Надо было и этому старцу срубить глубокомудрую башку. Даже, вернее, так Ц
ему в первую очередь.
Нет на свете ничего медленнее и вязче мысли. Николас вдруг понял это, когд
а Верпен, над городской стеной которого еще алели отблески пожарища, скр
ылся позади. Осознание, что Катлина теперь мертва и на всей огромной земл
е не осталось ни одного человека, рядом с которым он мог бы просто лечь и з
акрыть глаза, не думая ни о чем и совершенно ничего не опасаясь, лишь чувст
вуя этого, второго, всем телом, как самого себя, Ц осознание этого вгрыза
лось в мозг, как жук-короед в древесное тело, проникало все глубже и глубж
е, ранило, причиняя боль, которая все длилась, длилась и никак не могла кон
читься.
Напротив, становилась сильнее.
Если бы до Лакнии было всего несколько часов пути!.. Николасу почему-то ка
залось, что, когда он найдет того, кто должен ответить за смерть Катлины, э
та ядовитая оторопь покинет его тело, и он вновь станет прежним… Проклят
ая гадина Пелип!..
Но повозка все скрипела, монотонно бухали каменья под колесами, позвякив
ала на битюге сбруя, тянулись невыносимо длинные дни, сменяясь приторно-
черными тоскливыми ночами. Долгая дорога погружала Николаса в бесцветн
ое небытие.

Такого с ним никогда не было. Ни разу за всю жизнь не испытавший человечес
кого недомогания, Николас теперь чувствовал себя будто пораженным всем
и недугами сразу. Воющая пустота в голове дополнялась вполне физической
немотой во всех мышцах. Свет больно резал глаза, от каждого движения стан
овилось только хуже, но естественного страха умереть не было. Откуда ему
взяться, страху?
«Когда умрешь ты, умру и я», Ц говорил он.
Катлина мертва, почему же он до сих пор жив? Жив ли? Или все-таки умер? Совер
шенно невозможно сказать определенно, где он сейчас Ц среди людей или в
мире теней…
Тело отказывалось подчиняться Николасу. Время от времени он вообще теря
лся в надвигавшейся отовсюду темноте, словно превращаясь в податливый м
ягкий комок пульсирующей плоти. Возвращаясь в себя, с невероятными усили
ями вспоминал Ц кто он и зачем здесь, на дощатом дне движущейся повозки. А
что за человек правит битюгом? Ах, да, тот мальчик-проводник. От него пахне
т горьким дымом, лесной густой свежестью и молоком. Запах неопасный, успо
каивающий, даже приятный… Куда они едут? В Лакнию… Что ему искать там? Того
-кто-ответит-за-смерть…
Память услужливо зажгла горбатый силуэт огнебородого графа. Зачем тебе,
Пелип, понадобился эльваррум? Зачем ты убил Катлину?
Катлина! И, потревоженные вспышкой, ржавые зубчатые колеса начинали в ег
о голове очередной виток.

Ночь застала их в голой степи. В багровом свете заката Топорик долго выгл
ядывал неглубокую ложбинку, удобную для ночлега, или хотя бы каменный ва
лун, достаточно большой, чтобы спрятать за ним костер.
Ничего. Только ветер взвевает маленькие смерчи серой пыли и крутит их ме
жду редкими колючими кустарниками. Со вздохом мальчик опустил поводья. З
начит, придется обойтись без огня. Измотанный битюг тотчас остановился и
, опустив морду, фыркая, принялся шлепать сухими губами в тщетном поиске т
равы. Сломав для него несколько колючих веток, Топорик отправился назад
Ц по следам от колес в пыли. Пару минут назад, перед тем, как встать на стоя
нку, он приметил торчащие посреди степи колосья камыша. Это могла быть гр
язная лужа, подернутая вонючей ряской, а мог быть и чистый родник. Перед те
м как уйти, он осторожно заглянул в повозку, приподняв полог из грубой рог
ожи. Колдун сидел в своей обычной позе. Пока мальчик набирался смелости, ч
тобы позвать его, глаза колдуна засветились желтоватым кошачьим светом.
Топорик поспешно опустил полог, отшатнулся и быстро пошел к камышу. Почт
и побежал.
Камыш оказался дальше, чем он предполагал. Когда он добрался до него, пово
зка полностью скрылась в сумерках. Топорик опустился на колени. Действит
ельно лужа… И довольно большая. Поколебавшись, он ладонью отогнал ряску
и, склонившись, хлебнул теплую солоноватую воду. Потом, перебарывая отвр
ащение, зачерпнул полные горсти и сделал еще несколько глотков. В животе
почти мгновенно забурлило. Чертыхнувшись, Топорик выпрямился. Только во
т несварения желудка ему недоставало. Морщась и переминаясь с ноги на но
гу, он постоял с минуту, прислушиваясь к ощущениям внутри. Вроде отпустил
о… Хоть жажда не унималась, но пить из грязной лужи он больше не рискнул. А
вот битюга распрячь и привести сюда стоит…
На небе засияли звезды. Те, которые были пониже, с западной стороны, показа
лись Янасу необычно крупными. Он моргнул, приглядываясь. Пресвятая Богор
одица, какие же это звезды! Огоньки от факелов! Один, другой, третий… Почти
два десятка огоньков, сиявших плотно, почти сливавшихся в одно большое к
расно-оранжевое пятно, насчитал Янас. Расстояние до них было шагов двест
и, и расстояние это заметно сокращалось.
