такая прическа, именуемая «головой воина», для черноризца выглядела странной и несколько вызывающей. Впрочем, Мотеха по любым меркам выделялся на общем фоне. Он водил дружбу с двумя братьями, рьяно поддерживавшими прежнего Имперского Стратега, но, когда Эргоран умер, а Элгахар отправился служить в Мидкемию, Мотеха потратил немало усилий, чтобы внушить окружающим, будто с этими двумя ничто и никогда его не связывало.Начало речи Мотехи заставило Шимони с Хочокеной насторожиться.— Есть ли предел честолюбию властительницы Мары? Она втягивает правителей в кладовую войну из-за оскорбления, которое она же сама, будучи властительницей Акомы, нанесла властителю Анасати!Хочокена кивнул, словно в подтверждение собственной догадки:— Так-так, Мотеха примкнул к союзникам Анасати. Странно. Он не сам до этого додумался. Интересно, кто его надоумил?Шимони жестом остановил его:— Не отвлекай меня болтовней. Я хочу послушать.Мотеха повел в воздухе рукой, словно призывая собратьев к возражениям; при этом сверкнули многочисленные кольца, которыми были унизаны его пальцы. Однако он был не настолько великодушным, чтобы и впрямь предоставить кому-либо возможность вставить слово. Не промедлив ни секунды, он провозгласил:— Ответ очевиден — нет! Благодетельная не удовольствовалась тем, что попрала обычай, объединив свою армию с армией бывшего врага.— Что мы сочли блестящей находкой, — напомнил Хочокена, и на сей раз достаточно громко для того, чтобы заставить Мотеху запнуться. Телоро и Шимони спрятали ухмылки. Толстяк был мастер смущать собратьев, когда полагал, что не мешало бы сбить с них спесь. Видя, что Мотеха готов отказаться от заготовленной заранее речи, Хочокена учтиво добавил:— Прости, я не хотел перебивать тебя. Прошу, продолжай.Мотеха, однако, уже был выбит из колеи.— Она уничтожит Анасати… — только и проговорил он.Со своего места поднялся Фумита — один из наиболее почитаемых членов Ассамблеи.— Извини за вмешательство, Мотеха, — сказал он, дождавшись разрешающего кивка распорядителя, — но поражение Анасати вовсе не бесспорно и даже не очень вероятно. Если опираться на документально засвидетельствованные, непредвзятые оценки сил, имеющихся в распоряжении обеих сторон, то именно Джиро должен в качестве контрмеры избрать призыв к клану. В одиночку Анасати не соперник для властительницы Мары, но, поднимая клан Хадама, она рисковала многим. В политическом смысле Мара уже начала за это расплачиваться. Она потеряет могучих союзников — по крайней мере двое будут вынуждены принять сторону Джиро в силу кровного родства, — и, хотя богатство и мощь Акомы внушают трепет, силы обоих кланов в сущности равны.Хочокена откровенно ухмыльнулся. Плохо замаскированная попытка Мотехи настроить Ассамблею в пользу Анасати потерпела теперь полный провал. Но Фумита не спешил сесть на место.— Есть еще один предмет, который требует нашего внимания, — спокойно заключил он.Мотеха вздернул подбородок и с крайней неохотой освободил ораторское место. Поскольку никто из Великих не изъявил желания сменить его, Ходику просто махнул рукой Фумите, чтобы тот продолжал:— Теперь, когда интересы чести, надо полагать, соблюдены, пора подумать о другом. Не расшатает ли эта стычка кланов внутренние устои Империи настолько, что им будет грозить разрушение?Ассамблея отозвалась неясным гулом, но никто не спешил высовываться со своим мнением. Спору нет, Ионани и Хадама — крупные кланы, но ни один из них не мог собрать вокруг себя достаточно сторонников, чтобы роковым образом повлиять на порядок в Империи. Хочокена понимал, что его соратник Фумита просто тянет время. За его маневрами скрывалась тревога о напастях более грозных, нежели оскорбленная честь какой-то одной семьи. Уже можно было предугадать худшее: свара между Анасати и Акомой подстрекнет противников Ичиндара к более решительным действиям. История с Джиро уже послужила сплочению дотоле разрозненных недовольных, и они соединились в партию традиционалистов, которая могла оказать серьезное сопротивление нынешним преобразованиям государственных основ. Их возмущение еще не достигло той степени, когда оно находит выход в кровопролитии, но если бы Высший Совет сохранил свои полномочия и если бы сейчас предстояло избрать Имперского Стратега — у Джиро, несомненно, хватило бы сторонников, чтобы этот вожделенный пост достался именно ему. Его поддержали бы и те маги, которые порицали нововведения Ичиндара. То, что он сосредоточил в своих руках не только духовную, но и мирскую власть, они осуждали как недостойную уловку; по их мнению, следовало вернуться к порядкам, существовавшим до встречи с Врагом, а деятельность императора снова ограничить рамками его традиционной роли. Хочокена, возглавлявший горстку сторонников перемен, не слишком вникал в суть речи Фумитьг, предпочитая проследить, к кому потянется Мотеха.