– Ты чего? – удивилась Злата. – Кого-то почуял? Ральф сделал несколько осторожных шагов и вдруг скользнул в густой кустарник.
– Назад! – возмущенно приказала девушка. – Нашел время для охоты!
Волк, виновато поджав хвост, вернулся к хозяйке.
– И чтоб мне больше не отвлекаться на всякую ерунду, – на сей раз более миролюбиво выговорила Злата.
Солнце уже осветило верхушки елей, когда Злата и волк, не отстававший от нее, вышли к небольшому озеру. Ветра не было. Деревья и небо с легкими, похожими на глубокие царапины облаками отражались в неподвижной воде. Обычный уголок девственного леса. Не самый хороший, не самый плохой. Но какая-то жуть была скрыта во всем, чего ни касался взгляд. Птицы пели свои первые утренние песни глухими, испуганными голосами, а Ральф непрерывно вертел головой, как будто ждал нападения со всех сторон одновременно.
Злата подошла к самой кромке воды и медленно, словно боясь причинить себе боль, сняла платье. Под платьем никакой другой одежды не оказалось. Девушка плавными движениями завязала волосы в тугой узел, исподтишка поглядывая на Ральфа, сидевшего чуть в стороне. Волк смотрел ей прямо в глаза. Но ему было не обмануть хозяйку. Стоило Злате отвернуться, и она чувствовала, как волчий взгляд, щекоча, скользит по ее обнаженному телу.
– За мной! – крикнула Злата и бросилась в воду. Кожу обожгло холодом – где-то рядом, у самого берега, бил подземный ключ.
«Только бы не свела судорога…» – подумала она и поплыла на середину озера. Волк прыгнул в воду следом за ней и поплыл рядом, тяжело дыша. Он явно нервничал.
– Ну что ты, дурашка? Все хорошо, – успокоила его хозяйка.
На середине озера девушка сделала глубокий вдох и нырнула. Ее тело было ослепительно белым на темной глади воды.
Злата открыла глаза и отчетливо увидела дно, сплошь покрытое слоем побуревшей прошлогодней листвы, из которой кое-где выглядывали одинокие чахлые водоросли.
Здесь, на глубине, было куда холодней, чем на поверхности.
Девушка поплыла возле самого дна, внимательно глядя вокруг.
«Мне тепло, мне очень тепло», – повторяла она про себя.
Злата несколько раз выныривала, делала глоток свежего воздуха и снова уходила под воду. Силы постепенно покидали ее тело теряло чувствительность, а пальцы с трудом слушались. Одновременно ее все больше охватывал ужас: все напрасно, она не справилась даже с таким пустяком…
Злата в очередной раз вынырнула на поверхность, с беспокойством посмотрела на восток: еще несколько минут, солнце опустит свои лучи в озеро и тогда – все! Она сделала вдох поглубже и вновь нырнула.
Ральф поспешил к тому месту, где исчезла хозяйка.
И вновь Злата плыла у самого дна, распугивая одиноких, еще сонных рыб.
Это последнее погружение. Солнце уже играет в камышах…
Нужно было всплывать: воздуха уже не хватало, перед глазами вспыхивали и гасли разноцветные круги и с каждой секундой становились все ярче и ярче. Злата до хруста стиснула зубы. Почувствовав, что сейчас потеряет сознание, она решила подняться на поверхность и в этот момент вдруг увидела то, что так долго искала: нитку абсолютно белых, словно седых, водорослей. Злата почти вслепую сорвала их, в тот же самый момент она потеряла над собой контроль и сделала вдох…
Она все-таки вынырнула, беспомощно колотя руками по воде.
Волк быстро подплыл к ней, Злата судорожно вцепилась в его густую шерсть.
«К берегу!» – хотела приказать девушка, но не смогла вымолвить ни слова. А Ральф и без ее приказов знал, что нужно делать.
