https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala/so-svetodiodnoj-podsvetkoj/
В шестнадцать лет она имела много подруг из хороших семей, кучу светских поклонников — от мальчишек-ровесников до тридцатилетних холостых влиятельных господ, интересовалась платьями гораздо больше, чем книгами, ездила на балы и пикники, всячески развлекалась, мало задумываясь о смысле жизни, и мечтала о неземной любви — словом, была обыкновенной юной леди своего круга. За ней ухаживали многие, и многие ей нравились, но влюбленность, как правило, быстро проходила — почти что сразу после объяснения, во время которого очарованный поклонник обычно предлагал девушке руку и сердце. Джоан ни разу не встречала препятствий, не терпела поражений, и столь легко завоеванные крепости очень скоро становились неинтересны. Джон Россет слыл душой общества — в доме часто бывали гости, и Джоан, игравшая в таких случаях роль хозяйки, неизменно становилась королевой и главным украшением вечера. Отец гордился ею и любил тем сильнее, что Джоан напоминала ему рано умершую жену. Видя толпу женихов и радуясь успеху Джоан в обществе, он тем не менее не желал расставаться с дочерью: без нее большой, роскошный дом стал бы пустым.Сама Джоан тоже пока не помышляла о замужестве. Но однажды в один из зимних вечеров, в день своего семнадцатилетия, она встретила человека, один единственный взгляд которого сразу ее заворожил. Этот человек не был в числе приглашенных, он случайно оказался в доме — принес отцу какой-то срочный пакет. Джоан встретилась с ним в вестибюле, куда вышла охладиться после танцев и поправить волосы. Этот человек, мелкий служащий в компании ее отца, не походил ни на кого из прежних знакомых мисс Россет. Он затмил всех тех, кто гораздо лучше одевался и по происхождению стоял на десять ступенек выше. Он был загадочно-красив и чем-то притягивал к себе, не так, как влечет тонкий запах незнакомых духов, а так, как манят непонятные звуки в ночи, как влекут входы темных пещер и неоткрытые земли. Она постаралась завладеть его вниманием, и он ответил холодноватой вежливостью, едва ли не на грани приличия. У него была необычная внешность и неизвестный девушке акцент: по-видимому, молодой человек не являлся коренным американцем. Джоан заговорила с ним, сказала, что у нее день рождения, и предложила выпить бокал шампанского. С удивлением глядя на хорошенькую девушку в белом шелковом платье и золотых украшениях, он попытался отказаться, но она настаивала. Сама сбегала наверх, принесла два бокала и блюдце с пирожными… Она болтала с ним, присев на край дивана, она не видела и не слышала ничего вокруг, не помнила ни об отце, ни о трех десятках гостей, толпившихся в гостиной; перед нею был только он — человек, внезапно возникший в ее жизни всего на один вечер, после чего исчезнет, вероятно, навсегда. Сердце Джоан дрогнуло, и она поклялась себе не допустить этого. Она пригласила бы незнакомца в гостиную, представила гостям, танцевала и говорила бы только с ним, но знала, что это невозможно. Он не согласится, да и отец вспылит, если узнает, что она беседует, как с равным, с каким-то ничтожеством, хотя этот юноша держался так, словно был выше по рождению и уму их всех вместе взятых — и Джоан, и Джона Россета, и гостей.Остаток вечера девушка провела в лихорадочном волнении и затаенной печали, а пару часов спустя, забравшись в свою постель, наконец поняла, что безумно влюбилась.На следующее утро Джоан, ничего не сказав отцу, принялась выяснять, где можно найти Лоренса Пакарда — этим именем назвался вчерашний таинственный незнакомец. Он действительно работал в компании отца, в отделе, занимающемся перепиской с иностранными фирмами. Через неделю девушка отыскала его имя в списке постояльцев второклассной гостиницы и солнечным утром, собрав все свое мужество, отправилась с визитом. Ошеломленный неожиданным вторжением, молодой человек не знал, что и сказать, но никакой радости с его стороны Джоан не заметила. Они немного поболтали за чашкой кофе в ресторанчике за углом. Джоан старалась вытянуть из Лоренса что-нибудь о его происхождении, но молодой человек отвечал уклончиво. Он был беден, не имел никаких связей и до недавнего времени перебивался случайными заработками. Услышав об этом, Джоан недвусмысленно намекнула о своих возможностях (все-таки она дочь главы компании!), что вызвало у собеседника ироническую улыбку. Девушка видела отсутствие интереса к своей персоне, но решила не сдаваться. Ею двигала любовь и отчасти самомнение. Разве она не хорошенькая? К тому же дочь состоятельного уважаемого человека, тогда как он… Но смотреть на него свысока Джоан не могла, да, похоже, никто не мог, точнее, Лоренс никому такого не позволял. Сила его взгляда казалась непревзойденной. При этом он не производил впечатления человека высокомерного, а, скорее, несколько отстраненного от окружающего мира. Он на все и на всех смотрел не свысока, а как бы со стороны. Джоан ощущала исходивший от него магнетизм, даже когда он молчал и не делал ничего. Девушке так и не удалось ничего узнать о его увлечениях и образе жизни — Лоренс всякий раз незаметно уходил от ответа. Он, очевидно, желал, чтобы эта встреча стала последней и Джоан оставила его в покое, но она не собиралась этого делать.