– Пойду выпью чего-нибудь.
– Вот как раз по поводу этого золота я и хотел с вами поговорить, капитан, – сказал Александр, когда они остались вдвоем. – Почему о Большом генераторе известно только командному составу? Почему «книгой» пользуетесь только вы один? Почему на сегодняшнем заседании присутствуют исключительно командиры? Вы не видите очевидных вещей, капитан. Высшие офицерские чины потихонечку превращаются в высшую касту. Как говорит Жан, даю голову на отсечение, капитан, что вы подумываете о двойной системе кодов: для всех и для избранных. И… об особых кодах… лично для себя! Вам не кажется, капитан, что вы превращаетесь в маленького божка? В таких условиях долго не проживешь. Все может окончиться кровью. Большой кровью.
– Капитан Полонский! – вспылил Пол и тут же взял себя в руки. – Извини. Можешь продолжать. Я хочу выслушать все до конца.
Полонский пожал плечами.
– Мне не нравится, – сказал он, – что мы, как маленькие дети, пользуемся благами, которые предлагают взрослые инопланетные дяди и не имеем ни малейшего представления, что стоит за этими благами. Откуда все это? И чем в итоге придется расплачиваться за «поле желаний»? Когда я думаю обо всем этом, мне становится не по себе. Я чувствую свое ничтожество и бессилие…
– Это все? – спросил Эриксон.
– Нет, не все. Даже если вы возьметесь за ум и сделаете достоянием экипажа все свои секретные коды, все равно появится тот или те, кто захочет или захотят что-то лично для себя. И начнет… начнут действовать.
– Если ты имеешь в виду Чаминга, то с ним покончено!… На самом деле капитан Эриксон не был уверен в том, что сказал. Для всех, в том числе и для Полонского, Чамингом оставался Маккадум. Некоторое время для Эриксона им был Вуху Иотахо, истинное лицо которого капитан не стал открывать никому: Чаминга наконец-то не стало и какая разница, кто им был.
Но одно обстоятельство заставило усомниться Эриксона в смерти своего неуловимого, неведомого врага: черные волосы на дне генератора…
О смерти илионианина и о том, что собой представляет генератор, Эриксон тут же известил свое ближайшее окружение на чрезвычайном совете – первом после посадки «Геи». Обстоятельства гибели Вуху были признаны несчастным случаем. А когда Эриксон сообщил, что есть возможность построить точно такой же генератор, как на «Прометее», но только большой, который будет действовать в масштабах Земли, все единогласно, с энтузиазмом проголосовали «за».
На следующее утро после первого заседания совета капитан один отправился на «Прометей» проверить, как работает «книга»… На дне генератора, чисто выметенном накануне, Эриксон вновь обнаружил несколько черных волос…
Биологи категорически заявили, что эти волосы принадлежат человекообразному существу – гоминиду…
Гоминид был на дне генератора? Как он мог спуститься туда? Только одним-единственным способом: его спустил туда человек! Зачем? Кто он, этот человек? Только не Вухо – Вухо мертв! Вновь Чаминг? Чаминг жив? Один из оставшихся аскольдовцев – Чаминг?! Тогда что за злодейство он опять готовит? Эриксон окончательно был сбит с толку.
Он приказал немедленно организовать усиленную охрану «Прометея», а заодно и «Геи» и взял исполнение приказа под свой контроль.
Пол еще раз просмотрел личные дела Серова и Шумакова – двоих из трех оставшихся в живых аскольдовцев. Дело Сенькова Пол пока отодвинул в сторонку. Как бы он ни ненавидел в последнее время цептунианина, но у того было стопроцентное алиби. Значит, командир генетиков и командир биологов… Кто из них? Да, Серов казался более подозрительным. Но зачем настоящему Чамингу привлекать к себе внимание своим бурным прошлым и настоящим? Если бы Эриксон был Чамингом, он бы выбрал себе биографию Шумакова – скромного и одинокого ученого. Но при этом последил бы за своей манерой говорить!… Интонации в голосе Шумакова! Они совпадали с интонациями в голосе Чаминга! Если Чаминг жив – это Федор!…
– В каждом из нас, капитан, прячется маленький Чаминг! – сказал Полонский, выведя капитана из задумчивости.
Повисла тягостная пауза.
– И еще… – нарушил молчание Александр. – Эти контейнеры в складском отсеке «Прометея» и то, что в них… Сдается мне, что пришельцы тоже оказались на орбите Земли не случайно! Сдается мне, что они сами хотели построить здесь Большой генератор. Хотели обосноваться на планете с комфортом и навсегда! Они обязательно вернутся, Пол…
– Ты слишком мрачно смотришь на вещи. Полонский хотел сказать что-то еще, но тут председатель совета и первый помощник капитана «Геи» Эва Смит, инициировав связь, предупредила их о начале совещания.