Своему единомышленнику он шепнул:— Ах вот кто тут ратует за интересы Джиро.Едва заметным наклоном головы он указал на собеседника Мотехи — человека атлетического сложения, едва перешагнувшего границу между юностью и зрелостью. В его наружности примечательным был разве что огненный цвет волос, видневшихся из-под черного капюшона. У него были густые брови, угрюмое выражение лица и повадки человека, снедаемого постоянным внутренним беспокойством.— Тапек, — узнал рыжеволосого атлета Шимони. — Тот самый, который сжег дом, упражняясь в магии. Проявил свое дарование уже в раннем детстве, но ему понадобилось много времени, чтобы научиться сдерживать себя.Хочокена призадумался:— Он не из друзей Джиро. Что ему за прибыль во всем этом — вот вопрос.Шимони еле заметно пожал плечами:— Таких, как он, прямо-таки тянет к беде: ни дать ни взять — щепка, которую засасывает водоворот.Тем временем дебаты в центре зала продолжались. Голос Фумиты не выражал никаких чувств: не хватало еще, чтобы кто-нибудь упрекнул его в предвзятости суждений из-за родственных связей с семьей Хокану и Мары. Свою речь он завершил безрадостным пророчеством:— Я полагаю, что мы окажемся перед лицом как внутренних, так и внешних опасностей, если кланы Ионани и Хадама истребят друг друга. — Желая подчеркнуть значение сказанного, он предостерегающе поднял палец. — Не приходится сомневаться: тот род, который выстоит в борьбе, придет к победе настолько ослабленным, что на него немедленно нападут другие недоброжелатели. — Подняв на сей раз уже два пальца, он тем же ровным тоном договорил:— И сможет ли кто-либо отрицать, что недруги за пределами Империи непременно воспользуются удобным случаем, чтобы извлечь выгоду из наших внутренних неурядиц, и нанесут удар?— Пора и мне подбросить дровишек в огонь! — проворчал, вставая, Хочокена.Словно повинуясь некоему тайному сигналу, Фумита уселся на свое место так проворно, что никто не успел подняться и опередить Хочокену: распорядитель жестом пригласил тучного мага на ораторскую площадку.Хочокена откашлялся, прочищая горло.— Мой ученый собрат блестяще изложил суть дела, — начал он. — Но риторика не должна туманить наш взор.Это высокопарное вступление заставило Шимони чуть заметно усмехнуться. Его толстый соратник расхаживал взад и вперед, ловя взгляды магов, сидящих в первых рядах: нужно было привлечь их внимание, ибо то, что он собирался сказать, касалось всех.— Я бы хотел особо отметить, что прежде, как известно, подобные стычки еще не означали конца света! — Он кивнул ради пущей выразительности. — И мы не располагаем никакими сведениями, которые позволили бы нам думать, что наши соседи замышляют недоброе. Вдоль наших восточных границ люди из Турила развели такую бойкую торговлю, что им просто нет никакого смысла начинать войну, если мы сами не подадим им повода. Возможно, характер у них не из приятных, но барыши для них привлекательнее, нежели кровопускание. По крайней мере, все выглядит именно так, с тех пор как Военный Альянс расстался с намерением покорить их силой оружия.По рядам прокатилась волна неодобрительного шепота: попытка присоединить горный Турил в качестве новой провинции кончилась для Империи позорным провалом, а напоминать о поражении считалось дурным тоном. Однако Хочокена без колебаний использовал этот аргумент, чтобы выбить почву из-под ног противников. Он только заговорил громче, чтобы, невзирая на поднявшийся шум, его услышали все:— Кочевники из пустыни Цубара заключили скрепленный клятвой мирный договор с Ксакатекасом и Акомой, выступившими от лица Империи, и с конфликтом в Дустари покончено.То, что спокойствие на южных рубежах Цурануани достигнуто отчасти благодаря заслугам властительницы Мары, не ускользнуло от внимания Ассамблеи. Круглое лицо Хочокены расплылось в улыбке: гомон стих и в зале установилась почтительная тишина.