Прошла вечность, прежде чем Фрэнсис собралась ехать домой. Он сел за руль старого «мерседеса» и включил зажигание.
– Тебе понравилось? – спросила Фрэнсис, затягиваясь сигаретой.
Она что, смеется над ним?
Невидящим взглядом он смотрел на дорогу впереди.
– Мне было отвратительно.
– Неужели? – равнодушно спросила она.
– Этим людям на тебя плевать, если ты не имеешь влияния.
– Так это, дорогой, Голливуд, – спокойно отвечала она. – Добейся успеха, и они станут ползать у твоих ног.
Ему понравилась ее интонация, и, испытующе глядя на Фрэнсис, он спросил:
– По-вашему, Фрэнсис, я действительно стану знаменитым?
Она пустила ему в лицо струю дыма и поглядела суровыми серыми глазами:
– Да, Ник. Я действительно думаю, что ты станешь очень знаменит.
58
– Я наконец-то развелся, – сообщил по телефону Оливер. – Сегодня вечером отметим.
Лорен была на работе. Прижав к груди подбородком трубку, она листала желтый блокнот.
– Как так быстро получилось?
– Мы заключили сделку. Моя бывшая жена обожает сделки.
Лорен нарисовала кружок и заключила его в квадрат.
– Поздравляю вас, Оливер.
– Спасибо, дорогая.
– Куда мы пойдем?
– Останемся дома. Мой шофер подхватит тебя в семь. – Он немного помолчал. – О; Лорен… возьми с собой зубную щетку.
Наверное, он хотел сказать, что наконец-то они увенчают свои отношения? Не очень романтично, но, видимо, Оливер не был романтиком.
Она приехала домой рано, вымыла волосы, полежала всласть в теплой ванне, втерла в кожу душистый крем и стала думать о предстоящем вечере. Оливер ей нравился: с ним было нескучно. У него был размах и чувство стиля, он носил великолепно сшитые костюмы, в ресторанах всегда заказывал самый лучший столик. Хорошо танцевал, был обаятелен и остроумен.
«Но я его не люблю.
Ну и что? Кто еще, по-твоему, вторгается в твою жизнь? Какой прекрасный принц?
Но я его не люблю. Будь реалисткой. Он создан для тебя. Он бы мог быть моим дедушкой – такой старый. Не имеет значения»
Она тщательно оделась, все думая о том, что ее ждет. Она была близка с тремя мужчинами. От Ника она забеременела, и он ее бросил. Еще был Брэд – ее непутевый двоюродный брат. И Джимми, который удрал в тот день, когда они собирались пожениться. Такое трио.
«Но Ник особенный.
Черт возьми! Ник Анджело был пропащий человек.
Я его любила.
Нет, не любила.
Люблю и сейчас.
Бога ради, перестань!»
В квартире Оливера была масса орхидей, звучала тихая музыка – Оливер очень любил джазового пианиста Эррола Гарнера, лампы были пригашены. Сам Оливер пребывал в прекрасном настроении. Он приветствовал ее комплиментами и бокалом шампанского, а дворецкий подал на серебряном подносе тосты с черной икрой.
– Икру я не люблю, – сморщила она нос. Оливер рассмеялся.
– Это у тебя неразвит вкус. Развивай его, дорогая. Скоро ты будешь ее обожать.
Они ужинали в столовой при свечах. Бархатный голос Эллы Фицджеральд сменил музыку Гарнера.
Лорен ела мало, но выпила два бокала вина, раздумывая, не стоит ли ей быть понежнее.
«В чем же дело, Робертс? Ты поощряешь его уже три месяца. Отчего не продолжать в том же духе?»
После обеда он отпустил слуг и провел ее в библиотеку, обшитую темными панелями. Они сидели перед горящим камином и потягивали коньяк.
– Я вообще-то не пью, – начала она.
– Знаю, – перебил он ее и взял у нее бокал, и наклонился, чтобы поцеловать.