Тяжело дыша, она выползла на берег и рухнула в густую осоку, порезав посиневшую от холода кожу об острую траву. Волк медленно начал слизывать выступившие капельки крови, потом взялся вылизывать лицо хозяйки, шею, руки…
– Спасибо, Ральф, – тихо произнесла Злата, – что бы я без тебя делала?
Отдышавшись, девушка положила нитку белых водорослей на дно корзинки, набросала сверху травы. Волк смотрел на нее грустными глазами.
– Еще рано прощаться, дурашка, – успокоила его Злата, надевая платье, – нужно собрать немного ягод… Я же в лес пошла за ягодами! Понимаешь? Конспирация! – И она звонко засмеялась.
Злата с нетерпением дожидалась вечера, заставляя вести себя так, как будто ничего не произошло. Она возилась в огороде на виду у всей деревушки, иногда громко кричала:
– Иду, бабушка! – и бежала в дом.
Она сбегала за хлебом в автолавку и на обратном пути долго и обстоятельно беседовала с соседкой Аграфеной Митрофановной.
– Настасья, бабка твоя закалки крепкой, – сказала тетка Аграфена. – Даже не переживай – выкарабкается. Я сколько лет ее знаю, а чтоб она чем-то болела… такого не припомню. Железная твоя бабка. Надо бы вечерком зайти навестить ее. Соседи все-таки. Даром что она у меня Петра отбила… Э-хе-хе…
– Бабушка еще очень слаба, – осторожно ответила Злата. – Может быть, завтра?
– Можно и завтра, – охотно согласилась тетка Аграфена. Ближе к вечеру у калитки появился Витек… Виктор –
высокий, крепко сложенный, по-армейски подтянутый молодой человек.
– Зайти-то можно? – небрежно спросил он, но было видно, что небрежность эта от робости перед девушкой… нет, девчонкой лет на семь младше его.
– Нет, – отрезала Злата, – потом тебя с собаками не прогонишь!
– С собаками?… Мне отец говорил, ты сегодня за ягодами ходила? Страшно в лесу одной?
Злата испытующе посмотрела на Виктора.
– Ты ведь в Москве служил? – неожиданно спросила она.
– Как будто не знаешь.
– Почему ты там не остался?
– Как будто не знаешь, – повторил Витек, но уже с такой тоской в голосе, что это не осталось незамеченным даже для него самого. – Ладно, пойду я, – нахмурился Виктор. – Знаешь… приходи вечером к реке… Я буду ждать.
Злата отрицательно покачала головой.
– Ты стала какая-то другая… Чужая… Виктор, не оборачиваясь, быстро зашагал прочь.
А ближе к ночи мимо дома Златы на тракторе, который тащила старенькая скучная лошадка, проехал фермер Семен Петрович – отец Виктора. Увидев Злату, идущую навстречу с полными ведрами воды, он сокрушенно воскликнул:
– Эх, девка, где ж ты раньше была? Хреновый из меня фермер, как из балерины – монтажник-настройщик электронной аппаратуры. Зачем я в деревню подался? Сидел бы сейчас в своем НИИ, просиживал штаны… Только не надо говорить, что я неудачник! Мне просто не везет!
Злата проводила Семена Петровича долгим взглядом и прошла в дом.
Она занавесила все окна, села на стул рядом с неподвижно лежавшей бабкой Настасьей и сидела так до тех пор, пока кукушка в часах не прокуковала двенадцать раз.
Только тогда Злата встала и выглянула в окно. Светила полная луна – то, что надо.
Злата чуть раздвинула занавески – лунный свет залил комнату густым серебряным светом, – взяла корзинку и вытряхнула из нее ягоды прямо на пол. Они, подпрыгивая словно живые, раскатились по всем углам и потом долго скользили под ногами, когда Злата наступала на них.
В руках девушки оказалась белая нитка водорослей.