— Как ни крути, в Империи до того спокойно, что даже скучно становится. — Словно меняя маску, он посуровел, согнав улыбку с лица, и погрозил собранию пальцем. — Нужно ли напоминать уважаемым собратьям, что Слуга Империи считается членом императорской семьи? Обычай странный, я понимаю, но такова традиция. — Он указал рукой в сторону Мотехи, который каких-нибудь полчаса тому назад позволил себе нападки на Мару. — Допустим, мы будем настолько опрометчивы, что предпримем какие-либо шаги в интересах Анасати, и что тогда? Вполне вероятно, что император сочтет наш поступок ударом против своей семьи. Но я перейду к самой сути дела. Нам с Элгахаром довелось лично присутствовать при казни последнего Имперского Стратега. При его повешении… — Он сделал эффектную паузу и постучал себя по виску. — Посмотрим, не смогу ли я припомнить, что именно сказал Свет Небес о маге, который оказался участником тайных интриг Совета. Ах да, вот его точные слова: «Если когда-нибудь обнаружится, что еще хоть один из Черных Риз замешан в заговоре против моей семьи, то древний декрет, ставящий магов выше закона, будет отменен. Даже если я буду вынужден бросить всю военную мощь Империи против вашей магической силы — пусть даже при этом самой Империи придет конец, — я не позволю вновь посягнуть на власть императора. Понятно? »Хочокена обвел Ассамблею грозным взглядом:— Могу вас заверить: Ичиндар говорил искренне. Он не из тех, кто бросает слова на ветер. Наши прежние государи, возможно, довольствовались тем, что делили время между священными церемониями в храмах и зачатием наследников, которых впоследствии производили на свет их жены и наложницы. — Его голос окреп. — Но Ичиндар не таков! Он правитель, а не идол в жреческом облачении!Понизив голос настолько, чтобы все присутствующие были вынуждены напрячь слух и ловить каждое его слово, Хочокена подытожил:— Те из нас, кто присутствовал на похоронах сына Благодетельной, прекрасно понимают, что причина срыва Мары — неизбывное горе. Теперь ей придется расхлебывать последствия своего проступка. С той секунды, когда она бросилась на Джиро, их столкновение неизбежно. Поскольку наш долг — охрана Империи, я сильно сомневаюсь, вправе ли мы совершать любые действия, в результате которых, — голос мага громом раскатился по залу, — нам придется сойтись на поле битвы с имперскими войсками… и все из-за оскорбления, нанесенного частному лицу! Конечно, мы победим, но после победы нам для охраны останется очень маленькая империя, — — уже спокойно и рассудительно договорил Хочокена. — Это все, что я хотел сказать. — И он сел на место.Молчание длилось недолго. Секунда — и Тапек вскочил на ноги. Ходику кивнул, и Тапек устремился к центру зала. Полы его хламиды развевались на ходу.Бледный от волнения молодой маг обвел взглядом зал, замерший в безмолвном раздумье.— Достаточно мы наслушались о властительнице Маре! Должен заметить, что пострадавшей стороной является Джиро Анасати. Он-то не нарушал перемирия. — Тапек воздел руки. — Заклинаю всех вас для разнообразия рассмотреть прямые доказательства вместо слов!Широким взмахом он очертил в воздухе невидимую раму, произнес заклинание, и в пространстве перед ним заиграл свет. Радужные переливы обрели четкие формы: перед взглядами чародеев возник образ комнаты, заполненной книгами и свитками. По комнате в изысканно-простом одеянии расхаживал властитель Джиро в редком для него состоянии возбуждения. В углу на подушках примостился Чимака; его лицо сохраняло абсолютную бесстрастность.— Как смеет властительница Мара угрожать мне! — оскорбленно воскликнул Джиро. — К смерти ее сына мы не имеем никакого отношения. Это же ни с чем не сообразно: хоть на минуту допустить, будто наш род способен опуститься до такой низости, как убийство мальчика, в жилах которого течет кровь Анасати! Улика, найденная на убийце, специально подброшена, чтобы опорочить нас, и из-за этой фальшивки нас втягивают в войну кланов!Чимака полюбовался на собственные пальцы, унизанные резными кольцами из раковин коркара, которые он так и не удосужился снять после похорон.— Клан Ионани сумеет должным образом ответить на оскорбление, — сказал он, пытаясь угомонить хозяина. — Нам не придется идти в сражение без поддержки.— Война!.. — Джиро резко развернулся. На его лице читалось неприкрытое отвращение. — Мара призвала своих родичей к оружию просто из малодушия! Она надеется одолеть нас, не запачкав рук, — задавить подавляющим численным перевесом. Что ж, мы должны пораскинуть мозгами и преподать ей урок. Клан Ионани поддержит нас — все к лучшему. Но я никогда ей не прощу, что мы были вынуждены пойти на это. Если после жестокой схватки наша семья не будет истреблена полностью, властительнице придется накрепко усвоить: Акома нажила себе врага, которого следует бояться!Чимака облизнул губы:— На политической арене многое изменилось. Конечно, мы могли бы обратить себе на пользу некоторые особенности новой расстановки сил.Джиро гневно уставился на первого советника:— Для начала — будь проклята эта сука, нам нужно позаботиться о том, как уберечь собственные шкуры в предстоящей бойне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121