Целовались они не впервые, но на этот раз поцелуи были продолжительны и крепки. Она радовалась, что выпила шампанского, потом, за обедом, еще вина и теперь коньяку.
Он долго целовал ее, а потом предложил перейти в спальню.
С Джимми она была больше года назад, и с тех пор у нее никого не было, но она не чувствовала никакого возбуждения. Скорее наоборот, ей было не по себе, будто она собиралась отправиться в путешествие, о котором придется пожалеть.
Спальня была полна красных роз, и в воздухе стоял их дурманящий аромат. Оливер коснулся ее щеки.
– Хочешь раздеться в ванной? Там есть для тебя пеньюар. Она не собиралась раздеваться сама, но, значит, ему так хотелось.
Закрыв дверь ванной, она посмотрелась в зеркало. Крошка Лорен Робертс. Вчерашняя недотрога-школьница. Готова заняться сексом с человеком, который старше ее отца. О Господи!
На мгновение вспыхнуло воспоминание об отце в тот роковой день в Босвелле. Ее отец и его женщина, эта дрянь.
А потом она увидела Примо, и он смотрел на нее с дикой похотью. Ей даже почудилось, что он опять навалился на нее своим толстым брюхом, и в ушах зазвенел его гадкий смех.
«Ты убила его, Лорен.
Я в этом не уверена.
Да нет, все-таки убила».
Она сняла одежду и надела шелковый халат, так заботливо приготовленный Оливером. Ткань была роскошной и мягкой на ощупь. Она плотно в него завернулась.
Он ждал, лежа под простыней. Горела свеча. Одуряюще пахли розы. Стоя около кровати, она дала халату соскользнуть с плеч и упасть на пол.
– Как ты прекрасна, – пробормотал Оливер и откинул простыню.
Она юркнула в постель. Он стал гладить ее обнаженное тело – не спеша, медленно лаская, слегка касаясь здесь и там, пока ей не захотелось большего.
Она осторожно протянула руку под простыней и коснулась его. К ее удивлению и разочарованию, он ее, по-видимому, не хотел.
– Не беспокойся, все будет, – тихо сказал он, – ляг на спину, дорогая. Я хочу, чтобы сначала насладилась ты.
Он склонился над ней, трогая языком изгибы груди ее и живота, и вот голова его уже была у нее между ног и пальцы стали помогать языку проникнуть в нее глубже.
Она почти задохнулась от волнения. Такое она испытывала впервые и чего-то опасалась.
– Расслабься, миленькая, расслабься и наслаждайся этим ощущением, – приговаривал он, а его язык умело сновал туда и обратно.
– О… Боже, – прошептала она. Это было так интимно и бесстыдно в то же время, так немыслимо и приходилось признать – захватывающе.
Она распростерла руки, закинула назад голову и разрешила себе отдаться моменту.
Большими пальцами он расправил складки ее тела, чтобы проникнуть языком как можно глубже.
Не об этом ли говорила Пиа – что у пожилых людей огромный сексуальный опыт? Если так, то Оливер знал, что делал. Вскоре она ощутила легкие толчки удовольствия. Они зарождались в пальцах ног, поднимались по всему телу, и она тихо постанывала. Ее била непроизвольная дрожь. Она широко раскинула ноги. А он словно пожирал ее плоть, пока не наступил оргазм, и она издала протяжный вопль.
Оливер, улыбаясь, приподнялся.
– Лучшего момента не придумаешь, чтобы сделать тебе предложение. Моя прекрасная Лорен, окажи мне честь стать моей женой.
– Дай посмотреть кольцо, – в сотый раз, как показалось Лорен, попросила Пиа.
Лорен протянула руку – Пиа залюбовалась: изумруд в четыре карата окружали бриллианты.
– Роскошь! – вздохнула Пиа.
Лорен похлопала по округлившемуся животу подруги:
– Вот что роскошь! – сказала она с завистью.
– Правда, Лорен, я так за тебя рада.
