- А что? - наивно полюбопытствовала она.
- Ну прежде всего меня исключат из корпорации. - Заметив, что она не поняла, Вирджил добавил: - То есть лишат адвокатского звания.
- О, понимаю, - кивнула Элизабет. - Ну что ж, тогда не буду больше отнимать у вас времени, мистер Киркленд. - Она завернулась в теплую шаль и двинулась к двери.
- Рад слышать, миссис Кэган, - с облегчением сказал Вирджил Киркленд. - Даю слово, что этот разговор останется между нами. Джиму незачем о нем знать.
- Вы очень добры. - Элизабет протянула ему руку. - Не могли бы вы заодно объяснить мне, есть ли в Санта-Инес другой адвокат?
Он стиснул ее руку так сильно, будто испугался, что Элизабет сейчас исчезнет за дверью.
- Элизабет Кэган, - прошипел он, - мне казалось, я убедил вас, что все это незаконно!
Элизабет решительно высвободилась.
- Конечно, - кивнула она, - вы все очень понятно объяснили.
- Но... тогда... - У него вырвался вздох отчаяния. - Элизабет, другой адвокат скажет то же самое. Никто не возьмется за такое дело.
«Мог бы сразу догадаться, что хлебну с ней лиха», - уныло подумал Вирджил. Он ведь уже раньше объяснил ей причины, по которым в их штате можно получить развод: импотенция, адюльтер, жестокое обращение, небрежение супружескими обязанностями, пьянство, мошенничество или уголовное преступление.
Элизабет не долго думала, что ей больше подходит. Невыполнение супружеского долга - вот то, что надо, хотя она уже и так все продумала.
- Если вы хотите обвинить Джима в супружеской неверности, - предупредил Вирджил, - то заранее хочу сказать - вряд ли суд удовлетворит вашу просьбу на основании одного-единственного случая. Особенно если нет никаких доказательств того, что это повторялось.
- Да. - Ответ прозвучал неожиданно твердо. - Джим пообещал, что этого больше не будет, и я ему верю.
- Даже при том, что он проводит ночи вне дома?
- Он обещал мне, что это не повторится, а он не такой человек, чтобы нарушать свое слово. - Элизабет упрямо наклонила голову.
Вирджил только сокрушенно покачал головой.
- Тогда вам вряд ли удастся получить развод, Элизабет. И другой адвокат ничем вам не поможет.
- Не важно. Просто назовите мне его.
- Но зачем?
- Просто потому, что на этот раз я намерена позаботиться, чтобы основания для развода, которые я ему назову, стали неоспоримыми. В конце концов, в городе полно салунов, а в них - одиноких мужчин, которые не откажутся... кгхм... - Элизабет побагровела от смущения, стараясь подобрать подходящее слово. - Не важно, - она потупилась, - главное, что через несколько часов основания для развода появятся.
Вирджил Киркленд рот открыл от удивления. Захлопав глазами, он уставился на Элизабет, не веря собственным ушам.
- Ну, - с вызовом спросила она, - скажете вы мне его имя или нет?
Вместо ответа адвокат подошел к входной двери, запер ее на ключ и сунул его в карман.
- Садитесь! - рявкнул он. Элизабет послушно присела.
- Элизабет, - немного помолчав, уже спокойнее сказал он. - Я много лет знаю Джима, с тех пор как моя семья переехала в Санта-Инес. Они с Натаном всегда были приятелями, а родители Джима, Джо и Ханна, стали моими первыми клиентами, когда я открыл здесь контору. Если бы не они... не знаю, пришел бы ко мне кто-нибудь. Я до сих пор веду все дела Джима. И вот приходит ко мне его жена, точнее, жена моего самого уважаемого клиента, и просит начать дело о разводе по причине супружеской неверности. Когда же я отказываюсь, она угрожает самолично раздобыть эти самые основания в ближайшем салуне! Элизабет, вы хоть понимаете, во что вы пытаетесь меня втянуть?! - Должна признаться, что смотрела на все это немного иначе, сэр.
