- Миккаотли, - сказал один из воинов, конвоирующих пленников,
отступил в сторону. - Кан мао.
- Площадь мертвых, - перевел лингвер, - ждет вас.
Сухов замешкался, и его подтолкнули копьем в спину. Пришлось
поторопиться. Они начали спускаться по пологому пандусу к центру площади.
- Интересно, где наш друг Уэтль? - проговорил Никита, ища взглядом
Тааль. Через секунду он нашел ее рядом с правителем сидящей на троне, как
и тлатоани. Троны стояли на возвышении на первой из ступеней, и рослые
индейцы держали над ними не то гигантские опахала, не то зонтики из
перьев.
Шум голосов стих, наступила поразительная тишина, совершенно не
свойственная поземным понятиям огромным толпам людей, в том числе и
стадионам. Сипактональ с даумя воинами покинул треугольник своих
подчиненных, остановился напротив пленников.
Губы его искривила недобрая усмешка, тут же исчезла.
- Пришельцы, вина ваша доказана. - Он вскинул руку, и двое
сопровождавших его воинов свалили на землю вещи пленников, закопанные ими
в песке: хардсан, вардзуни, коробку НЗ, "флягу" с водой. - Это дьявольские
вещи! Мой воин поплатился жизнью, когда брал в руки заколдованное вами
копье. Обычно колдунов сжигают, и вы тоже будете сожжены, но сначала
покажете свое умение без этих волшебных предметов и заклятий. Посмотрим,
так ли уж вы хороши без них.
- Как это должно выглядеть? - кротко сказал Такэда.
- Сначала точтли - бой-танец с копьями. Вы будете биться с четырьмя
моими янаконами, в то время как остальные будут бросать в вас копья.
Справитесь, наступит очередь мбоа-мбоа, слуг верховной жрицы. У нее шесть
вокуа - мастеров-убийц высшего класса, - и вы будете биться со всеми по
очереди. Если и после этого вы останетесь живы - в чем я сомневаюсь,
несмотря на неведомые мне колдовские приемы, - умрете от моей руки.
- Годится, - ответил Сухов с иронией, которую Сипактональ не понял,
но понял Такэда: чичим готовил себе легкую победу над пришельцами, которые
будут измотаны предыдущими поединками. "Первый меч империи" отошел к
своему отряду, потом пересек площадь и наклонился к уху Повелителя.
- Крутой мужик этот чичим, - продолжал Никита тем же тоном, не глядя
на Такэду. - Эх и доберусь же я до него!
Толя понял, что танцор под бравадой прячет неуверенность и
возбуждение. Успеет ли сработать Весть, когда они начнут? Включится ли
память предков, благодаря которой Сухов выходил до сих пор сухим из воды?
- Дай Ши Шуань, - произнес Толя медленно, чеканя слог, и, когда
Никита отвлекся от своих дум, вопросительно глянув на друга, перевел: -
Божество Великой Вершины в тебе самом, Ник.
Сухов расслабился, задумчиво кивнул, потом с улыбкой хлопнул ладонью
по подставленной ладони инженера, выпрямился и минуту оставался
неподвижным, отрешившись от всего земного, пройдя, как его учили, все
этапы подготовки к бою. Самыми долгими - по двадцать секунд - были этапы
познания собственных сил и оценки потенциала противника (психического и
биоэнергетического; чувствовал он его как стену с дырами, брешами и мягким
кое-где каркасом), остальные этапы заняли несколько секунд: расчет
времени, изучение местности и условий боя с учетом возможных
неожиданностей. Когда квадрига воинов в золоте распалась, окружив
приговоренных, а двое индейцев в черном бросились на них с копьями, Никита
был уже готов к схватке.
Первую пару они одолели сравнительно легко. Такэда снова применил
атэ-ми ута - прием из комплекса шоковых и парализующих точечных ударов,
которым он владел в совершенстве, - а Сухов "вырубил" своего противника
после трех выпадов копья, проведя молниеносный захват руки и удар в шею. С
двумя следующими воинами-янаконами Сипактоналя пришлось повозиться.
Вопервых, метатели копий удвоили темп бросков, а во-вторых, бойцы стоили
званий мастеров и нагрудных знаков - апанекайотлей, отличающих их от
рядовых воинов. Такэде достался огромный индеец с гипертрофированными
мускулами, пробить мышечную броню которого было непросто, а Никите
наоборот - ниже на полголовы, но жилистый и ловкий. Он вьюном вился вокруг
танцора, нанося ему десятки быстрых ударов копьем, половина которых была
неожиданна, и наносил он их из самых невероятных позиций и положении.
"Взять" его на прием удалось только раз - в подкатке, после чего брошенное
кем-то из оцепления копье, предназначенное Никите, попало индейцу в бедро
и вывело его из строя. Такэда как раз в этот момент с прыжка нокаутировал
своего врага ударом ноги в подбородок.