Девушка могла бы одолжить ему денег, попытаться помочь в продвижении по службе, но ему не были нужны ее подачки. Она узнала, что он, оказывается, гораздо образованнее ее. Джоан спросила, чем он занимается на службе, и Лоренс ответил: «Перевожу иностранную корреспонденцию». «Вы что, знаете языки?»— Она была сильно удивлена. «Да, — сказал Лоренс, — французский, немецкий, испанский». — «Вы учились в университете?!» — «Нет, это было домашнее образование».Во всех отношениях он был человеком-загадкой. Джоан беззастенчиво преследовала его. Понимая это, мучилась от стыда, но ничего не могла с собой поделать. Всякий раз, возвращаясь домой, давала себе слово больше не ездить к Лоренсу и всегда нарушала обещание. Лоренс никогда не искал встреч с Джоан, это делала только она. Она, порядочная девушка из хорошей семьи! Боясь отца, Джоан придумывала разные предлоги для ухода из дома, чем еще больше осложняла свою жизнь. Между тем ее любовь к Лоренсу становилась все нестерпимее, все сильнее… Джоан сделала все, чтобы его соблазнить. Ясно дала понять, что готова пожертвовать своей добродетелью ради любви, надевала слишком открытые платья, сама без приглашения входила в его спальню — словом, вела себя как… После Джоан всегда было стыдно вспоминать о том, как она себя вела. Стремясь заполучить Лоренса любой ценой, не дорожила честью, как было должно девушке такого положения и круга, и в конце концов лишилась ее в один из вечеров. Позднее Джоан признавала: Лоренс Пакард вел себя куда достойнее и держался до последнего, хотя был мужчиной. Почему он не прогнал ее раньше? Очевидно, потому, что был совсем одинок в этом городе и успел незаметно для себя привязаться к Джоан, единственному человеку, который тянулся к нему и искренне его любил.После случившегося девушка не испытала радости — только растерянность и страх. Джоан вдруг почувствовала себя странным образом зависимой от Лоренса, от его воли и поступков, от его мыслей, ход которых невозможно было предугадать. Она так и не услышала ожидаемых слов любви, более того, он был расстроен, даже зол оттого, что не сдержался. Он молчал, судя по всему обдумывая, что, в плохом и в хорошем смысле, может дать ему эта связь. Джоан сама навязалась ему, и он имел право бросить ее, не особо терзаясь совестью. С другой стороны, он мог жениться на ней и потребовать у ее отца солидный куш. Последний вариант как нельзя лучше устроил бы Джоан, но, как видно, претил самолюбию Лоренса. Когда на следующий день Джоан, не выдержав, поехала к возлюбленному, ей казалось, что Лоренса не будет на месте, он исчезнет неведомо куда, сбежит… К этому прибавился страх: вдруг о ее поступке узнает отец? Рано или поздно ему придется узнать… Джоан разрыдалась, упав в объятия встретившего ее Лоренса, и тот, к своей досаде, утешил ее способом, древним, как мир. Это положило начало их связи, длившейся затем более полугода, связи, которая не приносила настоящей радости никому из них.Джоан понимала: Лоренс ее не любит. Она искала встреч с ним, а он — никогда. Спустя шесть месяцев она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства, и гадала, чем живет его душа. Он оказался очень страстным любовником, но страсть непонятным образом сочеталась с холодностью, точно в теле его был огонь, а в сердце — лед; и Джоан чувствовала, чем все кончится, когда она ему окончательно надоест: он уедет, оставив ее наедине с позором и болью. Каждый раз, вернувшись от возлюбленного, девушка плакала до утра, не в силах заснуть. Она побледнела, похудела. Хотела даже отравиться, но ей недостало решимости. Джоан забросила поклонников, подруг, позабыла о светских развлечениях. Отец, к несчастью, надолго уехал и ни о чем не знал.Джоан была неопытна и не сразу поняла, что беременна. Целых полгода не было никаких последствий, да она с самого начала мало о них задумывалась. А теперь ее тошнило по утрам, целыми днями хотелось спать, все валилось из рук. Девушка не знала с кем посоветоваться: матери у нее не было, подруг она растеряла, отец еще не вернулся. Джоан пожаловалась единственному близкому человеку — Лоренсу, и тот пришел в ужас: он догадался о причине ее недомогания. Расспросив подробнее, с каменным лицом заметил: «Боюсь, нам придется пожениться».