..
— Тем не менее это так. Меня только удивляет, как у него хватило смелости после всего, что было, вернуться сюда. Впрочем, в живых осталось немного свидетелей. И орудовал он под чужой фамилией... Как знать, может, это и сошло бы ему с рук.
Подгурский вскочил и подошел к окну.
— Теперь я понимаю... этот разговор... все ясно... А я-то, дурак, ни о чем не догадывался! Мне даже в голову не могло прийти подобное подозрение.— Он резко обернулся к Щуке.— Почему вы мне сразу этого не сказали?
Щука задумался.
— Сам не знаю. Как-то так получилось. В первый момент, услышав его фамилию, я был потрясен.
— Ну, хорошо. А потом?
— Потом, откровенно говоря, я забыл о нем.
— Вам случалось иметь дело с ним непосредственно?
— Целых полгода.— Щука нахмурился, но тут же отогнал мрачные мысли.— Вот видите, товарищ Подгурский, какие бывают метаморфозы.
Подгурский рассеянно провел рукой по лбу.
— Это невероятно, такой человек... А, черт! Что же вы собираетесь делать? Ждать до вторника?
— Да. Горячку пороть нечего.
— А если он удерет? Ведь он понимает, чем это пахнет.
— Этого опасаться нечего. Он трус.
— Тем более.
— Нет. Человек такого сорта не способен удрать. Подгурского это не убедило.
— Вы думаете, он явится сюда?
— Наверняка явится.
— А не лучше было бы...
— Нет, предоставьте это мне. Уверяю вас, подобные люди могут стать преступниками, но авантюристами — никогда. Слишком высоко они ценят завоеванное в жизни благополучие. Я даже допускаю, что наш общий знакомый при благоприятных обстоятельствах мог бы забыть, что совершал преступления. Но начать жизнь в новых условиях, в новой среде — нет, это не для него. Не та порода.
Подгурский сжал кулаки.
— Какая мерзость!
Щука насмешливо посмотрел на него.
— Не делайте из мухи слона, товарищ Подгурский. Это называется: банкротство мелкого буржуа.
Они пили водку большими стопками. Кристина заставила весь стол закусками. Чего тут только не было: и селедка в масле, и холодное мясо, и яйца под майонезом, какой-то пестрый весенний салат, ранняя редиска и на выбор два соуса к мясу — татарский и чемберлен.
— Вот это я понимаю,— сказал Хелмицкий.
Оба проголодались и с жадностью набросились на еду. Кроме закусок, они заказали горячее: Косецкий — натуральный бифштекс, а Хелмицкий — шницель по-венски, но тут же передумал и выбрал в меню антрекот из индейки.
— Анджей, а как насчет вина к мясу?
Анджею было все равно. Он жевал грудинку, спеша утолить голод.
— Как хочешь.
Хелмицкий заказал бутылку настоящего бордо. Когда Кристина отошла от стола, он проводил ее взглядом,
— Глянь-ка,— подтолкнул он Анджея,— какие ножки! Первый сорт! Выпьем?
Водка была холодная, прямо со льда. Графин запотел и покрылся мелкими серебристыми капельками. Хелмицкий опять наполнил стопки.
— Анджей!
Тот машинально опрокинул стопку и продолжал молча есть.
— Помнишь, как мы о свиных отбивных мечтали? Анджей улыбнулся.
— Ага!
— А жареного гуся у Вильги помнишь?
— У Вильги? Постой, когда это было?
— Неужели не помнишь? Когда мы вернулись с учений.
— Весной сорок четвертого? Помню. Ты еще тогда здорово нализался.
— А ты? Все мы тогда на четвереньках ползали. Анджей оживился.
— Постой, кажется, в ту ночь, выйдя от Вильги, мы отправились к Ганочке?
— Здорово было, а? Помнишь, мы как ни в чем не бывало протопали по Жолибожу. Это ты придумал.
— Я?