Передышка длилась ровно минуту, а затем в схватку вступили вокуа,
профессионалы мбоа из личной гвардии жрицы Тааль, и это были уже воины
посерьезней. Сражались они без оружия, хотя у каждого на поясе висела
кинжаловидная машинка для метания дротиков, и знали приемы, которых не
было в арсенале россдао.
Впрочем, и они не владели всей палитрой рукопашного боя, свойственной
русскому стилю и кунг-фу.
В первую же минуту Никита пропустил сокрушительный удар в ухо, едва
не стоивший ему жизни, смягченный лишь инстинктивным движением головы. На
некоторое время он оглох, потерял ориентацию и пропустил еще один удар в
солнечное сплетение, сбивший стандартную комбинацию приемов защиты и
нападения. Крик Такэды: "Кит, фу-но-ката !" - немного подстегнул танцора и
позволил ему отдышаться. Через минуту он собрался и начал отвечать воину,
удачно используя его же собственные выпады. Уложил он вокуа просто, бросив
его через бедро и добавив ускорения длинным нырком. Толя, справившийся с
противником раньше, показал большой палец. Трибуны (ступени заменяли ряды
сидений) ответили на очередную победу колдунов сдержанным гулом.
Вторая пара вокуа владела искусством рукопашного боя примерно на
уровне ситидана или хатидана, и землянам удалось справиться с ними
довольно быстро. Никита уже полностью овладел собой, все чувства его
обострились, реакция достигла скорости рефлекса, хотя до "предела
насыщения" - экстрареакции - было еще далеко, а это позволяло ему
компенсировать недостаточную тренированность некоторых сложных приемов.
Такэда же, не уступая индейцам в хладнокровии, превосходил их в знании
приемов и в точности и быстроте их проведения.
Бой с третьей парой был самым трудным, потому что эти вокуа были не
просто воинами, они были жрецами и колдунами, способными влиять на психику
противника. Никита прочувствовал их мастерство тотчас же, застыв на
мгновение из-за раздавшейся в голове команды "стой!" и пропустив в
результате изумительный по точности и силе удар в переносицу. На какое-то
мгновение он отключился, бессознательно закрывшись в "глухой защите";
хитрость приема заключалась в том, что открывался живот и бока бойца, то
есть печень и почки, но Сухов был специально тренирован и имел отличный
мышечный каркас, пробить который индейцу не удалось.
Очнувшись, Никита поймал взгляд вокуа, в котором отразились удивление
и озабоченность, и это подстегнуло его к демонстрации особого способа
защиты и передвижений - хиккими, по терминологии каратистов, и "тающий
дым" - по терминологии россдао.
Около двух минут он просто уклонялся от ударов, ускользал, танцевал,
опустив руки и работая ногами и корпусом. Индеец ни разу не смог поймать
его в петлю захвата или провести свой "коронный" выпад рукой, имитирующий
укол копьем, после чего рассвирепел, что было непростительной ошибкой для
такого мастера, как он. Дважды попытавшись внушить противнику остановиться
или хотя бы закрыть глаза, вокуа успеха не добился, удвоил темп, потерял
всякую осторожность и не успел удивиться, когда Никита "достал" его с
большого расстояния, использовав эффект кистеня, когда в ударе участвуют
все суставы, корпус, бедра и руки.
Спасибо, мужики, подумал Никита, вспоминая своих учителей россдао в
Москве и Хабаровске. Что бы я смог сделать без вас!
Опустил руки и только теперь ощутил, как гудят мышцы и болит все
тело. Однако бой еще не кончился. К арене, на которой было повержено
десять лучших индейских борцов, приближался чичим Сипактональ. Снова
тишина завладела стадионом, тишина враждебная и грозная, и холодок страха
ручейком протек вдоль позвоночника: индейцы-зрители не сомневались, что
колдуны будут убиты, как не сомневались и в праве своих предводителей
убивать кого бы то ни было без суда и следствия.
Двое воинов в черном протянули Никите и Толе мечи, легкие,
смертоносные, изогнутые, красивые, зловеще-совершенные в своей красоте.
- Ты будешь биться с моим слугой, - сказал пренебрежительно
Сипактональ Такэде, повернулся к Сухову. - А ты, колдун, умрешь от моей
руки.
- Не спеши, спесивый индюк, - тихо произнес Никита, чувствуя
поднимавшуюся изнутри ненависть. - Не то я тебя сильно огорчу. Уэтля ты
приберег себе на закуску? Или уже казнил? "Главный воин империи"
побледнел, вернее, полиловел - бронзово-медная кожа не могла бледнеть, как
кожа белого человека, - а глаза его вспыхнули угрозой и злобой. Правда, на
мимике это не отразилось, как и на речи.
- Хорошая мысль, чужак. Пусть сотник тикуй-рикуки покажет свое
мастерство в бою с тобой. А потом вами обоими займусь я. - Чичим щелкнул
пальцами, и вскоре из-за кубического здания с барельефом во всю стену
вывели Уэ-Уэтеотля в коричнево-золотом костюме. На лице саагуна читалось
непробиваемое спокойствие.
