– Она взглянула, улыбаясь полувиновато, полувосторженно, ожидая его одобрения.
– О, Ник, надеюсь, он тебе понравится. Он помогает с моей карьерой и действительно заботится обо мне.
– Хорошо делает. Иначе я вынужден был бы убить его, – сказал Ник, стараясь обратить свои слова в шутку.
– Да, заботится. Вот увидишь. Я хочу сказать, может быть, сначала ты подумаешь, что он немножко старше меня, знаешь, и, может быть, его ковбойская одежда тебе покажется смешной, но он очень мне помогает.
– Ну, коли так, как ты говоришь…
Ее замужество было для него неожиданностью. Он воображал, что они смогут жить вместе, так же как когда-то в Чикаго. Но теперь у нее есть муж и ему никак нельзя оставаться.
Он попытался разузнать о нем побольше:
– А чем занимается этот персонаж?
– Он личный менеджер, – с гордостью ответила Синдра.
– Чей же?
– А ты как думаешь? Мой, конечно! «Конечно!»
– Но каким образом он зарабатывает деньги? Она неопределенно махнула рукой:
– Не знаю. У него есть какая-то контора, куда он ходит. Мы о деньгах никогда не говорим. Но они у него всегда есть.
«Сестренка иногда просто невозможно наивна – как это она не знает, чем занимается муж?»
– Ты останешься у нас, – сказала она, – кушетка раскладывается, тебе будет удобно.
Нет, ситуация изменилась. Он, конечно, очень рад ее видеть, но не собирается к ним переезжать.
– Нет, ничего не выйдет, потому что теперь ты новобрачная и так далее.
Она явно была разочарована:
– Ты просто должен у нас остановиться, Ник!
Ну, как устоять перед ее умоляющими карими глазами?
– Может быть, сегодня и переночую, но потом буду искать
собственное жилье.
– Послушаешь мои записи, – с гордостью сказала она. – Они профессиональны. Теперь я настоящая певица.
– Да ну? – Он вспомнил ее дебют в ресторане Кью Джи, совершенно провальный.
– Я брала уроки, – сказала она. – Рис заинтересовал во мне одну компанию грамзаписи. А когда мы были в Вегасе, мы познакомились с двумя очень хваткими менеджерами больших гостиниц, и они, возможно, наймут меня петь по ангажементу в их залах.
– Звучит замечательно.
– И все это благодаря Рису.
– Я рад, что ты счастлива.
– А ты почему приехал в Лос-Анджелес? Я думала, что у тебя все хорошо идет в Чикаго.
«Да, все шло прекрасно, а пришло в никуда».
– Я, наконец, решил попробовать играть на сцене. Ты знаешь ведь, я всегда к этому стремился.
– И здесь то самое место, где этого можно достичь. Может быть, Рис станет и твоим менеджером.
«Вот уж точно! Этакий семейный покровитель».
Приехал домой Рис, и они с Ником оглядели друг друга с ног до головы, внимательно присматриваясь.
Ник решил, что Рис выглядит, как идиот, в своей замшевой куртке с бахромой, глупой ковбойской шляпе и усами, растущими вниз. Совсем не подходит Синдре. И слишком стар для нее.
А Рис с облегчением вздохнул, увидев, что Ник – белый. Потому что весь день напролет его воображение буйствовало и брат Синдры с каждым часом становился все выше и чернее. А на самом-то деле перед ним стоял худой белый юноша, на вид совсем не опасный.
– Чем занимаешься, Ник? – спросил, проявляя доброе отношение, положенное зятю.
– Я был барменом в Чикаго, но бросил это дело, хочу стать актером.
Рис не удержался:
– Да, как все остальные глупцы в этом городе.
– Извините? – переспросил Ник, сдерживаясь, потому что не хотел расстраивать сестру.
– О, я не имел в виду ничего обидного. Просто хотел сказать, что молодежь все время приезжает в Голливуд в надежде сниматься. И все хотят стать звездами экрана.
