- Ради всего святого! Что тут происходит?!
Джеймс поднял голову и увидел жену с двумя саквояжами в руках. У него на миг перехватило дух.
Бросив на обоих негодующий взгляд, Элизабет спустилась по лестнице.
- Вы вопите на весь дом, точно невоспитанные дети, - холодно сказала она. - Хорошо еще, что поблизости никто не живет!
Джеймс остановил ее на нижней ступеньке.
- Ты никуда не едешь, Бет.
Устало опустив саквояжи, Элизабет выпрямилась во весь рост.
- Ты был очень добр ко мне эти годы, Джеймс, и я всегда буду тебе благодарна. Если я могу чем-то отплатить тебе...
- Бет, умоляю! - Он сжал ее руки. - Ты же сама знаешь, что десятикратно воздала мне сторицей!
- ...тогда отпусти меня! - шепотом закончила она. Они смотрели друг другу в глаза. Во взгляде Джеймса мелькнула боль, но Элизабет знала, что это ненадолго. Мисс Вудсен наверняка развеет его тоску. Пусть бы он только дал ей уйти, а там... Пройдет немного времени, и он снова будет счастлив, а этого Элизабет жаждала больше всего на свете.
Между тем в глазах Элизабет Джеймс видел только холодную решимость. Он не знал, как с ней бороться. Когда-то он пообещал, что, став его женой, она никогда не пожалеет. Но вышло по-другому. И теперь, как сказала Мэгги, она хочет разорвать их сделку. После всех этих лет, прожитых вместе, после того, что им обоим пришлось пережить, после смерти единственного сына Элизабет уйдет из его жизни, холодная и невозмутимая, как всегда. Он был бы рад возненавидеть ее, если бы смог, за ту легкость, с которой она бросала его, будто и в самом деле была обычной прислугой, а не женой, но ведь это же Элизабет! Только теперь он понял, что она никогда не изменится. Джеймс молча посторонился.
- Но тебе ведь надо же будет на что-то жить, пока Вирджил все не уладит, - уже спокойнее сказал он. - Я выпишу тебе чек.
- Нет, спасибо. У меня есть деньги. Он смущенно взглянул на нее:
- Ты думаешь, тебе хватит, Бет?
- Да, спасибо.
- Не глупите, Элизабет, - вмешалась Мэгги. - Это долг Джима - позаботиться, чтобы вы ни в чем не испытывали нужды.
- Не лезь не в свое дело! - рявкнул Джеймс.
- Все в порядке, - спокойно отозвалась Элизабет. - Мне хватит.
- Ладно, - сдался он. - Но когда снимешь комнату в гостинице, предупреди, чтобы счет прислали мне. И другие счета тоже, слышишь, Бет? Все, ты меня поняла?
- Это ни к чему. Я уже сняла комнату.
Брови Джеймса поползли вверх. Так, значит, она уже все предусмотрела, даже не поставив его в известность?! Стало быть, стремление уйти от него, обрести свободу было настолько велико, что Бет даже не раздумывала!
- Да. - Элизабет нагнулась за вещами, но Джеймс ее опередил. - Я взяла только собственные вещи. И одно из одеялец Джона Мэтью... если ты не против, Джеймс.
- Все в этом доме твое, Элизабет. Все, с того самого дня, как мы стали мужем и женой. - Он вдруг вспомнил, что в их семье до сих пор не было разводов. - Можешь взять все, что захочешь.
- Я уже все взяла. - Обойдя Мэгги, будто какое-то препятствие, Элизабет последний раз окинула взглядом дом и слегка вздохнула - Это самый лучший дом, который у меня был, - грустно призналась она, - я никогда его не забуду.
У Джеймса отчаянно защипало в глазах. К горлу подкатил ком. Он силился сказать, чтобы она не уходила, не бросала его, и не мог. Все казалось ему дурным сном. И когда Элизабет прошла мимо него к двери, он двинулся за ней как сомнамбула.
Коляска уже стояла наготове. Рядом неловко маячил Стен. Джеймс аккуратно поставил в нее саквояжи и обернулся.