Топорик побежал к повозке. Непонятное зрелище сильно напугало его. Как о
н раньше не заметил факелы! Наверное, там, подальше на запад, низина… И что
это вообще может быть? Разбойники из местных, выследившие повозку? К чему
им идти открыто, освещая себе дорогу? Войска? Имперские солдаты или Братс
тво Красной Свободы? Чепуха. Военные ни за что не будут передвигаться по н
очам без крайней необходимости, да и двадцать человек Ц как-то слабоват
о для войска. Стража? Рейтары с заставы? Откуда здесь рейтары…
Добежав, мальчик прыгнул в повозку, схватился за вожжи. Хорошо, не успел ра
спрячь… Битюг в ответ на удар по спине замотал гривой и недовольно заржа
л.
Ц Да тихо ты! Ц зашипел на него Топорик и снова хлестнул вожжами.
Животное прянуло в сторону, жалобно захрипев. Долгие переходы и постоянн
ая нехватка воды и пищи вконец истощили битюга. Мальчик понял Ц до утра е
му вряд ли удастся сдвинуть его с места.
Он свалился на землю, отбежал чуть назад… Факелы колыхались много ближе.
Теперь можно было разобрать, что это не совсем и факелы. Длинные, в человеч
еский рост, жерди с пылающими тряпками, пропитанными смолой, на верхушка
х. Силуэты под огненными отблесками двигались нестройно, вразнобой. Нет,
это точно не солдаты… Некоторые из идущих спотыкались и падали. Поднимал
ись и шли дальше. И было слышно, как они выкрикивают что-то хриплыми, надор
ванными от долгого крика голосами.
Мальчик снова метнулся к повозке. Спасительная мысль о том, что, наверное,
все не так страшно, как ему показалось вначале, что это шествие может быть
каким-нибудь празднованием по здешнему обычаю, помешала Топорику посил
ьнее толкнуть колдуна. Он лишь тронул его за плечо.
Колдун не пошевелился. Даже не открыл глаз. Янас схватил битюга под уздцы,
потащил его прочь с пути идущих, но тот и не думал повиноваться. Громко и п
ротестующее заржал.
С запада тотчас откликнулись пронзительно и многоголосо. Услышали…
Оставив битюга в покое, мальчик опять повернулся назад. Факелы прыгали и
раскачивались так, будто идущие перешли на бег. И в их воплях теперь ясно ч
италась угроза. Проклиная дурацкую свою нерешительность, Топорик удари
л ногой по повозке и рванул полог.
Ц Просыпайся! Ц заорал он.
Колдун открыл глаза, и мальчик отпрыгнул. Оглянувшись, он увидел нечто та
кое, что заставило его закричать от ужаса. Лица под факелами были вовсе не
человеческими лицами, а страшными звериными мордами. Собачьи, волчьи, св
иные, козлиные морды с неподвижно разверстыми пастями, откуда рвались яр
остные вопли. И масляно блестели под огненным светом слюдяные глаза.
Топорик опомнился, отбежав на добрую полсотню шагов. За это время шестви
е приблизилось к повозке вплотную. Звери-люди были вооружены. На поясе у м
ногих висели длинные широкие ножи, удобные для рубки, некоторые, держа в о
дной руке факел, другой сжимали трехконечные вилы. У четверых вовсе не бы
ло никакого оружия, они тащили волоком огромный мешок. Почти у каждого за
спиной болтались мешки поменьше.
Толпа окружила повозку. Всхлипывая, мальчик подобрался ближе, и с двадца
ти шагов почувствовал сильный винный запах, окутавший толпу облаком. Да,
все они были пьяны. Иначе чем еще можно было объяснить свирепое возбужде
ние этих странных существ?
Битюг, испуганный шумом и ярким светом, заметался из стороны в сторону. Ег
о стали бить факелами и ножами, часто попадая плашмя. Он отчаянно ржал, пок
а кто-то не подобрался к нему и не перерезал горло. Рухнувшую тушу били и п
инали ногами, точно добивая. Повозку подожгли с нескольких сторон. Груба
я рогожа горела неохотно, чадила неприятным черным дымом.
Ц Просыпайся же, просыпайся, Ц шептал мальчик. Ц Вставай!
Но колдун его, конечно, не слышал. Колдуна выволокли из повозки, ударили ра
з-другой факелами, пихнули в живот тупым концом ножа. Он стоял прямо, гляд
я перед собой, только слегка покачиваясь под ударами. Потом один из этих
Ц со свиной оскаленной мордой вместо лица Ц широко размахнулся и всади
л ему в бок вилы. Топорик отчетливо видел, как толстые зубья пропороли кож
аную куртку, войдя глубоко в плоть. Свиномордый выдрал вилы, на землю хлын
ули три кровяные струи. Толпа восторженно взревела.
