Снаружи стали доноситься разные звуки: загудели примолкнувшие
было на ночь голоса, захлопали двери, кто-то кашлял, кто-то сморкался.
Насту пал ясный день, красное солнце уже заглядывало в окна.
Мак, не прожевав, заговорил:
- Лондон, как думаешь, Дейкин потянет руководство всей стачкой,
если его избрать председателем стачечного комитета?
- Дейкин - мужик стоящий, - чуть разочарованно ответил Лондон. - Я
его давненько знаю.
Мак разгадал настроение Лондона.
- Буду с тобой откровенен. Лучше тебя председателя не найти, да уж
больно ты вспыльчив. А Дейкин, похоже, из тех, кто никогда не вспылит.
Ведь если наш вожак по теряет хладнокровие, мы пропали.
Мак бил наверняка. Лондон согласился.
- Да, я, конечно, завожусь быстро. Так порой разозлюсь, что
блевать тянет. Насчет Дейкина ты тоже прав: он хитрый лис. Смотрит
всегда спокойно, говорит ровно. И чем хуже дела, тем он меньше
дергается.
Мак предложил:
- Вот на собрании ты и подкинь его кандидатуру, ладно?
- Хорошо.
- Насчет Бэрка я определенного ничего сказать не могу, но, скорее
всего, наши ребята и парни Дейкина его усмирят, если не туда гнуть
будет. А сейчас пора заняться переездом, путь неблизкий.
- А когда, по-твоему, навезут новых сборщиков?
- Не раньше завтрашнего дня. По-моему, хозяева еще не верят, что
мы всерьез забастовали. И не меньше дня им понадобится, чтоб набрать
тех, кто на нашу работу позарится.
- Ну, привезут их, а нам тогда что делать?
- Что ж, - усмехнулся Мак, - встретим поезд, вручим им ключи от
города. Мне должны телеграмму послать - предупредить. Наши ребята на
биржах труда дежурят, - он поднял руку, прислушиваясь, и посмотрел на
дверь. Разноголосый гомон прекратился. И в тишине вдруг раздался свист,
потом - крики. За стеной заспорили.
Лондон шагнул к двери и распахнул ее. Трое охранников по-прежнему
стояли у крыльца, а перед ними он увидел управляющего в тяжелых сапогах
и молескиновых штанах. Справа и слева - двое помощников шерифа (судя по
знакам отличия), в каждой руке у них по дробовику.
Управляющий заметил Лондона, и, не обращая более внимания на
стражников, обратился к нему.
- Нужно поговорить с вами, Лондон.
- Что, оливковую ветвь принесли? - съязвил Лондон.
- Может, сначала к себе пригласите? Глядишь, и договоримся.
Лондон переглянулся с Маком, тот кивнул. Собравшаяся толпа
напряженно вслушивалась. Управляющий шагнул вперед, его телохранители -
следом. Охрана Лондона не шелохнулась. Один сказал:
- Шеф, вы б велели им свои пушки здесь оставить.
- Правильно! - поддержал Лондон. - Если хотите со мной поговорить,
дробовики только помехой будут.
Управляющий беспокойно оглянулся на молчаливую грозную толпу.
- А где гарантии, что поведете честную игру?
- Мы же с вас гарантий не спрашиваем. Управляющий решился и бросил
спутникам:
- Оставайтесь здесь! Следите за порядком!
Только сейчас охранники Лондона расступились, пропустили гостя и
снова сомкнулись. Телохранители управляющего чувствовали себя весьма
неуютно. Они теребили ружья и бросали вокруг свирепые взгляды.
Лондон закрыл дверь.
- Не понимаю, почему бы нам не поговорить на улице, чтобы все
ребята слышали.
Управляющий заметил Мака и Джима и сердито зыркнул на Лондона.
- Отошлите этих людей прочь!
- Не-е, - покачал головой тот.
- Вот что, Лондон. Вы сами не ведаете, что творите. Я дам вам
возможность вернуться к работе, если вы выставите этих молодчиков!
- За что? Они ребята славные.
- Красные они! Баламутят сотни хороших людей. И им плевать на вас,
на всех, им лишь бы кашу заварить! Гоните их, а сами возвращайтесь к
работе.
- Ну, положим, прогоним мы их. Так что, нам денег за работу
прибавят? Получим мы полную плату?
- Нет. Вы просто сможете вернуться к работе без каких-либо
неприятных последствий. Владельцы садов готовы простить вам этот выпад.
- Зачем же тогда мы затевали эту забастовку?
Управляющий понизил голос.
- Кое-что я могу вам предложить: уговорите всех вернуться на
работу, и я беру вас к себе в помощники. Место постоянное, пять
долларов в день.
- А как насчет моих друзей?
- По пятьдесят долларов на нос и пусть убираются из долины.
Джим взглянул на Лондона: на массивном лице у того читалась
задумчивость. Мак зловеще ухмылялся. Наконец Лондон заговорил:
- Мне б хотелось взвесить все "за" и "против". А что, если мы с
друзьями не согласимся?
