Он выглядел таким гордым, что Вирджиния промолчала. Да и что она могла сказать? Наверно, вдовы действительно приспо­соблены к жизни лучше вдовцов, которые без жен остаются со­вершенно беспомощными. Как это грустно… Но еще грустнее попытка Кевина воссоздать прошлое, сохранив обои, выбранные Урсулой. Вирджиния была готова держать пари, что он покупает те же вещи, которые покупала Урсула, – от молока до средства для чистки раковин. Конечно, именно она научила Кевина гото­вить чудесного ягненка с мелким жареным картофелем и зелены­ми бобами, слегка смазанными сливочным маслом… Вирджиния вздрогнула: казалось, за ней следит привидение. Спустя несколь­ко минут она украдкой посмотрела на часы. Было без четверти десять – она провела у Кевина достаточно много времени, чтобы уход не показался невежливым.
– Все было очень вкусно, – любезно сказала она.
– Я рад, что вам понравилось. Раз так, придется повторить. – Кевин тепло улыбнулся. – Может быть, мы шокируем местное общество и куда-нибудь выберемся.
Вирджиния сделала вид, будто не поняла намека.
– Едва ли кого-нибудь шокирует, если двое старых друзей по­обедают вместе.
Она не стала предлагать Кевину помочь убрать со стола. Во-первых, он отказался бы; во-вторых, на сегодня она была сыта Урсулой по горло.
– Спасибо, Кевин.
Вирджиния прошла в прихожую, сняла с вешалки жакет и бы­стро накинула его. Помочь ей Кевин не успел.
– На следующей неделе я буду очень занята, – сказала она. – Зато потом мы могли бы сыграть в гольф двое на двое.
– Что ж, если вы заняты, то делать нечего… – пробормотал Кевин.
Вирджиния клюнула его в щеку и рывком открыла входную дверь.
– Счастливо! – весело бросила она и пошла к машине мимо рабаток с омерзительными розовыми гладиолусами.
Сев в машину, она помахала рукой и выехала за ворота. Теперь можно было успокоиться. Ничего себе мирное свидание! Вот те­бе веселая вдова… Конечно, Кевин ухаживал за ней изо всех сил, однако настоящая связь между ними была невозможна. Вирджи­ния чувствовала, что нравится ему, но сердце Кевина принадле­жало только Урсуле. А жаль…
– Билл, милый, надеюсь, ты будешь счастлив на небе с каким-нибудь симпатичным ангелом, – сказала она, выезжая на шос­се. – На земле мне это не удается. Ну что ж… Зато у меня здесь есть подруги, так что обо мне можешь не беспокоиться.
25
В день своего сорокалетия Сэм проснулась на рассвете и спела себе первые такты «С днем рожденья тебя».
– Первый признак сумасшествия, – сказала она своему отра­жению в зеркале ванной, – это разговоры с самой собой. Тебе сорок лет, и ты сошла с ума. С чем тебя и поздравляю!
Она стояла под душем и размышляла, не завести ли кошку для компании. Она любила животных; кроме того, у нее появился бы предлог разговаривать вслух в собственной квартире. Но тогда люди стали бы видеть в ней «женщину с кошкой», что было эвфе­мизмом выражения «одинокая женщина». До сорока еще можно было завести кошку и при этом сойти за веселую незамужнюю даму, любящую животных. После сорока следовало начинать со­бирать волосы в монашеский тугой пучок на затылке, как делала тетя Рут, играть в бридж и ворчать на продавщиц в магазинах.
Нанося косметику, Сэм думала о статистике. В ближайшие тридцать-сорок лет удельный вес одиноких женщин составит тридцать процентов. Сэм считала, что в положении одинокой жен­щины нет ничего плохого. Ей нравилось быть хозяйкой самой себе. Вернее, нравилось до последнего времени. Потому что все одинокие женщины, которых она знала, рано или поздно обзаво­дились парой. Как будто они много лет притворялись счастливы­ми, а теперь сказали: «На самом деле мы лгали. Мы хотим любви и второй пары тапочек у камина». Сэм чувствовала себя так, словно ее предали. Или это было ощущение одиночества? Она боялась искать ответ.
