Они сели в красный «кадиллак» и отправились в дальнюю дорогу, в Лос-Анджелес.
И как только вернулись, Ник продал автомобиль.
– Не понимаю тебя, – пожаловалась Энни, – зачем ты это сделал, ведь ты мечтал о «кадиллаке» всю жизнь?
– Ты многого во мне не понимаешь, Энни, – ответил он.
– Наверное, нам надо больше времени проводить вместе, – предложила она.
Неужели ей недостаточно, что они живут вместе? Что ей еще от него надо?
В тот вечер он один ушел из дому и позвонил Карлайл из автомата.
– Твоя мать сейчас у тебя? – спросил он.
– Ее нет в городе, – ответила Карлайл. – Что? Хочешь куда-нибудь пойти?
– Да!
– Приезжай.
Но когда он приехал, она оказалась не одна. У нее в гостях была еще одна девушка – индонезийская фотомодель очень экзотического вида.
И они втроем играли в игру, которой он никогда не занимался в школе.
Он как бы растворился в бездне гедонистических удовольствий. Ему нужна была передышка. И когда он уходил от Карлайл, настроение у него было получше.
На следующий день Мина сказала, что они выкупили его, расторгнув договор с женщиной-продюсером, и заключили другой контракт – на главную роль в фильме «Жизнь», с богатым спонсором, фильме о молодом убийце и его отце.
– Это замечательное дело, Ник, – сказала быстро Мина, – лучший директор, первоклассные режиссура и съемки. И что самое лучшее – я удвоила твой гонорар.
Но он не так уж обрадовался, как можно было ожидать. Он все время думал о Лорен. Так или иначе, но он должен с ней увидеться. Он пошел домой и сказал, что ему на два-три дня нужно слетать в Нью-Йорк.
В аэропорту он выписал чек на шесть тысяч долларов и послал его Дэйву. Это были все деньги, что он имел на своем счету. Но ему же везет, и скоро он получит много больше.
Летел он вечером. Скоро он так или иначе увидит Лорен. Ом еще не знал, что скажет ей. Он знал только одно: ему надо принять решение. И чем скорее, тем лучше.
72
Лорен чувствовала себя очень виноватой: она спала с Лоренцо. Это случилось только один раз – в ее последнюю римскую ночь, и она не находила себе оправданий. Событие было памятное, и она чувствовала себя только еще виноватее, стараясь о нем позабыть.
«Наверное, я в отца, – думала она уныло. – Но тогда почему же я чувствую себя виноватой, ведь он, по-видимому, вины не чувствовал».
После их возвращения в Америку Лоренцо вел себя, как истинный джентльмен. Она сказала, что жалеет о происшедшем и что это больше не повторится, и пусть он, пожалуйста, никогда об этом ей не напоминает.
– Я уважаю твои желания, – сказал он, – но когда ты отделаешься от мужа, вспомни, что я тебя жду.
Оливер ничего не заподозрил.
– Как прошло путешествие? – спросил он.
– Хорошо бы ты со мной поехал, – ответила она.
– В следующий раз, – пообещал Оливер. – Я подумываю о том, чтобы летом совершить путешествие на яхте по Ривьере.
– О, это было бы так хорошо! А ты сможешь найти свободное время?
– Я сам господин своему времени.
Съемки для «Марчеллы» закончились, и теперь надо было сниматься для коммерческих фильмов. Она вспомнила о том, как играла на сцене в дни школьной молодости, и камера доставляла ей удовольствие. Коммерческий фильм был очень замысловатый и снимался целую неделю.
Лоренцо каждый день приходил на съемки и все еще вел себя, как совершенный джентльмен. Он только позволял себе игру взглядов, но, Господи, эти итальянские глаза! Она вспоминала о ночи, проведенной в Риме, и тело настойчиво требовало повторения. И только рассудок удерживал ее от шагов, которые она могла бы предпринять.
«Лорен, ты ведь замужняя женщина!