«Когда мне исполнится тридцать, ему уже будет под семьдесят, – подумала она. – А когда мне стукнет пятьдесят, его уже не будет на свете».
– Оливер не против, чтобы ты по-прежнему работала? –
спросила Пиа.
– Да так же, как твой Хауэрд.
– Вот это да! Хауэрд каждый день просит меня бросить работу.
Лорен недоумевала:
– Почему это мужчины так боятся, когда женщина работает?
– Да потому, что тогда у нас есть свои деньги, – мудро пояснила Пиа. – А с деньгами приходит независимость. Блестящий пример – Сэмм.
– Сэмм – одинокая старая дева.
– Но она красива. И ей не приходится стирать чьи-то носки.
– У тебя, Пиа, есть горничная.
– Да я шучу, – засмеялась Пиа. – Мне очень приятно стирать носки Хауэрду.
Лорен знала, что этого ей не придется делать никогда. Оливер явно не собирался ни в чем менять образ жизни и ее уклад. Он устроился с комфортом. У него была экономка, постоянно живущая в его огромной квартире, две приходящие горничные и дворецкий, когда он приглашал гостей, ну и, конечно, надежный шофер-японец. А в офисе – обожающие его помощники.
Пожениться они собирались на Багамах, где у Оливера был счет в банке и свой дом.
– Тебе в тех краях понравится, – уверял он Лорен. – Там очень спокойно и люди превосходные.
Это должно было случиться через шесть недель и всего через два месяца после их первой близости.
С той ночи, проведенной в его спальне, ничего, однако, не изменилось. Оливер всячески старался ее ублажать. Если же
она сама хотела к нему приласкаться, он это отклонял и повторял одно и тоже:
– Позволь мне, радость моя, делать тебя счастливой. Когда поженимся, ты мне тоже будешь доставлять удовольствие.
Она не возражала. Спешить некуда. Она ведь выходит замуж – и всю оставшуюся жизнь будет стараться делать его самым счастливым человеком на свете.
59
Работа в кино была делом новым, и Ник сразу понял, что она ему нравится. В аэропорту его ждала машина с шофером, не лимузин, нет, только седан, но это гораздо лучше, чем ехать в метро. Разместили его в маленькой гостиничке около Таймс-сквера, где поселилась большая часть группы. В номере он нашел отпечатанную на машинке памятку – что ему делать завтра.
А пока надо было встретиться с Уолдо – костюмером. После ленча они отправились в Гринвич-Виллидж, по магазинам. Вообще Ник мог сниматься и в своей одежде – ведь, в конце концов, они купили только тесные джинсы, черную рубашку и кожаную куртку.
– Одежда потом останется мне, – пошутил Ник. – Она прямо просится в мой шкаф.
– Если это оговорено в контракте, – ответил Уолдо, придирчиво разглядывая куртку.
– Контракт у моего агента.
– Тогда, верно, поздно. – Уолдо отступил назад и оглядел Ника. – А ты стащи, – сказал он вкрадчиво. – Никто не заметит.
Ник засмеялся.
– Ну, ты и хитер!
– Удивляюсь, как тебе досталась эта роль, – заметил Уолдо, поджав губы.
– А что?
– Да наш главный герой, кинозвезда, вряд ли будет в восторге, когда тебя увидит.
– О, ты о Чарли?
– Вы знакомы?
– Нет, мы не встречались, но поладим, конечно.
– Не будь так уж в этом уверен.
– Да я, Уолдо, уживусь с любым.
Как же он ошибся! Все говорили, что Чарли просто дрянь.
И действительно. Раньше он был звездой на телевидении и попал на большой экран благодаря двум влиятельным богатым администраторам. Ростом пониже Ника, с детски гладким лицом, рыжий, с пристрастием к наркотикам. Увидев Ника, он сразу бросился к режиссеру-постановщику:
– Какого дьявола вы его наняли? В этом фильме звезда я.
– Нужно найти такого, кто выглядит подходяще. В фильме он оказывается в постели с твоей подружкой, а иначе разве она с ним связалась бы, с некрасивым?