Горестно вздохнув, он откинулся в кресле и продолжил:
- Мне тяжело смотреть, как Джим валяет дурака из-за этой свистушки Маргарет Вудсен! Он и раньше сходил по ней с ума, но сейчас!.. - Вирджил покачал головой. - Да, плохо дело. Рад, что Джо с Ханной не дожили до этого. Представляю, что скажет Мэтью, когда вернется.
- Мой муж вовсе не дурак! - вспыхнула Элизабет. - Просто Джеймс любит ее! Любит всей душой, и я не намерена сидеть здесь и слушать, как вы его обвиняете!
Если бы не присущее Элизабет чувство собственного достоинства, с которым она защищала провинившегося супруга, подумал Вирджил, насколько наивными были бы ее слова! И все-таки она слепа, слепа, как крот. Ему пришлось напомнить себе, что именно Элизабет является в этом деле пострадавшей стороной.
- Послушайте, - как можно мягче сказал он. - Так не годится, милочка. Конечно, я вполне могу вас понять, но вы хотя бы представляете, какой станет после развода ваша жизнь?
- Не важно, - отрезала Элизабет. - Тем более что Джеймс сможет жениться на мисс Вудсен! И пожалуйста, сэр, не говорите о Джиме таким тоном, будто он ведет себя недостойно!
- Ладно, не буду. Лучше вернемся к вашей идиотской затее просить развод по причине вашей супружеской неверности. Поскольку ключ все еще у меня в кармане, могу поклясться, что >вы невиновны! Да и все салуны в городе, насколько мне известно, еще закрыты!
Под его осуждающим взглядом Элизабет неловко поежилась, но Вирджил Киркленд неумолимо продолжал:
- Давайте предположим, что Джим даст вам развод на этих основаниях... ложных, заметьте! Потому что я не собираюсь верить ни единому вашему слову!
Элизабет вновь почувствовала себя виноватой.
- Вы хоть представляете себе, что с вами будет потом? После того как он пойдет своей дорогой, прихватив заодно и Мэгги Вудсен?
Элизабет отвела глаза.
- Думаю, мне придется покинуть Лос-Роблес.
- И надо полагать, вы к этому готовы? А вы понимаете, что даете Джиму полную возможность бросить вас без гроша? В конце концов, вы ведь виновная сторона, не так ли? Конечно, он этого не сделает, но только попытайтесь себе представить такое! И что же тогда делать? Вы хотя бы решили, где вы будете жить?
- Да. - невозмутимо ответила она, теребя бахрому шали. - Утром я уже поговорила с шерифом Бродменом, и он позволил мне пока пожить в старом здании тюрьмы. Она пустует с тех пор, как построили новую, потому что никто не желает жить в таком месте. И очень глупо, ведь здание стоит почти в центре города и в нем можно было бы устроить контору или магазин.
- Старая тюрьма?! - не веря своим ушам, растерянно повторил Киркленд.
Она кивнула.
- Господи помилуй!
- Да, вот и шериф Бродмен то же сказал, хотя я считаю, что представитель закона, чье жалованье выплачивается на средства горожан, не должен так выражаться! И мне понадобилось целых полчаса, чтобы убедить его, что намерения у меня самые честные.
- Нисколько не сомневаюсь. Но чем же вы его так напугали?
Элизабет обиженно скривилась.
- Мистер Киркленд, позвольте вам заметить, что я никого не думала пугать. Просто сообщила мистеру Бродмену, что мне уже отказали в двух местах и что мне некуда идти, кроме заведения мисс Беверли! Хотя по правде говоря, думаю, что это место не совсем подходит для порядочной женщины. Но с ее стороны было очень мило предложить мне приют, когда мы утром столкнулись с ней на улице.