Да, я знаю, и не надо мне все время об этом напоминать».
Ей очень понравились съемки фильма, понравилось быть в центре внимания. Работа, как всегда, была прежде всего.
Поэтому она решила так: если Оливер может считать работу самым важным, что есть в жизни, то она тоже может.
Во время ленча с Сэмм она сказала, что если еще подвернется какая-нибудь интересная работа для нее как фотомодели, то она готова взяться.
– А я думала, что тебя это не интересует, – заметила Сэмм, отпивая глоток белого вина.
Лорен поковыряла вилкой салат.
– Я передумала.
– Не знаю, как насчет другого, но то, что ты умеешь сниматься, бесспорно, – ответила Сэмм задумчиво. – Я посмотрю, что можно сделать для тебя.
– Предоставь мне обложку «Вог», – сказала Лорен и победительно улыбнулась. – Ты же все можешь, и сама это знаешь.
Сэмм помахала рукой в знак приветствия издателю журнала мод, откинулась назад и тоже улыбнулась:
– Мы, кажется, становимся честолюбивы?
– А почему бы и нет? Уже пора.
– Между прочим, – сказала Сэмм, – ты слышала что-нибудь о Джимми Кассади?
– А что с ним? – спросила Лорен сдержанно. Что касается ее, то он принадлежал древней истории, даже звук его имени был ей безразличен.
– Его тайна обнаружена.
– А?
– Гомосексуалист он, дорогая. Это стало доподлинно известно.
Так вот разгадка того таинственного исчезновения!
Уик-энды, как правило, она проводила с Пией, Хауэрдом и беби. Иногда они оставались в городе, иногда уезжали в большое поместье Оливера в Хэмптоне, где большую часть времени он проводил или в кабинете, или за телефоном. Отдых для него не существовал.
Как-то, загорая на пляже, Пиа сказала:
– Ты понимаешь, что у тебя теперь три дома: квартира в Нью-Йорке, дом на Багамах и этот дом?
– Это все дома Оливера, – ответила Лорен, наслаждаясь горячими лучами солнца. – Я бы ни один из них не выбрала для себя.
– Но если так, ты должна продать их и купить себе что-нибудь другое. Это ведь приятно, начинать с начала, правда?
Лорен потянулась за маслом для загара.
– Да, я уверена, что Оливер разрешит мне делать все, что я захочу. Он, возможно, даже ничего и не заметит.
– Гм, – ответила Пиа. – Я не ошибаюсь? Мне правда послышалась нотка разочарования?
Лорен втирала жирное масло.
– Ты услышала лишь то, что я вышла замуж за человека, который только и делает, что работает.
– Ах, – сказала мудрая Пиа, – вот почему у тебя целых три дома!
– Очень умное замечание. Пиа была задумчива.
– Мне кажется, что Хауэрд следует по стопам Оливера – он пришел вчера домой только в девять часов. Может, у него появилась любовница?
– У Хауэрда? – И Лорен засмеялась. – Я даже вообразить себе этого не могу.
– Но почему? – спросила Пиа обиженно. – Ты считаешь, что он не питает интереса к сексу?
– Он питает интерес к тебе, поэтому для других женщин он только твой муж.
– Иногда я жалею, что мы перестали заниматься делом, – сказала грустно Пиа. – Я люблю Розмари и отдаю ей все время, но быть только заботливой мамочкой – не единственный смысл жизни.
– Иди на работу, – сказала Лорен, ложась.
– Нет, этого мне не хотелось бы. Быть хозяйкой собственного дела – это одно, а работать на кого-то другого – нет, это не для меня. Только разве, если бы ты захотела взять меня в личные секретари – я могу быть очень полезной.
– Но я недостаточно загружена, чтобы иметь личного секретаря, – пробормотала Лорен, закрывая глаза.
– Но ты будешь. Подожди, пока не появятся рекламные объявления. И Сэмм говорила, что ты хочешь приняться еще за одну работу.
– Да, не возражала бы.
