– Миссис Доусон положила на стол червового туза.
Сквайр тяжело вздохнул.
– Ну вот, мы опять проиграли, миссис Доусон. – Он вытер платком вспотевший лоб. – Хорошая игра, скажем прямо. Кто-нибудь хочет еще сыграть?
– К сожалению, мне пора домой, – сказала Люсинда. – Я обещала Энни вернуться пораньше.
Право же, ей не следовало принимать приглашение миссис Доусон. Только просьба викария помочь ему получить согласие миссис Доусон устроить празднество в Холле подвигла ее на столь дерзкий шаг. К несчастью, из-за присутствия лорда Уонстеда она чувствовала себя более неловко, чем обычно при выходах в свет. Возможно, потому, что он все замечал и слишком внимательно слушал.
Люсинда поднялась и протянула руку хозяйке дома.
– Благодарю за приятный вечер.
Миссис Доусон широко раскрыла глаза, потому что джентльмены тоже встали.
Тут Люсинда поняла, что вела себя как настоящая светская дама, а не как вдова простого лейтенанта. Она присела перед хозяйкой в реверансе, простилась и надела накидку.
Дворецкий проводил ее до дверей, и она вышла. Вечер выдался теплый, после дождя пахло сыростью. Люсинда вышла за пределы круга света, отбрасываемого фонарем на крыльце, и темнота окутала ее как уютный плащ. Теперь, когда она освободилась от надоедливых вопросов и любопытных взглядов, можно было расслабиться. Люсинда с облегчением вздохнула. Никогда больше она не позволит завлечь себя в общество. Как всегда, ее подвел ее пылкий нрав. Снова обретя самообладание, она пошла по усыпанной гравием подъездной аллее.
Она остановилась, услышав позади шаги, и обернулась. Сердце у нее учащенно забилось, когда она увидела Уонстеда.
– Лорд Уонстед, – сказала она.
– Позвольте мне довезти вас до дома в моей коляске, миссис Грэм.
Как это ему удалось так быстро вырваться из тисков миссис Доусон? И зачем? Люсинда не могла справиться с охватившим ее волнением.
– Мне бы в голову не пришло беспокоить вас, милорд. Прошу вас, не покидайте общество из-за меня.
– Никакого беспокойства, миссис Грэм. Пойдемте. – Он взял ее за локоть, Люсинда ощутила тепло его руки. Стряхнуть с себя его руку было бы неучтиво, поэтому она повернула в сторону конюшни и ускорила шаг.
Уонстед убрал руку и пошел рядом с ней. Коляска ждала во дворе, рядом с лошадью стоял конюх. Должно быть, прежде чем последовать за ней, Уонстед передал на конюшню свое приказание.
Знай Люсинда, что он последует за ней, попыталась бы улизнуть. Но отказаться от поездки с ним в открытой коляске означало бы выказать свое особое недоверие к нему, неприличное для женщины, которая одна возвращается домой среди ночи. Уонстед помог ей усесться, положив свою крепкую руку на изгиб ее талии, и показался еще выше ростом и сильнее, потому что поднял ее словно пушинку.
Люсинда старалась не замечать, что она волнуется, что слегка задыхается и что происходящее доставляет ей огромное удовольствие. Да, она разволновалась – но это волнение вполне обоснованно, ведь она находится в обществе человека, который еще недавно смотрел на нее с негодованием.
Люсинда расправила юбки и выпрямилась, стараясь усидеть на своей части сиденья.
Хьюго в мгновение ока сел рядом с ней.
– Надеюсь, вы извините Старину Боба, – сказал он, легким ударом кнута пуская лошадь ровным шагом.
– Пешком я бы дошла быстрее.
Она почувствовала, что он ерзает на месте. Внутри у нее все сжалось. Денби терпеть не мог быстрого галопа, которым Люсинда любила ездить со своими братьями.
