– Может! – убежденно сказал Вуху Иотахо.
– Я вчера впервые услышал о «книге», найденной на чужаке, которая исполняет желания… Выходит, это правда?
– Я тоже что-то такое слышал… Почему бы и нет?!
– Вуху! А человека можно собрать из этой субстанции? Илионианин почесал затылок:
– Субстанция обладает ускользающе малой массой. Можно предположить, что мы имеем дело с первоосновой всего вообще и живого в частности. Это своего рода кирпичики. Путем присоединения одного кирпичика к другому по определенным правилам можно получить любые физические объекты с любыми химическими свойствами, любой сложности… Значит… и человека тоже!
– Вот вам и телепортация! – воскликнул Эриксон. – Они использовали «поле»!
– «Поле желаний»! – поднял палец вверх илионианин. Эриксон пошарил по всем углам, нашел два стаканчика из-под сока, и они с Вуху выпили кое-что покрепче, чем сок.
– Да, но что нам это дает? – немного поостыв, спросил капитан. – Кодов мы все равно не знаем!
– Я думаю, их знать и не обязательно. Тот, кто придумывал эту штуку, не мог не понимать, что появятся новые вещи, в которых будут нуждаться люди… Должен существовать способ передачи информации «полю». Если это делалось на физическом уровне: какая-то камера, куда вещь помещается, какой-то носитель, на который записывается код, то у нас есть шанс отыскать их на чужаке.
– Кажется, я знаю, где искать твою камеру…
– Пол! Вуху! – послышался сверху голос Сю. – Ну что же вы! Полонский идет на посадку.
– После поговорим, – подмигнул капитан илионианину.

* * *

За пять минут до посадки звездолета все вышли на балкон, с которого хорошо был виден космодром.
Чужаком командовал Полонский. Управление звездолетом оказалось действительно несложным – Сеньков не обманул Эриксона, когда сказал это. После двух месяцев бесчисленных мягких посадок на Луну, Марс и Венеру Пол решил, что пора сажать чужака на Землю.
И вот этот день настал.
Эриксон завороженно смотрел, как чужак садится рядом с «Геей», и честно признавался сам себе, что волнуется. Если сейчас Полонский напортачит… от Земли ничего не останется, да, пожалуй, и от Луны тоже.
Идея назвать спутник Земли Луной пришла в голову Эве. Эриксон даже пожалел, что поторопился дать название третьей планете. Имя Луна в честь погибшей «Селены» – ведомого «Геи» – было бы правильней. Но дело сделано…
С названиями вообще творилось черт те что. Их просто переносили из мира, который геяне потеряли, в мир, который они приобрели.
Звезда, восходившая каждый день на востоке, получила имя Солнце. Так называлась первая искусственная звезда, зажженная в системе Ореол. Город, построенный рядом с космодромом, все не сговариваясь стали звать Туату. Это имя носила одна из баз трансгалактического флота Содружества. Марс, Венера и Юпитер получили свои имена в память о спутниках Алдана. Сириус, Плутон, Уран – столицы планет Содружества. Остров, который они избрали своей тихой пристанью во вселенной, был назван Атлантеей. Имя это носила одна из мертвых планет и город на Фрагии.
– Что он делает, Господи! – вывел Эриксона из задумчивости чей-то крик.
«Прометей», минуту назад спокойно висевший над космодромом, сейчас прыгал в воздухе, как мячик. И с каждым разом все сильнее и сильнее.
Еще пять-шесть таких прыжков – и он ударится о землю! Нет, не зря капитан переживал. Чуяло его сердце.
– Полонский! Черт тебя побери! Что у вас там происходит? – вскричал Эриксон. Но его крик остался без ответа.
Звездолет прыгнул вверх и стал стремительно падать. «Все!» – понял Эриксон и невольно закрыл глаза. Когда он их открыл, «Прометей» преспокойно «сидел» рядышком с экспедиционным крейсером.
– Ура-а-а! – раздалось вокруг.
Эриксон бросился вниз, выскочил из дома и побежал к ангару на краю сада.
– Пол! – услышал он отчаянный крик Сюзи. – Вернись! Но капитан даже не обернулся. Он запрыгнул в десантную
капсулу номер семнадцать и меньше чем через десять секунд был уже на космодроме.