Заседали в круглом зале на втором этаже, куда вела широкая пологая лестница из белого мрамора. Из того же белого мрамора были высокие колонны по периметру зала. Окна между ними высотой в два человеческих роста создавали ощущение торжественности, значимости происходящего в этих стенах. Зал украшал длинный стол, замкнутый в кольцо. За ним свободно разместились все, кто принимал участие в решении судьбы Беллы Эриксон.
– …Что проку в красивом женском теле, если оно без головы. Фигурально выражаясь, конечно… – говорил главный свидетель – навигатор Иван Сеньков, в упор глядя на председателя Эву Смит. Собравшиеся – около полусотни человек – внимательно слушали его. – Зачем нужны мертвой Белле Эриксон ее воспоминания? У меня появилась уникальная возможность из двух половинок составить целое. Если бы я не сделал этого, то отнял бы шанс БЫТЬ у той, кто теперь считает себя женой нашего уважаемого капитана.
– Иван, – мягко сказала Эва Смит, – твои философские выкладки к делу не имеют никакого отношения. Совет интересуют факты. Нам предстоит принять решение: стирать ли всю информацию, касающуюся Беллы… – Эва запнулась, покосилась на Пола, – касающуюся Беллы Эриксон, из памяти инопланетянки или признать женщину… Беллой Эриксон… со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Зал оживился, кое-кто зашушукался.
– Я все помню, – успокоил Эву Иван. – С любезного разрешения капитана я получил доступ к корабельному «мозгу», к файлам виртуального сознания членов экипажа «Геи». Помимо карты нейронных связей, на момент начала нашей, я бы сказал, не совсем удачной экспедиции в моем распоряжении оказались личные дневниковые записи жены капитана, сотни результатов тестирования ее интеллектуального потенциала… Была разветвленная модель ее поведения во всех стандартных и нестандартных ситуациях, перечень ее тайных и явных пристрастий, ее эмоциональная кривая, сезонное распределение либидо и много чего еще… Поначалу я совсем не думал об этой милой шутке и, пользуясь случаем, приношу капитану свои извинения за поломанную личную жизнь. К сожалению, я ничего не знал о его романе с Сюзанной Можаевой. Знай я об этом, все было бы по-другому. Наверное, я смог бы вовремя остановиться. Тогда, на чужаке, меня интересовало только одно: как добраться до информации, которую еще хранил мозг женщины? Не знаю уж, по чистой случайности или нет, но эта информация касалась звездолета… системы телепатических команд управления. Я это понял в первый же день, когда в составе десантной группы высадился на нем. Совершенно непостижимым образом женщина оказалась похожа на Беллу Эриксон… Капитан ни за что не согласился бы на эксперимент с ней. Это я тоже понял тогда же. Для этого наш капитан слишком сентиментален. Решение пришло мгновенно – я снял скафандр. Ну а когда я показал класс управления звездолетом, тут уж передо мной открылись все информационные ворота, и уже никто и ничто не могло мне помешать… Вскоре я заметил одну любопытную особенность: стоило наполнить мозг женщины новой информацией, как он тут же начинал делиться старой, до этого момента скрытой. Вот тут мне и пришла в голову озорная мысль: воспользоваться информацией, касающейся Беллы Эриксон, и сделать из незнакомки «знакомку» – жену всеми нами любимого капитана. Эриксон бросил на Сенькова быстрый взгляд.
– Дальше – больше. На каком-то этапе я понял, что происходит коррекция тела. Информация, которую я переносил в мозг Беллы, касалась не только ее ментальности, но и витальности тоже. Эта была точка принятия решения. Здесь еще можно было остановиться. Если бы кто знал, каких трудов мне стоило превратить бездушную плоть в живую, прекрасную женщину. Но я справился с этой задачей, и, как мне кажется, на «отлично». Белла Эриксон вернулась! И против этого факта не пойдешь. Она работает навигатором под моим началом. И я со всей ответственностью заявляю: неплохо работает! И последнее. Прошу совет учесть, что мной двигало не желание отомстить капитану за якобы нанесенные мне обиды, а чувство ответственности за человеческую жизнь. Жизнь! Я закончил.
Как ни странно, раздались аплодисменты, правда жидкие. Слово взял капитан Эриксон.
– Навигатор Сеньков любит запретные плоды. Страсть эта недавняя. Началась она с неудачной попытки захватить капитанское кресло. То, что эта женщина похожа на мою… на Беллу, ничего не значит. Мы не знаем, с какой формой разумной жизни имеем дело. Мы не знаем, как поведет себя сознание… алданианки, перенесенное в чужое тело, пусть даже очень похожее на человеческое. Этические нормы Содружества запрещают нам такие эксперименты… Нечто подобное уже имело место в нашей истории, о чем, я вижу, многие забыли, а зря… Напомню: «панцирники»!
