Что Кей знает о Джиме Болтоне?
После обеда Митч повез ее кататься в лимузине по берегу озера. Машина остановилась перед вздымающимися в небо многоэтажными небоскребами Голд Коаст, и Митч попросил Кей взглянуть на квартиру, которую он подумывал купить. Митч позаимствовал ключ у брокера на воскресенье, только чтобы показать ей дом.
Квартира оказалась на одном из верхних этажей – из окон открывался прекрасный вид на озеро Мичиган – и большой, гораздо просторнее, чем нужно одинокому человеку.
– Вот здесь мы могли бы жить, – тихо сказал Митч, когда молодые люди стояли у окна, восхищаясь сказочным пейзажем.
Кей сжалась, боясь, что он даст волю рукам, но Митч не пошевелился.
– Не думаю, что хотела бы жить так же высоко, как ты, Митч, – ответила она, надеясь, что тот поймет двойной смысл реплики. Но он только улыбнулся.
– Когда-нибудь ты можешь передумать.
Митч отвез ее назад в отель. Кей взяла билет на вечерний рейс и сказала ему, что должна еще успеть выписаться из гостиницы. Митч предложил отвезти ее в аэропорт, но Кей тактично уклонилась, в надежде, что позвонит Джим, и она сможет вылететь позже. Хотя Митч знал, что Кей вернулась в Чикаго только для дачи показаний адвокатам Александры, он не заговаривал об этом, пока лимузин не подъехал к отелю, но даже теперь, казалось, скорее сочувствовал ей, чем преследовал свои эгоистические цели.
– Ну что, все уладилось? – спросил он, – или тебе придется вернуться к судебному заседанию? Если сообщишь о своем приезде, постараюсь освободиться.
– Не знаю, когда это будет, – пробормотала Кей, вовсе не желая делиться подробностями с Митчем, особенно после задушевных бесед с Джимом. Но тут ей пришло в голову, что Митч сумеет помочь разрешить хотя бы одну проблему.
– Послушай, как, по-твоему, может, поговорить насчет этого с отцом? Он не попытался встретиться со мной, а я не могу заставить себя поднять трубку и ни с того ни с сего позвонить. Но, может, есть какой-то способ сломать лед. То есть… если кто-то, знавший его раньше, смог бы выведать, сердится ли он все еще на меня.
– Намекаешь, чтобы я позвонил ему? – осведомился Митч.
– Ведь ты когда-то работал на него. Уайлер знает, кто ты. А поскольку твоя карьера продвигается вперед семимильными шагами, может, в конце концов, даже будешь вести с ним дела…
– Именно поэтому я не должен вмешиваться, Кей. Рэнделл Уайлер, возможно, больше не привлекает избирателей, зато влияние у него ничуть не меньше. Сейчас он постепенно отходит от судебных дел и предпочитает заниматься политикой, хотя, возможно, мне когда-нибудь понадобятся его услуги. Я бы с удовольствием помог тебе, но если приду к нему как твой друг…
Он многозначительно пожал плечами.
– Тогда он не захочет делать тебе никаких одолжений – докончила Кей.
– Прости. Надеюсь, ты понимаешь.
– Конечно, – кивнула Кей, – это может обойтись тебе в миллионы.
У входа в отель она велела Митчу не трудиться провожать ее наверх – нужно поскорее укладывать вещи.
– Только не забудь, – сказал он на прощанье, – я буду тебя ждать всегда в любое время, ночью и днем, и уверен, ты обязательно приедешь.
Перед тем как сесть в машину, он поцеловал Кей в щеку.
Возможно, он считает, что делает это для нее, подумала Кей, но на самом деле старается только для себя. А каковы мотивы Джима Болтона? Чего добивается он?
Кей подошла к стойке портье. Джим действительно звонил, но очень давно. Сразу после того, как она уехала с Митчем. Поднимаясь на лифте в номер, Кей чувствовала себя совершенно опустошенной. Если бы Джим в самом деле хотел видеть ее, позвонил бы не один раз, а десять! Во всяком случае не стал бы рисковать и сделал все возможное, чтобы встретиться перед отлетом из Чикаго.
По когда девушка открыла дверь, хорошее настроение вмиг вернулось – на столе стоял огромный букет, гораздо больше вчерашнего. На карточке под двумя строчками напечатанного текста стояла подпись Джима – очевидно, он диктовал текст по телефону:
«Пришлось вылететь в Нью-Йорк на совещание с банкиром. Надеюсь скоро увидеться вновь, даже если к этому времени ничего не загорится».
Кей измученно улыбнулась, поняв двусмысленность последней фразы.