- Я тебя отвезу.
Элизабет неловко отвела глаза.
- Не стоит, Джеймс. Меня отвезет Стен.
- Ладно, - Джеймс понурился, - раз ты так хочешь. Происходящее было настоящей пыткой. И как только Элизабет выдерживала! Вот она вежливо протянула Мэгги руку:
- Рада была познакомиться. Улыбнувшись, Мэгги тепло пожала ее.
- Прощайте, Элизабет. Если вы не против, я как-нибудь загляну к вам. Надеюсь, мы подружимся. И не волнуйтесь за Джима - я о нем позабочусь.
- Спасибо, - прошептала Элизабет, охотно поверив. Джеймс стоял с низко опущенной головой, и Элизабет, повернувшись, чтобы попрощаться, вдруг вспомнила, как впервые увидела его в лагере Робелардо. Сердце у нее едва не разорвалось от горя. Впрочем, брак их был обречен с самого начала. И все же в душе ее теплилась надежда, что это не так. Было же время, когда они жили счастливо.
Оставалось только надеяться, что она не ошибалась.
И она протянула ему дрожащую руку. Схватив обеими руками, Джеймс отчаянно стиснул ее.
- Прошу тебя, не надо! - взмолился он. - Мы что-нибудь придумаем. Только не оставляй меня.
Глаза Элизабет наполнились слезами.
- Так... так лучше, Джеймс. Спасибо тебе за все. За то, что спас меня. - Голос ее предательски дрогнул. - Прощай!
У Джеймса не хватило сил ответить Он мог лишь усадить ее в коляску.
Вдруг, когда Стен собирался уже тронуть, губы Элизабет внезапно разжались.
- Джеймс...
Он быстро поднял глаза и впервые заметил боль и страдание, что отразились у нее на лице.
- Прости меня... за Джона Мэтью...
Ее слова были словно гром с ясного неба. Но прежде чем Джеймс очнулся, коляска уже выкатилась за ворота.
Не обращая внимания на протесты Мэгги, Джеймс отослал ее домой, пообещав, что приедет попозже.
Потом вернулся в дом и принялся бродить из комнаты в комнату, чувствуя пустоту и одиночество. Всюду царила тишина. Все было как прежде, до появления жены. И Джеймсу впервые пришло в голову нечто странное: Элизабет-то ведь ничего не меняла в его доме! Она мыла и убирала, выбивала ковры и стряхивала пыль, но никогда не вносила в дом ничего личного, в отличие от его матери или бабки. И сейчас в Лос-Роблес не осталось ничего от Элизабет, будто она никогда и не жила здесь.
Была одна лишь полка в ее спальне, куда она любовно складывала то, что дарил ей Нат. Но сейчас все исчезло, полка опустела.
В комнате, где он провел ночь, все было прибрано. Элизабет забрала из комода свои вещи, а взамен аккуратно разложила то, что принадлежало Джеймсу. Исчезла и семейная Библия - та самая, что вернул ей Робелардо. Исчезли гребни, которые Натан подарил ей на прошлое Рождество. Но на туалетном столике поблескивали тоненькое золотое колечко - его свадебный подарок - и элегантные часы, которыми она так гордилась. А рядом с ними - подвеска в виде сердечка, которую он купил ей всего несколько недель назад, украшенная кокетливым перышком шляпка и пара тонких перчаток. Жалобно звякнула разбитая коробка из китайского фарфора. Взяв в руки часы, он приоткрыл крышку и взглянул на фотографию. Ему улыбнулось его собственное лицо, на коленях у него сиял маленький Джон Мэтью, а рядом, как всегда серьезная, стояла Элизабет.
Боже, как же такое могло случиться с ними?!
Ответ на этот вопрос не требовал долгих раздумий. Вздохнув, Джеймс положил часы на место, лег на постель и уткнулся лицом в подушку, которая еще хранила аромат ее волос.
Глава 17
Стоя перед жалким осколком зеркала, висевшим на стене убогой комнаты, Элизабет туго завязала под подбородком темно-синий бант, одернула мешковатый жакет и дрожащими пальцами поправила воротничок накрахмаленной белой блузки. А потом в который уже раз попыталась успокоить бешено колотившееся сердце.
