– Трент может организовать людей для этого дела.
Ну вот. Теперь, когда его что-то заинтересовало, он присоединился к общему разговору, именно это она и предполагала.
– А я попрошу парочку знакомых мне леди помочь с палатками, – сказала мисс Кротчет.
– Прекрасно, – кивнул викарий. – Судя по всему, нам нужно будет собраться еще раз-другой и обо всем договориться окончательно.
– Итак, мисс, – миссис Доусон повернулась к дочери, – если мы хотим приготовить дом к приезду гостей, нам нужно заняться приготовлениями.
– Гостей? – осведомился лорд Уонстед с удивленным видом.
– Да, – ответила миссис Доусон. – Артур везет из Лондона своих друзей на бал. Праздник будет прекрасным добавлением к нашему балу.
Из Лондона кто-то едет сюда? Сердце у Люсинды забилось быстро-быстро. Она-то думала, что на балу у сквайра будут только представители местного общества.
– Ах да, – сказал лорд Уонстед. – Припоминаю, вы говорили что-то в этом роде. – Похоже, лорд пришел в ужас так же, как и Люсинда.
– Вы обещали прийти, Уонстед. – Миссис Доусон похлопала дочь по колену. – Моя Кэтрин пользуется большим успехом. Вам следует пригласить ее танцевать заранее.
Мисс Доусон виновато улыбнулась лорду Уонстеду. Ей, видимо, стало стыдно за мать.
– Вы хотели быть нам полезным, Уонстед, – продолжала миссис Доусон. – Вот и предложите нескольким джентльменам остановиться у вас. Иначе им придется жить на постоялом дворе.
Лорд Уонстед окаменел, без сомнения, подумав об ужасающем состоянии своего дома.
– А что плохого в постоялом дворе? – возразила миссис Педдл. – Там прекрасные условия. Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы у нас жила куча разгульной молодежи.
– Зачем же им жить в деревне? – осторожно проговорила мисс Доусон. – Мейдстон находится всего в получасе езды в карете.
– А Грейндж – меньше чем в десяти минутах ходьбы, – добавила миссис Доусон. – Вы сделали бы нам одолжение, Уонстед.
Лорд Уонстед помрачнел, взгляд его стал непроницаемым.
– Я вовсе не стремлюсь делать, кому бы то ни было одолжения, – проговорил он. Люсинда не могла не восхититься силой, которую он проявил, столкнувшись со столь устрашающим противником.
Миссис Доусон возмутилась:
– Ваш отец в этом убедился на своем горьком опыте. Воцарилось молчание.
– Не пытайтесь это отрицать, Уонстед, – наседала на него миссис Доусон. – Вы должны были жить здесь. Но вы уехали, и ваш отец страдал. Не говоря уже об остальных.
Люсинда ушам своим не верила. Хьюго изменил мисс Доусон и женился на другой?
Мисс Доусон покраснела, затем побледнела, бросила на лорда Уонстеда извиняющийся взгляд и встала.
– Мама, нам, право же, пора идти.
– Разумеется, – согласилась миссис Доусон, презрительно усмехнувшись, и поднялась, шурша юбками.
Преподобный Постлтуэй и лорд Уонстед тоже поднялись.
– Не беспокойтесь, викарий, не нужно нас провожать, – заявила миссис Доусон. – Приходите завтра в Холл. Обсудим ваше предложение поставить в церкви орган.
Лорд Уонстед и преподобный не двинулись с места, а обе леди удалились. Сдержанная ярость сверкала в глазах лорда Уонстеда, когда он посмотрел на собравшихся, которых внезапно охватило смущение. Когда его взгляд добрался до Люсинды, он словно пронзил ее безмолвным обвинением. Но она не отвела, свой взгляд. Если он поступил как-то неправильно с мисс Доусон, его дело все исправить. Быть может, бал, который дает миссис Доусон, предоставит для этого прекрасную возможность.
– Ну, знаете ли, – прошептала, наконец, мисс Кротчет.
– Мне, кажется, тоже пора идти, – сказала Люсинда, натянуто улыбнувшись. – Мне уже давно пора быть дома. До свидания.
– Ах нет, – простонала Люсинда, когда дым повалил из плиты. Кашляя, ощущая колющую боль в глазах и горле, ока взяла салфетку, схватила поднос с бисквитами и вытащила его из печки. Горячий противень ударился о металлическую подставку, которую она заранее поставила на стол. Люсинда замахала салфеткой, чтобы разогнать дым. София потянула ее за юбку. В ее мягких золотистых волосах болтался небесно-голубой бант под цвет платья.
– Бисквит?
– Подожди минутку, милочка, – сказала Люсинда, выложив печенье на тарелку.
Малышка протянула руку и согнула пальчики.
– Бисквит!
– Не может быть, чтобы ты проголодалась; мы же завтракали всего час назад.