– Можно было бы и быстрее, если ехать между колеями, – сказал Хьюго. – Но я не хочу обижать Старину Боба, хотя, кажется, будто он предпочел бы пуститься вскачь. Вечер хороший, как раз для неторопливой поездки.
– Весьма признательна вам за внимание, – поблагодарила Люсинда.
– Но не за способ, каковым я его проявляю? – Он рассмеялся. – Прошу вас, миссис Грэм, не отвечайте на мой вопрос. Я просто не выдержу еще одного вашего упрека.
Уж не смеется ли он над ней? Внутри у Люсинды все сжалось. Она закрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться, но это было выше ее сил. Люсинда схватилась за бортик коляски, как за спасательный трос.
– Мне бы в голову не пришло критиковать ваш экипаж, милорд, поскольку своего у меня нет.
– Простите меня. Вдова, которая живет на солдатскую пенсию да еще растит ребенка, не может позволить себе лишнего.
Его голос звучал искренне, заботливо. Сердце у нее, кажется, успокоилось. На миг она закрыла глаза, собираясь с силами. В этом человеке таилась угроза, это был волк в медвежьем облике.
– Мне хватает. Некоторые живут на гораздо меньшие средства. Возьмите, к примеру, детей, наполняющих лондонские улицы.
Хьюго повернулся к ней, но в темноте Люсинда не могла рассмотреть выражение его лица.
– Значит, мы опять об этом, да?
Люсинда стиснула руки. Лучше хранить молчание, подумала она, однако знала, что не простит себе этого.
– Почему вы не позволяете викарию устроить праздник на вашей земле? Энни Даннинг говорит, что ваш дед всегда это разрешал.
– Да-да, припоминаю. Моя мать после смерти моего деда не выносила шума и суматохи. Она была болезненной, – добавил Хьюго. – Но помню, что в детстве я очень любил такие праздники.
– Устройте этот праздник, и пусть он ознаменует ваше вступление во владение поместьем. С вашей поддержкой мы, конечно же, соберем много гостей. Можно не сомневаться, все джентри графства пожелают вас приветствовать.
– Весьма любезно с вашей стороны, миссис Грэм, подумать о моем благополучии. – Он подавил вздох. – Я и оглянуться не успею, как они начнут подсовывать мне своих дочерей на выданье.
Люсинда не сдержала улыбку:
– Воистину устрашающая перспектива.
– Не то слово. Я бы предпочел столкнуться с маршалом Неем. – Его басовитый смешок прозвучал вполне благодушно.
С преднамеренной небрежностью она оперлась на спинку сиденья, не обращая внимания на горячие струйки, бегущие по жилам, отчего у нее на руках и на затылке поднялись волоски. Она ощущала его как мужчину. Ощущала его жар, который наплывал на нее волнами, его интерес к ней как к женщине. Она не могла вспомнить, когда чувствовала себя такой живой, такой женщиной с головы до пят. «Это грустно», – солгало ее тело.
– Миссис Грэм, благодарю вас за то, что вы обратили мое внимание на положение Дрейбетов, – сказал он. – А также прошу простить меня за грубость.
– Я признательна вам за то, что вы смогли так быстро починить им крышу, – сказала она.
Он вздохнул, и звук этот потонул в стуке копыт и скрипе колес.
– Это всего лишь латание дыр. До наступления зимы их коттедж нужно покрыть заново. Все эти дома нуждаются в хорошем ремонте, как вы справедливо заметили.
– Это дорого вам обойдется, но, полагаю, оно того стоит?
– Что-то я не припомню лейтенанта Грэма, – проговорил он неожиданно. Люсинда вздрогнула. – Какого полка?
– Восточно-Кентский королевский полк. – Слава Богу, эта ложь быстро пришла ей в голову.
– Прекрасный полк, – сказал он. – Они хорошо поработали при Опорто.