- Послушай, Элизабет Кэган! Ты пойдешь в церковь и ничто, ничто тебя не остановит!
И все-таки ей понадобилось собрать все свое мужество, чтобы выйти из комнаты.
Боже, как долго еще она сможет так жить?! Всего лишь месяц прошел с того дня, как она ушла от Джеймса, но не было ни единой ночи, чтобы в ее дверь не постучался какой-нибудь любитель сомнительных развлечений.
Элизабет из дома не могла выйти, чтобы не наткнуться на одного из них. Они преследовали ее по пятам, спрашивали, дорого ли она берет, и всячески отравляли ей жизнь.
Вечерами, закончив работу в магазине Симонсонов, ей снова приходилось прокладывать себе дорогу через толпу этих подонков, ощущать на себе их потные, жадные руки, и все это только для того, чтобы попасть в дом. К тому времени большинство уже были пьяны. Усевшись под ее окном, они горланили похабные песенки, отчего Элизабет чуть не плакала в ярости. Шериф Бродмен два раза в день прогонял их прочь, но они неизменно возвращались. А может, это были другие - Элизабет не знала.
- Не имеет значения, - говорила она себе. - Нельзя, чтобы из-за этих окаянных грешников ты не ходила в церковь. Это все происки дьявола, которым нельзя потакать. - Вздохнув, она натянула чистейшие перчатки. - А теперь иди, Элизабет Кэган! Вот так, хорошо. - Она приоткрыла дверь и тут же отшатнулась.
- Доброе утро, Элизабет!
- Натан! - Она недоуменно разглядывала высокого мужчину, стоявшего на пороге. Он сорвал с себя шляпу и широко улыбнулся. - Вы вернулись! - воскликнула она со слезами на глазах. Ей не хватало этого единственного друга. - Ох, Натан! - Она бросилась к нему, и он подхватил ее на руки.
- Я вернулся, - прошептал он, прижимая ее к себе. - Вернулся две недели назад, но Вирджил запретил мне приезжать, - он заглянул ей в глаза, - а Лос-Роблес стоит пустой. Я уж подумал, может, вы с Джимом куда уехали. А потом Вирдж рассказал, что случилось. Я просто ушам своим не поверил!
- Да. Мисс Вудсен воскресла из мертвых, - кивнула Элизабет. - Впрочем, наверное, вы уже знаете.
- Да, Вирджил мне сказал. Плутовка Мэгги. - Он саркастически хмыкнул. - Просто невозможно уехать ненадолго, чтобы что-то не случилось! - Заметив горечь в улыбке девушки, он виновато погладил ее по руке. - Ради Бога, простите, Элизабет! Жаль, что меня здесь не было, когда это случилось. Может, мне удалось бы уговорить вас остаться с Джимом.
- Нет, - печально прошептала она, - но я и вправду скучала без вас, Натан!
- Я бы сразу навестил вас, - сказал он, - но Вирджил мне отсоветовал. Сказал, что вам и так сейчас нелегко, так что мой приход только добавит масла в огонь.
- Что толку? Мое имя и без того треплют на всех углах! Натан молча сжал ее руку.
- Не забивайте себе голову всякой чепухой, - грубовато посоветовал он. - Поговорят и перестанут. А друзьям до этого дела нет.
- Надеюсь.
- Вот увидите! - с жаром выпалил он. - Готов заложить ранчо, что так оно и есть.
- Лучше скажите это Симонсонам. Бедняги скоро разорятся, и все из-за меня. Кое-кто из городских дамочек отказывается у них покупать, торговля идет прахом.
- Старые склочницы! - презрительно фыркнул Натан.
- Напрасно ваш брат просил их дать мне работу, - вздохнула Элизабет. - Я заикнулась о расчете, но они и слышать об этом не хотят! Конечно, я стараюсь отплатить им за их доброту, работаю изо всех сил, но разве это компенсирует их убытки?!
