За деревьями мелькали дома,
там хозяйничали либо сами фермеры, либо издольщики.
- Кабы у ребят от дождя не портилось настроение, я б не возражал,
чтоб и дальше лило как из ведра. То-то яблочки на деревьях погниют.
- И наши одеяла заодно, - угрюмо ввернул Альберт.
А в кузове затянули новую песню.
Честь и слава добрым людям!
Мы вовек их не забудем!
Альберт резко повернул и выехал на дорогу к ферме Андерсона.
- Отлично! Городок за милю объехали. Вдруг бы нас задержали -
немного б мы тогда привезли! Даже подумать страшно!
- Смотри, дымят, - указал Джим, - видно костер уже разожгли. - Меж
яблонями вился, не поднимаясь выше крон, голубой дымок.
- Ставь машину в самом конце, у деревьев, - посоветовал Мак. -
Ведь туши-то придется разделать, а куски развешивать негде, разве что
на ветках.
Их уже поджидали. Сидевшие в кузове на мешках махали шляпами,
вскакивали, отвешивали поклоны. Альберт сбавил скорость и медленно
повел машину через толпу в конец лагеря, там уже начинались яблони.
Лондон, а за ним и Сэм пытались протолкаться к машине. Люди вокруг
заходились в радостном крике.
-Туши повесить! - скомандовал Мак. - Лондон, скажи поварам, пусть
мясо потоньше нарезают - быстрее изжарится. А то ребята проголодались.
Глаза у Лондона блестели так же радостно, как и у всех вокруг.
- Господи, неужели поедим досыта! - приговаривал он. - Мы уж было
вас и ждать перестали.
Сквозь толпу пробрались повара. Туши повесили на нижних ветках,
освежевали, выпотрошили.
Мак крикнул:
- Лондон, надо чтобы все в дело пошло. Кости, головы и ноги
пригодятся для супа.
На большой противень нарубили мяса, понесли к земляной жаровне, и
вся толпа двинулась следом, освободив поварам место. Мак стоял на
подножке грузовика и созерцал всеобщую суету. Джим все еще сидел в
кабине, рычаг передач приходился ему меж ног.
Мак тревожно заглянул в кабину.
- Ты чего, Джим? Плохо себя чувствуешь?
- Да нет, все в порядке. Правда, плечо совсем затекло, не
пошевелить.
- Тебя, небось, просквозило. Может, док чем подсобит. - Он помог
Джиму выбраться, поддерживая под руку, повел к жаровне. Запах
жарившегося мяса разносился по всему лагерю. С противня на угли капал
жир, маленькие язычки-всполохи враз слизывали его. Толпа так тесно
окружила жаровню, что поварам - а они переворачивали мясо длинными
лучинами - приходилось проталкиваться к противню. Мак дошел с Джимом до
палатки Лондона.
- Ты посиди здесь, а я за доком схожу. А приготовят мясо -
принесу.
В палатке было сумрачно. Брезентовые стены почти не пропускали
света. Глаза у Джима постепенно привыкли к полумраку, и он увидел, что
на матраце, накинув на плечи одеяло и закутав им младенца, сидит
черноглазая Лиза и открыто, без любопытства, смотрит на него.
- Привет! Как дела?
- Хорошо.
- Можно к тебе на матрац присесть? Мне чуток нездоровится.
Она подобрала ноги и отодвинулась. Джим сел рядом.
- Чем это так вкусно пахнет? - спросила она.
- Мясом. У нас столько мяса, ешь - не хочу!
- Я мясо люблю! Одним бы мясом кормилась!
Вошел, откинув полог палатки, темноволосый худой сын Лондона.
Остановился, уставясь на Лизу с Джимом.
- Он чувствует себя плохо, - поспешила объяснить Лиза. - Он ничего
такого не делает. Его в плечо ранили.