– А я этого добьюсь, – ответил самоуверенно Ник.
– Ну и хорошо, – сказал Рис. – Знаешь, при моей поддержке твоя сестра уж точно станет первоклассной звездой.
– Ты поэтому на ней и женился? – спросил Ник в отместку.
Рис злобно взглянул на него:
– Я не ней женился по любви.
– Ну и хорошо, – ответил Ник и посмотрел на него пристально и мрачно. – Потому что, если кто обидит мою сестру, пусть заранее готовит себе гроб.
Рис прижал Синдру в угол на кухне при первой же возможности.
– Он долго у нас пробудет? – спросил он беспокойно.
– Только одну ночь, – сказала она, не уловив его беспокойства. – Я пыталась его уговорить на подольше. Почему бы и тебе не попробовать поговорить с ним об этом?
– Ну, конечно же, – сказал он, не имея ни малейшего намерения так поступать. Чем скорее братец уберется, тем лучше.
На следующее утро Ник, сидя на кухне, изучал объявления о сдаче квартир, обводя подходящие кружком.
– Хотелось бы снять жилье на пляже, – сказал он.
– Ну, это просто, – ответила Синдра. – И я слышала, что дешевле всего квартиры в Венис. Попозже мы могли бы взглянуть.
– Хорошая мысль, – ответил он, складывая газету. Попозже, когда они проезжали по Санта-Монике, он спросил, давно ли ей писал Джои.
Она откинула назад длинные черные волосы.
– Я бы очень хотела, чтобы недавно. Сама несколько раз писала ему, но он ни разу не потрудился ответить. А когда я позвонила, то мне ответили, что он выехал и не оставил адреса.
– Похоже на Джои… Она грустно кивнула:
– Иногда я скучаю по нему. Мы столько пережили вместе. И у Ника было такое же чувство.
– Да, действительно, у нас много что было, – сказал он, вспоминая о старых добрых днях, когда они втроем бросили вызов миру: и как они ехали в товарняке, и спали на скамейках в парке, и снимали на троих одну комнату в мотеле.
Первая квартира, которую они с Ником осмотрели, была просто крысиная дыра с разбитыми окнами и ковром в пятнах. Как только они выбрались оттуда, Синдра сказала:
– Ух, если сдаются только такие квартиры, то я повторяю свое приглашение. Рис ничего не будет иметь против. Ты ему нравишься.
«Да уж, точно, – подумал Ник. – Как крысе кобра».
– Ты подумаешь об этом? Ну, пожалуйста!
Он пообещал, но, конечно, думать не станет. Одной ночи с Рисом Уэбстером более чем достаточно.
Вторая квартира была получше. К сожалению, и плата намного выше, и они поехали дальше. Следующие три были просто отвратительны. На шестой раз нашли квартиру в приятном, хотя несколько запущенном доме на пляже в Венисе. Дом был разделен на несколько однокомнатных квартир.
Хозяйка – неопрятная женщина в грубом оранжевом халате и пушистых спальных тапочках – показала им квартиру, выходящую окнами на пляж. Комната была большая, солнечная, и при ней маленькая кухонька.
– А где же ванная? – спросил Ник.
– У вас будет общая ванная с другой квартирой по фасаду, – сказала хозяйка, и сигарета повисла у нее в уголке рта.
– Ну, не знаю.
– Да жилицы никогда не бывает дома, она все время в поездках, так что, в общем, ванная будет только ваша.
Он взглянул на Синдру:
– Как тебе?
– Ну, эта гораздо лучше, чем все, что мы видели.
– А вы не суеверны? – спросила хозяйка, выковыривая табак из зубов.
Ник заметил на одной тапочке дыру.
– А что? – спросил он, стараясь не смотреть на дырку.
– Да потому, что там на прошлой неделе умер человек. Удавился. – Она порыскала в поисках соскользнувшей бретельки. – Я вам честно обо всем говорю, не хочу вас обманывать. Если вы занимаетесь этой самой кармой, то можете не захотеть жить в такой комнате.