На этот раз по пути в аэропорт и во время рейса настойчивое предчувствие опасности не мучило ее, и когда самолет поднялся в воздух, а Чикаго растаял под облаками, Кей знала – ничего не случится… и все же, если молилась о чем-то, то просила лишь скорого возвращения тех будораживших душу минут, когда ее сердце и душа подверглись такому риску…
ГЛАВА 24
Окончание университета не было таким волнующим событием для Кей, как для большинства однокурсников. Поступив в колледж в том возрасте, когда сверстники были уже на последнем курсе, она не чувствовала, как остальные выпускники, что эта церемония знаменует некий возрастной рубеж, переход через границу от юности в мир взрослых людей. Кей вступила в этот мир много лет назад. Кроме того, ее, в отличие от других, не окружали гордые и счастливые родственники. Эмоциональное оцепенение только усиливалось отсутствием известий от Джима Болтона. Покидая Чикаго, девушка была уверена, что вскоре услышит о нем, но не получила даже открытки, хотя Митч прислал пару записок, и одна невольно пролила свет на причины столь странного молчания.
«Кстати, я познакомился с Джимом Болтоном. Его голыми руками не возьмешь, особенно когда речь идет о бизнесе. Он действительно хотел заполучить эту авиакомпанию».
Похоже, Митч и Джим оказались по разные стороны, и Джим выиграл. Может, это объясняло его исчезновение: бизнес целиком поглотил Джима. Он не мог позволить себе тратить время на что-то еще, потому что был одержим навязчивым желанием не потерпеть краха, подобно своему отцу. Возможно, он решил также, что девушка, позировавшая когда-то для подобных фото-графий, которые каждый мог повесить на стену, – неподходящая компания для человека, пытавшегося завоевать солидную репутацию в финансовом мире. А что, если он просто обаятельный мужчина, не пожелавший быть с ней откровенным? Сначала Кей намеревалась поискать ответ… или Джима, когда ее вызовут в Чикаго на судебный процесс между отцом и Александрой. Ведь именно там находилось административное здание «Мид-Коаст Эйрлайнз», и скорее всего, можно было спросить о Джиме. Но два месяца спустя после встречи с адвокатом, Кей позвонил детектив чикагской полиции и спросил, не известно ли что-нибудь о местопребывании Ванессы Уайлер – сводная сестра была похищена матерью. В заявлении, разосланном Александрой в газеты, говорилось, что она сознает, насколько велико влияние Рэнделла Уайлера в судейских и адвокатских кругах, не позволяющее добиться истинного правосудия, поэтому она «спасает» девочку от постоянной угрозы сексуального посягательства.
Кей ответила детективу, что Александра, желая скрыться, ни за что не стала бы откровенничать с бывшей падчерицей, которую искренне ненавидела.
Поскольку необходимость возвращения в Чикаго отпала, Кей оставила мысль о поисках Джима и попытках узнать, почему столь романтически начавшиеся отношения внезапно оборвались? Поэтому, когда настал день окончания университета, только одна Лора Кук радовалась успехам Кей. После заключительного экзамена она пригласила Кей на ужин в любой ресторан по желанию девушки. Они отправились в «Олд Обрайкиз», известное в Балтиморе заведение, где фирменным блюдом были спаренные на пару крабы, сервированные в панцире. На столе, кроме ложек и вилок, лежали щипцы для разделывания крабов и стояла корзинка, куда бросались скорлупки. В этой забавной борьбе с неподатливыми панцирями можно было провести целый вечер, но в ресторане царила теплая домашняя атмосфера, которую Кей предпочитала чопорной сдержанности.
– Прежде чем начать пачкаться, – объявила Лора, как только они уселись, – я хотела подарить это.
Открыв сумочку, она извлекла маленький пакетик в красивой обертке. Внутри оказались модные золотые часы. Кей была не только тронута неожиданным подарком, но и смущена такой роскошью. Но Лора только небрежно отмахнулась:
– Нет лучшего способа потратить деньги, чем сделать приятное людям, которым мы симпатизируем.
И, не желая показаться сентиментальной, быстро переменила тему, заговорив о будущем Кей и об исследовательской работе, которую они надеялись провести.
Последние несколько месяцев обе непрерывно обсуждали, как лучше организовать изучение неизвестных до сих пор аспектов сексуального поведения людей. Они говорили часами, когда шли завтракать, встречались в кабинете Лоры, пили кофе у нее дома, шли в кино; и подчас беседы превращались в жаркие споры, хотя до ссор и стычек дело не доходило. Основываясь на достаточном, хотя и полученном различными путями опыте, женщины считали, что более глубокое понимание сексуальности человека окажется неоценимо полезным с психологической и социальной точек зрения. Но они никак не могли прийти к соглашению относительно точной природы и цели исследования, не говоря уже о применимой методологии. Лора предпочитала создание базы данных сбору информации путем опроса и анализа ответов.