Однако София не сводила глаз с печенья. Девочка, видимо, не забыла, что жила в Лондоне впроголодь.
– Обещаю, скоро ты получишь печенье. Пусть остынет, иначе обожжешь язычок. А пока я вскипячу чай.
София наклонила голову набок, подбородок у нее задрожал.
– Не плачь, детка. Ждать придется недолго. Будь хорошей девочкой, поиграй с Мармеладом. Я не хочу, чтобы вы с ним вертелись у меня под ногами, пока я кипячу воду.
София обошла кухонный стол и опустилась на корточки рядом с котенком, который растянулся на коврике у очага.
Люсинда стала счищать с бисквитов подгоревшие части.
– Я правильно поступила, что не пошла сегодня к викарию, – сказала Люсинда, кладя на тарелку маленький бисквит. – Мисс Кэтрин Доусон очень подходит его сиятельству. – Люсинда судорожно сглотнула и вытерла слезинку в уголке глаза.
София, щекотавшая котенку животик, подняла голову.
– Мама плачет?
– Это от дыма.
Люсинда подошла к окну, открыла его пошире, вдохнула полной грудью, успокоилась и вернулась к столу.
Ей не следует думать о лорде Уонстеде. Ее решение выйти из комитета – правильное решение. С нее вполне хватит забот о Софии и без вмешательства в дела викария. Он согласился с ее решением. С излишней готовностью, подумала Люсинда, сердито глядя на пар, поднимающийся над котелком. Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.
София подняла глаза.
– А гулять?
– Попозже. – Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.
Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.
– Дядя идет.
– Какой дядя? – Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.
– Лошадка, – сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.
– О Боже. – Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.
И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза? Нуда это не важно. Что ей делать сейчас?
София уставилась на нее.
– Дядя идет.
– Это лорд Уонстед. София, милочка, отойди от окна. Неприлично глазеть на людей.
Люсинда сняла передник и побежала на кухню, чтобы повесить его там. Пригладила волосы, поправила чепчик и ждала, когда он постучится.
В руку ей проскользнула ручка Софии, и девочка подняла на нее удивленный взгляд.
– Веди себя хорошо, София. Это очень важный человек. – Хозяин их жилища. Должно быть, поэтому в груди у нее такая дрожь, которая приводит ее в полное замешательство.
Громкий стук заставил ее подпрыгнуть. Она глубоко вздохнула, вытерла влажные ладони о юбку и открыла дверь.
– Лорд Уонстед, чем могу быть полезна? Он пристально посмотрел на нее.
– Хотелось бы знать, почему вас не было на собрании утром?
– Мне не на кого оставить Софию, – ответила Люсинда.
– Постлтуэй сказал, что вы отказались участвовать в комитете.
– Мое присутствие там не так уж важно, милорд.
Он еще больше нахмурился.
– Не так важно? Не вы ли уговорили меня посещать эти дурацкие собрания своими разговорами о служении общине, о гражданском долге?
– Но мы уже все сделали. Мисс Доусон займется организацией детских игр вместо меня. У нее для этого гораздо больше возможностей. Пони, деньги для наград… яйца.
– Яйца есть и в Грейндже.
Она ответила сердитым взглядом.
– Это ваши яйца.
– А это имеет значение?
Его негодование ударило ее, как волна. Но она стояла на своем, несмотря на его ярость.
– Это не имеет никакого значения! Вы внесли свой вклад, предоставив нам вашу землю. Мисс Доусон заботится о детских играх. Все в полном порядке.
– Это ради вас я согласился предоставить свою землю.
– Уверена, вы будете столь же великодушны по отношению к мисс Доусон.
Лорд нахмурился.
– Что вы хотите этим сказать? Люсинда с трудом сдерживала слезы.
– Хочу сказать – ради жителей деревни. Неожиданно появилась София.
– Мама плачет?
– Гром и молния! – воскликнул лорд Уонстед. – Сударыня, я зашел лишь для того, чтобы спросить, почему вас не было на собрании. Неужели мы не можем поговорить, как цивилизованные люди?
Слово «цивилизованный» явно не подходило к лорду Уонстеду в данный момент. Но она вела себя нелюбезно, держа его на пороге. Люсинда улыбнулась через силу, чопорно.
– Сегодня у моей экономки выходной, но мы с Софией как раз собрались пить чай. Не хотите ли присоединиться к нам?
Напряжение его явно спало.
– С большим удовольствием. – Он заглянул ей через плечо. – Вы что-то пекли?
– Не очень удачно. София подпрыгнула.
– Бисквиты, да, мама?
– Прошу вас, милорд, не стойте под дождем. Когда он нагнулся под притолокой, вода полилась с полей его шляпы.
– Проклятие, – тихонько произнес он.
Она сделала вид, будто не услышала, и посмотрела мимо него наружу.
– К сожалению, у меня нет конюшни для вашей лошади.
