- Поскорее б все кончилось. Хочу в доме жить, чтоб не земляной пол
был, а настоящий. Чтоб уборная рядом. Не по душе мне ваша "борьба".
- Без этого не обойдешься. Может, со временем все образуется, да
уж мы, наверное, не доживет.
Вошел Мак, принес два дымящихся котелка.
- Пожарные явились на пепелище. Держи, Джим, здесь говядина с
фасолью. А это, Лиза, тебе.
- Напрасно ты Сэма отпустил, - сказал Джим.
- Это почему ж?
- Потому что дело неправое. Ты сам прекрасно чувствуешь. Ты дал
волю собственной злобе.
- Вон оно что! Значит, тебе наплевать, что старик Андерсон амбара
со всем урожаем лишился?!
- Конечно, не наплевать. Может, и стоит дом Хантера спалить.
Только волю чувствам все равно давать не след.
- Ишь как заговорил! Ты, поди, жалобу на меня в комитет напишешь.
Я тебя сюда привез ума-разума набираться, а ты как зануда-учителишка,
мне же и мораль читаешь. Да кто ты такой в самом деле! Ты под стол
пешком ходил, а я уж партийной работой занимался!
- Подожди, Мак, не горячись. Я думаю, мозгами шевелю, толку от
меня немного, верно. Ребята дело делают, а я сижу тут, жду, пока рана
заживет. Я всего лишь посоветовал тебе держать себя в руках. Злоба
трезво мыслить мешает,
- Спасибо скажи, что по морде не заработал за свою правоту. Те,
кто вечно правы, - такие зануды. - Он неожиданно улыбнулся. - Ладно,
хватит об этом. Проехали Быстро же ты оперился, Джим. Для партии такой
работник в самый раз, а простой люд очень уж правиль ных не любит.
Знаю, что злоба плохой помощник. Да поделать ничего не могу. Неспокойно
мне, Джим. Все что-то у нас вкривь и вкось получается. Куда, по-твоему,
док запропастился?
- До сих пор ни слуху, ни духу? А что он напоследок говорил?
- Что пойдет Альфа проведать.
- Да, а перед этим - что ему одиноко. Вроде не в себе был,
немудрено, работы ему много выпало. Может, сдвинулся чуток. А может,
просто смотался, ведь в наше дело он никогда не верил.
- Такого он не сделает, - покачал головой Мак. Я с ним не первый
день. Док никогда никого не подводил. Что-то неладное, похоже. Значит,
док пошел к Андерсону. А что, если он поджигателей встретил да за нашу
охрану принял? Они, разумеется, его не отпустил и.
- Может, еще вернется?
- Вот что: если санитарное управление завтра предпишет нам
убраться отсюда, значит сцапали дока. Бедняга! А что делать с тем, кто
ногу вывихнул, - понятия не имею. Ему, кажись, ее вправили, да кто
знает, может, что не так Впрочем, чего это я, вдруг док просто гуляет
сейчас по саду. Дурак я, что сразу к доку охраны не приставил. Лондон -
молодец, старается изо всех сил, а я то одно, то другое из внимания
упущу. И все больше и больше на мне вины. Вот и сейчас андерсонов амбар
с яблоками добавился.
- Ты за деревьями леса не видишь, - обронил Джим.
Мак вздохнул.
- Я считал, что у меня характер - кремень, а ты, пожалуй,
потверже. Дай бог, чтоб на наших отношениях это не сказалось. А
ночевать иди-ка ты в больничную палатку, там свободная койка. Все
лучше, чем на земле валяться, быстрее выздоровеешь. Ты почему не ешь?
Джим посмотрел на котелок.
- Забыл совсем, а есть-то хочется, - он выудил из фасоли кусок
говядины и принялся жадно жевать. - Ты и о себе не забывай.
- Ну что ты! Сейчас пойду поем.
Джим в два счета умял крупную золотистую фасоль, ловко накалывая
по три продолговатых фасолины на острую палочку, наклонил котелок,
выпил жижу.
- Ужин на славу!