- Тогда через полчаса мы вас всех вышвырнем отсюда. И каждого
занесем в черный список - тогда уж никуда вам не поехать, нигде никакой
работы не найти. У шерифа в помощниках человек пятьсот - всех соберем,
если понадобится. Ну, как, взвесили свои "за" и "против"? И работа вам
разве что в преисподней найдется. И еще: дружков ваших мы за решетку
упрячем и уж постараемся подольше продержать.
- Но ведь они при деньгах, так что нищенство или бродяжничество им
не впаяешь.
Управляющий надвинулся на Лондона и еще выразительнее сказал:
- Не будьте дураком. Вы же знаете, каков закон. Все, что судье не
по нраву, будет вам вменено как бродяжничество. А к вашему сведению,
судьей у нас Хантер. Так что, давайте-ка, Лондон, ведите людей обратно
в сады, и у вас будет постоянная хорошо оплачиваемая работа.
Лондон потупился. Искоса взглянул на Мака - как по ступить? Но
Мака томительная пауза, видно, не смущала.
- Ну, решайте, Лондон. Ваши красные дружки вам не помогут, вы и
сами прекрасно знаете.
Джим поежился, наблюдая за разговором со стороны, но в широко
открытых глазах не мелькнуло и тени беспокойства. Мак не сводил взгляда
с Лондона и приметил больше, нежели управляющий: вот у Лондона
расправились плечи, он чуть пригнул голову, напружил сильную шею, руки
изготовились, как у боксера, для удара, глаза грозно сверкнули, шея и
лицо покраснели.
- Не дури, Лондон! - крикнул вдруг Мак.
Лондон вздрогнул и чуть заметно сник. А Мак продол жал уже
спокойнее:
- Я знаю, что нужно делать. Пока этот господин здесь, давай-ка
проведем общее собрание. Расскажем ребятам, что нам предложили за них
взятку. Вот и проголосуем, соглашаться ли Лондону на постоянное место
за пять долларов. Ну, а потом, наверное, постараемся удержать ребят, а
то ведь растерзают этого господина.
Управляющий побагровел от злобы.
- Это мое последнее слово. Либо соглашайтесь, либо катитесь
отсюда!
- Что мы и собирались делать, - подхватил Мак.
- В нашей долине вам не остаться! Выдворим!
- Вот уж не удастся. Нам предложили занять частную землю. Сам
хозяин предложил.
- Ложь!
- Вот что, мистер, - сказал Мак, - нам и без того будет трудно вас
с вашими телохранителями отсюда вывести, так что вы уж на рожон-то не
лезьте.
- Ну, и куда ж вы думаете перебраться?
Мак сел на ящик и заговорил спокойно и чуть враждебно.
- А перебираться мы думаем, мистер, на участок Андерсона. Конечно,
вам бы в первую голову от нас избавиться. Все верно. Но и мы не лыком
шиты. Второе: вы, конечно, вздумаете на Андерсоне отыграться. Так вот,
если хоть один из вас тронет пальцем Андерсона или нашкодит ему, если
хоть одна яблонька пострадает, знайте, у каждого из тысячи наших парней
окажется по коробку спичек и спалим всех вас дотла. Ясно вам, мистер?
Хотите, считайте мои слова угрозой. Тронете ферму Андерсона, мы во всей
долине ни дома, ни амбара не оставим. - Гневные слезы стояли в глазах у
Мака. Грудь часто вздымалась, будто он вот-вот разрыдается.
Управляющий резко повернулся к Лондону.
- Вы что, не видите, с кем связались? Знаете, сколько лет тюрьмы
схлопочете за поджог?
Лондон с трудом подавил ярость.
- Катитесь-ка вы отсюда, а то я за себя не отвечаю! И побыстрее!
Мак, выпроводи его, выпроводи, пока до беды не дошло!
Управляющий отпрянул от надвигающегося горой Лондона, стал
судорожно нашаривать ручку двери.
- Так, угроза физической расправы, - прохрипел он.
Дверь позади открылась.
- У вас свидетелей нет, чтоб угрозу подтвердить, бросил напоследок
Мак.
Приспешники управляющего заглядывали через плечи охранников.
- Дурачье! -ответил управляющий. - Да я, если нужно, десяток
свидетелей найду, и они подтвердят все, что захочу. А с вами у меня
разговор окончен.
Охранники расступились, пропустили управляющего и его свиту,
которая держалась по бокам от него. В собрав шейся толпе никто не
проронил ни звука, лишь молча про пускали всю троицу да провожали кто
сердитыми, а кто недоуменными взглядами. Управляющий и двое его
спутников с деланным спокойствием дошли до машины, стояв шей у угла
барака, и уехали восвояси. Лишь тогда взгляды в толпе стали постепенно
обращаться к открытой двери лондоновой каморки. Лондон стоял,
привалившись к дверному косяку, поникший и смурной.
Мак подошел к нему сзади, положил руку на плечо. Крылечко
поднимало их на полметра над притихшей тол пой.