- Держу пари, Бену и Рэчел приходилось переживать и худшие времена, - улыбнулся Натан. - Когда они только появились, местные встретили их хуже некуда. Они евреи, в том-то все и дело. Но шло время, и все утряслось само собой. Вот увидите, так же будет и с вами.
- Хорошо бы. - На лице Элизабет отразилось сомнение.
- Кстати, хочу сказать, было бы куда хуже, если бы Джим не взял вину на себя. Разве вы не знаете людей? Они ничего не имеют против, если мужчина вильнет на сторону, но когда речь идет о женщине - тут дело другое.
Элизабет нахмурилась.
- Я страшно рассердилась, когда узнала об этом, - сказала она. - И на вашего брата тоже. Ведь он мне обещал совсем другое.
Через два дня после отъезда Элизабет из Лос-Роблес Вирджил Киркленд пригласил ее в контору, чтобы подписать кое-какие документы. Само собой, прочитать их она не могла, поэтому пришлось положиться на него. В конце каждого листа стояла размашистая подпись Джеймса, и тут же подписалась Элизабет - точь-в-точь как учил ее отец, не отрывая пера от бумаги, крупными, разборчивыми буквами: «ЛИЗА».
Только после этого Вирджил сообщил ей о том, что говорилось в документах.
Оказывается, Джеймс признавал факт супружеской неверности, брал вину на себя и соглашался дать ей развод. Ярость и возмущение Элизабет ничуть не тронули адвоката.
«Это Джеймс, - сухо сообщил он, - настоял на том, чтобы нести всю ответственность за развод». А он, Киркленд, в свою очередь, брался устроить все тихо и без огласки. Не будет ни судебного разбирательства, ни сообщения в газетах - ничего. Хотя Вирджил и не скрывал, что сочтет просто чудом, если все они, и он в том числе, не окажутся в результате за решеткой.
В конце концов Элизабет пришлось смириться. По правде говоря, она даже испытала некоторое облегчение при мысли, что ей не придется лгать. Но потом снова разбушевалась, когда Вирджил сообщил, что Джеймс поместил на ее имя десять тысяч долларов в местном отделении банка.
- Мне не нужны его деньги, - отрезала она. Адвокат сокрушенно покачал головой.
- Ваше дело, Элизабет. Но вынужден сообщить, что деньги уже в банке.
- Надеюсь, они там сгниют, - буркнула она и хлопнула дверью.
На другой день на пороге ее дома появилась Рэчел Симонсон и предложила ей работу в их магазине. Несмотря на робкие протесты Элизабет, Рэчел и слышать ничего не хотела. Впрочем, Симонсоны с самого начала не отрицали, что берут ее по рекомендации Вирджила. Шли недели, и покупателей в магазине становилось все меньше и меньше. Однако они и слышать не хотели об уходе Элизабет, сколько она ни просила ее отпустить.
- Я вам вот что скажу: Джим просто выполнил свой долг, - стоял на своем Натан, - и я рад, что брат его вразумил. Иначе если бы я вернулся в город и узнал, что он взвалил всю вину на вас - и Вирджил приложил к этому руку, то наверняка устроил бы такое, о чем потом горько бы пожалел. Да разве это дело - разводиться? Да еще из-за такой штучки, как Мэгги?! - Он покачал головой. - Глупо, очень глупо, вот что я вам скажу.
- Ну что ж, - миролюбиво сказала Элизабет, - дело сделано, теперь уж ничего не изменишь. И прошу вас, Натан, не думайте дурно о Джеймсе! Вы ведь его лучший друг, и не надо ссориться из-за меня. Поверьте, сейчас он как никогда нуждается в вашей дружбе.
Натан смущенно мял в руках шляпу.
- Джим и вправду мой друг, но ведь и вы тоже! Глупо делать вид, что ничего не произошло.
- Знаю. И все равно прошу - будьте с ним помягче.
- Конечно! Можете не волноваться. Слишком многое нам пришлось пережить вместе. Просто странно все как-то.
- Само собой, - кивнула она и вдруг, приглядевшись повнимательнее, заметила перемены в его внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44