Он затряс головой:
– Кармой? К черту, квартирная плата мне подходит, и пляж рядом – беру.
Синдра стиснула ему руку:
– Мы с Рисом поможем тебе привести ее в порядок. Если на следующий уик-энд мы здесь все покрасим, то она будет выглядеть просто шикарно.
– Ну что ж, у тебя будет работа, – сказал он и, поворачиваясь к хозяйке, добавил: – А у вас – новый жилец.
Оставив задаток, он отвез Синдру в Голливуд. Всю дорогу она болтала о прежних временах, и о будущем, и о своей карьере. И наконец, как-то само собой спросила:
– А ты что-нибудь знаешь о Лорен? Помнишь, о той девушке, которая тебе нравилась, когда ты учился?
«Как будто он мог или собирался о ней забыть. Она в уме? Он никогда не забудет Лорен».
– Не. Наверное, она тогда же бросила меня, – ответил он, стараясь говорить небрежно. – Я много раз писал ей, но она ни разу не ответила.
– Наверное, она вышла замуж за того высокого нудилу, с которым была помолвлена, – сказала Синдра, опуская стекло. – Стрик, так, что ли, его звали?
– Сток.
– А, да, Сток, – она хихикнула. – Противный тип. Эй, а помнишь тот новогодний вечер, когда он тебе сломал нос?
– Да, такой гад.
– А потом через несколько недель ты его избил.
– Хорошие были времена, – ответил он сухо.
– Ты когда-нибудь поедешь туда?
– А ты? – ответил он вопросом на вопрос. Она заколебалась.
– Только если стану звездой. Настоящей, знаменитой звездой. Я бы тогда приехала в роскошном лимузине и всем бы им показала, что я за человек, всем до единого. – И она воодушевилась при мысли об этом. – На мне было бы большое меховое манто, какие носит Дайана Росс, и какое-нибудь тоненькое платье, унизанное цехинами. И я бы привезла целый автомобиль подарков для Ареты Мэй и Харлана.
– Ты скучаешь о нем? – спросил Ник, останавливаясь у светофора.
Ее лицо погрустнело:
– Да, иногда, когда мне очень не по себе: когда я вспоминаю, как мы его бросили, я чувствую себя виноватой.
– Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Но мы же не могли тогда его взять.
– Да, знаю.
– Эй, а может быть, мы оба прославимся и сможем тогда вернуться на побывку? Как, а?
Она радостно кивнула:
– Ага. И мы кое-что докажем этому проклятому городишке.
Когда он высаживал ее у дома, они столкнулись с Энни Бродерик, которая собиралась уезжать.
– Вижу, что вы нашли друг друга, – сказала Энни. – Он, значит, действительно твой брат?
Синдра радостно кивнула и прижалась к его руке:
– Абсолютно верно. А ты ему не поверила?
– Ну, вы не совсем одного цвета, – выпалила Энни.
– У нас один отец, но разные матери, – объяснила очень деловито Синдра.
– Но я просто заботилась о твоих интересах, – сказала Энни и взлохматила волосы. – Мне не хотелось, чтобы в твою квартиру вламывался чужой.
– Да, ты о ней позаботилась, и как следует, мне чуть не пришлось ночевать в автомобиле.
– Но, по крайней мере, ты заполучил автомобиль. И считай, что тебе повезло.
– Спасибо, Энни, – быстро сказала Синдра, чтобы разрядить обстановку.
– В чем дело? Что ее грызет? – спросил Ник, как только Энни уехала.
– Довольно трудно одинокой девушке в Лос-Анджелесе.
– А приятеля у нее нет?
– Она занимается только своей карьерой.
– А чем она, между прочим, занимается? Она что-то говорила вчера вечером, что спешит на занятия.
Синдра изумилась:
– А ты думаешь, чем она занимается? Чем вообще все и каждый занимаются в Лос-Анджелесе? Она, конечно, актриса.