- Ага, - отозвалась Лиза. - Я люблю лимскую фасоль. И мясо. Вот
только б соли добавить.
- Что-то притих наш лагерь, совсем притих.
- Сыты все, а на полный желудок и говорить-то не тянет. А то
говорят, говорят. Уж бороться так бороться, чтоб враз все кончить, а
что без толку языком молоть?
- Мы же бастуем, - словно оправдываясь, сказал Джим.
- Ты тоже только болтаешь. Одними словами дела не сдвинешь.
- Но слова, Лиза, порой поднимают дух людей, и тогда им любое дело
по плечу.
Вошел Лондон, постоял, поковырял в зубах заостренной спичкой. В
свете лампы тускло высвечивала лысина.
- Я окрест посмотрел - огня не видно нигде. Поди, поймали Сэма.
- Да он малый не промах, - сказал Джим. - Позавчера так учетчику
врезал, хоть тот и при ружье был.
- Чего-чего, а смекалка у него есть, умный, как гремучая змея.
Только Сэм греметь не любит, все больше втихаря. Один пошел, никого с
собой не взял.
- Оно и к лучшему. Попадись он один - чокнутый, скажут, а если
хоть втроем - это уже заговор.
- Надеюсь, Джим, он не попадется. Парень что надо. Мне такие по
душе.
- Вижу.
Вернулся, жуя на ходу, Мак с котелком.
- Надо ж, сам не заметил, до чего проголодался, пока есть не
начал. Ты, Джим, сыт?
- Еще бы! А почему ребята костров не разжигают, как вчера?
- Дров нет, - отрезал Лондон. -Я каждую щепочку заставил поварам
отдать.
- А почему притихли? - не унимался Джим. - Ни звука не слышно,
словно вымерли все.
Мак задумчиво заговорил.
- Никогда не угадаешь, как поведет себя толпа. Она непредсказуема.
Я раньше думал: стоит повнимательнее приглядеться, непременно
определишь, что люди собираются делать. Вот, вроде бы из них отвага так
и прет, а глядь, через минуту хвосты поджали, трясу тся от страха. Так
вот, по-моему, сейчас весь лагерь страхом охвачен. Пустил кто то
слушок, что дока у нас похитили, а без него - какая уверенность? По
очереди заходят к парню, что ногу вывихнул. Поглядят, поглядят, да и
прочь идут, потом - еще раз. Он, б едняга, аж мокрый от пота, болит
нога, мочи никакой нет. - Мак с ожесточением принялся обгладывать
кость.
- Ну, а кто-нибудь знает? - спросил Джим.
- О чем знает-то?
- Да о том, как толпа себя ведет.
- Вон, Лондон, небось, знает. Он всю жизнь вожаком. Что скажешь,
Лондон?
Тот помотал головой.
- Да нечего сказать-то. Иной раз мотор у грузовика чихнет, а
ребята - точно кролики - врассыпную. А иной раз ничем их не
застращаешь. Впрочем, порой и можно угадать, как они себя поведут.
- Точно, - кивнул Мак. - Прямо чуешь, словно по запаху. Однажды
при мне негра линчевать собрались. Потащили его к железнодорожному
мосту. По дороге собачонку насмерть камнями забили. Все камней
понахватали ну, чую, пахнет кровушкой. Так и есть. Мало им б ыло того
черномазого вздернуть, так они еще и по трупу стреляли, а потом сожгли.
- Ну у нас в лагере я такого не допущу, - пообещал Лондон.
- Да уж если такая каша заварится, на дороге у ребят лучше не
стоять. Слышь, никак к нам кто-то идет.
За стеной послышался ритмичный топот, словно шагал взвод солдат.
- Лондон у себя?
- Да. А что нужно?
- Да вот, привели тут одного.
- Кого еще?
Вошел мужчина с карабином в руке.
- Это не тебя ли я отрядил с ребятами сторожить усадьбу? - спросил
Лондон.
- Меня. Нас трое всего было. Смотрим, парень там крутится, ну мы
его схватили, да привели.
- Кто такой?
