https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-moiki/
Ты все равно никогда его не увидишь.
– Мне все равно, – отвечала она, и сердце у нее начинало громко стучать, – я просто хочу знать, звонил или нет.
– А нам это без разницы, – жестко отвечал отец.
– Но для меня есть разница, – отвечала она и удивлялась, почему она воображала, что отец добрый и чуткий человек.
– Ну, если так, то знай – он не звонил тебе.
Она не знала, правда это или нет. Она сидела в своей комнате и размышляла. Неужели Ник решил, что она просто доступная девушка?
Неужели ему нужен только секс? О Господи, нет! Пожалуйста, пусть это будет не так!
Они были так близки, а сейчас между ними пролегла пустыня.
Она знала, что у него дома нет телефона, и поэтому не могла позвонить сама. Это не значит, что родители позволили бы ей, да они ее на десять шагов к телефону не подпускали. Они держали ее в доме как пленницу и так охраняли, словно она была осуждена на пожизненное заключение.
– Что же такого ужасного я сделала? – спросила она как-то.
– Ты была обручена с одним из самых лучших юношей в городе, – ответил Фил с каменным выражением лица. – Ты должна была принять во внимание, что у меня дела с его отцом, прежде чем так безрассудно порвать с женихом.
– Я не знала, что моя помолвка – коммерческая сделка, – пробормотала она.
– Ты должна была нам прежде сказать об этом, а не сделать известие о разрыве достоянием всего города, – ответил на это отец.
Ей даже не верилось, что они могут быть способны на такую низость.
– Но я никогда за всю свою жизнь ничем вас не огорчила, – сказала она, – другие школьники уже пьют и употребляют наркотики. Я ничего такого не делала. Я только взяла без спросу автомобиль, а вы наказываете меня за это, будто я преступница.
Вместе – какой совершенный союз! – они в один голос сказали:
– Ты должна получить жестокий урок, Лорен, иначе ты не научишься никогда.
– А что будет, когда начнутся занятия в школе? – спросила она. – Вы же не сможете следить за мной днем.
– К тому времени, как начнется новый семестр, мы надеемся, тебя горький опыт чему-то научит, – сказал Фил.
«А что, если нет? Что, если в первый же день, как увидимся, мы сразу сбежим?»
И словно прочитав ее мысли, мать методично проговорила:
– И если ты его увидишь, то должна нам торжественно обещать, что у тебя с ним не будет ничего общего.
Лорен скрестила пальцы за спиной:
– Хорошо, мама, если тебе это надо.
Послушная маленькая Лорен усвоила урок и тоже вела с ними игру, и в этом были виноваты они.
В первый же школьный день, идя на урок истории, она наткнулась на Мег.
– Ох, Боже мой, Боже мой! – возбужденно воскликнула та. – Я уже отчаялась, что увижу тебя когда-нибудь вообще. Я звонила десятки раз. Я приходила к тебе и умоляла твою маму. Но она не впустила меня в дом. Что происходит?
– Это ты мне расскажи, ведь меня держали в плену и я ни с кем не могла поддерживать отношений.
Мег понизила голос:
– Говорят, что ты была беременна и должна была сделать аборт.
– Серьезно? Ты-то знаешь, что случилось на самом деле?
– Ты имеешь в виду – на новогоднем вечере?
– Да, когда Сток ударил Ника в лицо и сломал ему нос и я возила его в больницу в Рипли. Ты, наверное, слышала, что
мы застряли там из-за снега, потому что дороги были закрыты и не могли вернуться? Мои родители пришли просто в ярость.
– О, – сказала Мег разочарованно, – и это все?
– А этого недостаточно?
Но Мег хотела знать больше:
– А что у тебя с Ником?
– Ничего, – солгала Лорен, – меня наказали совершенно ни за что.
– Ник Анджело – самый плохой человек на свете. Как это тебя угораздило возить его в больницу? Сток так расстроился. Мак и я, мы старались утешить его, но знаешь, у него сердце разбито. – Мег покачала головой. – Ты плохо с ним обошлась.
Лорен вспыхнула:
– Я плохо обошлась с ним? А как насчет его поведения? Мег продолжала, не слушая:
– Но ты бросила его кольцо и вообще. Я слышала, что это Ник на него напал и поэтому Сток сломал ему нос – он только защищался.
– Это неправда.
