Не менее двух десятков чужаков, большая часть уцелевшей команды, расположились вдоль стены - стоя, сидя, парами, тройками. Наблюдая за землянами, они прислушивались к концерту-импровизации. Как только Кьяри умолк, Николь завела старин­ный шотландский рождественский гимн «Вассаил» - наверное, самую необузданно-веселую, добродушную и просто глупую песню в мире. Как Николь и надеялась, гимн закончился невпопад, в четырех разных тональностях, а исполнители хохотали как припадочные.
И вдруг по комнате раскатилась басовая, гулкая нота. Все подняли головы к вершине утеса, откуда исходил звук. Декорация смени­лась; песчаный пляж уступил место плоской ка­менной площадке, и Николь оказалась на вер­шине утеса. Костер исчез, но, бросив взгляд с обрыва, она увидела, что огонь весело потрескивает далеко внизу. Она лишь негромко при­свистнула от удивления перед гением програм­миста этой фантастической виртуальной реаль­ности. А еще перед мудреной техникой, которая может ее сотворить.
Капитанша прошагала мимо к пирамидке мет­ровой высоты в центре террасы и обратилась лицом к горизонту, воздев распростертые руки к небесам и издав высокий, переливчатый вопль, эхом заметавшийся вокруг. Немного помешкав, экипаж присоединился. Инопланетяне вторили каждому слову, встав полукругом перед памятни­ком, так что астронавты оказались между ними и пирамидкой.
- Церемония, - шепнула Хана.
- Похоже, поминание усопших, - отозвался Кьяри.
- Следует ли нам тут быть? - глаза Андрея забегали в поисках невидимой двери.
- По-моему, так и задумано, - прошептала Николь. - Им ничего не стоило отослать нас прочь, а уж после начинать. Они почему-то хо­тели нашего участия. А теперь - молчок. - Она заметила пару сердитых взглядов чужаков и вспомнила, насколько острый у них слух. - Мы и так слишком мешаем.
Жалобно запричитал какой-то инструмент вроде волынки. Его сменило мягкое, мелодичное звучание, поддержанное четким ритмом барабан­ного боя. Капитанша соединила руки над головой и опустила их к груди, приняв почти человечес­кую молитвенную позу. Резко выбросив руки назад и в стороны, она поднялась в воздух и на­чала танцевать, двигаясь с такой грациозной вы­разительностью, что легко заткнула бы за пояс лучших танцоров Земли.
В воздухе замерцал легкий туман, придавая происходящему чуточку сюрреалистичный, ска­зочный характер. Барабанный бой стал громче, и его настойчивая дробь заставила экипаж тоже вступить в танец и пробудила отклик в душе Николь. Пятеро инопланетян в сверкающих одеяниях двигались среди собравшихся, те сры­вали эти одежды лента за лентой - каждая лента своего цвета. Когда же эти пятеро добра­лись до пирамидки, на них остались простые белоснежные саваны. Капитанша плясала в воз­духе, а они синхронно вторили ей, один за дру­гим отталкивались от земли, исчезая в угольной тьме небес.
- Умершие возносятся на небеса, - едва слышно прокомментировал Кьяри.
Темп убыстрился, и Николь оказалась в кругу танцующих, прежде чем кто-либо успел ей поме­шать. Очередное крещендо - и трое оставшихся ощутили порыв, противиться которому не могли. Партнером каждому стал один из инопланетян, сверхъестественным образом прямо на глазах об­ратившийся в погибших товарищей. Хана танце­вала с Полем да Куной, Кьяри - с Кэт Гарсиа, Андрей - с Шэгэем, и каждый покойник был одет так же, как и инопланетяне. И лишь Николь танцевала одна, понемногу перемещаясь к пира­мидке, чтобы занять над ней капитанское место. И снова руки тянулись, чтобы сорвать с призра­ков радужные оболочки. Когда они приблизились к пирамидке, земляне попытались последовать за друзьями, однако их удержали ласковые, но силь­ные руки. Взгляды их устремились к Николь, по­вторявшей капитанский танец, и постепенно ее безупречные движения и манеры стали все силь­нее напоминать инопланетянские. Как и прежде, призраки следовали ее движениям, но затем Ни­коль спустилась, чтобы обойти их, задержавшись на мгновение перед воплощением Поля, чтобы сказать последнее «прости». И они ушли. Бара­баны зарокотали громче, музыка зазвучала с пер­вобытной силой, туман еще чуточку сгустился, обжигая горло и легкие, как выпитое залпом ста­рое виски. Краешком быстро угасающего созна­ния Николь успела отметить, что их чем-то одур­манили, но не придала этому ни малейшего зна­чения. Сердце рвалось из груди, ее горе и отчая­ние были выставлены на общее обозрение, а уте­шение можно было найти, лишь безоглядно от­давшись танцу, изгнав боль усталостью. Она ока­залась лицом к лицу с капитаншей, а после, когда та отвернулась к Кьяри, - с Ханой. Николь ка­залось, что она разделяется надвое, обретая двой­ное зрение, охватывая вершащееся вокруг как бы извне, неким богоподобным взором. Улыбка капитанши наполнила душу Николь радостью. За весь вечер капитанша проделала лишь кратчай­ший тур с Ханой и Андреем, а потом танцевала лишь с Николь и Кьяри. И все чаще с Николь. Когда она отходила, место ее занимала Хана. Они ни разу не коснулись друг друга, но пространство между ними будто клокотало от неукротимой энергии, порождая узы, которые невозможно ни принять, ни отвергнуть. Николь гадала, почему Кьяри держится поодаль, и изумленно приоткры­ла рот, увидев, что его облик скрыт инопланетной личиной - то ли благодаря иллюзии, порожден­ной сознанием, то ли под действием голографических трюков. Кьяри лучился такой энергией и неукротимой волей, что даже сильнейший из чу­жаков не сразу решился бы вступить с ним в еди­ноборство. «Тигр, - подумала она, - мой тигр!» Но еще не додумав эту мысль до конца, уже знала, что заблуждается: отныне и навсегда он принадлежит только себе самому.