Причальный отсек звездолета открылся. На землю спустились по крутым сходням Полонский, Сеньков и еще несколько десятков человек – временный экипаж «Прометея».
– Капитан Полонский! – рявкнул Эриксон. – Доложить о происшествии… Нашли развлечение, понимаешь ли!
Полонский подошел к капитану, отрапортовал по всей форме и вдруг вместо объяснения тихо сказал:
– Она ожила, Пол.
– Кто ожил? – переспросил Эриксон, хотя сразу понял, о ком идет речь.
– Белла!
– Что? – Эриксона качнуло. – Ты что мелешь?! Она мертва… Вы все просто посходили с ума.
– Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.
Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».
– Далеко еще? – хмуро спросил Эриксон.
– В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…
…Полонский вдруг резко остановился.
– В чем дело? – Пол тоже остановился.
– Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!
Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок – сказать было нельзя.
– Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…
У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:
– Дальше идите один, капитан.
Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами – информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.
К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!
У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.
– Пол, – прошептала женщина. – Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.
Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.
Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка! Такая же, как у его жены. Еще одна родинка! Но этой родинки у инопланетянки не было!
– Пол, – вновь прошептала женщина, и в голосе ее была мольба. – Пол, подойди ко мне, пожалуйста. Обними меня…
Она стояла перед ним, не замечая своей наготы, хмурила брови. Белла! Настоящая Белла! Такая, какой он помнил ее! По которой тосковал все это время!
– Ну что же ты? – И она сделала к нему последний шаг…
Ее руки обняли его за шею, а губы коснулись его губ.
Единственным желанием Эриксона было желание убежать! Но он не сделал этого. Руки его сами заключили женщину в объятия, а губы сами ответили на ее поцелуй.

ГЛАВА 12

К дому за высоким забором на Каменном острове подъехал красный «порше». За рулем сидел человек лет тридцати – тридцати пяти с оспинкой на скуле. Вокруг было пустынно и тихо – обычная петербургская белая ночь. Незнакомец достал из «бардачка» оружие: причудливая форма, светящееся мини-табло, ряд кнопок, – покачал головой, спрятал оружие во внутренний карман пиджака и вышел из машины.
Он нашел на заборе звонок и нажал кнопку.
Ждать пришлось недолго, дверь в заборе широко открылась.
– Кто такой? Что надо? – грубо спросил охранник – здоровенный детина в футболке, от которого пахло водкой и духами.
Незнакомец, ни слова не говоря, нанес детине несильный, но молниеносный удар в переносицу. Охранник даже не дернулся. Он просто медленно стал заваливаться на бок. Человек схватил детину за горло и взглянул в его остекленевшие, уже мертвые глаза.
– Во-первых, – сказал незнакомец, – не надо хамить. Папа этого не любит. Во-вторых, какого черта вы не установили видеокамеры? Этим могут воспользоваться такие нехорошие ребята, как я. И последнее: больше не пей на работе.
Он прошел в сад, волоча за собой, как большую тряпичную куклу, мертвого охранника. Аккуратно положив тело на траву, незнакомец направился к дому, из которого доносились музыка и женский смех. Дверь была нараспашку/Человек спокойно прошел в нее и попал в просторный холл с камином, черной кожаной мебелью и роскошными гобеленами на стенах.
В углу на диванах за небольшим столиком, на котором стояло несколько бутылок водки, неаппетитная закуска и орущий магнитофон, кувыркались два охранника и две полуголые девицы.
Незнакомец выхватил оружие и выстрелил пять раз. Звука выстрелов слышно не было – только шипение. Все четверо – девицы и охранники – затихли в нелепых позах, а магнитофон, сброшенный на пол, умолк.
– Животные, – брезгливо проговорил незнакомец, убирая оружие. – Женщины и безопасность – вещи несовместимые.
Он принялся осматривать дом. Начал с первого этажа: холл, столовая, кухня, две комнаты, роскошная ванная и туалет. Потом поднялся на второй этаж. Здесь была гостиная, две спальни со своими отдельными «удобствами», кабинет и еще одна пустая, без мебели и окон, с голыми черными стенами комната. Здесь незнакомец остался надолго, размышляя, как быть дальше. Он еще раз обошел дом и, видимо не найдя того, что искал, выругался:
– Черт возьми! Где может быть этот тайник? – и тут же ответил сам себе: – В подвале!
