Такая же психологическая дистанция отделяла от Иерусалима Евангелиста Марка, и
еще большая -- Луку. Для евреев-христиан диаспоры и обращенных язычников,
вообще, вся Иудея, в которой случилась казнь Христа, была очень и очень
отдаленной, скрытой в тумане и легендарной страной. И если в ней, т. е. в этой
стране, что-то происходило, то жители, например, далекой Антиохии или еще более
далекого Рима, не вдаваясь в детали, говорили: вот иудеи сделали то-то
и то-то. В смысле точности определений это все равно, как если бы
где-нибудь в Италии сказали: Вот русские сослали на каторгу
Достоевского, или: Русские казнили декабристов. Другими
словами легендарное событие в далекой стране всегда рисуется крупными мазками и
расплывчатыми красками.
Несомненным же историческим фактом является то, что Иерусалимский Храм всегда
был окружен ядром преданных Закону иудеев, которыми умела манипулировать
священническая каста. В деле Иисуса смешались религиозные и политические
мотивы, причем последние, очевидно, главенствовали. На совете первосвященников
говорилось: Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут
римляне и овладеют и местом нашим и народом. ...лучше нам, чтобы один человек
умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин. 11: 48, 50).
Классическое политическое решение проблемы! За религиозное преступление --
объявление себя Сыном Божиим -- Иисус был бы по иудейской традиции и после
утверждения приговора синедриона Понтием Пилатом побит камнями. Распятие
означало политическое преступление -- мятеж, призыв к неуплате податей, заговор
или оскорбление императора. В данном случае преступлением считалось объявление
Иисуса царем иудейским.
Главный персонаж судебного процесса -- судья, он же римский прокуратор Понтий
Пилат, наделенный правом высшей юрисдикции и убежденный в невиновности Иисуса,
хочет отпустить Его, но под давлением еврейской толпы сначала бичует, а затем
предает распятию, умывая при этом неожиданно по-еврейскому обычаю руки, т. е.
снимая с себя этот грех. Такова евангельская трактовка события, послужившего
точкой разветвления двух религий.
Большинство людей не задумывается над тем, что произошло бы, если бы казнь не
состоялась. Сумел бы Иисус завершить свою миссию на земле? Прекратилась ли бы
кровавая вакханалия и состоялось ли бы идеальное Братство людей? По-человечески
проще решается частный вопрос о том, кто же виноват в казни Христа? Евангелия
дали направление поискам. Даже, если бы процесс суда протоколировался и на нем
присутствовали бы ученики Иисуса, то и тогда народная вера и фантазия
существенно дополнили бы Евангелия.
В разгар антииудейских настроений рождается целый цикл апокрифов о благородном
Пилате и его жене Прокуле, тайной последовательнице Иисуса. В одном апокрифе
анонимного автора Тиберий, узнав о казни Иисуса, впадает в ярость и карает
смертью самого Пилата. В другом апокрифе император Тиберий, исцеленный
христианкой Вероникой, принимает христианство. В Апологии Св.
Иустина упоминаются отчеты Пилата Тиберию о деле Иисуса, признанные учеными
поддельными. Таковы же и апокрифические Деяния Пилата,
составляющие первую часть Евангелия Никодима.
Ни одному из римских администраторов не выпадала такая историческая слава, как
Пилату, сделавшему все, что в силах человеческих, для спасения Христа. В
христианском сознании этот жестокий правитель Иудеи был полностью
реабилитирован и обелен. И все же римская церковь поступила мудро и не
причислила его к лику святых. А вот в святцах коптской церкви день 25 июля
значится днем святого Понтия Пилата и святой Прокулы.
Апокрифы являются не только религиозным,но и художественным видением событий,
поэтому не будет большим грехом вспомнить здесь чисто художественное
произведение Анатоля Франса -- Прокуратор Иудеи. В этой
новелле отставной прокуратор Пилат, находясь на заслуженном
отдыхе и вспоминая свои подвиги на Востоке и, в частности, красотку
Магдалину, на вопрос соратника: Помнишь ли ты Иисуса
Назареянина? -- равнодушно отвечает: Не припоминаю.
Реконструкция далекого события в психологической трактовке Франса ближе всего
к истине.
История свидетельствует, что смерть любого крупного реформатора религии --
еретика -- есть почти неизбежный политический акт. Более того, смерть хороша
для тех, кто работает для будущего. Уцелей Иисус в те дни в той злополучной
Иудее, кто знает, состоялось ли бы христианство как мировая религия? Скорее
всего его бы ждала судьба многих иудействующих сект, бесследно исчезнувших в
водоворотах истории.