Душу обожгло новой болью, слезы опять под­ступили к глазам, и Николь самозабвенно отда­лась танцу. Капитанша ее больше не покидала. Словно со стороны Николь видела, как срывает с себя куртку, а за ней и спортивный костюм, как раздевается донага - кожа блестит от пота, глаза горят, зубы сверкают в улыбке. Круглые зрачки превращаются в вертикальные щели, угол­ки глаз загибаются кверху и даже облик изменя­ется, обретая сходство с чертами инопланетян. Кожу скрыл рыжеватый мех, украшенный бирюзовыми узорами, напоминающими узор на теле капитанши, а волосы преображаются в огненную гриву. На пальцах отросли когти, во рту клыки, Николь ощутила родство с инопланетянами. Она дома, среди друзей и близких, она счастлива.
Вздрогнув, она проснулась и глубоко потянула носом воздух, словно хотела убедиться, что жива. Затем обнаружила, что лежит в полутемной кают-компании. Рядом Кьяри, и больше никого. Их ос­тавили одних. Они с Кьяри обнажены. Николь тряхнула головой и пристроилась к комиссару под бочок, ласково гладя его по спине и целуя в клю­чичную впадинку. Не открывая глаз, он ответил на поцелуй и обнял ее. Обоих переполняло желание. Их голоса сливались в восторженных стонах; сей­час они были готовы друг для друга на все. Словно впервые в жизни Николь испытала столь неодоли­мую животную страсть, а когда все было кончено - столь восхитительное удовлетворение.
Молчание нарушил Кьяри, и его ровный голос вдруг наполнился обертонами, которых Николь еще ни разу не слышала.
- Ирландочка, давай теперь посоревнуемся, кто быстрее проснется.
- В самом деле, - согласилась она и сразу расслышала те же обертоны в своем голосе. - Проклятие, что это?
- Черт его знает. Какие-то обалденные глюки.
- Жаль, что я ничего не помню. Но это сма­хивает на обрывки сна; стоит мне сосредоточить­ся, как они расплываются.
- Ты никогда еще не была так прекрасна!
- Почему же ты не сказал об этом? Хана по­дошла, а тебе что помешало?
- Не знаю.
Но он солгал. И она это знала. Еще один глубокий вдох, и пустой желудок вдруг напомнил о себе.
- Я голодна, - объявила Николь и потяну­лась за своей эдвардсовской курткой. - Стоило бы считаться с остальными, пока мы тут. Гос­поди, что они о нас подумают! - Она взмахнула рукой, обводя небрежным жестом импровизи­рованный будуар. - Каково все это иноплане­тянам?
- Дьявол, я полагаю, все это их рук дело. На­верное, очередной тест. - Он поднял флейту, чтобы положить в футляр.
- О Боже, так они видели?! - простонала Николь, заливаясь краской стыда.
И тут раздался визг Ханы.
Оба в мгновение ока вылетели в коридор. Через долю секунды выскочил Андрей, даже не обратив внимания, что Кьяри наг, а Николь одета лишь в летную куртку. Хана во весь дух мчалась к ним, забыв об осторожности и скользя на глад­ком полу. Едва завидев спутников, она крикнула, но больше ничего не успела произнести. В спину ей ударил энергетический разряд, окруживший тело алым ореолом; что-то ухнуло, и Хана рух­нула к их ногам.
Тотчас показался воин, нацеливший оружие на троих землян. Кьяри мгновенно выскочил из укрытия за дверью, намеренно привлекая внима­ние чужака к себе. Он казался легкой мишенью, но воин, как и многие другие, недооценил бы­строты и ловкости комиссара. За долю секунды до выстрела Кьяри метнул флейту вдоль коридо­ра, как копье, и сразу отскочил от стены. Воин инстинктивно пригнулся, и выстрел не достиг цели; а в следующий миг Кьяри уже настиг его. Два профессиональных приема карате, и воин упал без памяти, а Кьяри завладел оружием.
Взвыла сирена тревоги, более ощутимая, чем слышимая; от ультразвука у землян раскалыва­лись головы. Кьяри распластался у стены, а вдоль главного коридора с шипением проскакивали разряды энергии - воин пришел не один.