– Я знаю. – Люсинда помолчала. Она прочла некролог в «Таймс»: «Лейтенант Томас Грэм, двадцати пяти лет, Восточно-Кентского королевского полка, убит в незначительной перестрелке при Авиентесе». Ее поверенный узнал, что фамильный дом Грэмов унаследовал некий дальний родственник. – Это произошло вскоре после того, как…
– Прошу прощения, – сказал Уонстед. – Мне не следовало поднимать эту тему, травмировать вас. Просто я подумал, что мог знать вашего мужа. Сожалею о вашей утрате.
– Я предпочитаю не говорить о муже.
Снова наступило молчание. Лорд Уонстед, должно быть, считает ее мегерой. Люсинда вздохнула.
– Прошу прощения за резкость. Это трудная для меня тема.
– Это я должен просить у вас прощения за мое любопытство.
Он настоящий джентльмен и больше не станет расспрашивать ее о муже, продолжать разговор на нежелательную для нее тему.
Показались темные очертания леса Брэкли, справа приветливо мигал фонарь. Стал, виден Брайарз – приземистое здание среди лесных теней, с уютными крепкими очертаниями, надежная гавань, где можно укрыться от пытливых вопросов. Коляска остановилась у ворот в низкой изгороди из бирючины.
– Вот вы и дома, миссис Грэм.
– Благодарю вас, милорд. – Она подобрала юбки и спрыгнула на землю прежде, чем он успел сам спрыгнуть и помочь ей.
У ворот она оглянулась.
Хьюго поднял руку, прощаясь, и смотрел, как она скользит по дорожке. Ее грациозные движения и покачивание бедер не могли оставить равнодушным ни одного мужчину. Уонстед не мог отвести от нее глаз.
Эта миссис Грэм – очаровательная смесь противоположностей. Острый ум и мягкое сердце. Внешне покорная, но сильная в своих страстях, с прямым взглядом, но при этом таинственная. Неприметное во время покоя, ее лицо загорается внутренней красотой, когда она говорит о вещах, близких ее сердцу, вроде этого праздника или о своем ребенке. Хотя в ее ответах на его расспросы касательно ее прошлого нет ничего необычного, она тщательно взвешивает каждое слово. Служа в армии, Уонстед хорошо изучил людей, которые лгут или много болтают, и умел распознавать уклончивость, если не явную ложь. Однако ему не хотелось думать, что миссис Грэм лгунья.
Уонстед тронул Старину Боба. Итак, у этой соблазнительной вдовушки есть секреты. Ну и пусть. Женщина с ребенком не может никому навредить, если только ее желание добыть деньги для прихода не является попыткой набить собственные карманы. За ней, конечно, стоит понаблюдать. К несчастью, он опасался, что его интерес к ней вызван не ее прошлым, а тем, как соблазнительно развеваются у нее юбки и какое горячее мягкое тело под ними скрывается.
Проклятие. Неужели он утратил рассудок? Нужно глотнуть чего-нибудь. Бокал бренди на ночь ослабит боль в ноге, а также другую боль, которую, как ему казалось, он научился подавлять.
Войдя в дом, Люсинда заметила, что комнаты, расположенные по обеим сторонам от входной двери, погружены в темноту. Полоска света под дверью в конце коридора заставила ее двинуться в сторону кухни. При звуке мужского голоса она остановилась. У Энни гости? Люсинда распахнула дверь.
На нее уставились две пары встревоженных глаз. По одну сторону стола сидел Альберт, по другую – Энни. Маленькая кухня с каменными стенами, с посверкивающими медными котелками, старомодным очагом и начищенной деревянной мебелью была, как всегда, уютна, но сейчас в ней чего-то не хватало.
Альберт встал из-за стола.
– Добрый вечер, миссис Грэм.
– Миссис Грэм, – сказала Энни, и в голосе ее прозвучало облегчение. – Слава Богу.
Все перевернулось у Люсинды внутри.
– Что случилось? Где София?