– А как попасть на ее занятия? Нужно платить?
– Не знаю, никогда у нее не была. Поговори об этом с самой Энни.
– Может быть, и поговорю.
Через несколько недель Ник уже привык к лос-анджелесской жизни. Он по-прежнему работал в фирме «Великолепные лимузины» и жил в арендованной квартире на пляже. Он даже начал немного подрабатывать на стороне, стал лучше теперь питаться и через день звонил Синдре.
Но она говорила только о том, что предпринимает Рис, чтобы помочь ей сделать карьеру. А он не доверял Рису. На нем словно написано: «лицедей». Ник достаточно уже повидал в ресторане Кью Джи разных дешевых показушников и чуял это сочетание лживого шарма и дрянного нутра за милю. Но… это его не касалось, и Синдра была вроде счастлива.
Как-то он спросил у нее телефон Энни Бродерик.
– Зачем тебе? Хочешь пригласить ее куда-нибудь? – спросила Синдра.
Он об этом не подумал, но мысль была неплоха, особенно если ему захочется потом подробнее разузнать о занятиях. И к тому же ему хотелось лечь. Даже очень хотелось. Конечно, Энни была не совсем в его вкусе, слишком похожа на мальчишку и невысока, но он должен был признать, что тело у нее просто великолепное. И он уже давно этим не занимался. Он даже начинал скучать по Девилль.
Синдра дала ему телефон. Он выждал день и позвонил.
– Хотел бы угостить тебя ленчем, – сказал он, ожидая услышать немедленное согласие.
– Зачем? – спросила она подозрительно.
О черт, тут еще надо приложить труд, чтобы она согласилась.
– Потому что мы вроде бы уже знакомы, а у меня здесь мало друзей.
Она молчала.
Он готов был приложить некоторые усилия, но не так уж, чтобы очень стараться. Подумаешь, большое дело.
– Так хочешь позавтракать или нет? Она без особой охоты сказала:
– Ну, может быть.
«Неужели она не понимает, что ей звонит сам Ник Анджела?»
– «Может быть». Что это значит?
– Ну… ты можешь заехать ко мне на работу?
– Скажи куда.
– В «Прекрасное тело» в Санта-Монике.
– Ты что, смеешься? Какое еще «Прекрасное тело»?
– Это клуб здоровья.
«Великолепные лимузины». Теперь вот «Прекрасное тело». Любят они в Лос-Анджелесе питаться иллюзиями.
– О'кей, – ответил он.
– У меня перерыв в полдень.
– Приеду.
«Прекрасное тело» размещалось в большом белом здании в Санта-Монике. Здесь было полно людей, снующих туда-сюда, все в шортах, майках, теннисках, в лифах без плечей, трико – одним словом, во всевозможной одежде для досуга.
– Чем могу помочь вам? – спросила калифорнийская блондинка, торчащая за столом в приемной, в белой фирменной рубашечке, под которой угадывались острые грудки.
– Мне нужна Энни Бродерик, – сказал он, оценивающим взглядом окидывая ее прелести.
Она поймала его взгляд, затрепетала длинными наклеенными ресницами и улыбнулась:
– О, вы, наверное, Ник…
Он удивился, значит, Энни говорила о нем, может быть, он нравится ей больше, чем она позволяет себе показать.
– Она где-нибудь поблизости?
– Она переодевается. И выйдет к вам через минуту. – Улыбка стала еще ярче. – Как я понимаю, вы у нас в городе недавно.
– Да, пожалуй.
– А как вы познакомились с Энни?
– Она живет в том же доме, что моя сестра, – сказал он и понял, что девушка не носит лифчика.
– М-м-м… – Девица жадно его разглядывала. – Хотелось бы мне тоже там жить.
Он знал эту повадку – говорить без обиняков.
– Л вас как зовут? – спросил он, настраиваясь на тот же лад.
Но Энни, появившись в приемной, прервала их обмен любезностями, взяла его под руку и вывела из здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74