– Все… Отступать некуда, – произнесла она вслух. Целых два часа Злата отваривала водоросли в старинной
серебряной чаше, добавляя все новые и новые травы, которыми были увешаны сени. Помешивая отвар, она что-то нашептывала, и глаза ее светились в темноте, как у кошки.
Наконец снадобье было готово. Злата подождала еще немного, пока оно остынет, и медленно, маленькими глоточками выпила все до последней капли.
Через несколько минут на лбу ее выступила испарина, а тело свела судорога. Злата упала на пол, корчась от дикой боли, но не вскрикнула ни разу. Она смогла заставить себя не кричать.
Еще через несколько минут она поднялась с пола и начала с удивлением прислушиваться к своему телу. Девушка ясно понимала: с ним – с ее телом – что-то произошло. Она чувствовала странную вибрацию в каждом мускуле, в каждой клеточке. Словно звонили миллионы серебряных колокольчиков, которых никто, кроме нее, не слышал. И на этот звон слеталось нечто… Льнуло к ней, как к магниту, сгущалось, стекая по рукам разрядами искр…
Злата посмотрела на свои ладони, потом вокруг себя. На столе, в двух шагах от нее, лежала деревянная ложка. Девушка направила на нее ладонь – ложка дрогнула и вдруг скакнула прямо к ней.
Злата с торжествующим видом подняла руку вверх, в чертах ее лица появились демонические черточки, а горящие глаза уже не напоминали глаза кошки. Это были глаза дьявола…
Взгляд ее случайно скользнул по кровати, на которой лежала бабка Настасья… Секунда – и Злата опять стала сама собой, деревенской девушкой семнадцати лет.
Она подошла к бабке и, помедлив немного, начала делать пассы руками над головой умершей, выговаривая вполголоса несвязные фразы. Неожиданно старуха открыла глаза и села. Злата продолжала делать пассы руками, лицо ее побледнело, а по виску скользнула капелька холодного пота.
Лунный свет вдруг иссяк. По крыше прокатился порыв ветра, и под его напором в саду застонали деревья.
– Спрашивай, – прохрипела старуха.
Не опуская рук, Злата задала бабке Настасье вопрос:
– Кто идет? Имя! Что ему нужно?
– Его зовут Черный Охотник. Ему нужен кристалл, вмонтированный в перстень, Хранителем которого теперь будешь ты, и «книга».
– Тот самый перстень с черным треугольным камнем? Я думала, он потерялся еще в Афинах.
– Нет… Я спрятала его… Хотела уберечь себя и тебя от верной смерти…
– Смерти?… Подожди, бабушка, давай все по порядку… Ты сказала: «книга». Что за «книга»?
– Книга с перечнем кодов.
– Что это? Почему ты ничего не говорила раньше? Почему ты молчала столько лет о перстне, «книге», Хранителях?… Бабушка!
Как Злата ни старалась сохранять внутреннее спокойствие, все равно она была потрясена.
– А мои родители? Ты говорила, что ничего не знаешь о них… мой отец?!
– Тот, кто называл себя твоим отцом – чудовище! Он же твоей смерти… и был виновен в смерти многих Хранителей! Я не хочу говорить о нем… и о ней…
– А моя мать? – заупрямилась Злата.
– Я не хочу говорить о ней… Спрашивай о другом. Злата молчала.
– Спрашивай! – повторила старуха скрипучим голосом. – Время!…
– Хорошо… – медленно проговорила девушка. – Где «книга» и перстень?
– Перстень здесь. Книга у Хранителя с личным кодом: три пятерки, девятка, две тройки, четыре, единица, четыре восьмерки. Хранитель в Петербурге. Это город, где он обязан жить до очередного чрезвычайного совета, который будет не скоро. Очень не скоро. Он помнит тебя еще девочкой. И ты должна помнить его. Найди способ быть на виду – он сам выйдет на тебя. Вы должны быть вместе. В одиночку ни тебе, ни ему с Черным Охотником не справиться: Помни про личный код.
– Что такое личный код, бабушка?