Вирджилу Киркленду вдруг отчаянно захотелось глотнуть виски. Бог мой! Час от часу не легче! Бев Хэтауэй уж конечно наслышана о позорном поведении Джима - об этом гудел весь город! Наверное, чего-то такого она и ожидала и, прослышав, что Элизабет хочет снять комнату, решила воспользоваться случаем заполучить для своего борделя новую красотку. Чего уж лучше - совсем юная, притом разведенная и, видит Бог, совершенно невинная! Да к тому же еще без гроша в кармане и без крыши над головой! Легкая добыча для любого негодяя, хмуро подумал он. Должно быть, шериф Бродмен пришел к такому же выводу, потому-то и согласился на просьбу Элизабет. Видимо, решил, что старая тюрьма все-таки лучше, чем бордель.
- Но помилуйте, Элизабет, это ведь тюрьма! Там и преступникам-то было несладко! Иначе для чего выстроили новую?!
- Крыша там не течет, - возразила она, - и если комнату хорошенько отмыть, то на первое время сойдет. Кроме того, шериф Бродмен разрешил мне пользоваться плитой.
- Ладно. Хорошо. Значит, вам есть где жить, то есть какая-никакая крыша над головой имеется. И замки на дверях.. тюрьма как-никак. Осталось решить, на что вы станете жить.
- Устроюсь как-нибудь, - отмахнулась она. - Могу шить или готовить.
- Никто в этом городе не предложит вам работу, Элизабет. Ни один человек! Если Джим даст вам развод как неверной жене и если вы перед лицом закона подтвердите, что виновны в супружеской измене, что бы там на самом деле ни думали о вас и Джиме с его куколкой, вы сразу же станете отверженной. Падшей женщиной! Да, это несправедливо, но жизнь всегда милостивее к мужчинам, чем к женщинам. Вам будет нелегко, Элизабет. Все в городе сочтут вас изгоем.
Глаза Элизабет затуманились, и в душе Вирджила затеплилась надежда.
- И это еще не все, - продолжил он. - Вы ведь еще очень молоды. Представьте, пройдет пять, десять лет, и вдруг появится человек, который влюбится и захочет на вас жениться. А вы, хотите того или нет, останетесь в глазах церкви прелюбодейкой! Ни один священник не согласится вас обвенчать. А если вы обойдетесь без церковного обряда, то станете двоемужницей! Элизабет покачала головой:
- Не важно. Я никогда не выйду замуж!
- Вам всего лишь девятнадцать, милая моя. Впереди у вас целая жизнь! Все может случиться!
- Да, - неохотно согласилась она. Это уж точно! Раз она требует развода с Джеймсом, действительно, случиться может всякое!
- Итак? - спросил он. - Может, вы передумали и больше не настаиваете на разводе?
- Нет. - (Вирджил Киркленд яростно скрипнул зубами.) - Но я пойму, если вы откажетесь помочь, мистер Киркленд. Может, мне и в самом деле лучше обратиться к другому юристу?
Да, она и впрямь готова пройти через весь этот ад, уныло подумал он. Ничто ее не остановит!
Опустив руки, он смотрел на нее, почти ненавидя себя за то, что должен ей сказать.
- Ладно, я помогу вам, Элизабет. Но советую все же выставить основанием супружескую измену мужа. Поверьте, я искренне желаю вам добра.
- Нет-нет, - поспешно ответила девушка. - Идея моя, а стало быть, и ответ держать мне. Да и потом, мне кажется, Мэгги будет рада обвенчаться с Джеймсом в церкви.
- Да вы вообще понимаете, на что идете?! И о чем меня просите?! Вам ведь придется предстать перед судьей и, положив руку на Библию, поклясться, что изменяли мужу!
Вздрогнув всем телом, Элизабет молча кивнула.
- Очень хорошо. Просто чудесно! Тогда по крайней мере позвольте мне поговорить с Джимом о вашем содержании. Раз уж вы великодушно согласились взять вину на себя, было бы только справедливо, если бы он обеспечил вас до конца ваших дней.