– Знаешь, Нейчур стала сниматься.
– Неужели?
– Да, она живет с каким-то продюсером, и он дал ей роль в своем фильме. И она – своего рода открытие в этой области.
– Ну, наверное, она теперь счастлива.
– И еще я прочла в газете, что Эмерсон Берн возвращается из своего международного турне.
– Ты просто маленькая сплетница! Пиа завистливо вздохнула:
– Да, у тебя такие интересные старые поклонники. А когда ты стала работать у Сэмм, мы думали, что ты такая тихоня.
– Эмерсон никогда не был мне близок.
– А Ник Эйнджел? – спросила Пиа с любопытством. – Ты никогда не говоришь о нем. Хотя он так явно хотел говорить только с тобой.
– Мы с Ником учились вместе в школе, – сказала она небрежно, словно это совершенно малозначительный факт.
– Да? В школе? А он тогда тоже был такой замечательный?
– Да, – ответила она очень спокойно. – Был.
Прилетев в Нью-Йорк, Ник сразу же позвонил в «Безграничную помощь». Телефонистка ответила, что номер изъят из обращения.
– Черт, – сказал он и хлопнул трубкой. Он немного подумал и потом позвонил Карлайл в Лос-Анджелес.
– Ой, парень, – воскликнула она. – Как здорово мы провели время! Я и не знала, что ты так любишь всякие приключения.
– Да, в этом мы пара.
– А ты можешь прийти? Моя подруга еще у меня.
– Но я в Нью-Йорке.
– Какая гадость с твоей стороны!
– Сделай мне одолжение.
– Какое?
– Помнишь тот обед, где мы были вместе, когда снимали «Ночной город»?
– Ну, мы много тогда где обедали.
– На хозяйке были такие сногсшибательные браслеты!
– Тогда ты имеешь в виду Джесси Джордж.
– Вот-вот. Какой у нее номер? Карлайл хихикнула:
– У, Ник, она немного старовата для тебя, а?
– Мне надо кое-что у нее узнать.
Она дала ему телефонный номер, и он позвонил. Ему достаточно было только сказать: «Это Ник Эйнджел», и Джесси сразу же его вспомнила:
– Ник, как приятно, что вы позвонили. Мне так понравился «Ночной город». Незабываемая игра.
– Спасибо.
– Чем могу быть вам полезна?
– У вас есть телефонный номер «Безграничной помощи»?
– К сожалению, эта фирма более не существует.
– Не существует?
– Но у меня есть номер примерно такой же фирмы, и я могу ее порекомендовать.
– А помните ту девушку… которая приготовила все блюда?
– Вы имеете в виду Лорен?
– За кого она должна была выйти замуж?
– За Оливера Либерти. Они поженились на Багамских островах.
– А чем он занимается?
– Оливер – владелец самого большого рекламного агентства в Нью-Йорке – «Либерти и Чарлз».
– А вы можете мне дать его домашний телефон?
– Ну, конечно. Между прочим, завтра у меня обед. Была бы очень рада видеть вас у себя.
– Да… э… не знаю, правда… Я сюда прилетел буквально на несколько часов. Нужно опять в Лос-Анджелес.
– Ах, какая жалость, ведь Лорен и Оливер будут у меня.
– Ну, может быть, я и не улечу так скоро, – быстро ответил он.
– В восемь вечера. Одежда обычная. Я включаю вас в список гостей.
Значит, Лорен все-таки вышла замуж за того человека. Это была неприятная новость. Но в конце концов все, что он хотел, так это просто извиниться, ведь они не собираются пасть друг другу в объятия. Так много воды утекло. И оба они теперь совсем другие.
Да, конечно. Но ведь ничто не вечно под луной.
Одиль Хейуорт была женщина изысканная. Такой Синдра еще не знала и сразу же, с первого взгляда, ее возненавидела. Потому что ей, Одиль, принадлежал он, Гордон. А Одиль принадлежала Гордону. И это было так явно.
