В э
тих диких степях христианские заповеди о любви и всепрощении еще долго н
е приживутся. Здесь легче быть зверем, иначе тебя затопчут собственные с
оседи.
Но Черный Козел…
Он, впитавший в себя яростную силу разнузданной пляски шабаша, ожил. Чело
веку трудно было бы поверить в это, но Николас это чувствовал, и чувствова
л ясно.
Что-то происходило в Империи. Какой-то новый порядок вытеснял привычные
правила реальности, и у Николаса вдруг родилось смутное предположение, ч
то перемены каким-то образом связаны с ним самим.
Надо было подробнее расспросить проповедника! Николас снова попытался
разбудить отца Матея, но тот лишь мычал, фыркал и неразборчиво бормотал ч
то-то. Только когда Николас отстал от него, проповедник неожиданно подня
л голову и отчетливо проговорил:
Ц Я избавлю народ от дьявольского злоумышления! Я смогу! Если придется п
ить по бочке в день, я все равно смогу! Мне даже закуски никакой не надо! К че
рту закуску! О, это будет великий подвиг, господин! Меня кано… кана… канкан
… канонизируют!..
Когда священник утих, Николас подвинулся к мальчику. Топорик дышал ровно
. Укрыв его мешковиной, Николас смочил ладони ночной росой, обтер ему лицо
, присел рядом. Николас плохо помнил последние дни. Все время от того момен
та, как они покинули Верпен, и до этой ночи слились для него в единую черну
ю ленту, плотно стягивавшую мысли и чувства.
Теперь он был свободен. И только теперь начинал понимать, что это была за с
транная и страшная болезнь, едва не убившая его. Как он сказал тогда Катли
не в последнем с ней разговоре?
«Я обещаю тебе. Когда умрешь ты, умру и я…»
Да, именно так. Никто, кроме Катлины, не смог бы снять это проклятие. Но у мал
ьчика получилось. Словно сама Катлина оттуда, с небес, выбрала этого маль
чика Николасу во спасение… Он даже чем-то похож на нее: такое же лицо Ц то
нкий нос, мягкая линия губ… волосы Ц хоть и растрепанные, короткие, неров
но подстриженные, но такие же черные, сильные, густые…
До рассвета было тихо. Солнце, показавшееся на линии горизонта, застало Н
иколаса неподвижно сидящим над открытой шкатулкой.
Бабочка, цилиндр, кольцо, подсвечник и вилка Ц и снова бабочка. Шесть пред
метов. Он глядел на них, силясь прочитать в своем мозгу что-то, что, кажется
, давно знал, Ц так давно, что успел забыть…

Топорик проснулся Ц как очнулся. Резко, сразу. Произошедшее ночью вмиг п
ромелькнуло перед ним так ясно, что он сразу догадался: никакой это был не
приснившийся кошмар, а самая настоящая явь. Только теперь, при ярком солн
це, даже, наверное, и нестрашная.
Что-то гулко стукнуло рядом. Мальчик поднялся и увидел колдуна, сидевшег
о перед захлопнутой шкатулкой. Колдун был одет, на его куртке, на левом бок
у темнели четыре прорехи. На коленях лежал обнаженный меч. И взгляд колду
на был почти такой же, повернутый вовнутрь, отрешенный, как и все десять дн
ей до этого. Привиделись, что ли, Топорику костяные клинки на его теле? Вок
руг было так жутко… Должно быть, привиделись…
И вдруг колдун повернул голову к Топорику и тихо позвал:
Ц Нико…
Ц Меня зовут Янас, Ц осторожно ответил Топорик.
Ц Нико… Ц повторил колдун и моргнул. Глаза его стали прозрачны. Ц Нико
… лас. Мое имя Ц Николас.
Ц Янас, Ц еще раз сказал Топорик. Потом спохватился, вскочил на ноги и по
клонился.
Поодаль, возле мерина, чьи бока за ночь раздулись как барабан, спал какой-
то человек, полуголый, ростом и телосложением такой же, как и сам Янас, но с
длинной бородой и круглой розовой лысиной. Человек обнимал пустой бурдю
к, остро воняющий кислым вином, и бормотал бурдюку что-то ласковое.