В кухне он нашел дверь, которую принял за дверцу стенного шкафа. За дверью оказались ступеньки, ведущие вниз – в темноту.
Незнакомец нашарил выключатель – лестница ярко осветилась. Спустившись вниз, человек оказался еще перед одной дверью, бронированной. Даже не попытавшись дернуть за ручку, незнакомец достал оружие, перевел его в новый режим, приставил к замку и выстрелил. На том месте, где только что был замок, появилась дыра. Человек открыл дверь и вошел в помещение, путь в которое она так «надежно» защищала только что. Зажегся сам собой свет.
– Неплохо, неплохо, – похвалил незнакомец. – Лувр! Настоящий Лувр! Да, пожалуй, и Эрмитаж в придачу.
Комната была просторной и скорее напоминала зал какого-нибудь музея. На стенах – картины. Вдоль стен – по периметру – витрины, за стеклами которых на черном бархате были разложены драгоценности. Незнакомец обошел комнату по кругу. В одной из витрин рядом с обоюдоострым кинжалом с золотой, украшенной крупным рубином рукояткой он заметил серебряный перстень с черным треугольным камнем.
– А вот и он, – улыбнулся незнакомец, разбил локтем стекло и осторожно взял перстень. – Наконец-то! Кристалл мой!
И тишину разорвал сухой, бесстрастный смех.
Незнакомец снял с пальца свой собственный перстень – точную копию первого, с витрины. Перстень номер один оказался на его руке, а перстень номер два перекочевал в карман.
Не прихватив с собой больше ничего из того богатства, которое было вокруг, незнакомец поднялся наверх. Он был уже на середине холла, когда одно из черных кресел развернулось к нему.
– Здравствуй, Красавчик, – поздоровался молодой человек, сидевший в кресле. – Присаживайся. Поболтаем. – Он показал дулом пистолета на кресло.
Красавчик криво улыбнулся и подчинился.
– Что, не ожидал увидеть меня живым и невредимым? – поинтересовался молодой человек.
– Отчего же, Миша. Вы – Хранители – народ живучий. Как водичка? Переодеться не хочешь? Терпеть не могу мокрой одежды…
– А я терпеть не могу, когда меня предают. А тем более пытаются отобрать у меня самое дорогое – жизнь.
– Скажите пожалуйста, его предали! А кто предлагал девочке бросить все и бежать? Европа… Америка…
Михаил не нашелся что ответить и произнес только одно слово:
– Подслушивал?…
– Жизнь у него хотели отобрать, – продолжал Красавчик. – И зачем бы мне выделывать акробатические номера на машине, когда у меня есть излучатель и все, что я хотел знать о перстне, я уже знал? Всего лишь маленькая авария, чтобы первым оказаться здесь. Но вам не повезло с водителем. Я здесь ни при чем!
Михаил смутился, но тут же, вспомнив о чем-то, вновь принял независимый вид.
– Не держи меня за простачка, – ответил он. – Я знаю про дезинтеграцию…
– Не ожидал… – искренне удивился Красавчик. – Сам разобрался? Или девочка поделилась? Что же ты не воспользовался моментом? Не поверил?
– Не твое дело… Перстень, полагаю, уже у тебя? – Михаил кивнул на четыре трупа в углу. – Ты сейчас отдашь его мне. Я выхожу из игры.
– Нет, это ты предал меня! – еле сдерживаясь, прошипел Красавчик.
– Я не предавал. Я просто передумал.
– Ах, ты передумал! Ну что ж… Папа хороший. Папа все понимает. Я готов вернуть перстень с одним условием. Спроси меня: с каким? Ну-ну… Ты стал плохо соображать, Майкл. Когда мы вместе решали, как половчее одурачить и братву и Хранителя, соображаловка у тебя работала лучше. Твой ход с пальбой и с боевыми, настоящими трупами просто гениален. А твое усердие? Две ночи рыть лаз под стеной, который ты в самый драматический момент должен был якобы случайно найти! И вообще, я должен сделать тебе комплимент. Ты прирожденный лицедей. Обвести девушку вокруг пальца да еще внушить любовь к себе… А ну как она узнает, что ты обманывал ее все это время? Что тогда?
Михаил снял пистолет с предохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54