Сосуществование иудаизма и христианства в одной религиозной нише продолжалось
до конца I века, а к концу II века отношения между религиями уже приобрели
непримиримый враждебный характер. Если бы мирная маленькая община галилейских
идеалистов вместе с Иисусом перенеслась бы на полтора столетия вперед, то их
удивленному взору предстала бы картина яростной борьбы в духовной сфере
одинаково преследуемых римлянами иудеев и христиан. Иудаизм и христианство были
двумя единственными религиями, с которыми в I веке воевала Римская Империя. Во
времена Апостолов еще не было законов, запрещающих монотеистические религии,
хотя они и находились под надзором государства. Римские цезари время от времени
в соответствии со своими вкусами и наклонностями выгоняли на арены цирков толпы
мучеников -- иудеев и христиан, но это еще не носило характера непреложного
закона. Начиная с императора Траяна, Империя систематически преследует как
иудаизм, так и христианство, которые она уже научилась отличать друг от друга.
Согласно церковной историографии число гонений, видимо, по аналогии с казнями
египетскими, принято считать равным десяти. Очень приблизительно гонения можно
приписать десяти императорам: Нерону, положившему начало гонениям в 64 г.,
Домициану (81 -- 96 гг.), Траяну (98 -- 117 гг.), Марку Аврелию (161 -- 180
гг.), Септимию Северу (эдикт 202 г.), Максимину Фракийцу (235 -- 238 гг.),
Децию (эдикт 250 г.), Валериану (эдикты 257, 258 гг.), Аврелиану (275 г.) и
Диоклетиану (эдикты 303 г. и весны 304 г.). Случаи гонений имели место и при
других императорах.
Иудеев и христиан преследуют за враждебность другим религиям и отрицание
государства. Свое убеждение, что иудаизм означает презрение к гражданским
(римским) законам и полное равнодушие к преуспеянию государства, римляне
перенесли и на христианство. Ко всем другим религиям Римская Империя,будучи
светским образованием, относилась весьма терпимо. Христиане жили надеждами на
близкий конец мира, скрытно желая гибели Империи. В этом отношении их взгляды
полностью совпадают с мрачными пророчествами иудеев в Апокалипсисах
псевдо-Ездры, псевдо-Варуха, в Апокалипсисе Иоанна, книгах Сивиллы и других
произведениях, предсказывающих неминуемую катастрофу. Богословы обеих религий,
иудаизма и христианства, убеждены в необходимости борьбы с Империей, как
развития борьбы между Богом и дьяволом. Гонения, которым не было видно конца,
поддерживались не только римской властью, но и обществом. Об отношении
римского общества к христианам можно судить по трудам римских историков,
писателей и философов, живших во II -- III веках.
Римские историки Корнелий Тацит (58--117 гг. н. э.) и Гай Светоний Транквилл
(70 -- 140 гг. н. э.) в своих работах уделили христианам по одному абзацу.
Плиний Младший, будучи наместником в Вифании, в 112 г. адресовал Траяну письмо
о христианах его провинции, где испрашивал совета, как с ними поступать. В
целом оценка секты христиан лаконичная и сдержанно-презрительная. Когда
христианство стало значительным явлением в Империи, оно подверглось беспощадной
критике римских философов Лукиана Самосатского (О смерти Перегрина), Цельса
(Правдивое слово), Миниция Феликса (Октавий), Гиерокла (Правдолюбивое Слово) и
самого императора Юлиана Отступника (Против христиан). Наибольшей остроты
критика достигала в Правдивом слове Цельса (ок. 177 г.),
произведении, сохранившемся благодаря Оригену и которому Ориген посвятил 8
книг, объединенных названием Против Цельса.
По Цельсу, христиане представляют собой противозаконную организацию, учение их
-- варварское и к тому же не оригинальное. Иисус творил чудеса при помощи
колдовства. Христиане веруют слепо, вопреки разуму. Иудейство, из которого
возникло христианство, отличается нетерпимостью, обособленностью от всех.
Христианство имеет последователей лишь среди невежд. Далее Цельс опровергает
христианство с иудейской точки зрения следующим образом. Иисус -- не мессия,
ибо он родился обычным путем, не обладает чертами бога и не совершил ничего
божественного. Все пророчества об Иисусе не имеют к нему никакого отношения.
Приписываемые Иисусу чудеса, смерть и воскресение можно легко опровергнуть.
Иисус сам в свой смертный час признал свое бессилие.
С философской же точки зрения христианство откололось от иудаизма и продолжает
дробиться на множество сект. Оно не содержит ничего нового и ищет адептов среди
низших необразованных слоев общества. Проповедники христианства -- обманщики.