Сэм заглянула в почтовый ящик, но там не было ничего, кроме счета за электричество. Морган не прислал ей даже поздрави­тельную открытку… Ну и что? Не стоит унывать!
Под звуки передававшейся по радио песни «Солнечная про­гулка» Сэм надела розовый кашемировый свитер с круглым во­ротником и длинную белую льняную юбку. Она никогда не ходи­ла в таком виде на работу, но сегодня во что бы то ни стало хотела выглядеть женственной и привлекательной. На завтрак она съела свежие фрукты, вынула из холодильника биойогурт, чтобы позже выпить его в офисе, и уже собиралась выйти из дома, но тут по­звонила Хоуп.
– С днем рождения, Сэм, дорогая! Как бы мне хотелось быть с тобой… Нехорошо встречать сорок лет в одиночку.
Глаза Сэм наполнились слезами.
– Я бы тоже хотела, чтобы ты была рядом, – сказала она, вы­нимая платок из кармана пальто. – А еще лучше было бы, если бы я оказалась у тебя. Но меня ждет праздничный ленч с Джей, – делано веселым тоном добавила она. Обычно так и случалось, од­нако, похоже, на этот раз подруга забыла про дату: все свободное время она теперь проводила с Грегом.
– А что ты будешь делать вечером? – с тревогой спросила Хоуп.
– Я слишком устаю, чтобы куда-то ходить по вечерам, – со­лгала Сэм. т – Попробую восстановить силы с помощью сна… Есть что-нибудь от Мэтта?
– На этой неделе он звонил каждый вечер и разговаривал с детьми, – вздохнула Хоуп. – А со мной общался сквозь зубы и только тогда, когда я подходила к телефону. Он жил в гостинице, но теперь снял квартиру. Судя по тону, он собирается там остать­ся. Милли все время спрашивает, когда он вернется. Это надры­вает мне душу.
Представив себе серьезное маленькое личико племянницы, Сэм поморщилась. Бедная Хоуп! Стыдно впадать в депрессию из-за того, что тебе стукнуло сорок, в то время как сестра стойко несет бремя матери-одиночки.
В кабинете Сэм ждал огромный букет цветов от Хоуп. Казалось, только сестра знала, что суровая и сдержанная мисс Смит обожа­ет самые романтические цветы. Букет Хоуп представлял собой буйство розовых роз «Венделла», часть которых была в полном цвету, а часть представляла собой тугие маленькие бутоны. Окру­жавшая их темная зелень подчеркивала роскошь цветов. Доволь­ная своим первым и пока единственным подарком, Сэм спрятала букет за шкаф, не желая, чтобы его увидели и начали задавать во­просы.
Однако от внимания служащих офиса не укрылось, что мисс Смит доставили розовые розы. Все утро пятый этаж обсуждал, что означает этот букет и кто его прислал.
– Должно быть, любовник, – предположила администратор этажа.
– Женатый любовник, – заметила секретарша отдела рекла­мы, которая разбиралась в таких вещах.
– Она сама их себе прислала, – ядовито сказала Иззи из отде­ла артистов и репертуара.
В одиннадцать часов позвонила Катрина.
– С днем рождения, Сэм! – весело сказала она. – Уже полу­чила подарки?
– Сразу несколько, – ответила Сэм: ей не хотелось, чтобы ее жалели.
– А наш?
– Увы, пока нет.
– Да ну? Хью послал его еще несколько дней назад. Наверно, доставят завтра. Или сегодня, когда ты придешь с работы, – ска­зала Катрина. – Что будешь делать вечером? Наверно, закатишь буйную вечеринку со своими лощеными приятелями из компа­нии?
