Из носа у Рульфа потекла кровь. Через секунду оба
ученика уже катались по булыжникам двора. Перевес в схватке был
явно не на стороне Пага. Тяжелый, плотный Рульф стал одолевать
его. Еще через несколько мгновений он уже уселся верхом на
грудь Пага и принялся молотить его по лицу своими огромными
кулаками.
Томас стоял рядом с дерущимися и беспомощно глядел на
своего распростертого на земле друга. Он при всем желании не
мог прийти на помощь Пагу, ибо законы чести соблюдались
учениками ремесленников так же строго, как и благородными
рыцарями. Стоило Томасу вмешаться в ход сражения, и Паг был бы
навеки опозорен в глазах тех, кто сейчас наблюдал за ходом
поединка. Будущий воин принялся кружить вокруг Пага и Рульфа,
поддерживая боевой дух своего приятеля словами одобрения, давая
ему советы, бесполезность которых он не мог не осознавать, и
морщась при каждом ударе, получаемом Пагом, так, словно сам
испытывал боль.
Паг пытался уворачиваться от града сыпавшихся на него
ударов, и многие из них не достигли цели, но, больно ушибив
кулак о булыжники двора, Рульф пришел в неистовую ярость, от
которой рука его словно бы сделалась еще тяжелее, и вскоре Паг
перестал ясно осознавать происходящее. Голоса мальчишек
доносились теперь до его слуха словно бы откуда-то издалека, он
почти не чувствовал боли от тумаков, которые по-прежнему
сыпались на его лицо и голову, а перед глазами его поплыли
красные и фиолетовые круги. Но внезапно жестокое избиение
прекратилось, и с груди Пата была снята давившая на нее
тяжесть.
Через несколько мгновений к Пагу вернулись зрение и слух.
Он увидел над собой принца Аруту, державшего Рульфа за шиворот
так, что ноги ученика конюха едва касались земли. Не обладая
богатырской силой своих отца и брата, Арута тем не менее
оказался способен удерживать на весу упитанного подростка.
Принц холодно улыбнулся и проговорил:
- По-моему, с него вполне довольно. Ты согласен?
По тону, каким были произнесены эти слова, все мальчишки
поняли, что Арута вовсе не намеревался принимать в расчет
мнение Рульфа. Однако тот, слизнув с губы кровь, которая все
еще сочилась из разбитого Пагом носа, издал хриплый звук,
означавший согласие, и попытался кивнуть. Арута отвел руку в
сторону и выпустил воротник Рульфа. Тот плюхнулся навзничь, что
вызвало дружный смех у наблюдателей.
Принц наклонился к Пагу и помог ему встать на ноги.
Придерживая его за плечи, он негромко произнес:
- Я в восторге от твоей храбрости, малыш, но впредь советую
тебе быть осторожнее. Ведь нельзя же допустить, чтобы какой-то
грубиян вышиб мозги из головы юного крайдийского чародея!
В голосе принца звучала легкая насмешка. Паг слушал его
молча, не находя слов для ответа. В голове его попрежнему
раздавался легкий звон. Арута улыбнулся и передал его на
попечение Тома, который успел принести из кухни смоченное водой
полотенце.
Паг окончательно пришел в себя, лишь когда Томас вытер его
лоб и щеки прохладной влажной тканью. Но он снова почувствовал
себя из рук вон плохо, проследив взглядом за принцем Арутой.
Тот приблизился к стоявшим неподалеку и наблюдавшим за недавней
сценой принцессе и Роланду. Оказаться поверженным наземь и
избитым на глазах у девчонок-горничных было бы позорно, но
получить трепку от такого ничтожества, как Рульф, в присутствии
самой принцессы означало для Пага не что иное, как полную
катастрофу.
Усилием воли подавив рвавшийся из груди стон отчаяния, Паг
встал вполоборота к принцу, принцессе и Роланду.
Томас легонько тряхнул его за плечо:
- Не вертись, сделай одолжение! Слов нет, тебе крепко
досталось от него, но зато ты выпачкан его, а не своей кровью.
К утру нос Рульфа станет похож на перезрелую свеклу!
- Как и вся моя голова! - со вздохом отозвался Паг.
- Пустяки! Пара синяков, заплывший глаз и свернутая
челюсть. Вот и все увечья. Ты держался молодцом, Паг, но, право
же, тебе следует подрасти хоть на пару вершков и набрать вес,
прежде чем снова набрасываться на Рульфа с кулаками и разбивать
ему нос!
Краем глаза Паг заметил, что принц взял сестру под локоть,
уводя ее с поля боя. Роланд, поймав на себе взгляд ученика
чародея, широко осклабился. Пагу захотелось провалиться сквозь
землю.
Паг и Томас с тарелками в руках вышли из кухни. Во дворе
было по-летнему тепло, и они предпочли поужинать на открытом
воздухе, вдыхая запах моря, доносимый сюда вечерним бризом, а
не тесниться в душной трапезной вместе с остальными учениками.