— А то кто же? Ты и Вильга. По дороге, на площади Вильсона, вы с ней устроили представление. И ржали, как лошади. Знаешь, нам тогда чертовски повезло, ведь нас за милую душу мог любой патруль сцапать. А помнишь, как на нас Ганочка накинулась, когда мы заявились на Дзенникарскую?
Анджей задумался.
— Бедная Ганочка.
— Девчонка была что надо.
— Где она погибла, на Мокотове?
— Нет, где-то в центре, кажется, на Кручей. Вильги тоже нет в живых. Сколько нас тогда было?
— У Вильги? Постой, нас двое, Сташек Кособуд-ский...
— Кшистоф.
— Точно. Пять человек.
— А уцелели только мы с тобой.
— Точно. Анджей налил водки.
— Давай по этому случаю выпьем за наше здоровье. Знаешь что, Анджей?
— Ну?
— А все-таки, как ни туго нам тогда приходилось, хорошее было время.
— Ты думаешь?
— А нет? Жизнь-то была на все сто! А ребята какие! Скажи сам, встречал ты когда-нибудь потом столько мировых парней и девчат? А какая беззаветная преданность делу!
— Ну и что? Почти все погибли.
— Это совсем другое. А время было хорошее. Выпьем?
Анджей отодвинул стопку.
— Постой. Прежде всего мы сами были другие.
— Просто моложе были.
— Нет, не только. Мы знали, чего хотим.
— Допустим.
— И знали, чего от нас хотят.
— Тоже Америку открыл! Ясно, чего они хотели. Чтобы мы на смерть шли. И теперь хотят того же. Ну и порядок. Нам небось это не впервой.
Анджей сдвинул брови.
— Не хорохорься.
— Это я-то хорохорюсь?
— Конечно. Умереть — нехитрое дело.
— Смотря как.
— Все равно. Это мы всегда сумеем.
— А разве этого мало?
— Бесперспективно.
— В особенности для того, кто умрет,— пошутил Мацек.— Да ты, я вижу, остряк. Давай-ка лучше прикончим эту бутылку.
В дверях бара появилась большая компания. Это были те самые люди, с которыми четверть часа назад столкнулся в холле Древновский. Отправиться в другое заведение им помешал дождь, и они остались в «Монополе». Их было пятеро: трое мужчин и две женщины. Одна из них — молоденькая блондинка с выщипанными бровями и загнутыми, как у американской кинозвезды, ресницами, в беличьем манто, накинутом на обнаженные плечи, громко захлопала в ладоши:
— Ну, что я говорила? Никого нет, пусто. И очень уютно. Идемте! Мы тут отлично проведем время.
Они мигом обступили стойку и стали усаживаться на высокие табуреты. Адвокат Краевский пристроился рядом с блондинкой. Согнув толстую красную шею, он зашептал ей что-то на ухо. Она рассеянно слушала и следила глазами за молодым, интересным брюнетом, стоявшим у противоположного конца стойки.
— Доктор, садитесь сюда!— позвала она. Хелмицкий брезгливо поморщился. Выпитая водка
давала себя знать. Он был на взводе, глаза, оттененные девичьими ресницами, сузились и блестели.
— Кой черт принес сюда этих кретинов!
Но те, к кому относились эти слова, слишком шумели и были поглощены собой, чтобы расслышать.
Хелмицкий поискал глазами Кристину. Она разливала коньяк, но, почувствовав на себе его взгляд* посмотрела в его сторону. Он слегка кивнул, давая понять, чтобы она подошла к их столику. Но она только улыбнулась и продолжала разливать. Толстый адвокат что-то говорил ей.
Мацек потянулся за рюмкой.
— Анджей!
Анджей давно перестал есть. Он сидел, подперев голову рукой, светлые волосы упали ему на лоб.
— Выпьем?
Они молча выпили. Мацек снова посмотрел в сторону буфета, на этот раз безуспешно. Кристину заслоняла от него широкая спина адвоката. Блондинка, наклонившись к своему соседу справа, громко смеялась. Манто сползло у нее с одного плеча — плечо было голое, покатое, красивой формы. Двое других мужчин любезничали со второй дамой. Все трое были навеселе. Хелмицкий упорно смотрел на Кристину, но она, казалось, всецело была занята новыми посетителями. Наконец Мацек не выдержал.