– С девочкой все в порядке, – успокоила ее Энни. – Спит в своей постельке. Это не из-за нее мы в тревоге.
У Люсинды словно гора с плеч свалилась. Она опустилась на стул.
– Тогда из-за чего?
– Может, выпьете чашку чаю? – спросила Энни; она вскочила из-за стола и тут же со стоном схватилась за поясницу. Затем сняла с полки чашку и блюдце. – А отец пока все вам расскажет.
Энни налила ей молока, потом чаю. Люсинда взяла у нее чашку и натянуто улыбнулась:
– А теперь рассказывайте, что случилось?
– Пусть отец расскажет, – сказала Энни, нахмурившись. – Он принес новости с постоялого двора.
Люсинда затаила дыхание, сердце у нее учащенно билось.
Сморщенные губы Альберта сжались, как будто хотели сдержать волнение.
– Помните, вы просили Энни рассказывать вам о любом незнакомце, который будет о вас расспрашивать?
Сердце у Люсинды упало. Нет-нет, прошло слишком много времени, чтобы кто-то мог выследить ее в этом уголке Кента.
– А кто-нибудь расспрашивал? – стараясь не выдать своей тревоги, поинтересовалась Люсинда.
Альберт кивнул:
– Сегодня вечером в «Красном льве» побывал сыщик с Боу-стрит. Он спрашивал у старого Педдла, не видел ли тот женщину плотного телосложения, проезжавшую здесь или живущую поблизости.
Кровь отхлынула от головы Люсинды, она ощутила слабость и головокружение. Ее охватил страх.
– И что сказал мистер Педдл?
– Я ему говорю, вдова миссис Грэм с маленькой дочкой приехала в Блендон месяца три назад.
– Вот что я хотела бы знать, миссис Грэм, зачем мистер Педдл вообще чего-то говорил? – Энни сердито глянула на отца. – Приезжают сюда, задают вопросы. Какое они имеют право?
– Женщины, – пробормотал он себе под нос. – Ясное дело, да? Не расскажи я про миссис Грэм, рассказал бы Педдл. А он мог забыть, что она приехала не одна, верно? Он мог забыть сказать про мисс Софию. Ведь сыщик искал одинокую женщину, а не миссис Грэм, верно? Даже если она… – Его лицо вспыхнуло, когда он посмотрел на Люсинду. – Но ведь это действительно кажется странным, поскольку вы говорили, что вас могут искать?
Несмотря на преклонный возраст, Альберт не утратил сообразительности. Выражение лица у Люсинды оставалось спокойным.
– И что сказал на это сыщик?
– Ничего он не сказал. Вид у него был разочарованный. Он допил свое хлебово, велел подать лошадь и убрался восвояси.
Стараясь держаться прямо, Люсинда кивнула, как будто все это не имело никакого значения. Но если этого человека действительно послал Денби, остановится ли он на этом?
– А больше он ничего не сказал?
– Нет, – хмуро ответил Альберт. – Этот дурень Педдл и впрямь заметил, что вы женщина крупная. Сыщику стало неинтересно, когда я сказал про вашу дочку.
Люсинда обхватила пальцами чашку. Будь, проклят Денби – если это он.
– Вы уверены, что он уехал? – спросила она у Альберта.
– Уверен, миссис Грэм. А что, у вас нелады с законом? – помолчав, спросил он.
Люсинда судорожно сглотнула.
– Я не сделала ничего дурного. Как я сказала Энни, когда приехала сюда, мой муж задолжал. Каким-то очень плохим людям. – Она ничего не могла поделать – голос ее звучал совсем тихо. При одной мысли о том, что кто-то посланный Денби вторгнется в ее новую жизнь, ее начала бить дрожь. – Я отдала им все, что принадлежало ему. То, что я взяла, было мое. – Хотя бы это было правдой.
– Вам нужно обратиться к властям, – сказала Энни.
– А как я смогу доказать, что мое, а что – его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34