– Нет, правда. Ник Анджело просто животное. Вспомни, как он поступил со мной.
Лорен пыталась сдержать себя:
– А что он тебе сделал, Мег?
– Он практически изнасиловал меня.
У Лорен появилось большое желание влепить затрещину своей смазливой подружке.
– И ты, наверное, никак его на это не провоцировала?
– Что ты хочешь сказать?
– Мне кажется, каждый раз, как ты идешь на свидание, с тобой случается это самое.
Мег покраснела:
– Конечно, нет.
– А я думала, что ты моя подруга, – сказала Лорен печально.
– А я думала, что ты подруга, которой стоит дорожить, –
ответила Мег презрительно.
Чувствуя себя несчастной, Лорен села за парту и обвела класс взглядом – она искала Ника. Но он не пришел.
Незадолго до ленча она увидела в коридоре Джои и нагнала его:
– Привет. Можно поговорить?
Он взглянул на нее, не скрывая презрения:
– Ну что, уже перестроилась?
– Что это значит?
– Хорошо, если бы ты позвонила Нику, после того что с ним случилось.
– А что случилось?
– У него маленький брат умер, вот что. Она была потрясена:
– Что?
Лорен явно не притворялась.
– Ты что, не слышала?
– Меня с самого Нового года не выпускали из дому. Джои стало неловко:
– Тогда прости. Ник мне сказал, что ты не хочешь с ним говорить.
Интересно, Джои все о них знает или нет?
– Но почему же я должна этого не хотеть? – осторожно спросила она.
– Он звонил тебе много раз. И твои родители сказали, что ты не желаешь говорить с ним.
– Но это же они так сказали – не я. Пожалуйста, Джои, расскажи, что и как все случилось.
– Его сводный братишка заболел воспалением легких. Док Шеппард отказался его лечить, поэтому они отвезли его в Рипли, к другому доктору, и малыш умер там в больнице.
– О Господи, как это ужасно! – Да.
– А где сам Ник? Я должна с ним увидеться.
– Он больше не будет учиться.
– Почему?
– Его вышвырнули из-за твоего поклонника.
– Ты хочешь сказать, исключили из школы?
– Да. Браунинги не хотели, чтобы он был здесь, и нажали на все кнопки. И к тому же он разбил надпись над дверью дока Шеппарда, да еще поклялся выпустить кишки из старого трясуна.
– Поклялся?
– Да, и Синдра была с ним. Старый потаскун вызвал шерифа. Ник ночь провел в каталажке. Синдра хотела быть там с ним, но я все же уговорил ее, что это не самое умное решение.
– А где он сейчас? – спросила она, думая о том, что ему пришлось пережить.
– Работает полную смену на заправке. Старик Браунинг хотел и этому помешать, но Джордж не подчинился. Если бы Браунинги могли, они вообще выжили бы его из города.
– Ты можешь меня к нему отвезти?
– Конечно, но если нас там застукают, выйдут большие неприятности.
– Не говори мне о неприятностях.
– О'кей. Через пять минут жду тебя на стоянке.
– Буду.
– И ничего не говори своей болтливой подружке. Она очень связана со Стоком и его дружками.
– Понимаю.
Лорен побежала к своему шкафчику, схватила сумку и жакет. Сбегая с лестницы, она столкнулась со Стоком и его всегдашними поклонниками. Глаза их встретились. Все молчали.
– Э… привет, – сказала она, стараясь как-то выйти из неловкого положения.
Сток сжал челюсти, глаза его сверкнули, рука потянулась к ширинке, а затем он прошел мимо, словно она вообще не существовала на свете.
«Ну и ладно. Если ты хочешь таких отношений, Сток Браунинг, я вполне могу это пережить».
Джои ждал ее у парковки, заводя мотоцикл.
– Влезай, – сказал он. – Надо торопиться, прежде чем нас застукают.
Она вскочила сзади, и они помчались. Ее не заботили последствия. Она ехала к Нику, она хотела с ним увидеться, и только это имело значение.
24
– Спасибо, миленький, – у женщины в серебристо-сером «кадиллаке» были огромные груди, которые так и выпирали из розового свитера. За эту неделю она дважды приезжала заправляться, хотя необходимости не было, в этот раз он даже перелил галлона три лишку.
Ник неспешно обошел автомобиль.
– Может, мне посмотреть, как у вас там с маслом и водой?
– Ну почему же нет, миленький?