Ц Отец Матей, Ц сказал Николас, кивнув на человека.
Ц Священник? Ц спросил мальчик.
Ц Проповедник, Ц снова кивнул колдун.
На тощей шее проповедника болталась удавка. Топорик вдруг вспомнил, как
ночью, продираясь сквозь обморочный дурман, он пытался отбиваться от чьи
х-то рук, стягивавших на его шее такую же.
Он непроизвольно огляделся:
Ц А где?..
Но вокруг только свистел ветер.
Николас поднялся, вложил меч в ножны. Поправил перевязь за спиной. Топори
к вдруг испугался. Вот он, тот момент, когда колдун скажет: «Прощай» Ц и уй
дет своей дорогой. Или вовсе ничего не скажет. Уйдет навсегда. А мальчику н
екуда было идти. Колдун дважды спасал ему жизнь. Никогда никто не делал дл
я Топорика ничего подобного. И рядом с колдуном он чувствовал себя защищ
енным и даже более того Ц спокойным и уверенным в себе. И пускай Ц что ко
лдун, и пускай Ц что из его тела растут ножи… Но он явно желает мальчику д
обра.
«Куда ты?» Ц чуть было не спросил он, но не решился.
Но колдун не стал прощаться. Он указал на спящего.
Ц Посмотри за ним, Ц просто, как равного, попросил он Топорика. Ц Я скор
о вернусь.
И все. Янасу неожиданно стало легко. Значит, дальнейший путь они продолжа
т вместе. Какая разница, куда они идут, что колдуну нужно в Лакнии и что их т
ам ждет? Главное, он теперь не один. И никого не нужно бояться.
Проповедник проснулся, потянулся и тут же, поморщившись, схватился за го
лову.
Ц О-о… Ц простонал он. Ц Клянусь святыми дарами, во рту у меня так гадко,
будто я всю ночь жевал перепревшее индюшачье дерьмо…
Мальчик не выдержал и рассмеялся.
Ц Грех потешаться над старшими! Ц попытался прикрикнуть на него свяще
нник, но опять сорвался на стон. Ц О-о, Пресвятая Дева… Скажи мне, сын мой, у
твоего господина нет ли вина?
Ц Не знаю… Ц пожал плечами Топорик, Ц кажется, нет. И он не господин мне.

Ц Так ты?.. Простите меня, молодой господин. Я хотел спросить, нет ли у твое
го уважаемого отца немного… Ц Он огляделся, тяжело вздохнул.
Ц У нас ничего нет, Ц подтвердил Янас, испытавший странное чувство, ког
да отец Матей назвал его сыном Николаса. Ц Ты же сам видишь.
Ц Вижу, Ц уныло согласился проповедник. Ц Ни кувшина, ни бурдюка, ни бут
ылки… Пресвятая Дева… Ц Он снова поморщился, натужно сплюнул и вдруг вс
кинулся с надеждой:
Ц Послушай, я знаю, у воинов всегда есть при себе такая маленькая фляжка
с водкой и самогоном…
Мальчик опять фыркнул и отвернулся, чтобы не обидеть священника.
Ц Так и знал, Ц обреченно выговорил отец Матей. Ц Господи боже, лучше бы
меня все-таки удавили.
Он встал на ноги, посмотрел вокруг и, шатаясь, пошел в том направлении, куд
а удалился Николас.
Ц Эй! Ц вскочил мальчик. Ц Святой отец! Куда ты? Нам сказано сидеть здес
ь!
Но проповедник, бормоча, кашляя и отплевываясь, шел дальше и не оборачива
лся. Мальчик побежал за ним.

Николас трижды обошел вокруг Черного Козла и в последний раз остановилс
я прямо перед ним. Утреннее солнце освещало неживого деревянного истука
на, сделанного так грубо, что в нем козел угадывался в общем-то с некоторы
м трудом. Ветвистые рога были теперь мало похожи на рога Ц просто хаотич
ное переплетение корневых отростков.