- А-а, вон что, - протянул парень. - А я "ничего такого" и не
подумал, - обратился он уже к Джиму. - Жене все время кажется, что я ее
ревную, а этого и в помине нет. - И назидательно добавил: - Не веришь
женщине, так смотри за ней, не смотри - все без толку. Гулящая гулящей
и останется. А Лиза у меня - жена верная. С чего бы ей не доверять. -
Он помолчал. - Там мясо жарят, много мяса. А еще фасоль привезли. Но
ее, наверное, потом будем есть.
- Я и фасоль люблю, - вздохнула Лиза.
- А ребятам не терпится, - продолжал ее муж. - Так и норовят
недожаренный кусок ухватить. Ведь заболеют же.
Полог взлетел вверх, и в палатку вошел доктор Бертон. В руках он
держал кастрюлю с кипятком.
- Прямо святое семейство, - улыбнулся он. - Мак сказал, ты, Джим,
плечо застудил.
- Болит очень, - кивнул Джим.
Док взглянул на Лизу.
- А что, если ты малыша на минутку положишь и сделаешь нашему
больному согревающий компресс.
-Я?
- Ты, ты. Мне некогда. Снимешь с него куртку, наложишь на плечо
горячую тряпку. Старайся, чтоб вода в рану не попала.
- Да я, наверное, не смогу.
- Отчего же? Ведь он тебе помогал. Давай, снимай с него куртку,
потом рубашку. А я попозже приду и наложу свежую повязку. - И он вышел.
Лиза несмело спросила:
- А ты сам-то хочешь, чтоб я...
- Конечно! Давай, все у тебя получится.
Она передала малыша Джо, помогла Джиму снять голубую куртку,
стянула с него рубашку.
- А майку ты не носишь?
- Нет.
Она молча намочила тряпку, приложила к ноющему плечу. Мало-помалу
боль отпустила. Лиза прижимала тряпку, разглаживала ее на плече, а муж
не сводил с нее глаз. Вскорости вернулся доктор Бертон, а с ним и Мак
он принес насаженный на щепку большой кус подгоревшего мяса.
- Ну, как, полегчало?
- Намного! Лиза все как надо сделала.
Молодая женщина отодвинулась и смущенно потупилась. Бертон наскоро
перевязал плечо, и Мак протянул Джиму кусок мяса.
- Я его уже посолил. Док вот говорит, тебе б сегодня отдохнуть не
мешало.
Бертон кивнул.
- Простудитесь - начнется лихорадка, - предупредил он. - Тогда
вообще сляжете.
Джим набил рот жестким мясом и никак не мог прожевать.
- А ребятам нравится? - наконец спросил он.
- На седьмом небе! - ответил Мак. - Теперь им море по колено. Дай
им волю, кого угодно под орех разделают. Я это предвидел.
- А пикеты сегодня выставлять будут?
Мак призадумался.
- Если и будут, то без тебя. Ты посидишь здесь в тепле. . Джо
передал малыша жене.
- Там много мяса, мистер?
- Полно!
- Схожу, принесу нам с Лизой.
- Валяй. Вот что, Джим, хватит канючить. Сегодня много дел не
наделаешь. Уже за полдень. Лондон вышлет ребят на машинах, пусть
разведают, сколько предателей"подменщиков" все-таки вышло на работу. А
уж завтра что-нибудь насчет них придумаем. Еды нам всем на два дня
хватит. Погода вроде разгулялась: будет ясно и прохладно. Надоел уж
дождь-то.
- А ты что-нибудь слышал о тех, кто сейчас работает? - спросил
Джим.
- Так, кое-что. Ребята говорят, их привозят на грузовиках под
охраной, но это лишь слухи, - в нашем лагере они кишмя кишат, поди
проверь!
- Ребята сейчас успокоились, притихли.
- А как же иначе?! Животы набили, и ладно. Boт завтра нужно бы их
на дело поднимать. Долго мы не продержимся, а вот покрепче ударить
можем.
