Тереза вошла с черного хода, поздоровалась с девушками и направилась прямо в кабинет миссис Магнум.Та, к счастью, была на месте — сидела за столом, заваленным эскизами и образцами тканей.— Миссис Магнум, — Тереза закрыла за собой дверь, — нам надо поговорить.Она намеренно сказала не «мне с вами», а «нам», давая понять, что разговор важен для них обеих.Миссис Магнум подняла голову. Этой женщине было лет пятьдесят, ее полное, напудренное лицо окружали тщательно уложенные золотистые локоны, на пальцах сияли перстень с крупным сапфиром и несколько тонких, усыпанных бриллиантами колец. Когда она, шурша юбками, проходила по мастерской, за нею тянулся шлейф густого аромата духов, пудры, помады и каких-то неведомых притираний. В ее внешности было что-то гротескное; она являлась грозой мастериц и умела расположить к себе клиентов: у мастерской не было отбоя от заказов сиднейских модниц.Впрочем, миссис Магнум, не страдая избытком скромности, считала, что ее модели сделали бы честь даже Парижу.У пожилой дамы были две замужние дочери, которые не одобряли материнского увлечения, ставшего смыслом ее жизни, и, к огорчению последней, не собирались продолжать ее дело. Ходили слухи, что после смерти миссис Магнум мастерская скорее всего будет продана.— У меня мало времени, Тереза. Что тебе нужно? «Конечно, — подумала Тереза, — я для тебя просто пешка».— Поговорить, мэм, — повторила она, — о моих моделях.— О твоих моделях? — Миссис Магнум сделала ударение на втором слове, и Тереза прекрасно поняла почему.— Да. О моих. — Она набрала побольше воздуха. — Миссис Магнум, ваша последняя коллекция больше чем наполовину плод моего труда. Я создала двенадцать моделей, а вы с девушками — восемь.Лицо миссис Магнум напряглось, в глазах отразилось нетерпение.— Ну и?.. — сказала она.— Я хочу, чтобы вы повысили мне жалованье хотя бы до уровня старшей мастерицы и присвоили моим моделям мое имя! Собственно, я даже имею право на получение процента с продажи своих шляпок, и вы…— Хватит! — оборвала хозяйка. Она отложила бумаги и образцы. — Это неслыханно, Хиггинс! Начнем с того, что это не твои модели, они принадлежат мастерской. Ты работаешь здесь и получаешь жалованье…— Маленькое, — вставила Тереза.— Достаточное! — отчеканила миссис Магнум. — Для тебя в твоем положении.— Почему вы берете на себя смелость определять мое место в этом мире?Миссис Магнум остолбенела. За двадцать лет ни одна работница не осмеливалась разговаривать с нею в таком тоне. Какая муха укусила эту девчонку?— Такие условия предполагались с того самого момента, как ты начала работать над моделями.— Это вы предполагали, не я!— Но ты не возражала.— У меня не оставалось другого выхода. Тогда я действительно была никем.Голос Терезы звучал уже не так уверенно, а миссис Магнум успела обрести второе дыхание.— А сейчас ты почувствовала уверенность и решила заявить о своих правах, так? — С этими словами миссис Магнум протянула полную холеную руку к шкафу и взяла чистый лист бумаги. — Вот, смотри: где написано, что я тебе что-то должна? У тебя есть такая бумажка? У меня ее нет! Знаешь, девочка, я могла бы просто вышвырнуть тебя и все, но мне тебя жаль, потому все-таки объясню, что к чему.«Жаль?»— подумала Тереза. Она вспомнила миссис Вейн. Та тоже сказала, что пожалела ее. И при этом нагрела на пять фунтов.— Хорошо, — жестко произнесла она, — тогда на следующую коллекцию подпишем бумагу!— Никогда такого не будет! — мгновенно откликнулась миссис Магнум. — О жалованье мы еще могли бы поговорить, если бы ты не повела себя так нахально, а об имени и процентах не стоило даже заикаться!Тереза почувствовала себя загнанной в угол. Теперь миссис Магнум в отместку вообще не станет платить ей ни на пенни больше. Очевидно, беда была в том, что они встретились как работница и хозяйка, три года знали друг друга в этом качестве и разговаривать по иному уже не могли. Что ж, миссис Магнум могла не сдавать своих позиций: у нее были деньги, прочное положение в обществе и куча таких, как Тереза, женщин — одну можно было всегда заменить другой.«Видимо, этот разговор следовало начинать тогда, когда я действительно стала бы незаменимой», — подумала Тереза. Только когда бы это случилось, через год, через два? А может, миссис Магнум вообще бы этого не заметила?Словно в подтверждение ее слов хозяйка сказала:— Ты что, думаешь, будто твои, то есть сделанные тобой, шляпки — нечто особенное?Ее тон был оскорбительно холоден.— Именно поэтому вы начали переговоры с мистером Мартинелем? — проговорила Тереза, вкрадчиво и не без яда.Это был ее тайный козырь. Грудь миссис Магнум начала учащенно вздыматься.— Откуда тебе известно?— Слышала! — жестко ответила Тереза.