Козел сидел, вросший задом в землю, опираясь на передние копыта Ц в совсе
м не козлиной позе. Сейчас он больше напоминал деревянную статую собаки,
с головы которой забыли срезать ненужную древесину. Николас сосредоточ
ился, закрыл глаза, положил руку на дерево передних копыт.
Ничего. Пахнет мхом и сыростью. Да еще примешивается ко всему этому едва у
ловимый сладковатый запах мертвых тел.
Но ведь ночью передние копыта были воздеты к небу. А сейчас… Минуту назад
он специально влез на козлиное плечо и проверил Ц никаких следов слома
или спила. Ни на одном, ни на другом плече.
Человек Ц будь он месте Николаса Ц подумал бы о том, что ночная активнос
ть черного идола ему просто примерещилась в горячке боя, но Николас точн
о знал: он видел то, что видел, и чувствовал то, что чувствовал.
Но не мог этого объяснить.
Пожав плечами, он вздохнул и повернул обратно. По пути поднял из грязи пол
ный под завязку бурдюк, растянул горловину, отхлебнул немного вина. Вино
оказалось очень кислым, крепким, хотя и довольно молодым. К тому же к нему
был подмешан травяной настой Ц кажется, лебеды и волчьего лыка.
Он бы легко продержался еще долгое время без воды, но мальчику было прост
о необходимо промочить горло. Несколько глотков будет достаточно, но бол
ьше давать не стоит. Эта дрянь даже в малых количествах способна задурма
нить голову, а им предстоит сегодня долгий путь.
Николас поднялся из ложбины, и тут увидел проповедника, ковыляющего ему
навстречу. Следом за ним бежал мальчик.
Ц Стой! Ц кричал он. Ц Кому сказано! Я должен присматривать за тобой!
Отец Матей раздраженно обернулся и замахнулся, чтобы отвесить подзатыл
ьник. Мальчик, не дожидаясь неуклюжего удара, отскочил, но через секунду с
нова прыгнул к проповеднику. Тот широко отмахнулся, и мальчик, не успев ув
ернуться, выставил руку, защищаясь. Удар оказался неожиданно сильным Ц
мальчик еле устоял на ногах, а проповедник растерянно заморгал, почесыва
я плешивый затылок.
Николас направился к ним. Заметив его, священник сжался, но Николас проше
л мимо.
Ц Не так, Ц мягко сказал он Янасу. Ц Ты видишь, он сильнее тебя, так испол
ьзуй его силу против него самого. Давай еще раз.
Это требование было адресовано уже отцу Матею.
Ц Э-э… господин, я не хотел бить вашего сынишку, Ц забормотал проповедн
ик. Ц Христос учит нас любить ближнего Ц как я мог и помыслить о том, чтоб
ы ударить беззащитного отрока! Я просто хотел… так сказать, в науку… э-э…
Ц Он заметил бурдюк и замолчал, непрерывно сглатывая.
Ц Бей, Ц коротко приказал Николас.
Святой отец плавно поднял руку и двумя пальцами бережно дотронулся до ще
ки Топорика.
Ц Не его, меня.
Ц Вас?! Ц перепугался проповедник.
Ц Меня.
Ц Э-э-э… господин… я ведь все-таки священник, я слуга Христов… И… Бить? Та
кого, как вы? Ни за что!
Николас резким движением швырнул бурдюк далеко себе за спину. Проповедн
ик взвизгнул и метнулся за бурдюком Ц прямо на стоявшего у него на пути Н
иколаса. Тот перехватил протянутую руку за пальцы и несильно дернул на с
ебя, одновременно уходя влево. Матей, увлекаемый силой инерции, полетел в
перед, споткнулся о подставленную ногу и покатился кубарем по земле.
Ц Вот так, Ц повернулся Николас к Топорику. Ц Сможешь повторить?
Топорик кивнул, во все глаза глядя на колдуна.
Ц Лучше всего, конечно, обойтись без захвата, Ц продолжил Николас. Ц Пр
осто направляя движение противника в ту сторону, какая для тебя удобнее.