На дороге затарахтел мотор, смолк, за палаткой вдруг закричали,
загалдели и вновь все стихло.
- Лондон здесь? - В палатку просунулась голове Сэма.
- Нет. А в чем дело?
- Там какой-то расфуфыренный господинчик прикатил, главного
спрашивает.
- Зачем ему главный?
- Понятия не имею. Говорит, хочу потолковать с главой
забастовщиков.
- Около жаровни Лондона найдешь. Скажи, чтоб сюда сначала зашел.
Небось, на переговоры этот господин приехал.
- Хорошо. Так Лондону и передам.
Лондон не заставил себя ждать. Вслед за ним в палатку вошел
коренастый мужчина располагающей внешности. Гладко выбритые румяные
щеки, седые, почти белые волосы, в уголках глаз - добродушные морщинки.
Всякий раз, когда он заговаривал, на губах появлял ась открытая
приветливая улыбка.
- Вы начальник этого лагеря? - обратился он к Лондону.
- Ну, положим, - недоверчиво проронил Лондон. - Меня избрали
главным.
Вошел угрюмый Сэм, сел позади Лондона, Мак присел на корточки,
рукой чуть опираясь об пол. Незнакомец улыбнулся, зубы у него оказались
белые, один к одному.
- Моя фамилия Боултер, - без церемоний представился он. - Я новый
президент Ассоциации садовладельцев в этой долине.
- Ну и что? - хмыкнул Лондон. - Готовы мне теплое местечко
предложить, если я ребят предам?
Лишь чуть опустились по бокам ухоженные розовые ладони Боултера,
однако улыбался он как и прежде.
- Может, нам стоит начать разговор поспокойнее? - попросил он. -
Повторяю, я новый президент, а значит, и в наших отношениях будут
перемены. Я не согласен с политикой нашего прежнего руководства.
Мак в это время глядел не на Боултера, а на Лондона.
Лицо у того немного прояснилось.
- Что ж, выкладывайте, с чем пришли.
Боултер посмотрел по сторонам, видимо, искал, куда бы присесть, но
так и не нашел.
- Если мы будем рычать и огрызаться друг на друга, каши нам с вами
не сварить. Это мое твердое убеждение. Я также считаю, всегда можно
найти общий язык за столом переговоров и решить дело по-доброму.
- У нас нет стола, - ухмыльнулся Лондон.
- Вы прекрасно понимаете, о чем я, - продолжал Боултер. - В
Ассоциации все полагают, что вы не станете прислушиваться к голосу
разума, но я постарался их разубедить: если американскому рабочему
предложить что-то толковое, он прислушается.
- Ну, так и предлагайте "что-то толковое".-Сэм даже сплюнул. - Мы
ведь слушаем.
Белозубая улыбка Боултера стала еще шире. Он одобрительно оглядел
собравшихся.
- Вот видите? И я им то же самое говорил. Выложим карты на стол, и
мы, и вы, посмотрим, может, ни одна из сторон и не проиграет. Ведь не
звери же американские труженики!
- Говорите складно, вам бы в Конгрессе выступать, - буркнул Мак.
- Простите, не расслышал?
- Да нет, это я не вам, - ответил Мак.
Лицо у Лондона снова посуровело.
А Боултер продолжал:
- И приехал я ради того, чтобы выложить карты на стол. У меня и у
самого, как вы знаете, есть сад, но из этого не следует, что мне чужды
ваши интересы. Все понимаем: не ублажишь рабочего человека - сам не
заработаешь, - он замолчал, видимо, ожидая ответ а, но никто не
проронил ни слова. И продолжал: - Во всяком случае, я себе это так
представляю. А пока мы с вами рычим да огрызаемся друг на друга, мы все
в проигрыше. Предлагаю вам вернуться на работу. Вы получите то, что
заработаете, мы - собранный урожа й. И обе стороны довольны. Ну так
как, возвращаетесь? И чтоб без претензий, без взаимных укоров, а как
два разумных человека.