— Анджей, не знаешь, что это за типы?
— Кто?
— Да вон те подонки у буфета. Анджей даже головы не повернул.
— У тебя что, других забот нет?
— Ты знаешь их? Похоже, что они здешние. Анджей откинул со лба волосы и поднял голову.
— Знаешь?
— Нет. Только вон того, с красной шеей.
— Отвратительный тип. С удовольствием дал бы ему в морду. Кто он такой?
— Здешний адвокат.
— Подлец?
— Похоже.
— Дать ему?
— Дай.
Хелмицкий решительно встал. Анджей схватил его за руку.
— Ты что, спятил?
— Отстань! Сам сказал, чтобы я ему по морде съездил.
— Сядь!
— Терпеть могу субъектов с бьтытт шеями...
— Сядь, слышишь? Помедлив немного, Мацей сел.
— Послушай, Мацек,,.— начал Анджей,— Я жочу серьезно поговорить с тобой. Час назад я виделся с Фло-рианом и имел с ним длинный разговор.
Мацек быстро обернулся к нему. Лицо у него сразу стало трезвое, напряженное и настороженное,
— Влетело?
— Нет.
— Не может быть! Неужто не влетело? А я-то думал, что он намылил тебе голову и поэтому ты скис Ну?
— Все в порядке,
— Согласился?
— Да.
— И против меня не возражал?
— Нет.
— Здорово!— обрадовался Мацек.— Знаешь, я боялся, что он не согласится. Но на всякий случай подготовил почву. Угадай, где я буду иметь честь спать сегодня?
~ Где?
— Здесь.
— Получил комнату?
— Я да не получу! И еще какую, если бы ты знал. Представь себе, мы соседи.
— С ним?
— Ага! И мне удалось увидеть его. Он стоял совсем рядом, вот как ты сейчас Симпатичный тип. Угостил меня сигаретой. Американской, Здорово, а?
Анджей посмотрел на него, но ничего не сказал. Мацек расправил нлечи.
— Блеск! Все идет как по маслу. Будь покоен, ш лучшем виде обделаю это дельце, исправлю сегодняшнюю халтуру...
— Не ори,— буркнул Анджей, Мацек пожал плечами.
— Излишняя предосторожность. Кто нас здесь слышит?— Но голос все-таки понизил,— Вот увидишь, юшсс покажу: быстрота, ловкость, изящество. А потом — фыоть — и улетели! Это решено?
— В лес? Да, во вторник,
— В отряд Серого?
— Не совсем. Серый влип,
— А, черт! Где?
— Не знаю, Флориан подробностей не сообщал. Во всяком случае, на нем можно поставить крест.
— Жаль парня,— огорчился Мацек.— Видно, дал маху. На его место уже кого-нибудь назначили?
Анджей заколебался.
— Да.
— Кого?
— Меня.
Хелмицкий онемел от удивления.
— Ну да? Вот здорово! Послушай, старик, это надо обмыть! Закажем еще графинчик?
Анджей покачал головой.
— Не хочешь? Ну, еще по рюмочке.
— Нет, больше ни капли.
— Что с тобой?
— Ничего. Просто не хочу больше пить.
— Ты что, заболел?
— Не приставай. Сказано, не хочу. Мацек недоверчиво посмотрел на него.
— Дело твое. Только...
— Что «только»?
— Нет, ничего.
На дне графина оставалось еще немного водки. Мацек нйлил себе и быстро выпил. Настроение у него явно испортилось.
— Ну и орут, скоты!
У стойки осталась сидеть только часть компании. Блондинка пошла танцевать с красавцем доктором. Покинутый адвокат поменялся местами с приятелем и теперь обхаживал другую даму. Это была высокая брюнетка, с экзотическим птичьим профилем и большим ярким ртом. Кристина, воспользовавшись минутной передышкой, писала в стороне счета.