Но хозяйку нельзя было переспорить — преимущества были на ее стороне, и она это знала.— Что ж, — сказала она, — это мои дела, и они никого не касаются, тем более рядовых работниц, таких, как ты. Если условия работы не устраивают тебя, уходи. Займись этим сама — может, что-нибудь получится.— Если вы вернете мои модели!— Я уже сказала: они принадлежат мастерской. — И продолжала немного мягче: — Не нужно так вести себя, Тереза. Вспомни, я дала тебе эту работу, и начала ты с того, что подметала полы.— Вы дали мне работу, но не голову и руки! Вы присваиваете результаты моего труда и обкрадываете меня! Представляю, сколько вы заработали на продаже моих моделей!— Представлять — не значит знать. Кстати, где последняя, тринадцатая шляпка?— Я не смогла ее закончить, — угрюмо произнесла Тереза.— Жаль. Ну что ж, Тереза, я со своей стороны готова забыть об этом разговоре при условии, что ты будешь, как прежде, хорошо работать и пообещаешь не повторять подобных выходок. Если так, то я тебя прощаю, если нет, то нам придется расстаться.Тереза застыла в безмолвном негодовании. Подумать только, как все повернулось! Этот разговор, на который она возлагала такие надежды, принес пользу не ей, а хозяйке! Тереза чувствовала, что вместо желанной свободы впереди забрезжило нечто совсем обратное! Теперь миссис Магнум знает все ее тайные желания и мысли, всегда будет начеку и при малейшем удобном случае станет выкручивать ей руки и перекрывать доступ воздуха! Выходит, это она, Тереза, вынуждена благодарить миссис Магнум, а не наоборот!Но самолюбие — черт с ним, на это она, в общем, готова была закрыть глаза, главное — ей не прибавят жалованье! В последнее время Терезе катастрофически не хватало денег, хотя теперь она зарабатывала больше, чем когда-либо. Вот уже три года существовало некое дело, поглощавшее львиную долю добываемых ею средств. Она оплачивала услуги одного человека, и это была ее тайна, о которой никто не знал. Пока затраты ни к чему не приводили, но Тереза не теряла надежды. Это был ее последний, единственный шанс получить в этой жизни крупный выигрыш! Хотя иногда она думала, что, возможно, проиграла с самого начала, еще до своего появления на свет, когда чья-то неведомая рука вытянула для нее в лотерее судеб несчастливый билет.— Иди, — сказала миссис Магнум, — и в другой раз помни, с кем говоришь. Иначе со временем ты, пожалуй, захочешь занять мое место.В ответ Тереза тонко улыбнулась и небрежно скользнула по лицу миссис Магнум взглядом своих темных глаз. Потом безмолвно повернулась и закрыла за собой дверь.Когда она вышла, женщина откинулась на спинку стула. От разговора с девчонкой расшалилось сердце. Миссис Магнум взяла ее на работу три года назад, тогда Терезе было пятнадцать, значит, сейчас должно исполниться восемнадцать лет. Впрочем, иногда миссис Магнум в это не верила: девушка была слишком проворной и далеко не наивной. Она оказалась очень способной работницей, но при этом выказывала строптивость, а временами становилась даже дерзкой. Причем, сначала она вела себя совсем по-другому, казалась тихой, перемещалась по мастерской со своей метлой бесшумно и незаметно, как тень. А теперь вдруг начала качать права. Миссис Магнум не любила людей, которые чего-то требуют, ей нравились работницы, видящие в ней недосягаемый идеал, способные усердно трудиться за самое скромное вознаграждение. Ей, как и Терезе, были нужны «удобные» люди. Конечно, миссис Магнум сумела заработать на Терезе и ее моделях немало денег, и все же сейчас у нее мелькнула мысль расстаться с девчонкой. Она смутно чувствовала опасность. Неприятно видеть рядом человека, который, будучи твоим подчиненным, смотрит на тебя как на равного, более того, признает свои способности выше твоих.«В конце концов я уволю эту нахалку», — подумала миссис Магнум.А Тереза между тем прошла на свое рабочее место. Случившееся сегодня нагнало на нее уныние и тоску. Все ее начинания зашли в тупик. Она уже лишилась возможности выбивать деньги из разных благотворительных организаций под маской жалкой просительницы, чем занималась первый год после рождения Барни; к своим прежним занятиям, связанным с различного рода воровством, возвращаться не хотела; ее попытка зарабатывать максимум средств честным путем не увенчалась успехом… Тереза задумалась. Следовало еще что-то предпринять и поскорее.Она знала: душа человека — инструмент со множеством струн и, если научиться на нем играть, можно извлечь немало пользы. Однако есть инструменты, сладить с которыми невозможно. Тогда остается один выход — сломать. Как это делается, тоже известно: нужно взять и уничтожить то, что дорого данному человеку больше жизни, то, чем живет его душа. Это единственный правильный ход.