Судя по всему, он здесь был частый и весьма уважаемый гость — так что ему даже не предлагали мен:о, зная его вкусы. — Ты насчет суси как — не разлюбила еще? И сакэ — для поднятия духа?
Я кивнула, отмечая, что официантка снова возвращается, — похоже, его заказ был готов заранее. И чуть отодвинулась, давая ей возможность поставить передо мной блюдо с десятком рисовых колобков, на которых улеглись, придерживаемые тонкими полосочками черных водорослей, внушительные куски красной, желтой и белой рыбы — судя по всему, лосося, угря и тунца — и приличных размеров креветка. А потом аккуратно вытянула из бумажного пакетика с иероглифами лакированные черные палочки, кладя их на крошечную подставку. И втянула носом воздух, вдыхая запах сакэ, рисового вина, которое пьют подогретым, — и взяла в руку крошечную емкость граммов на двадцать.
— Зимний сорт, тяжелый, его вообще горячим пить надо. — Он кивнул на сине-белый кувшинчик. — Как говорят наши японские братья — кампай!
— Кампай! — произнесла в ответ традиционный японский тост, означающий, кажется, нечто вроде «за здоровье». И, поднеся чашечку к губам, сделала глоток странного, как все японское, напитка — не напоминающего ничего из когда-либо пробованного мной спиртного. Не поддающегося описанию, как и блюда японской кухни. Но зато действующего с максимальным эффектом — потому что подогретое вино сразу побежало по организму, слегка ударяя в голову. Напоминая о том, что на столе есть еда.
Рыба буквально таяла во рту, как и нежный рис — как и кусочки маринованных водорослей гари, которые очищают полость рта после съеденного и дают возможность острее ощущать вкус следующего колобка. И я так увлеклась, что спохватилась только когда блюдо почти опустело. Но тут же успокоилась — потому что он ел не менее увлеченно, видно, тоже проголодался. И, сделав глоток чаю, закурила, выдыхая дым подальше от него. Пытаясь отвлечься от воспоминаний и настроиться на деловой разговор. В который раз с того момента, как позвонила ему вчера — сказав, что очень хотела бы с ним встретиться, — думая, что это очередной слепой ход. Который не даст мне абсолютно ничего.
— Ты не мнись, говори. — Он словно почувствовал, о чем я думаю, кивнул мне подбадривающе. — Я ж понимаю, что по делу встреча, — так чего тянуть? У меня со временем тоже не очень, встреча через час в другом месте — завтра удобнее бы было, но я так понял, что тебе срочно надо…
— Спасибо. — Я оценила его слова — и то, что он, занятой человек, выкроил для меня время. Но все еще не решила, с чего начать — и что именно мне от него надо. Глупо было бы просить его раскрыть мне, так сказать, профессиональные тайны — в конце концов, я жила в одном мире, а он в другом. — Но… Я, в общем…
— Опять проблемы с кем-то? — Он улыбался и спрашивал, как о чем-то забавном, может, так успокаивая меня заранее на тот случай, если я нервничаю. — Да чего ты, Юль, — говори как есть, разберемся…
— Я тут материал один готовлю — может, ты слышал, банкир был такой, Улитин? — Я начала издалека, прямолинейных подходов я никогда не любила — и хотя и не хотела с ним хитрить, знала, что он поймет, когда я намекну, что именно мне нужно. — Вроде умер сам — а потом выяснилось, что вроде бы помогли.
То ли «Нефтабанк», в котором он главным был, пока не выперли его оттуда прошлой осенью, то ли братва, то ли «Бетта-банк», он там последние месяца три в руководстве был. Не знаю, в общем, — да и мне сам банкир больше интересен.
Копала-копала, в итоге на этот «Нефтабанк» вышла, хотела кое-какую информацию получить, ну и предложила сделку — вы мне говорите, что мне интересно, а я ваш банк стараюсь упоминать пореже в статье, чтобы антирекламу не делать. Так что ты думаешь — куча угроз и главному уже звонили, пытались все представить так, что я деньги вымогаю. Понятно, что он не поверил, — но ведь какие твари…
— Так ты думаешь, они на тебя давить начнут — ну эти, из банка? — Он произнес это после некоторой паузы — и как раз в тот момент, когда я смаковала последний колобок, и кивнула с набитым ртом, хотя рассчитывала услышать от него совсем другой вопрос. — Структура сильная — но поре-шаем. Хотя я тебе так скажу — дурь это будет, если они тебе предъявлять начнут. Отвечать за них не буду — но за такой структурой и люди серьезные, не бычье тупое. Или уже звонил тебе кто? Ты ж впустую не паникуешь — так, выходит, было уже что?
— Да пока нет. — Я закончила жевать, говоря себе, что, может, и не так плохо, что он поднял этот вопрос, — в конце концов, черт его знает, возможно, мне и вправду понадобится его помощь в этом плане, хотя не хотелось бы, чтобы дошло до чего-то большего, чем пустые намеки на возможные последствия. — Я к тебе не по этому поводу вообще. Понимаешь, мне кое-что узнать надо — а кроме тебя… Ты сам про эту историю с банкиром не слышал?