Вот так… Ц Он протянул вперед обе руки и быстро стукнул мальчика по локт
евому сгибу и сбоку под челюсть. Ц Сделаешь Ц и сразу меняй позицию. Ухо
дить лучше влево и чуть назад: пока тело противника продолжает движение,
ты успеешь нанести настигающий удар. Это если замахи противника широкие
, а удары сильные и дальние. Но еще лучше удар угадать и опередить. Это легк
о сделать, проследив за переменой позиции противника. Из упреждающих уда
ров простейший такой…
Проповедник, нежно держа бурдюк у груди, с обиженной гримасой на лице при
близился сзади. Половина его бороды окрасилась в розовый винный цвет.
Ц О, господин, Ц вдохновенно начал он, Ц вы снова спасли мне жизнь, и теп
ерь я ваш навеки преданный и ничтожный раб, но терпеть такое обращение…
Легко развернувшись, Николас мягким движением ребром ладони под подбор
одок Ц чуть вверх и вперед Ц толкнул его. Матей покачнулся и осел на земл
ю.
Ц Такой удар нарушает равновесие противника. На секунду противник Ц т
вой. А секунда Ц это очень много. Ты успеешь нанести несколько быстрых уд
аров или бежать. Или ударить только один раз, но так, чтобы второго удара н
е понадобилось. Если хочешь, я научу тебя так бить.
Ц Святые угодники! Ц просипел с земли Матей. Ц Вы осмелились ударить с
вященника!
Ц Прошу прощения, святой отец, Ц помедлив, проговорил Николас.
Ц Меня никто никогда не бил, Ц ворчал проповедник, пока Топорик помогал
ему подняться с земли. Ц Никто и никогда! Ударить священника рукой, как б
ьют скотину! Подумать только! Даже вдова Таннекен, когда я начал Рассказы
вать ей о том, что Господь создал женщину для Мужчины и заповедал им плоди
ться и размножаться, била Меня не рукой, а сковородником… Что ни говори, а
сковородник все-таки менее оскорбителен для честного христианина…
Впрочем, обиделся отец Матей, кажется, только для проформы. Пару раз хлебн
ув из бурдюка, он начисто забыл о происшествии, повеселел, но, вспомнив о т
ом, что в его хижине в недалекой деревне остался нераспечатанный еще кув
шин яблочного самогона, опять погрузился в уныние.
Ц Давно ты работаешь на Гюйсте? Ц негромко спросил Николас идущего ряд
ом мальчика.
Ц Больше года, Ц ответил Топорик, ускорив шаги, чтобы поравняться.
Ц Твои родители живы?
Ц Н-нет…
Ц Война? Или чума?
Ц Война… Ц вздохнул Янас. Ц И чума…
Ц Тебя учили какому-нибудь ремеслу?
Ц Папенька немного учил кузнечному делу, Ц ответил Топорик и замялся.
Ц Еще Гюйсте учил…
Ц Понятно, Ц усмехнулся Николас. Ц Год Ц это солидный срок, а Гюйсте Во
лк был неплохим учителем. Ты должен быть благодарен ему. Он дал тебе много
е, чтобы ты смог выжить в Империи в одиночку.
Топорик запнулся. И шел дальше, чуть отставая, уже не глядя на Николаса. Та
к они добрались до места ночной стоянки.
Ц Я иду в Лакнию, Ц сказал Николас, остановившись, Ц далеко в Лакнию, за
Северные горы. Если хочешь, можешь пойти со мной.
Янас тоже остановился. И, не поднимая головы, неопределенно пожал плечам
и.
Ц За Северные горы не пройти, Ц сказал он, глядя себе под ноги, Ц запрещ
ено императорским указом…
Перед глазами Николаса промелькнул образ Катлины. Вот она смеется, прижи
мая к груди розовый, смешно лепечущий комочек… Нет, Николас не в силах отп
устить этого мальчика. Отпустить Ц значит, потерять навсегда… Катлину?

Да, Катлину.
Ц Что-нибудь придумаю, Ц проговорил Николас, сглотнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40