Меч его был при нем. Он остановился возле друзей, не ответив на их
приветствие, и стал глядеть на центральную трибуну с тронами.
Сипактоналя он словно не заметил.
- Уэтль, Сын Мишкоамасацина, зодчий Халиско, сотник тикуйрикуки
Повелителя Дома Утренней Зари, - сказал Сипактональ негромко, но так, что
его услышал весь стадион, - ты подозреваешься в сговоре с колдунами из
чужой страны и должен кровью смыть подозрение, убив их. Если ты не сможешь
этого сделать, умри, и я закончу жертвоприношение храму Науатль.
Цепь воинов отступила назад, и снова застыла. Сипактональ выждал
эффектную паузу, ткнул кулаком себя в грудь - таков был сигнал начинать
бой, - и в то же мгновение Уэ-Уэтеотль выхватил меч из ножен и
одновременно нанес удар - так, как он когда-то проделал этот финт на поле
с каменными головами. Однако на сей раз Никита был готов к атаке. Его меч
взлетел сам собой и отразил удар, тут же сменив плоскость взмаха, чтобы
встретить еще один удар - нэкодэ, по терминологии кэмпо. В комбинации
таких ударов было пять, что соответствовало количеству когтей кошачьей
лапы. Если бы не встреча Сухова с Уэ-Уэтеотлем в доме Тааль, где тот
продемонстрировал танцору несколько таких комбинаций, вряд ли Никита смог
бы отразить все пять ударов.
Клинки встретились вновь, разошлись. По трибунам прокатился шелест:
индейцы суеверно отгоняли злого духа, дотрагиваясь до висящих на шее
ожерелий с амулетами из перьев. Еще комбинация и еще. Сухов держался, но
чувствовал при этом не возбуждение и удовольствие, а стеснение и тревогу.
Он не успевал за атаками, Уэ-Уэтеотль по неизвестным причинам щадил его.
Мечи выбили снопы искр друг из друга, трижды пересекаясь между
противниками в точке равновесия. Оба наносили удары без замаха, но Никита
при этом тратил больше времени и сил. И тут у него возникла идея.
Последующая атака саагуна наткнулась на хорошо подготовленный блок и
удар ногой по руке с мечом. Как ни был хорошо подготовлен индеец, земным
кэмпо он не владел, и меч вылетел из его руки. Сухов коршуном кинулся к
мечу, чтобы Сипактональ не успел что-либо предпринять, и быстро подал меч
сотнику разведчиков Повелителя, шепнув:
- Сделай так, чтобы последний твой удар пришелся на левое плечо.
На лице Уэтля ничего не отразилось, ни гнева, ни досады, лишь в
глубине глаз мелькнула улыбка, а в следующее мгновение они уже снова
скрестили клинки.
- Достаточно! - донесся до них голос поздно спохватившегося
Сипактоналя. - Сотник, я убедился, что ты предатель! Ты _н_е_ можешь их
убить. Или не хочешь, что вернее. И будешь принесен в жертву богине
Науатль. - "Первый меч империи" повернулся к тронам правителя и жрицы. - Я
жду повеления.
Правитель выслушал, что ему сказала Тааль, и его скрипучий голос
поземкой пронесся по площади:
- Богиня Науатль принимает жертву. Но Уэ-Уэтеотль должен погибнуть,
как подобает воину, с мечом в руках.
Сипактональ вскинул сжатую в кулак руку, повернулся к бойцам,
продолжавшим фехтовать, и в этот момент меч индейца врезался в левое плечо
Никиты, точно в "родимое пятно" Вести.
Сухов пропустил, что говорил и делал дальше главный военачальник Дома
Утренней Зари, на некоторое время он оглох и ослеп, погруженный в кипящий
котел боли, барахтаясь изо всех сил, чтобы не захлебнуться. Выплыл!
Удивительное ощущение распахнувшейся бездны охватило его, и череда
призраков вдруг вынырнула из этой бездны и вошла в его плоть, и с каждым
погружением сила его росла, голова свежела, тело освобождалось от оков
утомления, пока наконец боль не схлынула совсем, оставив человека на
берегу океана под названием Память, переполненного энергией и знанием.
- Ункулункулу, - донесся чей-то шипящий голос.
- Готовься к смерти, - понял Никита и без перевода, быстро огляделся.
Сипактональ стоял перед ним, скрестив руки на груди. Против Такэды
были выставлены два воина, а Уэ-Уэтеотля окружили шестеро.
- Держись, Ник, - быстро проговорил Такэда. - В случае чего я помогу.
Даже в такой момент он думал не о себе и пытался подбодрить друга.
Уэ-Уэтеотль, вылепленный из мускулов, надменности и высокомерия,
великолепной осанкой напоминавший памятник, внушавший откровенное
презрение к разыгранному спектаклю, вдруг глянул на танцора и подмигнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94