— Да слышал что-то… — Он пожал плечами неопределенно, снова разливая по чашечкам сакэ. — Ну что — кампай!
— Кампай! — согласилась, делая еще один глоток странной жидкости, чувствуя фантастическую легкость внутри. — А что за люди с ним работали, с банкиром, не знаешь? Они с борцами тесно связаны, те, кто с ним работал, — даже убедили Улитина сборную спонсировать. Как я поняла, высокого уровня люди…
— Да брось ты, Юль, — забудь ты об этом банке! — Он явно не хотел говорить на тему, меня интересовавшую, — а может, я намекала чересчур тонко. — Кто бы ни наехал — если наедут, — решим. Тебе какая разница — те, эти? Ты ж мой близкий человек, значит, мой это вопрос, я и решу.
Он словно сам толкал меня на прямой ход. Но спрашивать в лицо, не знает ли он, не было ли у тех, кто работал с Улитиным, к нему претензий — то сть фактически спросить, могли ли эти люди убрать банкира, — было бы чересчур. Да, мы были знакомы черт знает с каких времен, у нас были деловые отношения, выгодные ему и мне, — но в любом случае те, кто крутился в его мире, были ему ближе, чем я.
— Может, покушать еще хочешь? — Он словно почувствовал мои душевные метания и потому поспешил сменить тему. — Я-то все, я вес держу, на сегодня свое съел — прикинь, я тут замотался зимой, в зал ездил через день, а то и через два, а месяц назад на весы встаю — у меня семь кило перевеса. Согнал-то быстро — на ежедневные тренировки перешел, сауна опять же, массаж, все такое. А теперь вес держать надо. Так что я все — стакан кефира вечером выпить осталось.
А ты давай, не мнись. Может, мраморное мясо возьмешь — или полегче чего, темпуру там, салат какой? Ну сладкого хоть возьми — ты ж любитель, а тут такие пирожные, пацаны мои их всегда берут. Ну, давай?
Я мысленно облизнулась, представляя себе какое-нибудь фантастически красивое и вкусное пирожное, — и даже показалось, что живот заурчал беззвучно, но требовательно. Это было свинство, конечно, — так отвлекаться от дела из-за сладкого, — но я тут же сказала себе, что сладкое стимулирует работу мозга, а значит, мне сейчас просто необходимо. И кивнула.
— Вот и класс. — Он повернулся к тут же подскочившей официантке, кажется, следившей за каждым его движением, заказывая ей пирожное с кофе. — Ты лучше скажи — как жизнь вообще?
— Неплохо. — Я покивала, снова закуривая. Решительно разминая сигарету в пепельнице, как только передо мной оказались невероятной красоты корзиночка и чашка с ароматным кофе, «Айриш крим», судя по запаху. — Да, я тебя что хотела попросить — чтобы ты мне объяснил кое-что. Вот был банкир, работали с ним какие-то большие люди — и вдруг банкира убивают. Если не они сами его убрали — они ведь заинтересованы найти того, кто это сделал, они же деньги потеряли? фактически это был вопрос о том, не бандиты ли убили Улитина.
Закамуфлированный немного — но не настолько, чтобы его не понять. Так что я не сомневалась, что он все понял — и сейчас обдумывает ответ.
— Наверное, так. — Тон его был абстрактно-равнодушный, словно он рассуждал о далеких от него, чисто теоретических вопросах. — Если деньги им помогал зарабатывать — наверное, так.
Он сделал паузу, и я взяла в руки аккуратную вилочку, разламывая пирожное, отправляя в рот первый кусочек, замирая от наслаждения. Отвлекаясь на мгновение от всего на свете — и очень неохотно возвращаясь обратно. Потому что живущий во мне солдат удачи напомнил, зачем я здесь — и зачем я согласилась на сладкое.
— Восхитительно! — Я округлила глаза, высунула кончик языка, облизывая им губы, всем видом показывая, какое удовольствие получила. — Правда восхитительно. Да, а там у вас… Ты ведь все знаешь — может, слышал, кому банкир мог не угодить? Слух какой-то, может, был — мне ведь фамилии и имена не нужны, мне бы слуха хватило более чем. Не то обидно — столько работы, столько встреч, а даже вывод в материале сделать не могу. Не поверишь — ем пирожное, такая вкуснота, а все равно банкир этот в голову лезет. Даже обидно. Ни едой насладиться, ни о чем другом спокойно подумать, ни поспать даже как следует…
— Ты наркоман натуральный со своей работой! — Он хохотнул, но глаза не улыбались, он, кажется, все думал, дать мне наводку или нет. В конце концов, я ведь подчеркнула, как для меня это важно, — хотя бы туманный намек, хотя бы полслова. И мне почему-то казалось, что он что-то слышал о смерти банкира — или пытается что-то вспомнить. — Слушай — хочешь, я тебе мужика найду богатого, чтобы ты эту работу к черту бросила и нормальной жизнью пожила, без суеты и с деньгами хорошими?