Мальчики присели на широкие ступени крыльца, еще хранившие
тепло знойного дня, и Паг несколько раз осторожно открыл и
закрыл рот. Нижняя челюсть нестерпимо болела и двигалась точно
на шарнирах. Он отщипнул маленький кусочек жареной баранины,
попробовал прожевать его, покачал головой и отставил тарелку в
сторону.
Томас взглянул на друга с неподдельным участием.
- Не можешь есть?
Паг кивнул:
- Челюсть ужасно болит. - Он уперся локтями в колени и
обхватил ладонями нижнюю часть лица. - Право же, мне следовало
сдержать свой гнев.
Томас, набив рот жарким, едва внятно пробубнил:
- Мастер Фэннон говорит, что воин никогда не должен терять
головы, иначе он рискует и в самом деле лишиться ее.
Паг вздохнул:
- Что-то подобное говорил и мой учитель Кулган. А ведь я
владею некоторыми приемами, которые помогают контролировать
чувства. Мне надо было вовремя применить один из них.
Томас проглотил прожеванную пищу и потянулся за новым
куском.
- Так ведь одно дело - упражняться в подобных вещах у себя
в комнате, и совсем другое - помнить о них, когда тебе наносят
незаслуженное оскорбление. На твоем месте я наверняка сделал бы
то же самое.
- Но ты одолел бы его!
- Почти наверняка. Поэтому-то Рульф никогда не станет
задирать меня. - Томас говорил о своем превосходстве над
Рульфом без малейшей тени самоуверенности и бахвальства. Он
лишь констатировал всем известный факт. - И все же ты держался
молодцом, Паг. Свекольный нос теперь хорошо подумает, прежде
чем снова свяжется с тобой. Значит, поставленная цель
достигнута.
- Что ты имеешь в виду?
Томас поставил свою тарелку наземь и удовлетворенно рыгнул.
- Понимаешь, с задирами всегда так. Главное не в том,
можешь ли ты положить их на лопатки. Они ведь нападают только
на тех, от кого не ждут вовсе никакого отпора. В глубине души
этот грубиян Рульф - просто трус. Вот увидишь, теперь он станет
преследовать только мелюзгу, а к тебе и близко не подойдет,
его, старина! Ой, не могу! Прямо в клюв! - И Томас залился
смехом.
Похвала Томаса возымела свое действие. Взглянув на
происшедшее его глазами, Паг почувствовал себя намного лучше.
Томас кивнул в сторону тарелки Пага:
- Может, поешь?
Паг скользнул равнодушным взором по отвергнутому им ужину,
состоявшему из жареного бараньего бока, овощей и картофеля.
Учеников кормили вкуснее и обильнее, чем мальчишек, не
достигших тринадцати лет.
- Не хочется. Угощайся на здоровье, Томас.
Тот не заставил себя упрашивать. В мгновение ока тарелка
Пага оказалась на его коленях, и будущий воин принялся с
завидным аппетитом поглощать ее содержимое. Паг с улыбкой
кивнул другу и перевел взгляд на стену замка.
- И надо же мне было так осрамиться перед всеми!
Рука Томаса с зажатой в ней жареной картофелиной замерла на
полпути от тарелки ко рту. Он исподлобья посмотрел на Пага и
спросил:
- И ты тоже?
- Что - и я тоже?
- А то, что ты места себе не находишь, потому что принцесса
видела, как Рульф задал тебе трепку.
Паг гордо вскинул голову.
- О какой трепке ты говоришь? По-моему, он получил от меня
сполна!
Томас отмахнулся от этого утверждения друга.
- Неважно! Выходит, все дело в ней! В принцессе!
- Похоже, что так, - со вздохом согласился Паг.
Томас вернулся к прерванной трапезе, и в течение нескольких
минут Паг наблюдал, как тот расправлялся с картошкой, овощами и
бараниной. Наконец, когда с ужином было покончено, Паг несмело
спросил:
- Неужто она тебе не нравится?
Томас вытер губы тыльной стороной ладони и пожал плечами:
- Отчего же? Наша принцесса Каролина на диво хороша собой.
Но я знаю свое место и потому присмотрел для себя кое-кого
попроще.
- Кто же это? - резко выпрямившись, с любопытством спросил
Паг.
- Не скажу! - Томас помотал головой. На губах его появилась
плутоватая улыбка.
-А я и без тебя знаю! - самодовольно ухмыльнулся Паг. - Это
ведь Неала, правда?
От удивления глаза Томаса едва не вылезли из орбит:
- Как ты узнал об этом?!
Паг напустил на себя таинственно-непроницаемый вид.
- Мало что может укрыться от нас, чародеев!
- Тоже мне чародей! - фыркнул Томас. - В таком случае, я -
капитан королевской гвардии! Скажи-ка лучше правду, как ты
догадался, что мне нравится Неала?
Паг расхохотался.
- Это было нетрудно, уверяю тебя! Ведь всякий раз, как она
появляется поблизости, ты запахиваешься в свой воинский плащ и
пыжишься, как бантамский петух!