Пока он возился под капотом, она рассматривала себя в блестящей серебряной пудренице. Сначала женщина внимательно рассмотрела глаза с густо накрашенными ресницами и подведенные черным. Затем нос – о. тут требовалось побольше пудры. И наконец – губы, полные, чувственные губы, блестящие от помады и готовые ко всему. У нее были длинные рыжеватые волосы, одета она была в меховое пальто, которое едва прикрывало выдающуюся, обтянутую свитером грудь. Она была старая. По крайней мере, лет тридцать. Ник мастерски определял возраст женщин.
– Это кто такая? – спросил он у Джорджа в первый же раз, как она приехала.
– Никогда не видел раньше, – сказал Джордж, жуя табак, – на табличке иллинойский номер, наверное, кого-нибудь навещает.
– У вас здесь есть уборка? – спросила женщина, захлопывая пудреницу.
– Что есть?
– Комната для девочек. Он показал куда идти.
И она вышла из автомобиля.
Женщина была высокая – по счастью, подумал Ник, потому что, имея такую грудь, она не смогла бы подняться, упав на живот.
Меховое пальто доставало только до бедер. Под ним была короткая юбка и высокие, до бедер, замшевые сапоги.
– Вы здешняя? – спросил он, зная, что она приезжая. Она облизала губы:
– Я на пути к цивилизации. Остановилась здесь на неделю у сестры.
– Поразвлечься? – И ему сразу же захотелось дать себе тумака. Что за дурацкий вопрос? Неужели в Босвелле можно поразвлечься?
Она, не спеша, оглядела его – ее соблазнительные глаза обшарили его с головы до пяток.
– Нет, – сказала она и запрыгала в дамскую комнату. Джордж заговорщически подмигнул.
– А она с тобой не прочь, парень. Будь начеку. Видел эти буфера? Я бы и сам того… – Джордж причмокнул и хохотнул.
Несколько недель назад, подумал Ник, эту женщину можно было бы попытаться уложить, но сейчас… зачем ему? Его интересовало только одно – побольше заработать, как можно больше. Как только у него будет пять сотен, он удерет из этой вонючей дыры.
На переднем сиденье женщина оставила раскрытую сумку. Из нее высовывался бумажник, набитый купюрами. Когда она вернулась, он сказал:
– Не стоит так оставлять сумку – могут быть неприятности.
– Но так было всю мою жизнь, – и улыбаясь: – Как с моим маслом?
– Прекрасно!
– У меня все в порядке?
– Все, абсолютно.
Она подала ему кредитную карточку, он проштемпелевал «Джинивьев Роуз». Он успел заметить обручальное кольцо на руке – толстый обруч, усыпанный бриллиантами.
– А вы откуда? – спросил он, пока она расписывалась.
– Из Чикаго. Был там когда-нибудь?
– Нет. У меня дружок оттуда. Его отец был полицейским. – И опять глупо. Иисусе! Что это с ним сегодня?
– Полицейский, да? Ненавижу полицейских. – Она сунула ему пятидолларовую бумажку на чай и молча отъехала.
– Эй, она мне пятерку дала, – сказал он Джорджу.
– Вставь ее в рюмочку, – ответил Джордж, – потому что это в первый и последний раз тебе столько дали.
– Ага, – он пошел в туалетную комнату, вдохнул в себя воздух. Еще пахло ее духами. Он сбрызнул лицо холодной водой и опять посмотрел в треснувшее зеркало. Джордж говорил, что не стоит того, чтоб тратиться на новое. Он вгляделся внимательно и легонько дотронулся до носа. Он теперь был не такой, как прежде, и никогда не будет прежним, но выглядел не очень плохо. Не такой прямой, как раньше, немного изогнутый и придает ему довольно свирепый вид. Но лицо от этого приобрело выражение твердости, и он определенно теперь выглядит старше семнадцати лет. Бетти Харрис сказала, что сломанный нос делал его мужественнее, этой силы раньше в лице не было.
Может быть, и так, но он не уверен.
– А когда ты станешь знаменитым, ты сможешь его выправить, – добавила она.
«Знаменитым!» Как дерьмовски прекрасно это звучит. Ведь такие слова из уст Бетти – настоящий комплимент.