Сэм подумала, что беременность повлияла на рассудок Катрины. Какие лощеные приятели? У нее есть только одни друзья – однокурсники. По крайней мере, были.
– Да, кое-какие планы есть, – беспечно ответила Сэм. – Се­годня вечером мы собираемся в «Сандерсоне», но меня уже тош­нит от коктейлей «Космополитен».
– Счастливая… – простонала Катрина. – А я не пила уже ты­сячу лет. Думаю, я потеряла бы сознание от одного запаха кок­тейля!
За этим последовала долгая дискуссия о беременности Катри-ны. Она была на восьмом месяце, очень уставала и когда утром приезжала на работу, то хотела только одного: вернуться домой и лечь в постель. Это было совершенно в духе Катрины – работать до последнего дня…
– Катрина, тебе нужно отдыхать, – убеждала ее Сэм. – Пере­стань строить из себя сверхчеловека. Это вредно для ребенка. Почему бы вам с Хью не провести уик-энд в каком-нибудь хоро­шем месте? Ты можешь хоть ненадолго забыть о работе?
– Ты права, – вздохнула Катрина, впервые за все время бесе­ды став самой собой. – Все остальные восхищаются моей актив­ностью и говорят, что я должна продолжать делать то, что делала до сих пор.
– Только в том случае, если у тебя есть для этого силы, – воз­разила Сэм. – А тебе до родов всего несколько недель. Нужно бе­речь себя.
Они попрощались, и Катрина пообещала позвонить Сэм на следующей неделе.
Почти тут же телефон зазвонил вновь. Это была Джей. Она сказала, что не сможет прийти на ленч.
– Мне очень стыдно огорчать тебя в такой день, – пробормо­тала она, – но кое-что случилось…
Что именно, Джей не сказала. По собственному опыту Сэм знала: если у людей есть уважительная причина, они ее называ­ют. А если не называют – значит, это блеф. «Кое-что», скорее всего, было Грегом. Он, очевидно, взял отгул и попросил Джей отменить ленч со скучной подругой, помешанной на карьере.
– Все в порядке, Джей, – холодно ответила она. – Я пони­маю. Позвонишь, когда у тебя найдется время.
Сэм швырнула трубку и уронила голову на руки. Итак, ей ис­полнилось сорок лет, но никто из близких друзей об этом и не вспомнил. А тот, кто вспомнил, был занят более важными дела­ми, чем ленч с именинницей.
В половине первого Сэм вышла из здания и отправилась в универмаг «Харви Николе», собираясь проверить эффективность шопинговой терапии. Она начала исследование с отдела парфю­мерии, где купила гигантский флакон «Шанель № 5» и такой же лосьон для тела. Если никто не собирается дарить ей подарки, она сделает это сама! Следующую остановку она сделала в секции белья, где приобрела два роскошных гарнитура «Ла Перла». По­том прошла в отдел фирменной верхней одежды и всего за двадцать минут купила черный костюм от Ричарда Тайлера, сшитый словно специально для нее, два чудесных свитера от Фенди и по­трясающе сексуальное, переливавшееся всеми цветами радуги платье от Гуччи, выглядевшее так, словно его можно было снять одним рывком. «Рывком, который, очевидно, великолепно осво­ил Морган Бенсон», – мрачно подумала Сэм, выписывая чек. Зачем она купила все эти вещи? Кто будет смотреть на сиреневый лифчик, приподнимающий грудь, и найдется ли такой мужчина, который захочет стащить с нее платье одним рывком?..
Шел уже третий час, когда она вошла в лифт офиса, помахивая дорогими фирменными пакетами универмага «Харви Николе». «Шопинг-терапия помогает, но ненадолго», – сделала вывод Сэм. Она хорошо чувствовала себя во время примерки, однако, стоило отойти от кассы, все становилось по-прежнему. Если не считать изрядно уменьшившегося банковского счета.