- Не знаю. У него вот ружье. Ребята сперва хотели ему всыпать
хорошенько, а я говорю, давайте его к Лондону доставим. Связали,
привели.
Лондон взглянул на Мака, тот понимающе кивнул и обратился к Лизе:
- Тебе б отсюда лучше уйти.
- А куда? - Она медленно поднялась на ноги.
- Не знаю. Где у тебя муж-то?
- Он с одним парнем разговаривает. Тот со школой списался, и его
берут почту разносить. Мой Джо о такой же работе мечтает. Вот и решил
потолковать.
- Ладно, тогда найди какую-нибудь женщину и побудь с ней.
Взяв малыша на руки, Лиза вышла.
Лондон повертел в руках карабин, щелкнул затвором, вытащил патрон.
- Тридцать третьего калибра, - определил он. - Давай-ка сюда этого
молодчика.
- Веди его, ребята!
Двое конвоиров втолкнули в палатку пленника. Он споткнулся, но
устоял на ногах. Руки, заломленные за спину, были в локтях перехвачены
ремнем, а кисти стянуты упаковочной проволокой. Был он юн, тщедушен,
узкоплеч. В плисовых штанах, синей рубашке, корот кой кожаной куртке. В
голубых глазах застыл ужас.
- Тьфу, черт! - выругался Лондон. - С мальцом связались!
- С мальцом-то, с мальцом, да малец с ружьецом, поддел Мак. -
Можно я с ним потолкую?
- Валяй, - согласился Лондон.
Мак встал перед пленником.
- Чего вынюхивал?
Мальчишка натужно сглотнул.
- Ничего я не вынюхивал, - прошептал он.
- Кто тебя подослал?
- Никто.
Мак отвесил ему оплеуху, голова у паренька дернулась, на белой,
еще безбородой щеке, вспыхнуло алое пятно.
- Так кто тебя подослал?
- Никто.
Вторая оплеуха была увесистее первой. Мальчишка пошатнулся, не
удержался на ногах и свалился набок.
Мак нагнулся, поднял его.
- Кто тебя подослал?
Слезы покатились градом по щекам и окровавленным губам пленного.
- Ребята в школе сказали, что нельзя сидеть сложа руки.
- Старшеклассники?
- Да. И взрослые тоже: нельзя сидеть сложа руки.
- Сколько вас всего было?
- Шестеро.
- Куда остальные пошли?
- Не знаю, мистер. Честное слово, не знаю.
- Кто поджег сарай? - ровным голосок Мак.
- Не знаю.
На этот раз Мак ударил кулаком. Мальчишка отлетел в сторону,
ударился спиной о шест посреди палатки. Мак рывком поставил его на
ноги. Бровь у парня была рассечена, глаз заплыл.
- Смотри, "не знаю" тебе дорого обойдется. Так кто поджег сарай?
Говорить тот не мог, лишь то и дело всхлипывал.
- Не бейте, мистер! Ребята в бильярдной сказали, хорошо б проучить
Андерсона, ведь он красный.
- Ну что ж. Видел ли кто из вас нашего доктора?
Мальчишка умоляюще воззрился на Мака.
- Только не бейте, мистер! Я не знаю. Мы никого не видели.
- В кого собирался стрелять?
- Н-н-ни в кого. Просто по палаткам, чтоб напугать.
Мак зловеще улыбнулся и повернулся к Лондону.
- Что, по-твоему, с ним делать?
- Полегче бы! Ведь дите совсем.
- Дите с карабином. Можно мне его еще на пару минут?
- А что ты собираешься делать?
- Отправлю его обратно, чтоб дружки посмотрели и неповадно им было
б с ружьями разгуливать.
Джим сидел на матраце и молча наблюдал.
- Ты вот только что говорил, что я голову теряю, обратился к нему
Мак. - Так сейчас, как видишь, я совершенно спокоен.
- И это только на пользу, - сказал Джим.
- Бью я без промаха. Тебе, небось, жалко мальчишку?
- Нет, это хороший урок остальным.