И оказалось, что Б, етти Харрис стала единственным человеком, которому он верил. Теперь, когда ему не надо было ходить в школу, он делил свое время пополам: часть дня для денег, часть для удовольствия. И долгие сидения с Бетти были агонией пополам со счастьем. Ничто еще не давало ему такого наслаждения, как игра. С тринадцати лет главной приманкой для него был секс, но после того, как он был с Лорен, просто секс, без мысли и чувства, его не так привлекал, поэтому всю свою энергию он теперь отдавал тем ролям, которые Бетти позволяла ему играть. Особенно ему нравился Гамлет, а также роль Стэнли в пьесе «Трамвай «Желание». О да, он действительно мог отдаваться этому всецело, все эмоции, все движения души – этим в высшей степени сложным характерам.
Он производил на Бетти впечатление. Она постоянно его хвалила, и ее одобрение очень помогало ему держаться. Когда его бросили в каталажку, после того как он накатавасил с доктором Шеппардом, Бетти внесла за него залог, и его выпустили. Его обвинили в порче личного имущества. Будь его воля, он бы вообще послал этого старого седовласого гнома отсюда в вечность: если бы не старик, Льюк мог бы выжить.
После внезапно пережитого потрясения Арета Мэй вновь обрела свой привычный стоицизм. Для Примо все было безразлично – Льюк для него ничего не значил. Синдра ходила печальная. А Харлан был безутешен. Каждую ночь Ник слышал, как мальчик рыдает, пока не заснет. Несколько раз Синдра брала его к себе в постель, и утешала его, и рассказывала разные разности, и пела ему. Иногда включался Ник. Они образовали тройственный союз. И первый раз после того, как мать умерла, Ник чувствовал, что у него есть семья.
Примо попытался поднять скандал насчет фургона. Но тут Арета Мэй так ему врезала, такое ему наговорила, что он не скоро мог позабыть. Примо хвост поджал, как побитая собака.
Когда его исключили из школы, Ник ничего отцу не сказал: зачем говорить? Джордж нанял его на постоянную работу, и он берег каждый доллар, и, пряча свои сбережения под матрас, наблюдал, как кучка бумажек увеличивается с каждой неделей.
А что касается Лорен – он выбросил ее из головы. После того как она ни разу ему не позвонила и ничего не передала ни с кем, даже привета, он ощутил себя бесконечно одиноким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Мне все равно, – отвечала она, и сердце у нее начинало громко стучать, – я просто хочу знать, звонил или нет.
– А нам это без разницы, – жестко отвечал отец.
– Но для меня есть разница, – отвечала она и удивлялась, почему она воображала, что отец добрый и чуткий человек.
– Ну, если так, то знай – он не звонил тебе.
Она не знала, правда это или нет. Она сидела в своей комнате и размышляла. Неужели Ник решил, что она просто доступная девушка?
Неужели ему нужен только секс? О Господи, нет! Пожалуйста, пусть это будет не так!
Они были так близки, а сейчас между ними пролегла пустыня.
Она знала, что у него дома нет телефона, и поэтому не могла позвонить сама. Это не значит, что родители позволили бы ей, да они ее на десять шагов к телефону не подпускали. Они держали ее в доме как пленницу и так охраняли, словно она была осуждена на пожизненное заключение.
– Что же такого ужасного я сделала? – спросила она как-то.
– Ты была обручена с одним из самых лучших юношей в городе, – ответил Фил с каменным выражением лица. – Ты должна была принять во внимание, что у меня дела с его отцом, прежде чем так безрассудно порвать с женихом.
– Я не знала, что моя помолвка – коммерческая сделка, – пробормотала она.
– Ты должна была нам прежде сказать об этом, а не сделать известие о разрыве достоянием всего города, – ответил на это отец.
Ей даже не верилось, что они могут быть способны на такую низость.
– Но я никогда за всю свою жизнь ничем вас не огорчила, – сказала она, – другие школьники уже пьют и употребляют наркотики. Я ничего такого не делала. Я только взяла без спросу автомобиль, а вы наказываете меня за это, будто я преступница.
Вместе – какой совершенный союз! – они в один голос сказали:
– Ты должна получить жестокий урок, Лорен, иначе ты не научишься никогда.
– А что будет, когда начнутся занятия в школе? – спросила она. – Вы же не сможете следить за мной днем.
– К тому времени, как начнется новый семестр, мы надеемся, тебя горький опыт чему-то научит, – сказал Фил.
«А что, если нет? Что, если в первый же день, как увидимся, мы сразу сбежим?»