Джоан, которую остро резануло это «придется» и «боюсь», тем не менее обрадовалась. Чувствовать себя одинокой, брошенной в таком положении было бы невыносимо. И потом… кажется, сбывалась ее мечта! Доселе Джоан и не мыслила, что Лоренс когда-нибудь сделает ей предложение.На очереди было неизбежное объяснение с вернувшимся из поездки отцом. Узнав новость, Джон Россет глухо произнес: «Кто?» А потом: «Он согласен жениться на тебе?» Джоан ответила утвердительно, и отец велел привести Лоренса в дом.Эту кошмарную сцену девушка запомнила на всю жизнь. Она стояла за дверью кабинета и слышала, как отец назвал Лоренса негодяем, прохвостом, смазливым чертом, ничтожеством и еще бог весть какими словами, на что молодой человек с холодным бешенством заметил: «Поосторожнее с выражениями, а то я могу отказаться от того, что собираюсь сделать! Посмотрим, что скажет ваше благопристойное общество, когда Джоан родит внебрачного ребенка!» «Нет! — вскричал Джон Россет. — Ты женишься на ней! Женишься, или я разломаю твою жизнь на куски, сотру тебя в порошок, вышвырну из города и из страны! Думаешь, я позволю тебе окончательно погубить мою дочь?!» Джоан в отчаянии кусала губы: два бесконечно любимых ею человека на глазах превращались в непримиримых врагов. «Этого я вам никогда не прощу!»— с угрозой произнес Лоренс, а когда выходил из кабинета, довольно внятно прошептал: «Пошел ты к черту со своей страной, паршивый янки!»Джоан тоже досталось. «До чего ты дошла! — кричал Джон Россет. — Как ты посмела! Я должен унижаться, упрашивать какого-то проходимца жениться на тебе, вынужден отдавать свою дочь неизвестно кому! Ты что, слепая, не видела — он же не белый! Ты понимаешь, что сделала со своей жизнью — все отвернутся от тебя, нигде не будут принимать, а твоего безродного мужа-полукровку — тем более! А ребенок, которого ты родишь?! Что его ждет?!» Да, Джоан знала, вернее, поняла до конца только теперь. Лоренс… В нем действительно чувствовалась примесь неведомой крови, он не был чистокровным белым и не мог быть принят в приличных домах Сан-Франциско, несмотря на все свои достоинства, образованность и воспитание. Кто были его загадочные предки, о которых он отказывался говорить? Не негры, не мексиканцы, не индейцы… Но так или иначе то, что придавало его облику особую, выразительную красоту, было его клеймом. «Как ты посмел тронуть ее, дрянь, — кричал Джон Россет, — она же белая, а ты…»Джоан плакала от стыда, умоляя отца простить ее. Хорошо еще Лоренс не сказал правду о том, как она себя вела. Впрочем, отец, конечно же, не поверил бы. Его крошка Джоан, его дочь, умница и красавица… Как с ней случилось такое? Разумеется, во всем виноват этот мерзавец, решивший выбиться в люди с помощью выгодного брака. Джон был безмерно потрясен, почти уничтожен.Впоследствии (еще до рождения Мелиссы) Джон Россет пришел к выводу, что нужно было поступить совсем наоборот: ни в коем случае не выдавать Джоан замуж за Лоренса, отправить куда-нибудь подальше, а когда родится ребенок, отдать младенца на воспитание или в хороший приют. Так поступали все, кто хотел избежать публичного скандала. Конечно, это нанесло бы глубокую травму Джоан, да и Джона терзали бы угрызения совести, но честь дочери была бы спасена и репутация семьи Россетов не пострадала.Джоан и Лоренс спешно и без лишней огласки обвенчались и отбыли в свадебное путешествие в Европу. «С глаз долой», — как сказал отец. Никакого удовольствия от поездки Джоан не получила: она плохо себя чувствовала, вдобавок Лоренс был холоден, как лед, и почти не разговаривал с нею.Вернувшись, супруги сняли домик на побережье. Лоренс оставил прежнюю службу и нашел место в компании по торговле недвижимостью, как подозревала Джоан, не без тайного участия ее отца: несмотря на все свои антипатии, Джон не хотел, чтобы его дочь голодала, а явной помощи Лоренс никогда бы не принял.Джон Россет, глубоко оскорбленный случившимся, игнорировал молодоженов, не навещал их и не приглашал к себе. Знакомые и родственники были шокированы: такая девушка, как Джоан, могла сделать замечательную партию, а вместо этого решилась на поистине невиданный мезальянс! Подруги и бывшие поклонники отдалились от Джоан, родственники и близкие знакомые отца ломали головы над тем, принимать ли у себя молодую чету. Разве что из уважения к мистеру Россету, который, по всему видно, являлся в этой скандальной истории потерпевшей стороной.Молодые нанесли положенные визиты, но светское общество держалось холодно по отношению к Лоренсу, и он отвечал тем же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74