– Проведи рукой по предплечью, чуть ниже локтя – здесь, – проскрипела старуха.
Злата, продолжая делать одной рукой пассы, другой провела вдоль места, на которое показала бабка Настасья.
– Ты почувствовала? – спросила старуха.
– Да. Я прочитала твой личный код… Но я не успела прочитать твое настоящее имя!
– И не надо.
– Откуда там… в тебе… эта информация?
Старуха прохрипела какое-то непонятное слово, которое Злата не расслышала, и в руке ее вдруг появился обоюдоострый кинжал с золотой, украшенной крупным рубином рукояткой.
– Бабушка… – испуганно прошептала Злата.
Старуха надрезала себе кожу – ткани разошлись, но крови не было – и извлекла из раны небольшую тонкую пластинку величиной с ноготь.
– Это мой биком. После гибели гражданина Содружества и должен быть уничтожен. – И с этими словами старуха сломала в своих пальцах тонкую пластинку. – Вот и все… Меня больше нет… Спрашивай!
– Зачем хранить перстень? Для кого?
– Для Содружества. Мы послали сигнал. Нас вот-вот отыщут. Ты сразу узнаешь их – своих братьев. У каждого есть биком. Если перстень попадет в чужие руки… для Земли может наступить конец света… Ты чувствуешь?
– Что я должна чувствовать?
– «Поле», которое окружает тебя?
– Да… Это я почувствовала сразу: что-то произошло вокруг… И сейчас… Мое тело как будто вибрирует…
– Все правильно. Я работала над этим долгие годы… Вибрация концентрирует вокруг тебя остатки «поля»… Запомни несколько кодов, которые помню я. В трудную минуту ты будешь иметь все необходимое… «Поле» поможет тебе… Но будь экономна… Пока не заработает в горах Тибета…
В этот момент под окном, прорываясь сквозь вой начинающейся бури, послышались странные звуки: как будто кто-то крикнул… Злата на мгновение отвлеклась, и это было непростительной ошибкой – бабка Настасья рухнула на постель.
ВСЕ!
Девушка сорвалась с места и в бешенстве выбежала на двор. Дождя еще не было. Ветер срывал с деревьев листву и плоды, грохотал всем, чем только придется. Сверкнула молния, В ее свете Злата увидела под окнами своего дома лежавшего на земле мужчину и волка, поставившего на грудь человека когтистые лапы.
Волком был Ральф. В человеке Злата узнала Виктора.
Не произнося ни слова, Злата подняла руку. Зверь и человек, поднявшийся на ноги, как по команде, послушно пошли в ее сторону. Девушка завела их в сени, включила свет. Волк растянулся у двери, Виктор озирался по сторонам.
– Ты что здесь делаешь? – выкрикнула Злата. Виктор ничего не отвечал, только смотрел на нее полными ужаса глазами.
Злата подняла руку и направила ладонь в его сторону. Виктор качнулся, поза его стала безвольной. Казалось, еще секунда – и он потеряет сознание.
– Что ты здесь делал? – повторила вопрос Злата уже спокойным голосом.
– Наблюдал за тобой, – тихо и послушно ответил Виктор.
– Что ты видел?
– Все. Ты снюхалась с волком. Ты купалась голая в Чертовом озере. Ты оживила покойницу. Ты – ведьма.
– Я не ведьма! – воскликнула Злата. – Ты ничего не знаешь! Зачем ты шпионишь за мной?
– Я люблю тебя. Я не могу без тебя.
Злата опустила руку. Виктор, словно очнувшись ото сна, начал озираться по сторонам.
– Что за черт, – бормотал он, – веники какие-то… Это баня? Злата, где мы? Куда я попал? Что ты сделала с бабкой Настасьей?
Теперь Злата подняла обе руки и подошла вплотную к Виктору.
– Ты ничего не помнишь, – медленно и отчетливо проговорила она, – ты забыл Чертово озеро и эту ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54