Я вдруг подумала, что, несмотря на давнее знакомство, у нас с ним никогда ничего не было — что с учетом моей симпатии к нему и моего отношения к сексу просто удивительно. Правда, в тот доотсидочный его период я к нему относилась только как к фанатику карате — но зато потом воспринимала исключительно как мужчину. Хотя никогда с ним не кокетничала всерьез — именно потому, что помнила его другим. А он мне симпатизировал всегда — и раньше на меня поглядывал, а уж после отсидки особенно.
Но почему-то так ничего и не было — совсем. Намекни он или прояви настойчивость — наверное, я бы не раздумывала. А он не проявлял — смотрел иногда так чисто по-мужски, разглядывал порой откровенно, но молчал. Может, потому, что я у него ассоциировалась с тем периодом жизни, когда он меня воспринимал как члена своей каратистской семьи — и секс со мной был бы для него чем-то вроде инцеста? Так что получалось, что оно помешало нам, карате, стать ближе — и ему мешало, и мне.
— Я подумаю, — пообещала с улыбкой. — Вот материал напишу — и подумаю.
Если ты себя имел в виду…
— Ну ты бизнесмен! — просквозившее в голосе восхищение хотя бы частично было искренним. — Как вцепишься — не оторвешь тебя. Не знаю я, Юль, насчет твоего банкира — ну откуда мне такие вещи знать?
— И в самом деле. — Я посмотрела на него с улыбкой, как бы говоря, что уж передо мной не стоит изображать законопослушного гражданина. Да, он никогда не подчеркивал при мне, кто он, не разводил пальцы веером и не употреблял никаких жаргонных слов — как и положено серьезному человеку, — но я знала, кто он, а он знал, что я знаю. — И в самом деле…
— Да ладно тебе! — Он ухмыльнулся, показывая, что все это шутки. И вдруг посерьезнел — значимо так посерьезнел. — Слышал я кое-что про Улитина.
Слышал, что люди с ним одни работали солидные — когда он банк возглавлял. И что когда его поперли из банка, то и их поперли — они ж не банк держали, у них чисто с ним завязки были. Но они и потом с банкиром работали, все нормально у них было. Короче, ни при чем те люди. Может, он с кем другим после них завязался — но про это я не слышал…
Он замолчал, а я, забыв про остававшийся на тарелке крошечный кусочек пирожного, ждала продолжения. Но время тянулось, а он молчал — будто вправду ничего больше не знал. Хотя мне, если честно, показалось, что это просто отмазка — слова, сказанные специально для того, чтобы я от него отстала.
— А с теми людьми, о которых ты говоришь, — с ними встретиться никак нельзя? — Ход был чересчур прямолинейный, но других не осталось. Хотя он сделал вид, что не услышал вопроса, — он внимательно изучал собственные часы, словно высчитывал, во сколько ему надо уйти отсюда, дабы успеть на следующую встречу.
И словно получалось, что ему уже пора бежать. — Нет, правда — может, они узнают, что такая статья готовится, и решат, что есть у них свой интерес? Ну представь — я напишу, что, возможно, братва его убрала, а им это ни к чему, или знают они, кто мог это сделать? Или представь — напишу я, что он со всех сторон положительная личность, а у людей этих к нему остро негативное отношение? А так получается, что ты и мне поможешь, и им. Ты ведь можешь им насчет меня закинуть и сказать, что со мной дело иметь можно, секреты хранить умею, напишу только то, что разрешат? Что в долгу не останусь — они мне что-нибудь подкинут, а я им помогу, если нужда есть в чем. Не захотят встречаться — не надо, а захотят…
— Тебе бы разводящим работать. — Он покачал головой, усмехнувшись, глядя на меня с легким упреком — но и с уважением одновременно. — Не знаю я, Юль. Обещать не буду ничего — чтобы за язык потом не притянула. Закинуть — может, закину. Лады? А сейчас давай тебе еще сладкого возьму — чтоб ты подобрела и больше меня не трогала.
Я задумчиво посмотрела на пустую тарелочку из-под пирожного, все еще стоящую передо мной, — а потом кивнула. Сказав себе, что, наверное, заслужила лишнюю порцию — потому что кое-что узнала. И если повезет, благодаря сегодняшней встрече узнаю еще больше.
— Раз соблазняешь — заказывай! — произнесла решительно. — Одно пирожное — такое же, как это. Хотя… Нет, лучше два. Гулять так гулять, верно?
Глава 16
— О, мне всегда так хотелось написать о вашем университете! Я ведь на ваш переводческий факультет хотела поступать — до сих пор жалею, что не попробовала. Все-таки это так интересно — знать в совершенстве минимум два языка, иметь возможность читать литературу в оригинале, смотреть фильмы без перевода. И учиться у вас наверняка тоже очень интересно — стажировки в зарубежных университетах, работа с иностранцами на практике… Такая прекрасная профессия…
Кажется, энтузиазм мой стал дохнуть — я просто не знала, что еще сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62