Эриксон сделал эффектную паузу. В зале повисла гробовая тишина. «Панцирниками» назвали гуманоидов, потерпевших тяжелую аварию при посадке на одну из планет Содружества.
Пришельцев спасли только благодаря имплантации донорского сознания. Планета же была переведена на карантинный режим, который длился несколько лет и закончился благополучно. К тому времени пришельцы уже адаптировались и стали полноправными гражданами Содружества. У них появились семьи и дети. Только это были не дети! Это были… куколки «панцирников». В момент рождения они ничем не отличались от обычных детей. Но по мере того, как они росли, спины их покрывались прочным слоеным панцирем, похожим на чешую. Дети пришельцев превращались в полулюдей-полуящеров – в «панцирников». «Панцирники» обладали живучестью гидры, подвижностью десантной капсулы и целями, которые так и остались не понятыми. Они не уничтожали людей, нет. Просто превращали их в себе подобных. «Панцирники» обездвиживали человека и сантиметр за сантиметром, надкусывая кожу, впрыскивали под нее ядовитую слюну. Час с небольшим – и на одного «панцирника» становилось больше. Планету пришлось сжечь со всем, что на ней было. Она стала мрачным памятником человеческой беспечности…
– Надеюсь, совет учтет мое пожелание… Я за то, чтобы женщине… инопланетянке стерли память!
Выступили еще несколько человек. Мнения разделились. Но большинство поддерживало капитана. Все должно было решить тайное голосование.
Результаты подсчитали немедленно.
Председатель комиссии Эва Смит поднялась со своего места.
– Я объявлю решение совета, – тихо сказала она. – Подавляющим количеством голосов чрезвычайный совет постановил…
Какое именно решение было принято, Эва договорить не успела. Одно из оконных стекол в зале заседаний вдребезги разлетелось, и в помещение, задев голову Шумакова, влетел булыжник.
В следующую секунду зазвенело еще одно разбитое стекло, а за ним и остальные. Все, кто находился в зале, мгновенно выхватили личное оружие и рассредоточились.
Эриксон оказался за колонной, возле окна, разбитого первым. Он осторожно выглянул наружу и ужаснулся. Посадочная площадка возле дома кишела человекоподобными существами.
Это были гоминиды.
Еще один камень полетел в уже разбитое окно. И летел он прямо в лицо Эриксону. Капитан едва успел увернуться.
– Эва! Сообщи в город. Пусть приготовятся на всякий случай к встрече. Нет… Я сам! – Пол связался с дежурным по городу.
Гоминидов было много. У всех черная, длинная, слипшаяся от грязи шерсть, маленькие, красные, злобные глазки, выдающиеся вперед челюсти с желтыми острыми клыками, огромные, сильные руки. Они были бы похожи на обыкновенных обезьян, если бы не явные признаки зачатков разума. Огромный самец с белым пятном на лбу раскатистым рыком и жестами заставлял остальных совершать осмысленные действия.
– Вот они, истинные хозяева планеты, – бросил кто-то.
– Обычный материал для генетических манипуляций, – тихо проговорил стоявший рядом с Эриксоном Назар Серов. Капитан внимательно посмотрел на него. Назар перехватил этот взгляд, криво улыбнулся.
– Это же хорошо спланированная военная операция, начинающаяся с захвата высшего руководства пришельцев, – послышался голос с другого конца зала.
– Этих тварей можно понять. Мы вторглись на их территорию. Ими руководит даже не зачаток разума, а обыкновенный инстинкт самосохранения.
Вожак грозно рыкнул. Гоминиды кинулись с холма вниз по крутому склону на город. Сам белолобый скрылся в лесу, нависшем над «Домом последней надежды».
Через несколько минут внизу послышались характерные шипящие звуки – словно перекличка тысяч змей. И следом – визг смертельно раненных полулюдей-полузверей. В воздух одновременно взмыли сотни десантных капсул. Они закружили над Туату, атакуя непрошеных гостей со всех сторон одновременно. Гоминидам с их клыками ни при каких условиях было не устоять против пучкового оружия, да еще в таком количестве.
«Вот и все, – подумал Эриксон. – Маленькая кровавая бойня за право владеть планетой… и вечный мир».
Капитан уже хотел убрать оружие, но в этот момент из-за деревьев, там, где они почти вплотную подступали к зданию, посыпались гоминиды, словно камни с горы. Их вел белолобый вожак. Эриксону даже не пришлось кричать «огонь». Разом заработали десятки стволов. Несколько человек бросились вниз и оттуда повели прицельную стрельбу. Предсмертные крики гоминидов слились в сплошной гул. Их тела усеяли все свободное пространство перед домом. Но полузвери-полулюди все лезли и лезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54