Колдун вздрогнул, но не упал. Оставшись стоять, поднял голову и стал повор
ачиваться вокруг своей оси, словно для того, чтобы увидеть каждого из тех,
кто окружал его. Толпа мало-помалу стихала и очень скоро стихла совершен
но. Кровь уже не била струей. Несколько быстрых капель стекли по ногам кол
дуна вниз. Эти капли были последними.
Минуту стояла тишина. Звериные морды недоуменно глазели на человека, кот
орый должен был корчиться в Дорожной пыли в предсмертной муке, но вместо
этого даже не стонал. Молчал, отрешенно поводил взглядом вокруг себя.
Мальчик почувствовал, что дрожит. Все было как в кошмарном сне. Толпа внов
ь загомонила. Свиномордый размахнулся снова своими вилами, но его удержа
ли. С колдуна стащили проколотую, пропитанную кровью куртку, вместе с пер
евязью, где был закреплен меч, осветили факелами окровавленную рану. Она
не кровоточила, и отверстия от зубьев казались немного меньше, чем должн
ы быть.
Вдруг кто-то закричал, его крик подхватили. Плотное кольцо раздалось во в
се стороны. Топорик увидел в свете факелов обнаженного по пояс колдуна. Н
а его локтях и на спине Ц вдоль позвоночника Ц сияли ужасающе острые ко
стяные клыки. Свиномордый с вилами наперевес, приседая, подбежал к колду
ну, изготовился, но колдун неожиданным и мгновенным движением перехвати
л вилы в полете, потянул на себя. Свиномордый, не удержавшись, упал на коле
ни.
Толпа визжала не переставая: то ли От ужаса, то лиЦ Топорик с изумлением о
сознал это Ц от восхищения.
Свиномордый, тряхнув головой, поднялся и шагнул к колдуну, а тот, кругообр
азно крутанув вилы, обрушил их на свиномордого. Черенок, треснув, разломи
лся. Свиномордый упал ничком и больше не шевелился. Должно быть, у него был
проломлен череп, но никто и не подумал оказать ему помощь. Со всех сторон
звери-люди рванулись к колдуну, и он не дрогнул, словно почувствовал, что
теперь ему не желают зла. Его подняли на руки и усадили в повозку, верх кот
орой почти полностью сгорел. Трое обрубили постромки, не желая возиться
с упряжью Ц и впряглись в повозку, больше напоминающую сейчас обычную к
рестьянскую телегу.
Повозка двинулась с места. Колдун прочно сидел в ней, держа руки на коленя
х, окутанный дымом, безмолвный, неподвижный и устрашающий, как древний ид
ол. Факельное пламя играло на костяных клинках.
Набирая скорость, повозка, влекомая троицей Ц «козлом», «псом» и «волко
м», Ц полетела в восточном направлении Ц шествие продолжало свой путь.
Вопли оглушали Ц в них ясно слышалось торжественное ликование.
Топорику пришлось откатиться подальше в темноту, пропуская исходящую д
ымом, пламенем и криками процессию. От винного дурмана его даже замутило.
Когда шествие отдалилось шагов на сто, он поднялся и побежал следом. Заче
м Ц он и сам не понимал. Наверное, затем, что оставаться одному в голой сте
пи, где на тысячи шагов не встретишь приюта, было равносильно смерти.
Бешеный бег через ночь оказался коротким. Шествие перевалило через поло
гий холм и скатилось в глубокую ложбину, неожиданно открывавшуюся с верш
ины холма.
Черная грязь захлюпала под ногами зверей-людей, когда они достигли дна л
ожбины. Там, на самом дне, темнел громадный, уродливо раскоряченный во все
стороны силуэт. Топорик, распластавшись в грязи, приподнялся… Это был пе
нь чудовищного по величине дерева, вывороченного с корнями. Искусно подт
очив, поднявшимся из земли вверх корням придали форму козлиного корявог
о тела. Черный козел, присев на задние копыта, передние задирал к ночному н
ебу, точно для благословения. Рога у него были не остроконечные, а ветвист
ые, и такие длинные, что в них, казалось, запутались звезды.
Факелы воткнули в землю вокруг козла-истукана. Ложбина ярко осветилась.
Только тогда Топорик понял наконец, что звериные морды Ц это просто мас
ки, но от этого страх мальчика нисколько не уменьшился. Люди в масках живо
тных как бесноватые бились в варварском беспорядочном танце, останавли
ваясь лишь для того, чтобы приложиться к бурдюкам с вином Ц мешки за их сп
инами были бурдюками, теперь Топорик и это смог рассмотреть. Невообразим
ый шум переполнял ложбину, словно кипящая вода Ц котел. То один, то другой
в исступлении сдирал с себя одежды, и становилось видно, что помимо мужчи
н здесь немало женщин. Обнажившиеся телом, но лица пряча под масками, пляс
али спиной к спине. Пили, проливая вино на себя, на землю, снова бросались в
безумную пляску под общие истошные и бессвязные вопли. Мужчины хватали ж
енщин, валили в грязь, под ноги прочих бесноватых, и, громко крича и смеясь,
овладевали ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40