И словно прочитав ее мысли, мать методично проговорила:
– И если ты его увидишь, то должна нам торжественно обещать, что у тебя с ним не будет ничего общего.
Лорен скрестила пальцы за спиной:
– Хорошо, мама, если тебе это надо.
Послушная маленькая Лорен усвоила урок и тоже вела с ними игру, и в этом были виноваты они.
В первый же школьный день, идя на урок истории, она наткнулась на Мег.
– Ох, Боже мой, Боже мой! – возбужденно воскликнула та. – Я уже отчаялась, что увижу тебя когда-нибудь вообще. Я звонила десятки раз. Я приходила к тебе и умоляла твою маму. Но она не впустила меня в дом. Что происходит?
– Это ты мне расскажи, ведь меня держали в плену и я ни с кем не могла поддерживать отношений.
Мег понизила голос:
– Говорят, что ты была беременна и должна была сделать аборт.
– Серьезно? Ты-то знаешь, что случилось на самом деле?
– Ты имеешь в виду – на новогоднем вечере?
– Да, когда Сток ударил Ника в лицо и сломал ему нос и я возила его в больницу в Рипли. Ты, наверное, слышала, что
мы застряли там из-за снега, потому что дороги были закрыты и не могли вернуться? Мои родители пришли просто в ярость.
– О, – сказала Мег разочарованно, – и это все?
– А этого недостаточно?
Но Мег хотела знать больше:
– А что у тебя с Ником?
– Ничего, – солгала Лорен, – меня наказали совершенно ни за что.
– Ник Анджело – самый плохой человек на свете. Как это тебя угораздило возить его в больницу? Сток так расстроился. Мак и я, мы старались утешить его, но знаешь, у него сердце разбито. – Мег покачала головой. – Ты плохо с ним обошлась.
Лорен вспыхнула:
– Я плохо обошлась с ним? А как насчет его поведения? Мег продолжала, не слушая:
– Но ты бросила его кольцо и вообще. Я слышала, что это Ник на него напал и поэтому Сток сломал ему нос – он только защищался.
– Это неправда.
– Нет, правда. Ник Анджело просто животное. Вспомни, как он поступил со мной.
Лорен пыталась сдержать себя:
– А что он тебе сделал, Мег?
– Он практически изнасиловал меня.
У Лорен появилось большое желание влепить затрещину своей смазливой подружке.
– И ты, наверное, никак его на это не провоцировала?
– Что ты хочешь сказать?
– Мне кажется, каждый раз, как ты идешь на свидание, с тобой случается это самое.
Мег покраснела:
– Конечно, нет.
– А я думала, что ты моя подруга, – сказала Лорен печально.
– А я думала, что ты подруга, которой стоит дорожить, –
ответила Мег презрительно.
Чувствуя себя несчастной, Лорен села за парту и обвела класс взглядом – она искала Ника. Но он не пришел.
Незадолго до ленча она увидела в коридоре Джои и нагнала его:
– Привет. Можно поговорить?
Он взглянул на нее, не скрывая презрения:
– Ну что, уже перестроилась?
– Что это значит?
– Хорошо, если бы ты позвонила Нику, после того что с ним случилось.
– А что случилось?
– У него маленький брат умер, вот что. Она была потрясена:
– Что?
Лорен явно не притворялась.
– Ты что, не слышала?
– Меня с самого Нового года не выпускали из дому. Джои стало неловко:
– Тогда прости. Ник мне сказал, что ты не хочешь с ним говорить.
Интересно, Джои все о них знает или нет?
– Но почему же я должна этого не хотеть? – осторожно спросила она.
– Он звонил тебе много раз. И твои родители сказали, что ты не желаешь говорить с ним.
– Но это же они так сказали – не я. Пожалуйста, Джои, расскажи, что и как все случилось.
– Его сводный братишка заболел воспалением легких. Док Шеппард отказался его лечить, поэтому они отвезли его в Рипли, к другому доктору, и малыш умер там в больнице.
– О Господи, как это ужасно! – Да.
– А где сам Ник? Я должна с ним увидеться.
– Он больше не будет учиться.
– Почему?
– Его вышвырнули из-за твоего поклонника.
– Ты хочешь сказать, исключили из школы?
– Да. Браунинги не хотели, чтобы он был здесь, и нажали на все кнопки. И к тому же он разбил надпись над дверью дока Шеппарда, да еще поклялся выпустить кишки из старого трясуна.