Марик организовал уютный обед для них четверых во французском ресторане, и Синдра бесилась от ревности каждую минуту. Одиль была необыкновенно хорошенькая: глаза янтарные, черные волосы модно подстрижены, широкая улыбка. Ей было, по крайней мере, тридцать пять.
«Старая, – подумала Синдра. – Неужели он не понимает, что ему нужен кто-нибудь помоложе?»
– Марик рассказывал, что вы были манекенщицей? – вежливо спросила Синдра, хотя ей это было безразлично.
– Да, была, пока не появился Гордон и не вызволил меня из рабства, – ответила Одиль, сжимая руку мужа. А он сжал руку жены.
«Как мило», – подумала Синдра.
– Я увидел ее на вечеринке, где было очень много народу, она сидела напротив. Я взглянул только один раз и понял, что жизнь кончена.
Все засмеялись.
– Гм, – ответила Одиль, притворяясь рассерженной. – Твоя жизнь только тогда и началась, и ты это знаешь.
Он усмехнулся:
– Да, она права. До Одиль я бегал за каждой юбкой. Но, встретив ее, раскаялся в своих грехах.
– О, да, ты раскаялся, – ответила Одиль, улыбаясь мужу. – Ведь до меня ты просто шлялся.
Марик сжал руку Синдры:
– И у меня такое же чувство к тебе.
Это было для нее новостью. Она знала, что очень ему нравилась, но он никогда не высказывал никаких серьезных намерений.
– Такое впечатление, что вам двоим очень хорошо вместе, – сказала Одиль. – Я не ошибаюсь?
Гордон смаковал коньяк.
– Мы любим, когда наши актеры счастливы, и у меня для тебя есть новости, Синдра, которые тебя очень обрадуют.
– Да?
– Твоя пластинка побила рекорд популярности. Она ужасно обрадовалась:
– Неужели?
– Точно.
– О, как же это замечательно! – Синдра повернулась к Марику. – А ты тоже знал об этом?
Он кротко улыбнулся:
– Да, знал, но Гордон – хозяин дела, он сам хотел тебе об этом сказать.
– Да, но хорошие новости мне бы не помешали.
– Малыш, у тебя скоро будет их выше головы, – ответил Марик.
А потом они занялись любовью. Она в это время думала о Гордоне, о том, что он сейчас дома со своей хорошенькой женой и двумя маленькими детьми. Для него она не представляет интереса. Просто певица, которая получила рекордное число дисков, вот и все. Но когда-нибудь он взглянет на нее по-другому. Однажды от так ее захочет, как она сейчас хочет его.
Синдра знала, что недосягаемых мужчин на свете не существует.
И тот же вечер, позднее, Ник заехал посмотреть выступ-пение Джои. За время его отсутствия дела клуба нисколько не улучшились, и хозяйки его были такие же неинтересные.
Сам Джои был забавен. У него был настоящий талант, талант, который он зарывал в этом отхожем месте.
– Ты обещал приехать ко мне, – напомнил Ник.
– Слушай, старик, ты словно нянька, перестань меня опекать, – огрызнулся Джои.
– Вот что я тебе скажу: ты едешь в Лос-Анджелес, и я пытаюсь найти тебе роль в своем новом фильме.
Джои состроил гримасу:
– О, ты ведь теперь большая звезда. Так ты можешь мне дать роль?
– Возможно. Но только, если ты не будешь просиживать штаны в Нью-Йорке.
– Я не просиживаю штаны. Я в поте лица зарабатываю хлеб насущный.
Ник внимательно на него посмотрел. Он в этих делах был не слишком опытен, но сейчас мог бы поклясться, что его друг опять сидит на игле.
– Я тебе вышлю билет, – сказал он.
– Я сам могу купить себе билет.
– Эй, послушай, у меня ведь больше денег, чем у тебя. Вот и воспользуйся этим, пока есть возможность.
– Иди к черту, – сказал, усмехаясь, Джои.
– Того же и тебе желаю, – ответил Ник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74