Появляющиеся самозванные мессии, якобы предвещанные пророками,
или просто люди, претендующие на вдохновение, "просветленные",
вызывали периодически смятения умов, многотысячные процессии и походы к
легендарным святыням, затерянным где-то в пустыне и т. д. Иудея в эти годы --
большой растревоженный муравейник, живущий ожиданием Царя Иудейского, который
восстановит царство Давида, муравейник, переполненный надеждами и страхом.
Появляется радикальная религиозная партия зелотов (ревнителей), состоящая из
разорившихся крестьян, ремесленников, торговцев, выступающая с оружием за
независимость Иудеи против римских поработителей и местной родовой и
священнической аристократии, сотрудничающей с римлянами.
Еще более радикальная группировка сикариев (кинжальщиков), выражающая интересы
социальных низов и рабов, организует расправы со знатью, захват имущества
богачей, уничтожение долговых записей и т. п.
Местная иудейская аристократия -- марионеточные цари, первосвященники, высшее
жречество, входящее в синедрион и опирающееся на земельную знать, ростовщиков,
богатых фарисеев, отлично понимала, какую грозную опасность представляет Рим
для крохотной Иудеи, и делала все возможное для умиротворения подданных,
сотрудничая с римскими прокураторами и наместниками. Это была "партия
мира".
Понтий Пилат -- первый римский прокуратор, упоминаемый в Новом Завете. Он
изображен защитником Иисуса на судебном процессе, непоколебимо до конца верящим
в его невиновность, но вынужденным под давлением иудейских священников и толпы
предать его распятию. Апологетический образ Пилата, созданный евангелистами,
резко контрастирует с тем, что известно из истории об этом жестоком и
ограниченном чиновнике, управляющем Иудеей в 26 -- 36 гг. н. э. Его правление
сопровождалось конфликтами,вытекающими из неуважения к местной религии,
вообще, и, в частности, из демонстративного нарушения Пилатом второй заповеди
Моисея -- "не делай себе кумира и никакого изображения того, что на
небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли" (Втор. 5:
8).
Однажды Пилат приказал внести ночью в Иерусалим боевые знаки римского легиона,
представлявшие изображение орла и под ним изображение императора. Начавшееся
утром волнение городского и примкнувшего к нему затем сельского населения,
возмущенного нарушением иудейского закона, продолжилось в Кесарии, куда
все и отправились к Пилату с просьбой удалить из священного города изображения
идолов. Получив отказ, иудеи бросились на землю и оставались в этом положении
пять дней и ночей, не трогаясь с места. На шестой день Пилат собрал народ
иудейский на ристалище, вмещающем двадцать пять тысяч человек, окружил его
легионерами с обнаженными мечами и объявил, что всех изрубят, если они не
примут изображений. Но тут случилось неожиданное: иудеи бросились на землю,
вытянув шеи, и закричали, что дадут себя изрубить, лишь бы закон не был
нарушен. Ошеломленный Пилат в конце концов сообразил, как трудно ему будет
объяснить Риму массовую казнь римских подданных из-за непонятного религиозного
пустяка, и отступил.
В Галилее -- родине многих пророков -- Пилат смешал кровь галилеян с кровью
приносимых ими жертв, т. е. совершил массовое убийство в храме (Лк. 13: 1).
Пилат сурово подавлял религиозные волнения, вызванные появляющимися время от
времени мессиями. Так было в 36 г. н. э. в Самарии, где в центре движения
оказался один "просветленный", объявивший о полученном им
откровении о местонахождении на горе Гаризим священных предметов культа,
спрятанных там самим Моисеем.
При строительстве водопровода, необходимого Иерусалиму, Пилат поленился
придумать источник финансирования и изъял для этих целей священный клад --
Корбан, хранящийся в Храме. Вспыхнувший мятеж был, разумеется, жестоко
подавлен.
Еврейское население с ненавистью относилось к римскому прокуратору Иудеи, в
каждом конфликтном случае жалуясь на него то римскому наместнику в Сирии, то
самому цезарю Тиберию. В конце концов эти кляузы подорвали карьеру Понтия
Пилата, и он был отозван с поста прокуратора. Это случилось после того, как
Понтий Пилат снова приказал вывесить щиты с изображением цезаря во дворце
Ирода. Видимо, Пилат так и не понял, за что же он впал в немилость, так как его
правление мало чем отличалось от действий известных ему наместников в других
провинциях. Да и современному человеку, привыкшему к изображениям президентов,
генсеков, диктаторов, эти проблемы со второй запроведью кажутся
малозначительными. Однако современники Пилата -- Филон Александрийский и Иосиф
Флавий помимо его религиозных демаршей отмечали еще его продажность и
хищничество, разорение целых фамилий, казнь без суда и другие затеи.