Двери лифта уже закрывались, когда к ним подошел Стив Пэр-рис и нажал на кнопку. Двери, соблюдавшие субординацию, по­слушно открылись и впустили его.
Сегодня он был одет непринужденно: белая майка, джинсы, кожаный пиджак… Естественно, все от модных дизайнеров. Жи­листый коротышка Стив (ста шестидесяти восьми сантиметров ростом) был параноиком и ни за что не надел бы вещь без ярлыка знаменитой фирмы. В «Титусе» часто говорили, что, если бы босс был немного выше ростом, он бы лучше относился к своим слу­жащим.
– Привет, Сэм. Прошлись по магазинам? – Темные глазки смерили ее пристальным взглядом. Сэм знала, что Стив может подсчитать дебет и кредит за три секунды. Но когда он так же бы­стро оценивал людей, это производило неприятное впечатление.
– Да, – спокойным деловым тоном ответила она, борясь с желанием сказать: «Нет, просто я люблю ходить по офису с паке­тами».
– Что-нибудь симпатичное?
Сэм захлопала глазами. Это было в высшей степени необычно. Стив всегда говорил только о работе.
– Э-э… да, кое-что.
– Что-нибудь сногсшибательное? – жизнерадостно спросил он. Сэм посмотрела на него с любопытством. Озорство победило осторожность.
– Да. Сексуальное платье, на котором впору писать: «Мин­здрав предупреждает»! – выпалила она и тут же пожалела о своих словах. Но что же делать, если попытка шокировать босса была ее единственным сегодняшним развлечением.
Однако он вовсе не выглядел шокированным.
– Отлично. – Глаза Стива, в обычное время напоминавшие куски льда и загоравшиеся лишь тогда, когда певцы «Титуса» воз­главляли чарты, вспыхнули от удовольствия. – Слушайте, Сэм, вы знаете, что скоро состоится вручение «Лимона»?
Конечно, Сэм это знала. Как каждый в музыкальном бизнесе, у которого была хотя бы одна извилина в мозгу. Такие узкопрофес­сиональные премии были символом высокого статуса и певца, и студии. «Титус» претендовал на победу во всех номинациях. Са­мой большой проблемой Сэм на сегодняшний день было составле­ние списка .сотрудников компании, которые должны были полу­чить чрезвычайно дорогие и дефицитные билеты на церемонию.
– Прилетит кое-кто из американцев. – Стив красноречиво поднял брови. – Так вот, я хотел бы, чтобы вы сидели за моим сто­лом.
Сэм насторожилась. Для сотрудников студии «Эл-Джи-Би-Кей» был отведен собственный стол, и она собиралась сидеть вместе со всеми.
– А потом в «Шиве» пройдет прием в узком кругу. Я был бы рад, если бы вы пошли туда со мной. – Стив многозначительно прикоснулся к ее плечу. – Это для меня очень важно.
Сэм очень давно не лишалась дара речи. Он что, решил приуда­рить за ней? Стив Пэррис, человек, у которого вместо сердца ком­пьютерная распечатка, подбивает под нее клинья? Нет, не может быть…
– Конечно, я буду на церемонии, Стив, – осторожно ответи­ла она. – Разве можно пропустить вручение «Лимона»?
Глаза Стива загорелись.
– Спасибо, Сэм. Это важно. Но, – тут он хмыкнул, – непре­менно наденьте то платье с предупреждением Минздрава. Хочет­ся увидеть его собственными глазами.
Лифт остановился на пятом этаже, и изумленная Сэм вышла.
О черт! Босс действительно приударял за ней. Иначе с какой стати Стив стал бы просить ее надеть сногсшибательное платье? Надо же было так неудачно пошутить!
Сэм шла к своему кабинету, пытаясь придумать, как быть. Во-первых, она не испытывала никакого интереса к Стиву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62