- Ребята! Мы ничего не хотели вам говорить, пока гости не
убрались, боялись, вы их тогда живыми не выпустите! - крикнул в толпу
Мак. - Этот мордоворот приезжал, чтобы толкнуть Лондона на
предательство. Лондону посулили постоянную работу, а вас бы еще раз
оставили в дураках.
Толпа зароптала, зарычала по-звериному. Мак поднял руку - Обождите
чуток, сейчас не время яриться. Просто крепко запомните: Лондона хотели
подкупить, да не смогли. А теперь помолчите, дайте сказать. Отсюда нам
пора выбираться. У нас есть место на одной ферме. И переехать нам нужно
организованно. Только при строжайшей дисциплине можно чего-то добиться.
И дисциплина эта для всех и каждого. У кого есть машины, сажайте
женщин, детей, грузите то, что вручную не дотащить. Остальные пойдут
пешком. Вести себя прилично, ничего на пути не ломать. Держаться всем
вместе. Итак, собирайтесь в дорогу, а Лондон пока с комитетом
потолкует.
Не успел он договорить, толпа заволновалась. Всколыхнулись крики,
смех; люди забегали, засуетились. Какая-то бесовская, неуемная страсть
овладела ими. И смеялись они недобрым смехом. Разбежавшись по
клетушкам, собирали пожитки, вытаскивали, бросали прямо на землю:
котелки, чайники, одеяла, узлы с одеждой. Женщины выкатывали детские
коляски. Шестеро комитетчиков с трудом протолкались к двери Лондона.
Солнце уже выглянуло из-за деревьев, и сразу потеплело. За бараком
заурчализакашляли старые машины. Застучал молоток - кое-кто грузил вещи
в ящики. Суета была неописуемая: люди бегали туда-сюда, на бегу
перебрасывались словом, вспыхивали быстрые споры, каждому не терпелось
высказать и свое суждение.
Впустив шестерых, Лондон плотно прикрыл дверь, чтобы не мешал шум.
Члены комитета держались молчаливо, с достоинством, сознавая свою
важность. Они расселись на ящики и с серьезным видом уставились на
стены. Начал Мак.
- Не возражаешь, Лондон, если я с ребятами потолкую?
- Валяй, чего там!
- Не подумайте, что я так и норовлю быть в каждой бочке затычкой,
просто хотел коекаким опытом поделиться. Доводилось в переделки
попадать, мог бы рассказать, где и когда не заладится, как лучше в
трудные минуты держаться.
Один из шестерых кивнул.
- Говори, слушаем тебя.
- Ну, так вот. Сейчас вы загорелись, вам и удержу нет. Это беда
всех нас, работяг: то кипим, прямо на части рвемся, а через минуту -
глядь, уже остыли, ледком подернулись. Значит, кипеть нам ни к чему да
и леденеть не след. И вот что я предлагаю. Вы над моим предложением
покумекаете, захотите - на общее голосование по ставьте. Почти все
забастовки плохо кончаются из-за то го, что нет дисциплины. А если
разбить всех на отряды, в каждом выбрать командира и чтоб он за своих
людей отвечал, тогда б нам работалось легче.
Один из комитетчиков сказал:
- Многие армию прошли. И армейские порядки им вряд ли по душе.
- Их можно понять! На войне они бились за чужие интересы. Да и
офицеры им обуза. А вот если б они их сами выбирали да за свое дело
сражались, по-другому бы относились.
- Да они вообще ни о каких командирах и слышать не захотят!
- И все ж без командиров не обойтись. С нами в два счета
разделаются, если у нас не будет дисциплины. А не понравится один
командир, пусть "разжалуют" его и вы берут другого. Им это придется по
душе. Потом над каждой сотней должен стоять начальник, а над ними всеми
вроде как главнокомандующий. Обмозгуйте, ребята, мое предложение. Часа
через два будет большое собрание, и у нас уже должен быть план действий.
Лондон поскреб лысину.
- На словах вроде хорошо получается. Увижу Дейкина - потолкуем с
ним об этом.
- Вот и ладно, - заключил Мак. - А сейчас за работу. Джим, ты
остаешься при мне.
- Так дай и мне какую-нибудь работу.
- Будешь при мне, сказал! В любую минуту можешь понадобиться.

8
С трех сторон участок в пять акров на ферме Андерсона был окружен
старыми тенистыми яблонями. С четвертой он примыкал к узкой и пыльной
проселочной дороге. Люди прибывали группами, смеясь, перекликаясь, их
уже ждала размеченная для лагеря площадка. Воткнутые в рыхлую землю
колышки обозначали будущие палаточные "улицы". Всего таких улиц пять,
вдоль дороги, в конце каждой вырыта глубокая яма для уборной.
Перед тем, как разбивать палатки, провели собрание: избрали
Дейкина председателем, утвердили комитет. Предложили людям образовать
отряды, и мысль эта понравилась.
Едва-едва начали работать, как появились пять полицейских
мотоциклов, остановились на дороге. Полицейские вышли и, привалившись к
своим машинам, стали наблюдать за происходящим: как ставили палатки,
натягивали тенты. Командовал вездесущий грустноглазый доктор Бертон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37