Святой Апостол и Евангелист Лука в "Деяниях Апостолов" устами
законоучителя Гамалиила сближает христианство с движениями, во главе которых в
разное время стояли Иуда Галилеянин, основавший партию зелотов, и некий Февда
(Деян. 5: 36, 37).
В 44 г. н. э. Февда поднял восстание, к которому примкнуло около 400 человек.
Февда -- типичный лже-пророк -- возвестил о спасении тех, кто вместе с ним
перейдет посуху реку Иордан. Группа Февды не дошла до Иордана и была изрублена
кавалерией прокуратора Куспия Фада (44 -- 47 гг. н. э.), а сам Февда
обезглавлен.
В прокураторство Вентидия Кумана (48 -- 52 гг. н. э.) межэтнические
столкновения между галилеянами и самаритянами, а также религиозные экцессы
носили еще управляемый характер, и римляне, иногда жертвуя для успокоения
иудеев должностными лицами, сохраняли, в целом, контроль над страной.
С середины пятидесятых годов усилилось движение сикариев и зелотов, которых
Иосиф Флавий именует просто разбойниками. Сикариями в правление прокуратора
Антония Феликса (52 -- 60 гг. н. э.) был убит первосвященник Ионатан. Как
всякая борьба обездоленных низов, действия этих группировок несомненно носили
криминальный характер, но, скорее всего, этим не исчерпывались, т. к. в
конечном итоге все они вылились в антиримское восстание. Феликс железной рукой
подавлял бунты, массами распинал разбойников, отправляя некоторых из них с той
же целью в Рим. В правление этого прокуратора около 56 г. н. э. в Иудее
объявился еще один лже-пророк из Египта, выдававший себя за небесного
посланника, могущего своим глаголом разрушить стены Иерусалима. Египтянин сумел
увести с собой в пустыню несколько тысяч уверовавших в него людей, которые
были там разогнаны римской конницей. При этом сам пророк скрылся. Отголоском
этого события является допрос Апостола Павла: "Так не ты ли тот
Египтянин, который пред сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню четыре
тысячи человек разбойников?" (Деян. 21: 38).
Особенно постарались сделать невыносимой жизнь иудеев всех сословий два
последних перед войной прокуратора: Альбин (62 -- 64 гг. н. э.) и Гессий Флор
(64 -- 66 гг. н. э.). В эти годы слились воедино преднамеренное подталкивание
евреев к бунту с их религиозным неприятием римлян и фанатизмом части населения
Иудеи.
Иосиф Флавий считает Альбина универсальным злодеем, захватывающим общественную
и частную собственность и отягощающим весь народ непосильными налогами. Альбин
выпустил на волю за выкуп преступников из тюрем и затем заставил их делиться с
ним добычей. Он был, по-видимому, первым в истории чиновником-рэкетиром.
И все же Альбин являлся образцом добродетели по сравнению с Гессием Флором.
Флор хвастливо выставлял свои преступления на показ народу, позволял себе
всякого рода разбои и насилия и вел себя так, будто его прислали в качестве
палача для казни осужденных. В своей жестокости он был беспощаден, в своей
наглости -- бесстыден. Целые округа обезлюдели вследствие его алчности, т. к.
народ бежал от него, как от зачумленного, в другие провинции. Политика Флора
сознательно провоцировала крупномасштабный мятеж, при подавлении которого легко
можно было бы скрыть преступления режима.
Следует иметь в виду, что римская армия была оккупационным и единственным
правоохранительным органом в покоренной Иудее. Тетрархи имели малочисленные
отряды телохранителей, не располагали властью и возможностями для поддержания
порядка. Священническая аристократия вообще не имела, по-видимому, никакой
охраны, и влияние ее было сильно лишь в Иерусалиме. Поэтому от римской
администрации в эти годы зависело очень многое, если не все, в смысле
поддержания порядка и законности. И когда на вершине пирамиды оказывались
личности, подобные Флору, вся жизнь дезорганизовывалась, превращаясь в мятежный
хаос. При такой власти незначительная искра могла породить пламя народного
гнева.
Иосиф Флавий, давая приведенные выше характеристики Альбину и Флору, тем не
менее осуждает повстанцев. Позиция автора "Иудейской войны"
стопроцентно римская, исходящая, главным образом, из мощи римской державы и
бессмысленности сопротивления ей. Его оценка действий евреев в войне сводилась,
в основном, к следующему: все мятежники -- разбойники либо фанатики. И эта
оценка закрепилась в исторической литературе. Такую оценку народным восстаниям
обычно дает власть, против которой они направлены. Так оценивала, например,
восстание Пугачева Екатерина II. Однако социальные и религиозные взрывы имеют
всегда более сложную природу, объяснить которую одним-двумя факторами бывает
неверно.