Учение о воплощении бессмыслица и противоречит идее Бога, которому не подобает
облекаться в низменную плоть и сходить при этом на землю, т. к. земля не центр
вселенной, а человек -- не есть цель мироздания. Библия -- собрание
заимствованных и нелепых сказаний.
Далее Цельс не спеша опровергает догматы христианства, которые к тому же
заимствованы у платоников, митраистов и персидских магов. Космогония христиан
полна противоречий и нелепостей. Пророчества Христа -- фальсификация. Учение о
Страшном Суде и воскресении из мертвых -- противоестественно, противоречит идее
Бога и является превратным толкованием учения Платона. По Цельсу, следует с
уважением относиться к официальному культу, который вполне может быть совмещен
с христианством, а образованным христианам постараться найти общий язык с
эллинизмом. Как видим, христианство и иудаизм столкнулись здесь с незаурядным
противником. Во втором веке христианство еще не могло дать достойный ответ
Цельсу. Это сделал в третьем веке Ориген (185 -- 254 гг.).
В правление императора Антонина Пия (138 -- 161 гг.) гонения на иудеев начинают
ослабевать, т. к. они, по мнению властей, перестают быть угрозой Риму. Им вновь
разрешают совершать обряд обрезания и некоторые другие ритуалы. Гонения же на
христиан усиливаются, и они живут в атмосфере постоянного страха, доносов и
готовности к смерти. Таинственность богослужений, порожденная гонениями,
вызывала дополнительные волны клеветы и наветов. Их ночные собрания,
богослужебные слова о теле и крови Христовой, привычка верующих называть друг
друга братьями и сестрами, священные поцелуи, которыми они обменивались без
различия пола -- все это возбуждало подозрения в магии, заговорах,
кровосмешении, детоубийстве и другие неприятные толкования в умах людей,
неспособных понять этот золотой век христианской чистоты. К этому
добавлялись обвинения в безбожии, т. к. христиане, подобно иудеям, с
отвращением отворачивались от статуй богов. Образ врага общества, колдуна,
заговорщика и безбожника сопутствовал теперь христианину более, чем иудею,
делал его пугалом в глазах кровожадной черни. Презрение умирающих мучеников к
городским подонкам только подливало масла в огонь. Чернь больших городов была
злейшим врагом христианских святых. Мученичество становится основой
христианской апологетики и признаком истинности христианства. Мужество и
презрение к смерти, проявляемые христианами, имели массовый характер и
оказывали огромное влияние на умы и чувства зрителей этих казней. Энтузиазм
мученичества был в течение двух веков господствующим духом христианства.
История сохранила описания мученичеств христиан, не уступающих по силе духа
маккавейским братьям.
Одним из самых известных мучеников-христиан Востока был Игнатий Богоносец,
глава Антиохийской церкви. Хронология его жизни, ареста и казни содержит
много ошибок. Св. Иероним считает, что казнь Игнатия произошла на пятом году
царствования Траяна. Евсевий Кесарийский -- что в 8 или 10 году, т. е. в
интервале 103 -- 108 гг. н. э. Имя Игнатий было в употреблении
у евреев Антиохии, хотя, возможно, он был и сирийцем. После одного из народных
волнений Игнатий был арестован и отправлен в Рим для казни. Его имя
пользовалось огромным уважением в Малой Азии и потому во время остановок
арестанта окружали христиане местных церквей, ища его советов. Путешествие
Игнатия превратилось в своего рода триумф и сопровождалось писанием посланий
церквям Азии. Одно из них, адресованное верующим Рима, в подражание Св. Павлу,
поразило весь древний духовный мир. Его стиль отличает горячая вера и жажда
смерти во имя Иисуса. Игнатий в глазах христиан стал учителем мученичества.
В I -- II веках языческие религии, сохраняя свою неглубокую мистическую основу,
в обрядовой части опустились до уровня дешевых театральных шоу, паясничания
магов и были неспособны удовлетворять нравственные потребности общества. Низы
Рима -- плебс, ремесленники, ветераны, вольноотпущенники и рабы погружались в
пучину неверия и покидали языческие храмы. Культы некогда популярных богов
приходили в упадок, сопровождающий распад общества в целом. В Риме и других
крупных городах общественная жизнь концентрировалась в амфитеатрах, в которых
главным зрелищем были все те же кровавые гладиаторские бои, вызывавшие у многих
отвращение и ужас. Нужда в монотеистической религии становилась все
настоятельнее. Уверенность, присущая иудаизму и иудео-христианству, делала их
привлекательными в этот век распадающихся верований. Иудейские,
иудео-христианские, а затем и христианские общины являлись островками
спокойствия, милосердия и надежды на общем фоне жестокости, вакханалий и
порока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92