– Поклялся?
– Да, и Синдра была с ним. Старый потаскун вызвал шерифа. Ник ночь провел в каталажке. Синдра хотела быть там с ним, но я все же уговорил ее, что это не самое умное решение.
– А где он сейчас? – спросила она, думая о том, что ему пришлось пережить.
– Работает полную смену на заправке. Старик Браунинг хотел и этому помешать, но Джордж не подчинился. Если бы Браунинги могли, они вообще выжили бы его из города.
– Ты можешь меня к нему отвезти?
– Конечно, но если нас там застукают, выйдут большие неприятности.
– Не говори мне о неприятностях.
– О'кей. Через пять минут жду тебя на стоянке.
– Буду.
– И ничего не говори своей болтливой подружке. Она очень связана со Стоком и его дружками.
– Понимаю.
Лорен побежала к своему шкафчику, схватила сумку и жакет. Сбегая с лестницы, она столкнулась со Стоком и его всегдашними поклонниками. Глаза их встретились. Все молчали.
– Э… привет, – сказала она, стараясь как-то выйти из неловкого положения.
Сток сжал челюсти, глаза его сверкнули, рука потянулась к ширинке, а затем он прошел мимо, словно она вообще не существовала на свете.
«Ну и ладно. Если ты хочешь таких отношений, Сток Браунинг, я вполне могу это пережить».
Джои ждал ее у парковки, заводя мотоцикл.
– Влезай, – сказал он. – Надо торопиться, прежде чем нас застукают.
Она вскочила сзади, и они помчались. Ее не заботили последствия. Она ехала к Нику, она хотела с ним увидеться, и только это имело значение.
24
– Спасибо, миленький, – у женщины в серебристо-сером «кадиллаке» были огромные груди, которые так и выпирали из розового свитера. За эту неделю она дважды приезжала заправляться, хотя необходимости не было, в этот раз он даже перелил галлона три лишку.
Ник неспешно обошел автомобиль.
– Может, мне посмотреть, как у вас там с маслом и водой?
– Ну почему же нет, миленький?
Пока он возился под капотом, она рассматривала себя в блестящей серебряной пудренице. Сначала женщина внимательно рассмотрела глаза с густо накрашенными ресницами и подведенные черным. Затем нос – о. тут требовалось побольше пудры. И наконец – губы, полные, чувственные губы, блестящие от помады и готовые ко всему. У нее были длинные рыжеватые волосы, одета она была в меховое пальто, которое едва прикрывало выдающуюся, обтянутую свитером грудь. Она была старая. По крайней мере, лет тридцать. Ник мастерски определял возраст женщин.
– Это кто такая? – спросил он у Джорджа в первый же раз, как она приехала.
– Никогда не видел раньше, – сказал Джордж, жуя табак, – на табличке иллинойский номер, наверное, кого-нибудь навещает.
– У вас здесь есть уборка? – спросила женщина, захлопывая пудреницу.
– Что есть?
– Комната для девочек. Он показал куда идти.
И она вышла из автомобиля.
Женщина была высокая – по счастью, подумал Ник, потому что, имея такую грудь, она не смогла бы подняться, упав на живот.
Меховое пальто доставало только до бедер. Под ним была короткая юбка и высокие, до бедер, замшевые сапоги.
– Вы здешняя? – спросил он, зная, что она приезжая. Она облизала губы:
– Я на пути к цивилизации. Остановилась здесь на неделю у сестры.
– Поразвлечься? – И ему сразу же захотелось дать себе тумака. Что за дурацкий вопрос? Неужели в Босвелле можно поразвлечься?
Она, не спеша, оглядела его – ее соблазнительные глаза обшарили его с головы до пяток.
– Нет, – сказала она и запрыгала в дамскую комнату. Джордж заговорщически подмигнул.
– А она с тобой не прочь, парень. Будь начеку. Видел эти буфера? Я бы и сам того… – Джордж причмокнул и хохотнул.
Несколько недель назад, подумал Ник, эту женщину можно было бы попытаться уложить, но сейчас… зачем ему? Его интересовало только одно – побольше заработать, как можно больше. Как только у него будет пять сотен, он удерет из этой вонючей дыры.