- Конечно, мистер, мы вернемся на работу, что ж, разве мы не
американские работяги! Повысьте расценки, как мы просили, да прогоните
всю сволоту, что за наш счет поживиться приехала. И завтра же с утра мы
приступим к работе.
Боултер оглядел собравшихся. Улыбнулся каждому по очереди.
- Что ж, я считаю, расценки надо бы повысить. Я своим коллегам так
прямо и сказал. Возможно, я плохой хозяин, в чем меня и упрекнула
Ассоциация. Нынешние расценки - максимальные, выше мы просто не можем
себе позволить, иначе останемся в убытке.
Мак ухмыльнулся.
- Мы все-таки, наверное, не настоящие американские труженики. Все,
что вы говорили, толковым не назовешь. По мне, так вы нам суете пустую
обертку без конфеты.
- Повысь они расценки, это все равно, что признать нашу победу, -
вставил Джим. - А победи мы, тысячи бедолаг поднимутся. Верно я говорю,
мистер?
Боултер ответил с неизменной улыбкой.
- Я давно уже подумывал, чтобы повысить расценки. Но раньше у меня
не было власти. Мнение мое и сейчас не изменилось, а положение -
изрядно: я президент Ассоциации. И я огласил свое решение, кое-кому оно
пришлось не по вкусу: я настоял, чтобы расценки в ам повысили до
двадцати центов. И хватит взаимных претензий и укоров. Завтра утром мы
ждем вас на работу.
Лондон покосился на Сэма. Тот все еще был мрачнее тучи. Лондон
засмеялся, хлопнул его по костлявому плечу.
- Мистер Боултер, - ответил он, - Мак тут верно сказал: мы,
наверное, не настоящие американские труженики. Вы хотели выложить
карты, а свои-то выложили "рубашками" вверх. А наши, клянусь богом, все
козыри. Ваши яблоки мы и не подумаем собирать, пока ден ег не
прибавите. И никому другому их собирать не позволим. Ну, что скажете,
мистер Боултер?
Улыбка, наконец, сползла с лица президента, и он серьезно
проговорил:
- Американский народ потому и стал великим, что всегда брался за
дело споро и дружно. Американскому труженику равных на всем белом свете
не сыскать, как и его заработной плате!
Лондон сердито оборвал его.
- Может, китаец и полцента не получает в день, да на жратву
хватает. А мы, может, в сто раз больше получаем, да что толку -
голодными ходим.
Боултер снова нацепил улыбку.
- И у меня есть дом, дети. И я работаю не покладая рук. Поверьте,
я такой же, как и вы, такой же труженик. Все, что у меня есть,
заработал своими руками. Судя по слухам, вас красные на смуту
подбивают. Я не верю. Не верю, чтобы американцы, взращенные н а наших
идеалах, слушали красных. Мы все, так сказать, в одной упряжке. И в эти
трудные времена нам нужно все равно идти вперед и помогать друг другу.
- Кончай мозги пудрить! - выкрикнул вдруг Сэм. Если есть что
предложить, выкладывай, а болтовни с нас хватит!
Боултер враз сник.
- Согласны на половинную прибавку?
- Нет! - отрезал Лондон. - Видать, крепко вас прижало, иначе вы б
и на эту малость не согласились.
- А почему вы решаете за остальных, вдруг они проголосовали бы
против вас?
- Вот что, мистер, ребята у нас горячие, не дай бог вы к ним
сунетесь, они костюмчикто ваш и помять могут. Мы бастуем, потому что
нам мало платят. В садах выставим пикеты и ни одного из ваших
молодчиков, которых вы навезли, и близко не подпустим . Ну, а теперь,
наконец выкладывайте ваши карты. Что будете делать, если мы не станем
работать?
- Натравят "бдительных",- подсказал Мак.
- Ни о каких "бдительных" мы понятия не имеем, - поспешно сказал
Боултер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37