? Это ведомо лишь Обехану, главе тонга. У него одного есть доступ к записям, где поименованы и жертвы, и заказчики убийств. Если Братство дало клятву убить Мару… оно не отступит. Если же существовала договоренность лишь об однократной попытке покушения, тогда община Камои может считать, что ее обязательства выполнены. — Он всплеснул руками в горестном восхищении. — Кое-кто будет утверждать, что Благодетельной сами боги посылают удачу. Когда в игру вступает тонг Камои — это, можно сказать, гарантия успеха для любого человека, оплатившего покушение. Некоторым удавалось спастись от посланцев Братства — один, ну два раза, но госпожа Мара, насколько я знаю, сумела уцелеть после пяти покушений. Ее сын оказался не столь везучим.Джиро двинулся дальше, звонко ступая сандалиями по плиткам пола. Ноздри у него раздувались от возбуждения; он едва заметил двух слуг, сорвавшихся со своих постов, чтобы распахнуть перед ним двери зала. Миновав их раболепно склоненные фигуры, Джиро презрительно фыркнул. Да уж, подумал он, вот от первого советника добиваться надлежащего подобострастия значило бы попусту тратить время. Джиро фыркнул еще раз:— Что ж, очень жаль, что убийца промахнулся. Однако смерть ее сына дает нам в руки некоторые преимущества: наверняка у них в доме сейчас все пошло кувырком.Чимака деликатно откашлялся:— Беда может перекинуться на нас, господин.Джиро встал как вкопанный. Скрипнув сандалиями, он развернулся лицом к советнику:— Уж не имеешь ли ты в виду беды Акомы? Мы больше не состоим в союзе с этим семейством. Нет, они сами наплевали на наш союз, допустив, чтобы пострадал Айяки.Чимака подошел ближе к господину, так, чтобы кучка торговых посредников, ожидавших аудиенции в дальнем конце зала, не могла подслушать.— Говори тише, — посоветовал он. — Если Мара не найдет веских доказательств в пользу того, что из Чертогов Мертвых до Акомы дотянулась рука Тасайо, то с ее стороны будет логично возложить вину на нас. — Он язвительно пояснил сказанное:— Когда умер Текума, ты немало потрудился, чтобы твоя враждебность к ее дому стала известна всем и каждому.— Возможно, ты прав, — вздернул подбородок Джиро.Чимака не стал изводить господина нравоучениями. Вновь охваченный азартом Игры, он сказал:— Шпионская сеть Мары — лучшая из всех, которые мне известны. У меня есть одна версия: поскольку Мара приняла к себе на службу весь штат Минванаби…Щеки Джиро вспыхнули.— Еще один образчик ее кощунственного поведения и пренебрежения традициями!Чимака умиротворяюще воздел руку. Бывали моменты, когда властителю Джиро изменяла ясность мышления. Потеряв в пятилетнем возрасте мать, умершую от горячки, он с детским безрассудством цеплялся за устоявшиеся обычаи, за рутину в обиходе, за традиции — словно приверженность порядку могла оградить его от превратностей судьбы. Всю жизнь он стремился спрятать свою боль за стеной логических выкладок или непоколебимой верности идеалу цуранского вельможи, для которого долг превыше всего. Чимака предпочитал не поощрять в своем господине эту склонность, которую считал скорее слабостью, ибо она зачастую сильно ограничивала возможности воплощения тех или иных политических замыслов. Чимаке порой приходилось, по правде говоря, играть с огнем. Так, например, он на свой страх и риск решился на опасный шаг: приютил более двух сотен солдат, ранее служивших в войске Минванаби. Это были озлобленные люди; только смерть могла бы положить конец их ненависти к Маре. Чимака предоставил им прибежище не для собственного удовольствия; его верность интересам хозяина не подлежала сомнению. Он тайком разместил воинов в отдаленных казарменных бараках, о существовании которых мало кто знал. Не задавая прямых вопросов, обиняком, Чимака постарался выведать мнение господина о возможности привести этих воинов к присяге на верность дому Анасати. Как и следовало ожидать, Джиро даже в мыслях не допускал ничего подобного. Издревле было принято считать, что такие люди прокляты и лишены чести; их следует сторониться, иначе на неосторожного благодетеля падет немилость богов, обрекших на гибель злосчастную семью прежних хозяев. Однако Чимака воздержался от немедленного изгнания отверженных. Он не питал надежд на перемену во взглядах господина, но у хорошего хозяина все в дело идет, и, кто знает, может быть, когда-нибудь пригодятся и эти бывшие солдаты Минванаби, раз уж глава дома Анасати никак не может отрешиться от своей бессмысленной ненависти к Маре.Если между двумя знатными домами назревает столкновение, то стоит иметь этих воинов под рукой, считал Чимака, в преддверии того дня, когда они смогут сослужить свою службу. Мара доказала, что она умна. Она сокрушила семью куда более могущественную, чем ее собственная. Против хитрости нужно бороться хитростью, а Чимака был не из тех, кто упускает случай.Он и впрямь видел в своем тайном резерве лишнее доказательство собственной преданности Джиро, а чего тот не знает, того и запретить нельзя.Но воины — это еще не все. Чимака с трудом удержался от желания потереть в предвкушении худые руки. Он обзавелся и шпионами тоже. Уже несколько торговых посредников — управляющих факториями, представлявших раньше интересы Минванаби, работали ныне в пользу Анасати, а не Акомы. Перетягивая этих людей на сторону Джиро, Чимака испытывал такое же наслаждение, как и тогда, когда играл в шех, загоняя в угол «башню» или «жреца» противника. Он знал, что в конечном счете в выигрыше будет Анасати. Тогда его господину придется убедиться в мудрости некоторых решений Мары.Итак, первый советник Анасати улыбнулся и не стал возражать: он прекрасно знал, насколько далеко может зайти, пререкаясь с Джиро. Однако, памятуя о том, что капля камень точит, он не упустил случая порассуждать вполголоса:— Ты прав, господин, Мара действительно попрала традиции, взяв под свое крыло слуг злейшего врага. Но ведь она не просто убрала его с дороги; она многократно усилила свою мощь, завладев огромными богатствами Минванаби. Если прежде она была всего лишь одним из участников Игры Совета — пусть даже влиятельным и опасным, — то теперь, в результате своей победы, она вознеслась на такую высоту, до которой не поднимался никто из правителей за всю историю Империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121