- Вот и я так думаю. А ты, парень, послушай, что я скажу: или
выпустим тебя сейчас к нашим ребятам, убьют, ей-богу убьют. Или
останешься здесь, и мы по свойски разберемся.
Здоровый глаз мальчишки вытаращился.
- Что, Лондон, даешь "добро"?
- Только уж не калечь совсем.
- Мне нужен не труп, а живой рекламный щит. Ты, парень, видно,
тоже второй путь выбрал, а?
Мальчишка отпрянул, пригнулся, надеясь увернуться от удара, но Мак
крепко ухватил его за плечо и замолотил кулаком по лицу парня. Хрустнул
нос, заплыл и второй глаз, почернели и вспухли скулы. Мальчишка
неистово бился, но короткие хлесткие удары достиг али цели. Вдруг пытка
прекратилась.
- Развяжите его, - бросил Мак и вытер окровавленный кулак о куртку
парня. - Не так уж и больно, а? Зато старшеклассникам будет на что
полюбоваться. Реветь прекрати! И дружкам в городе скажи, что их ждет.
- Может, его умыть? - спросил Лондон.
- Да ты что! Я старался, разукрашивал, а ты мне все хочешь
испортить. Ты думаешь, хирургу приятно резать людей?
- Не знаю, - бросил Лондон.
Пленного развязали, он беззвучно плакал.
- Вот что, парень, - обратился к нему Мак. - Не очень-то тебе и
досталось. Подумаешь, нос расквасили! Попади ты в другие руки, а не ко
мне - изуродовали бы! Так вот, передай своим приятелям: кто сунется -
тому ногу сломаем, а следующему - обе. Понял? Я сп рашиваю, понял?
- Понял.
- Ну то-то. Отведите его к дороге и пусть домой чешет.
Двое мужчин взяли мальчишку под руки, выволокли из палатки.
- Не выставить ли нам, Лондон, патрули, чтоб такие вот мальчишки с
ружьишками не шатались?
- Я этим займусь, - пообещал Лондон, а сам все смотрел и смотрел
на Мака, и глаза его выражали ужас. - Тебе жестокости не занимать.
Понятно, когда в раж войдешь, но ты-то был спокойнешенек.
- Вот именно. Это труднее всего дается, - устало сказал Мак. На
губах еще играла холодная усмешка. Он стоял не шелохнувшись, пока
Лондон не вышел, а потом сел на матрац, обхватил колени руками. По
всему телу у него прошла дрожь. И без того бледное лицо посерело. Джим
здоровой рукой взял друга за запястье.
- Не будь тебя рядом, я б не смог так, - устало произнес Мак. - А
ты, похоже, вообще без нервов. Стоял, смотрел. И хоть бы что.
Пальцы на запястье Мака сжались.
- Не терзай ты себя, - тихо сказал Джим. - Ты не перепуганного
мальчишку бил, ты дело наше спасал. Надо было опасность ликвидировать,
и ты прекрасно справился. Спокойно и хладнокровно. Как и с любым другим
заданием. Так что не терзай себя.
- Надо было б ему хоть руки развязать, прикрылся б малость или
двинул бы меня разок-другой.
- Хватит об этом! - повторил Джим. - Это лишь звено в цепи. А
сочувствие врагу еще хуже страха. Ты и вправду был, как хирург. Провел
операцию, только и все го. Если б не рана, я б вместо тебя все
проделал. А вы пусти мы его к ребятам...
- На клочки б разорвали, - признал Мак. - Надеюсь, больше они
никого не поймают. Второй раз у меня рука не поднимется.
- Поднимется, и еще не раз! - уверил его Джим.
- Ну, Джим, ты целишь дальше меня. Боюсь я таких людей, встречал
раньше. Господи, как же я их боюсь. А ты, Джим, меняешься на глазах. Ты
прав, лишь холодное сердце победит злобу. Так уж считается. Я знаю. И
все же, боже милостивый! Людям это не присуще, поэтому я и боюсь тебя.
- Я хотел помогать тебе. А ты, из добрых чувств, меня все берег, -
негромко заговорил Джим. Он встал, подо шел к ящику, уселся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37