План у Терезы был. Но как его осуществить?Она еще не знала, как мало времени в ее распоряжении. ГЛАВА II Тереза сама удивлялась тому, как хорошо помнит дорогу к дому Далласа Шелдона, и уверенно шла по узким улочкам. После дождя было грязно, местами буквально некуда ступить, и Тереза чертыхалась, то и дело попадая в лужи. В конце концов, у нее только одни приличные туфли, да и подол платья совершенно не годится пачкать грязью. Пришедшие с северо-запада муссоны навеяли прохладу, пригнали нескончаемую вереницу туч: Тереза еще не помнила такого дождливого января. Обычно в это время все живое в Сиднее и по всему побережью стонет от невыносимой жары, а в это лето, похоже, не умрешь от зноя и жажды. Тереза рассуждала как настоящая жительница этих мест; иногда ей и в самом деле казалось, будто она прожила в Сиднее многие годы. Она привыкла и к шуму, и к суете, и к собственному ворчанью на то, что в столице шагу нельзя шагнуть из-за множества понаехавших провинциалов.Вот он, дом Далласа. Дверь закрыта, вокруг никого нет. Тереза остановилась. Ей стало страшно, она не могла ни с того ни с сего взять и войти в неизвестность.В соседнем дворике женщина развешивала белье. Тереза подошла. Нужно попытаться что-нибудь выяснить.Она слегка откашлялась.— Мэм… — Женщина повернулась.— Мисс?..— Простите, я… Вы не знаете, где живут Шелдоны? Женщина оглядела ее.— Здесь. А вы кто будете?Тереза растерялась. Жешцина стояла молча, с неприветливым выражением усталого лица.— Я из благотворительного общества, — нашлась девушка.Взгляд женщины потеплел.— А, вот что! — обрадовалась она. — Очень кстати, мисс. Правда, Сильвии Шелдон сейчас нет, но вам, наверное, нужен ее сын?— Да, — отвечала Тереза, — а вы не можете мне сказать, что с ним?Женщина вздохнула. Она шла вдоль веревки, развешивая белье, а Тереза двигалась следом.— Несчастья преследуют эту семью, не знаю, за что им такое! Сначала утонул муж Сильвии, потом погиб младший сын Джордж, а теперь Даллас стал калекой!Глаза Терезы расширились, их взгляд остановился.— Что? — прошептала она. — Что вы сказали?!— А какой был парень, — продолжала женщина, — добрый, красивый! Какие-то изверги зверски избили Далласа, его подобрали добрые люди, привезли в Сидней. Он долго не приходил в себя, думали, умрет, никто даже не знал, кто он и откуда… Потом Даллас очнулся и сказал свое имя и где живет.Девушка вся дрожала. Господи, а вдруг он изуродован, как же она посмотрит на него?!— Он что, не ходит или…— Нет, мисс, даже не встает и не двигается. Наш доктор говорит, что никогда и не встанет.У Терезы сжалось сердце.— Кто же за ним ухаживает? — прошептала она.— Мать, кто же еще! Очень хорошо, что вы пришли, мисс, может, чем-нибудь поможете. Сильвия стирает по домам, но большой ли это заработок на двоих? Мы, соседи, конечно, помогаем, но среди нас нет богатых, и у всех свои семьи. Сильвия говорила мне, что если б Даллас пострадал во время пожара, то получал бы пенсию от компании, а так ему просто один раз дали денег, как помощь, да товарищи собрали немного.Тереза стояла, чувствуя холод отчаяния. Бедный Даллас! Как же так, почему с ним случилось такое? И что ей теперь делать? Она подумала о пяти фунтах, которые он когда-то достал для нее: сейчас она не могла вернуть ему этих денег, нет, не могла! Ей стало жутко. Какой он, как выглядит? Как ей все это выдержать, перенести? Может, не ходить?Ноги не несли ее к дому, но совесть заставляла идти.Она пошла, от страха так и не придумав, что говорить и как себя вести.В первой комнате никого не было. Дверь во вторую была приоткрыта: Тереза подкралась на цыпочках и заглянула туда.На кровати лежал человек, укрытый почти до самого подбородка. Окна были занавешены, и в полумраке Тереза не могла разглядеть его лица.— Даллас! — тихо позвала она. — Это ты?Потом вошла. Да, это был Даллас, он открыл глаза и смотрел на нее. Его лицо не было изуродовано, хотя он похудел и казался очень усталым, бессильным, лишенным всякой энергии и огня.— Тереза…— медленно произнес он. — Входи. — Он, казалось, совсем не удивился.Она подошла и немного погодя села на стул. Рядом стоял столик с лекарствами, водой и какими-то мелкими предметами. Стены были голыми, выкрашенными в зеленовато-серый цвет, на полу лежал выцветший лоскутный коврик. Больше в комнатке ничего не было. Господи, каково же лежать весь день, глядя на эти стены?!Даллас смотрел на Терезу. — «Зачем она пришла? Совсем не изменилась, все такая же худенькая, хрупкая, но одета лучше и держится иначе. Значит, у нее все хорошо? Может, она вышла замуж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74