- Нет. Мне ничего от него не нужно. Пусть станет совершенно свободным, как будто бы меня никогда и не было в его жизни.
Киркленд пораженно уставился на нее, не веря собственным ушам.
- Вам отлично известно, что Джим никогда на это не согласится, ведь так?
- Уверена, что согласится, - вставая, сказала она. - Только не сразу. - Перед ее глазами вновь мелькнуло его залитое слезами лицо. - Вот увидите, он согласится.
Первое, что заметил Джеймс, когда с трудом разлепил глаза, был ослепительный солнечный свет. Полдень.
Однако проклятое солнце чертовски резало его воспаленные глаза. Голова гудела как адский котел, и вдобавок он умирал от жажды. Язык, казалось, свернулся, как пожухлый прошлогодний лист, и с трудом ворочался во рту. Пересохшие, потрескавшиеся губы невозможно было разлепить.
А затем, кое-как обведя мутным взором комнату, он сообразил, что не у себя в спальне. Где же, черт побери? Тупо уставившись в пространство, он в конце концов догадался, что спал в одной из пустующих комнат в Лос-Роблес. Слава Богу, он хотя бы дома!
Слава Богу!
С отвращением оглядев себя, Джеймс решил, что выглядит так же мерзко, как и пахнет.
Остается только порадоваться, что у него хватило сил добраться до дома. Куда хуже было бы проснуться в какой-нибудь сточной канаве.
Кроме того, раз он дома, значит, где-то рядом Элизабет. А если так, она о нем позаботится. Последняя мысль заставила его немного приободриться. Элизабет всегда знает, что делать. Она живо поставит его на ноги. Надо только отыскать ее, а там он пожалуется, что ему плохо. Представив, как Элизабет хлопочет над ним, как заботливая мать, Джеймс невольно улыбнулся.
Обхватив руками раскалывавшуюся голову, он глухо замычал от боли. Перед глазами все поплыло. Наконец, с трудом сфокусировав взгляд, он обнаружил лежавшую неподалеку чистую одежду. Все как всегда, подумал он. Вычищенные ботинки стояли тут же, у постели. Над ванной еще поднимался пар. На тумбочке стоял графин с ледяной водой.
- Дьявольщина! - Джеймс жадно припал к нему губами. Стало быть, Бет все знает. Остается только надеяться, что прошлой ночью он вел себя по крайней мере прилично Конечно, она разозлилась Скорее всего его ждет проповедь, а может, и не одна. Но это не так страшно - ведь Бет наверняка уже сварила какой-нибудь отвар, который приведет его в чувство. Надо отдать должное Элизабет - никто не умеет так заботиться о муже, как она.
Кряхтя, он спустился по лестнице и приоткрыл дверь на кухню.
- Бет? Милая? - как можно жалобнее простонал он Никакого ответа.
Обшарив кухню, Джеймс недоумевающе поднял брови, потом заглянул в гостиную, в сад и наконец стал звать жену в полный голос.
«Куда, к дьяволу, она запропастилась?!» - с досадой подумал он, обыскивая одну комнату за другой.
- Элизабет! - крикнул он, просунув голову в спальню, и замер на пороге, не в силах поверить своим глазам. - Черт меня возьми... что это такое?!
Зрелище и впрямь было впечатляющее. Все вещи разбросаны по комнате, словно тут пронесся ураган Пол усеян битым стеклом. Незастеленная постель, на которой сиротливым комочком валялась ночная рубашка Элизабет. И тут при виде ее память Джеймса вмиг прояснилась. Словно во сне он пересек комнату и взял в руки мягкую ткань. Из тумана, клубившегося перед его глазами, вдруг выплыло лицо Элизабет: дрожащее, залитое слезами, с прижатой ко рту ладонью.
«Как меня угораздило связаться с такой ледышкой?!» - прозвучало у него в голове.
Джеймс со стоном зарылся лицом в мягкую ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44