Хелмицкий закурил и решительно встал.
— Куда?— встревожился Анджей.
— Не волнуйся. Сейчас вернусь.
Полукруглая, сияющая никелем стойка имела только один выход, сзади, за кофейным автоматом. Хелмицкий направился туда и встал в проходе, засунув руки в карманы брюк.
Кристина заметила его не сразу. А когда увидела, слегка покраснела и отложила в сторону блокнот со счетами. С минуту она колебалась, но все-таки подошла к нему. В платье из тонкой гладкой материи она выглядела стройной и легкой. На лице у нее уже не было следов смущения. Она даже улыбалась и при этом слегка щурила блестящие глаза, которые казались еще более раскосыми.
— Чем могу служить?
— Вы совсем про нас забыли.
Он в упор смотрел на ее губы, но она сделала вид, что не замечает этого.
— Прошу прощения, постараюсь исправиться.
— Правда?
— Что вам принести? Еще водки?
— Пока нет.
— Нет? А я-то всегда считала, что молодые люди в высоких сапогах много пьют.
Мацек прищурился.
— Опыт?
— Возможно,— сказала она, не смущаясь.— И надо сказать, не из приятных.
Хелмицкий только сейчас вынул изо рта сигарету.
— Когда приходит ваша сменщица? В десять?
— Да.
— Значит, через полчаса.
— Ну и что?
Он подошел ближе.
— Вы могли бы освободиться в одиннадцать?
Она не ответила. Он стоял так близко, что она чувствовала на лице его горячее дыхание.
— Ведь это нетрудно устроить. Скажите, что плохо себя чувствуете. Мол, разболелась голова и вы должны пойти домой, что-нибудь в этом роде...
Блондинка, наверно, вернулась на свое место. У них за спиной раздался ее громкий смех. Кристина оглянулась.
— Не торопитесь,— буркнул Хелмицкий.— Подождут, ничего с ними не сделается. Ну, как?
— Что «как»?
— Сможете освободиться?
— Допустим. И что же дальше?
— Не догадываетесь?
— Нет. Я ужасно недогадливая.
— Неужели? Я остановился здесь, в «Монополе». Кристина слегка откинула назад голову и посмотрела
на него смеющимися глазами.
— Правда? Как это мило с вашей стороны.
— Спасибо. Второй этаж, комната восемнадцать.
— Вы уверены в этом?
— Это легко проверить. Значит, в одиннадцать?
— Очень сожалею...
— Уже?
— ...но я привыкла проверять только счета.
— Только?
— И они у меня тоже никогда не сходятся. Хелмицкий бросил окурок на пол, придавил ногой
и снова засунул руки в карманы.
— Значит, только счета проверяете?
— Ничего не поделаешь, такая уж у меня работа.
— На этот раз можете проверять смело. Наверняка не прогадаете.
— Охотно верю.
— Панна Кристина!— послышался голос адвоката Краевского.
Кристина повернулась, но Хелмицкий загородил ей дорогу.
— Итак?..
— Итак?— повторила она.
— Комната восемнадцатая. В одиннадцать часов.
— Это я запомнила. Но...
— Какие тут могут быть «но»?
— Ну, подумайте сами, стоит ли проверять такую мелочь. Я верю вам на слово.
Свенцкий рассеянно оглядел присутствующих. Когда садились за стол, получилась небольшая заминка из-за того, что Древновскии по известной причине не успел разложить возле приборов заранее приготовленные карточки с фамилиями приглашенных. Свенцкий мило улыбался, был изысканно любезен, но его душила ярость. Глядя на своего секретаря, который, как манекен, двигался вокруг стола, он в бешенстве сжимал кулаки. «Я этому шуту гороховому покажу»,— решил он. На репортера, чье пьяное бормотание время от времени доносилось до него, он предпочитал вообще не смотреть.
Грошик знал почти всех присутствующих и чувствовал себя как рыба в воде. Появление новых гостей отвлекло внимание Свенцкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35