- Надо выбираться отсюда! - крикнул ко­миссар. - Отползайте, я прикрою!
Андрей перебросил Хану через плечо.
- Хорошее предложение, но куда ползти?
Ответить Николь не успела. Один из алых раз­рядов угодил в стоявшего Андрея, отшвырнув его в сторону Кьяри. С яростным криком Николь на­бросилась на чужаков, подло ударивших им в спину, с самого начала понимая, что это жест от­чаяния, и раздумывая, больно ли будет при по­падании.
Но они не стреляли. Громкоговорители рявк­нули команду - Николь узнала голос капитанши, - воины замешкались... Только этой замин­ки Николь и не хватало. Свернувшись в полете в тугой комок, она распрямилась с убийственной силой, мысленно возблагодарив Кьяри за долгие часы тренировок.
Услышав крик, она обернулась. Кьяри спо­койно стрелял с колена из-за Андрея вдоль глав­ного коридора. Николь осталось разделаться лишь с одним врагом. Опершись о палубу, она изо всей силы пнула воина в лицо; попав в цель, воспользовалась инерцией толчка, вдобавок от­толкнувшись ладонями от пола, чтобы отлететь к Кьяри. Разряды так и сверкали вокруг; попада­ние - лишь вопрос времени. События развива­лись с бешеной быстротой, но Николь воспри­нимала все своим новым, двойным, зрением; со­бытия, длящиеся долю секунды, растягивались в целую вечность. Она схватила Кьяри за руку и уперлась в палубу босыми ступнями, зашипев от боли, когда трение обожгло их. У нее не было никаких планов - только бездумное, атависти­ческое стремление бежать.
Но далеко убежать им не удалось.
Что-то вдруг обвилось вокруг ноги, и в тот же миг они с Кьяри покатились кубарем, путаясь в живой сети, растащившей их в стороны. Не ус­пела Николь спохватиться, как была связана по рукам и ногам, спеленута с головы до пят, и чем больше билась, тем сильнее увязала. Кьяри ба­рахтался рядом.
А перед ними стояла толпа чужаков, предво­дительствуемая капитаншей. Увидев разодранный костюм капитанши и ссадину на щеке, Николь презрительно усмехнулась - Хана успела кое-чем отплатить, прежде чем ринулась предупре­дить друзей.
- Почему?! - крикнула Николь, когда их обоих поставили вертикально в воздухе и отпусти­ли. - Дьявол вам в душу?! Мы пришли как друзья. Что стряслось, что переменилось?! Отвечай!!!
Самка, шпионившая рядом с их комнатой, проговорила что-то, протягивая свой прибор капитанше. Та направила его сначала на Николь, затем на Кьяри, снова на Николь и, наконец, на­долго задержала на Кьяри. Николь удалось бро­сить взгляд на лицевую панель прибора, оказав­шегося каким-то сканером. На экране виднелись компьютерные абрисы Кьяри и самой Николь. Силуэты окружал золотой ореол, у Кьяри чуть отдающий красным.
Капитанша отрывисто скомандовала, и два невооруженных самца поспешно подхватили Кьяри, увлекая его прочь.
Николь крикнула ему вслед осипшим от гнева и страха голосом, но его сдавленный, неразбор­чивый ответ оборвался на полуслове. Она неис­тово забилась в путах, извиваясь и впиваясь паль­цами в сеть, как рвущийся на свободу дикий зверь. Но с каждым рывком тенета становились все крепче - удушая и убивая.
И когда капитанша отобрала оружие у солдата и выстрелила Николь в голову, это был акт милосердия.

11
Она поняла, что жива, ибо увидела сон. Но некоторое время спустя, когда сновидения под­хватили ее и увлекли за собой, она позавидовала мертвым.
Снова и снова, раз за разом, она беспомощно следила, как «Скиталец-два» устремляется к кор­сарской ракете, заряженной антивеществом. Она находилась на борту катера, сидела рядом с Паоло - увидев его, такого славного и отважно­го, она не удержалась от слез, - рядом с Кэт и Медведем. Паоло всхлипывал, наводя лазеры ка­тера на мишень; во взгляде Кэт полыхало безу­мие, на губах играла шалая боевая ухмылка; Мед­ведь молился - основательно и спокойно, как и всегда. Из брюха «Скитальца» вырвалась энергия, боеголовка сработала, и Вселенную затопил сле­пящий свет словно в замедленной съемке. Огнен­ный шар надвигается на катер, неторопливо уничтожая керамику и сталь обшивки и троих людей внутри. Должно быть, смерть их была мгновенной. Но для Николь она растянулась на целую вечность.
Свет погас, сон окончился. А затем возобно­вился, словно бесконечная кинопленка.
И с каждым повтором Николь все глубже по­гружалась в водоворот безумия, настолько силь­ного, что, казалось, возврата не будет никогда. Да и так ли это плохо? Ни тревог, ни надсады, ни ответственности, ни горя. Последний приют. Она уже приготовилась поддаться искушению, когда вдруг ощутила чье-то присутствие. Кьяри возник рядом неизвестно откуда, да и какая раз­ница?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38