На переднем сиденье женщина оставила раскрытую сумку. Из нее высовывался бумажник, набитый купюрами. Когда она вернулась, он сказал:
– Не стоит так оставлять сумку – могут быть неприятности.
– Но так было всю мою жизнь, – и улыбаясь: – Как с моим маслом?
– Прекрасно!
– У меня все в порядке?
– Все, абсолютно.
Она подала ему кредитную карточку, он проштемпелевал «Джинивьев Роуз». Он успел заметить обручальное кольцо на руке – толстый обруч, усыпанный бриллиантами.
– А вы откуда? – спросил он, пока она расписывалась.
– Из Чикаго. Был там когда-нибудь?
– Нет. У меня дружок оттуда. Его отец был полицейским. – И опять глупо. Иисусе! Что это с ним сегодня?
– Полицейский, да? Ненавижу полицейских. – Она сунула ему пятидолларовую бумажку на чай и молча отъехала.
– Эй, она мне пятерку дала, – сказал он Джорджу.
– Вставь ее в рюмочку, – ответил Джордж, – потому что это в первый и последний раз тебе столько дали.
– Ага, – он пошел в туалетную комнату, вдохнул в себя воздух. Еще пахло ее духами. Он сбрызнул лицо холодной водой и опять посмотрел в треснувшее зеркало. Джордж говорил, что не стоит того, чтоб тратиться на новое. Он вгляделся внимательно и легонько дотронулся до носа. Он теперь был не такой, как прежде, и никогда не будет прежним, но выглядел не очень плохо. Не такой прямой, как раньше, немного изогнутый и придает ему довольно свирепый вид. Но лицо от этого приобрело выражение твердости, и он определенно теперь выглядит старше семнадцати лет. Бетти Харрис сказала, что сломанный нос делал его мужественнее, этой силы раньше в лице не было.
Может быть, и так, но он не уверен.
– А когда ты станешь знаменитым, ты сможешь его выправить, – добавила она.
«Знаменитым!» Как дерьмовски прекрасно это звучит. Ведь такие слова из уст Бетти – настоящий комплимент.
И оказалось, что Б, етти Харрис стала единственным человеком, которому он верил. Теперь, когда ему не надо было ходить в школу, он делил свое время пополам: часть дня для денег, часть для удовольствия. И долгие сидения с Бетти были агонией пополам со счастьем. Ничто еще не давало ему такого наслаждения, как игра. С тринадцати лет главной приманкой для него был секс, но после того, как он был с Лорен, просто секс, без мысли и чувства, его не так привлекал, поэтому всю свою энергию он теперь отдавал тем ролям, которые Бетти позволяла ему играть. Особенно ему нравился Гамлет, а также роль Стэнли в пьесе «Трамвай «Желание». О да, он действительно мог отдаваться этому всецело, все эмоции, все движения души – этим в высшей степени сложным характерам.
Он производил на Бетти впечатление. Она постоянно его хвалила, и ее одобрение очень помогало ему держаться. Когда его бросили в каталажку, после того как он накатавасил с доктором Шеппардом, Бетти внесла за него залог, и его выпустили. Его обвинили в порче личного имущества. Будь его воля, он бы вообще послал этого старого седовласого гнома отсюда в вечность: если бы не старик, Льюк мог бы выжить.
После внезапно пережитого потрясения Арета Мэй вновь обрела свой привычный стоицизм. Для Примо все было безразлично – Льюк для него ничего не значил. Синдра ходила печальная. А Харлан был безутешен. Каждую ночь Ник слышал, как мальчик рыдает, пока не заснет. Несколько раз Синдра брала его к себе в постель, и утешала его, и рассказывала разные разности, и пела ему. Иногда включался Ник. Они образовали тройственный союз. И первый раз после того, как мать умерла, Ник чувствовал, что у него есть семья.
Примо попытался поднять скандал насчет фургона. Но тут Арета Мэй так ему врезала, такое ему наговорила, что он не скоро мог позабыть. Примо хвост поджал, как побитая собака.
Когда его исключили из школы, Ник ничего отцу не сказал: зачем говорить? Джордж нанял его на постоянную работу, и он берег каждый доллар, и, пряча свои сбережения под матрас, наблюдал, как кучка бумажек увеличивается с каждой неделей.
А что касается Лорен – он выбросил ее из головы. После того как она ни разу ему не позвонила и ничего не передала ни с кем, даже привета, он ощутил себя бесконечно одиноким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74