На детской физиономии Чарли появилось кислое выражение.
– А мне плевать. Меня это не касается.
– Слишком поздно что-нибудь менять, – ответил постановщик.
– Не заливайте мне, черт возьми, что слишком поздно, – выкатив глаза, ответил Чарли. – Для меня никогда не поздно на все плюнуть и уйти.
Постановщик стал советоваться с продюсерами. Они были все сыты по горло выходками эгоцентричного Чарли и сказали, что никого увольнять не станут.
Их первый общий эпизод проходил в баре. Чарли сидел за столом с дружками. Ник должен был войти в кадр, обменяться с Чарли взаимными оскорблениями и уйти из кадра.
Чарли произносил всего несколько фраз, но нарочно говорил их неразборчиво, и оператор все время кричал «Стоп!», и все начиналось сначала.
Ник говорил четко и ясно. Ему нравилось сниматься, нравилась дружная, почти семейная атмосфера и то, как все суетились вокруг него. Как здорово быть в фокусе внимания!
«Выдай все, на что способен. Хотя ты тут только на два дня».
Из-за Чарли сцену снимали целый день и еще задержались. Постановщик и продюсеры от злости просто бесились.
Уолдо отозвал Ника в сторонку:
– Имей в виду, что пробудешь здесь лишний день. Завтра они еще не дойдут до сцены, где ты снимаешься с Карлайл.
– Ну и что? Пробуду сколько надо. Я уже привык. Вернувшись в гостиницу, он попробовал дозвониться до
Джои.
– Да он уехал отсюда уже скоро год, – ответил женский голос. – Теперь я здесь живу.
– А вы не знаете, куда он переехал?
– Да был где-то записан его номер телефона.
– Может быть, поищите?
– Не знаю, – неохотно отозвалась она. Ник постарался ее умаслить:
– Я буду вам очень благодарен, если поищите.
– Вы в городе проездом или как?
– Снимаюсь тут в кино. Ее голос зазвенел:
– Так вы актер?
– Это точно.
– И вы тут… один?
– Найдите м»е номер, и поговорим. Голос изрядно потеплел:
– А почему бы вам самому не приехать, я бы вам передала его из рук в руки.
– Потому что мне надо позвонить прямо сейчас.
– Люблю актеров!
Черт те что! Всегда он нарывается на полоумных.
– Я пришлю вам свое фото с автографом. Но будьте такой миленькой и дайте мне номер.
Наконец она согласилась, и он позвонил Джои. Ответил грубый женский голос.
– Джои у вас? – спросил Ник.
– Кто его спрашивает?
– Старый друг.
– Он вам должен?
– Да нет же, говорю, я его старый друг. Она насмешливо фыркнула:
– Да уж, конечно, обычная история. Всегда находится старый друг, а потом избивает его до полусмерти. Я же сказала, мистер, нету его.
– Скажите, что ему звонит Ник. Ник Анджело, идет?
– Подождите минуту.
Она куда-то ушла, довольно надолго, но все-таки потом дала адрес клуба:
– Он там.
Прямо игра в прятки! Найти Джои в громадном городе! Господи Боже!
Клуб оказался страшной дырой. Снаружи над фотографиями голых красоток сообщалось: «Семь красавиц – совсем голых». Вышибала-индеец, сидя на раскладном стуле у входа, ковырял в носу. Вход стоил десять долларов. Ника сразу атаковала официантка с отвислой грудью. Она предложила бесплатный бокал шампанского и подружку на выбор.
Ник отверг и то и другое.
– Я ищу Джои.
Девица потеряла к нему интерес и ткнула пальцем в сторону бара. Найти Джои было нетрудно, он был единственным посетителем. Ник хлопнул его по плечу:
– Джои?
Джои быстро повернулся:
– Какого чер… Господи! Ник!
– Да, я.
Джои чуть не свалился с табурета. Они неловко обнялись К, улыбаясь, смотрели друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74