С легкой руки Иосифа Флавия фанатизм стал считаться некоторым туземным
свойством, характерным для еврейской нации в целом. В действительности это не
так. История на протяжении веков демонстрировала здравый смысл евреев. Истина
заключается в том, что всякое общественное движение изначально создается
небольшой группой людей, обрастает приверженцами и, набирая силу, использует
все, в том числе, слепую веру и экстремизм разного толка -- религиозный,
национальный и т. д. И хотя процент экстремистов, фанатиков, пассионариев в
любом этносе не превышает 2 -- 3, они всегда опасны своей иррациональностью,
бездумной разрушительной силой. Особенно, когда они становятся во главе
движений, как это имело место в Иудее 60-х годов. Есть условия, при которых
фанаты легко становятся героями и попадают в историю. Это
национально-освободительные войны. Без них такие войны просто не происходили
бы. Здесь фанатизм необходим и проявляется в душевном горении, безоглядности,
готовности к самопожертвованию во имя великой или кащущейся великой цели.
Начать войну, имея фанатиков во главе движения, легко. Выиграть войну, когда
фанатиков мало, невозможно. Ее невозможно выиграть также и тогда, когда
отсутствует расчет и организация.
Именно расчет и организация, а также военный опыт и великие традиции делали
римские легионы труднопобедимыми. Это был опыт, накопленный столетиями,
отшлифованный и приумноженный поколениями римлян. Это был опыт, основанный на
лучших мужских качествах: храбрости и дисциплине. Римский закон достойно
вознаграждал легионеров и отсеивал негодных. Что могла противопоставить военной
мощи Рима крохотная, не имеющая ни армии, ни военачальников, ни военных
традиций, раздробленная на фракции и партии Иудея? Ничего, кроме отчаянной и
бессмысленной храбрости людей, ставших под знамена зелотов и сикариев. И тем не
менее война продлилась 7 лет (с 66 по 73 гг. н. э.) и была одной из самых
кровопролитных в истории Рима.
Достопримечательно, что и начало, и завершение этой драмы произошло в одном и
том же пункте -- крепости Масада. Война началась с нападения иудеев на римский
гарнизон этой крепости и с демонстративного отказа Элеазара, предводителя
храмовой стражи, принимать жертвоприношения и дары от неиудеев. Последним актом
подчеркивалось отвержение жертвы за императора и римлян.
В Иерусалиме мятежники-сикарии, предводительствуемые Менахемом, сыном Иуды
Галилеянина, перебив отряд царя Агриппы II и римлян, захватили верховную
власть. Первосвященник Ананий был убит. Менахем в царской мантии направился в
храм на молитву. Однако здесь он и его люди были истреблены группировкой
Элеазара, и власть вернулась к умеренным силам, представлявшим "партию
мира", еще надеящимся как-то договориться с римлянами.
Двенадцатый легион под командованием наместника Сирии Цестия Галла двинулся из
Антиохии к Иерусалиму, беспощадно уничтожая жителей и сжигая города на своем
пути. В это время в Иерусалиме скопилось много народа из-за праздника кущей.
Весть о подходе Цестия к Святому городу вызвала единодушную ярость, и иудеи,
забыв о субботе -- дне отдыха и молитв, бросились на войско Цестия и разгромили
часть его, заставив оставшихся отступить. В конце концов Цестий, бросив осадную
технику и потеряв большую часть легиона, вынужден был бежать.
Плоды победы, одержанной зелотами и сикариями, достались иудейской
аристократии. Однако теперь ей уже невозможно договориться с Римом о мире, и
она, хоть и пассивно, втягивается в антиримскую войну.
Император Нерон направил в Иудею крупные силы во главе с опытным командиром
Веспасианом. Эти силы включали три легиона, более двух десятков вспомогательных
когорт, отдельные конные отряды и армии союзных Риму царей. Сводная армия
насчитывала 80 тысяч пехотинцев и всадников и составляла около половины всех
войск Римской Империи.
Веспасиан методично и планомерно в течение двух лет подавил восстание в
Галилее, являющейся оплотом мятежников и главным источником людских рессурсов.
Действия иерусалимского руководства, состоящего из приверженцев "партии
мира", вызвали мощную волну недовольства населения Иудеи. К власти в
Иерусалиме пришли зелоты во главе с Иоаном Гисхальским. Между тем
Веспасиан, захватив Лидду, Ямнию, Эммаус, Иерехон и другие города, все
Заиорданье и Идумею, окружил Иерусалим железным кольцом осады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92