– Вместо того, чтобы заниматься сексуальностью человечества, – предлагала она Кей, – по-моему, лучше ограничиться женской сексуальностью. Именно это нам легче всего исследовать и понять.
В качестве основного объекта Лора предлагала взять самую главную суть половых сношений – оргазм. Специализируясь в лечении дисфункций, она давно обратила внимание, что большинство женщин либо вообще не испытывают оргазма, либо крайне редко его достигают.
– Предположим, мы займемся изучением механизма нервной системы, посредствам которого достигается оргазм, – предложила она. – Это можно потом применить для улучшения статистики.
Но Кей постоянно спорила против такого подхода, не желая тратить столько времени и усилий, чтобы дело потом закончилось одной-двумя статьями в медицинских журналах, читаемых только профессионалами, которые передавали смысл широкому читателю лишь постепенно, в виде лекций или специализированного лечения. Нет, она мечтала сама обратиться непосредственно к читателям, принести пользу как можно большему числу людей. Кей ощущала постоянную настойчивую потребность передать полученные знания, чтобы исправить все несправедливости, ошибки и мифы, так долго мешавшие радости и счастью людей. Она даже считала, что многим можно спасти жизнь – ее мать не сошла бы с ума, понимай она лучше собственную сексуальность и сумей примириться с ней.
– Секс представляет проблему для всех, в определенные периоды существования, – заметила она. – Думаешь, мы могли бы помочь всем, проведя исчерпывающее исследование сексуальных потребностей человека?
Насколько она себе представляла, работа должна попытаться ответить на широкий ряд вопросов. Какова природа сексуальной энергии? Насколько важно сексуальное удовлетворение для здоровья и благосостояния? Каковы параметры сексуального наслаждения и как его лучше получать? Какие партнеры достигают лучших результатов друг с другом? Каков диапазон сексуального поведения человека – можно ли считать определенные поступки «ненормальными» или «извращенными?»
– На это может уйти четыре – пять, а может, и десять лет, – предупредила Лора.
Но Кей это не обескуражило. Любое сколько-нибудь важное научное исследование требует невероятных усилий. Алфред Кинси, первый из американцев, занявшийся исследованием секса, основывал свои открытия на более чем восемнадцати с половиной тысячах интервью, сбор и обработка которых заняла несколько лет, прежде чем написать книги «Сексуальное поведение мужчины» и «Сексуальное поведение женщины». Сам по образованию зоолог, Кинси посвятил жизнь этим исследованиям, рассматривая поступки людей с точки зрения стереотипов поведения животных. Но Кинси, талантливый ученый и первооткрыватель, гаки не осмелился зайти слишком далеко за грани уже существующих исследований. Его трудам было почти двадцать пять лет, а умер он двадцать лет назад. Настало время расширить границы. Получение новой информации О сексе стало жизненно важным в атмосфере вседозволенности, царившей с шестидесятых годов, а подъем движения за права женщин позволил выдвинуть новый лозунг – борьбу за то, чтобы женщины достигали сексуального удовлетворения, вместо того чтобы всю жизнь обходиться без него, как показывала обширная практика Лоры.
– Людям давно уже необходимо понимание подобных вещей, – рассказывала Кей. – Почему пятьдесят процентов браков распадается, причем даже в половине сохранившихся все еще существуют сексуальные дисфункции? Может, мы сумеем помочь изменить это? Наконец Кей удалось склонить Лору к идее более обширной программы исследований, хотя они продолжали спорить относительно выбора методологии.
– У Кинси был целый штат ассистентов, которые брали интервью у населения, – заметила Лора. – Но это все, что они делали, Кей – сидели в гостиных, задавали вопросы об их впечатлениях, переживаниях, секретах, предубеждениях. Это было обзором, попыткой создать статистическую картину. Нельзя ручаться за ее точность, потому что Кинси сам не был уверен в полученных результатах. Многие из тех, кто соглашался беседовать с ассистентами, не сумели полностью преодолеть естественную скромность, или потребность оградить личную жизнь. Поэтому и ответы их чаще всего лишь полуправда, а иногда и вообще чистая ложь, и невозможно определить, в каком случае можно на них положиться.
– Чтобы пойти дальше Кинси и доверять полученным данным, Лора предложила до мелочей отработать методику.
– Нужно убедиться, что люди отвечают искренне, независимо от того, какого рода вопросы мы им задаем.
– Есть только один способ убедиться в том, что наши данные верны, – сказала Кей. – По-моему, главный критерий научных исследований – непосредственное наблюдение. Именно это нам необходимо, Лора, – настоящая работа в лаборатории, проверка исследуемых объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71