Томас не на шутку встревожился. Щеки его залил румянец
смущения.
- Паг, а как по-твоему, сама она догадывается?
- Конечно нет, - с притворным сочувствием ответил Паг и
хитро прищурил глаза. - Но только в том случае, если она
ослепла и оглохла и если другие девчонки не подсказали ей раз
по сто каждая, что ты в нее влюблен!
- Что же она подумает обо мне? - спросил вконец
растерявшийся Томас.
- Кто может знать, о чем думают эти девчонки, что им по
душе, а что - нет? Но я почти уверен, что Неалу радует твое
внимание.
Томас посмотрел себе под ноги и неожиданно спросил:
- Ты когда-нибудь задумывался о женитьбе?
Паг беспомощно заморгал, словно сова, внезапно очутившаяся
на ярком свету.
- Я... мне подобное и в голову не приходило. К тому же, я
не уверен, что чародеи вообще обзаводятся семьями. Думаю, им
это возбраняется.
- Воинам тоже, - кивнул Томас. - Мастер Фэннон говорит, что
солдат, стоит ему жениться, становится менее усердным в своем
ремесле.
- Но похоже, это не относится к сержанту Гар-дану и многим
другим воинам Крайди, - возразил Паг.
Томас пожал плечами, всем своим видом давая понять, что
исключения, упомянутые Пагом, лишь подтверждают незыблемость
правила, втолкованного ему мастером Фэнноном.
- Иногда я стараюсь представить себе, каково это - иметь
семью.
- Так ведь она у тебя есть! Это я лишен родителей и
кого-либо из близких!
- Но я имею в виду жену, осел ты этакий! И детей, если уж
на то пошло, а вовсе не своих родителей!
Паг развел руками. Предмет разговора явно занимал его
гораздо меньше, чем рослого, широкоплечего Томаса, казавшегося
гораздо старше своих лет. Помолчав немного, он нехотя процедил:
- Наверное, мы оба когда-нибудь женимся и обзаведемся
детьми, если только нам с тобой суждена подобная участь.
Томас задумчиво взглянул на младшего товарища. Слова Пага
не разрешили его тревог и сомнений.
- Я порой представляю себе маленькую комнатку в замке и...
- Он тряхнул головой. - Но не могу представить, кто будет моей
женой. Боюсь, во всем этом есть какая-то странность.
- Странность?
- Что-то, чего я не в силах понять. Не знаю, как тебе это
объяснить...
- Ну, если уж ты не знаешь, - усмехнулся Наг, - то мне и
вовсе не догадаться, что в твоих мыслях и мечтах кажется тебе
странным.
- Ведь мы с тобой друзья, Паг? - спросил Томас, внезапно
меняя тему разговора.
- Ну разумеется, - не скрывая своего удивления, кивнул Паг.
- Ты - мой названый брат. Твои родители всегда относились ко
мне как к сыну. Но почему, во имя самого Неба, ты спрашиваешь
об этом?!
Томас вздохнул и обхватил руками плечи:
- Сам не знаю. Пожалуй, дело в том, что порой мне кажется,
будто скоро всему этому настанет конец. Ты станешь чародеем,
будешь путешествовать по миру, встречаясь с магами и колдунами
из дальних стран. А я, как и любой другой воин, буду выполнять
приказы своего господина. Наверное, я за всю свою жизнь увижу
лишь часть нашего Королевства, да и то если мне посчастливится
попасть в число гвардейцев герцога.
Пага не на шутку встревожили не столько слова Томаса,
сколько тон, каким они были произнесены. Он не знал, чем
вызвана эта перемена, отчего его веселый, беззаботный,
улыбчивый друг внезапно сделался столь мрачным философом.
- Брось, Томас! - стараясь обратить все в шутку, воскликнул
он. - Смотри веселей, а то ведь можно подумать, что не я, а ты
нынче получил взбучку от Рульфа! И знай, что мы навсегда, до
конца наших дней останемся друзьями, что бы нас ни разделяло!
- Надеюсь, что твои слова сбудутся! - улыбнулся Томас.
Мальчики умолкли. Они сидели вплотную друг к ДРУГУ на
ступенях крыльца, наслаждаясь вечерней прохладой, и
разглядывали яркие звезды, усеявшие небо. Сквозь решетку
замковых ворот им были видны редкие огни засыпавшего города.
На следующее утро, увидев свое отражение в умывальном тазу,
Паг отпрянул от табурета и в ужасе замахал руками. Вместо
левого глаза на лице его красовался огромный фиолетовый синяк,
да и правый был открыт лишь наполовину, лоб и щеки испещряли
ссадины и кровоподтеки. При малейшей попытке пошевелить
челюстью острая боль пронзала его голову и шею. Фантус, удобно
устроившийся на постели мальчика, равнодушно взглянул на него и
зевнул во всю ширь своей огромной красно-черной пасти. Его
красные глаза мерцали в лучах занимавшегося рассвета.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Кулган, облаченный в
ярко-зеленый балахон из блестящей парчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78