– Уверяю вас, мы с Грифом знавали и не такие передряги.
– Могу себе представить. – Она указала на гостиную и закрыла за ним переднюю дверь. – Садитесь, прошу вас.
Уонстед сел на диван.
Глава 9
Забыв обо всем, кроме угощения, София забралась на стул рядом с лордом и села, расправив юбочки.
– Чай и бисквиты, – сказала София.
– Великолепно, – сказал он.
– Бисквиты немного подгорели.
– Рад это слышать, – произнес Уонстед. – А я подумал, что дымит камин и придется ковыряться в нем кочергой. – Он озорно улыбнулся.
– Я бы не стала просить вас об этом прежде, чем вы выпьете чай.
– Вы очень любезны. – Он едва заметно улыбнулся.
Люсинда немного расслабилась. Гнев лорда налетел и прошел, как летняя гроза.
– Я принесу еще чашку, – сказана она и поспешила по коридору.
Вернувшись, с удивлением обнаружила, что Уонстед и София смотрят прямо перед собой, словно солдаты на параде. Люсинда села рядом с подносом.
– Молока, милорд?
– Да, прошу вас.
– Молока, пожалуйста, – сказала София, сложив ручки на груди.
Лорд Уонстед тоже сложил руки.
София скрестила ноги. Лорд Уонстед тоже скрестил ноги.
Люсинда добавила в две чашки немного молока, в третью налила половину, потом разлила чай.
Задержав ложечку над сахарницей, Люсинда наблюдала за Софией, которая вела себя все более и более странно, и ее улыбка становилась все шире и шире, а его сиятельство, казалось, не обращал никакого внимания на огромные голубые глаза, устремленные на него.
София сморщила носик. Он тоже сморщил нос. София нахмурилась. Он нахмурился. Она развела ноги, он развел ноги. София рассмеялась. Повернувшись, лорд Уонстед пощекотал ее под ребрышками, и она рухнула, захлебываясь от смеха, ему на колени.
– Перестаньте, – сказала Люсинда, даже не пытаясь скрыть улыбку. – София, сядь прямо, не то разольешь чай.
Лорд Уонстед погрозил пальцем:
– Будь хорошей девочкой.
– Это вы будьте хорошим, – возразила София. Люсинда затаила дыхание, ожидая грубого ответа, но лорд Уонстед положил руки на колени и ласково улыбнулся малышке.
– Я хороший.
София повторила все его движения. Он нравится малышке. Очень нравится. Ей он тоже, очень нравится. Люсинда отнесла две чашки к дивану и подала Софии чай. – Горячий? – спросила девочка.
– Нет, там много молока. Не обожжешься.
– Она подала чашку лорд Уонстеду, затем тарелку с бисквитами. София смотрела на бисквиты, не зная, какой взять.
– Они все одинаковые, милочка, – сказала Люсинда. – Возьми тот, который ближе всего к тебе, иначе его сиятельство подумает, что ты плохо воспитана.
София посмотрела на него и вытащила бисквит, лежавший в самом низу.
При этом второй бисквит едва не упал, лорд Уонстед подхватил его на лету.
– Благодарю вас, юная леди, – сказал он. – Очень любезно с вашей стороны.
София хихикнула, откусила большой кусок от своего бисквита, разбрасывая во все стороны крошки. Лорд Уонстед сунул себе в рот бисквит целиком. София посмотрела на него с нескрываемым восторгом.
– Ах, – сказала Люсинда, – это она пытается проделать свой очередной трюк. – Она поставила тарелку на стол и вернулась на свое место.
– Для такого маленького ребенка манеры у нее очень хорошие, – заметил лорд Уонстед. – Совершенно очаровательные. – Он улыбнулся.
Люсинда ответила ему улыбкой.
– Вы занимаетесь прекрасным делом, миссис Грэм. А теперь скажите, почему вы бросили деревенский праздник – и меня – на обитателей Блендона.
– Я не бросила праздник. Я сообщила все сведения викарию после окончания воскресной службы. Мисс Доусон относится к проектам с большим энтузиазмом, так пусть она этим и занимается. Он нахмурился.
– А мне что теперь делать?
Люсинда покраснела, потом побледнела, когда до нее дошел смысл намека.
– Это было бы с моей стороны самонадеянно, милорд.
– Не самонадеянно, миссис Грэм, а неправильно.
– Не понимаю.
– Почему-то все считают, что меня интересует мисс Доусон.
Люсинда встала, взяла у Софии чашку с блюдцем. Малышка прижалась щекой к его руке.
– Не хочешь ли поспать, София? – Люсинде не хотелось говорить на эту тему.
София еще крепче прижалась к лорду. Маленькая предательница.
– Пускай поспит, – сказал лорд Уонстед. – Итак, миссис Грэм, таково ваше мнение?
– Мое мнение ничего не значит.
– Стало быть, вы сообщите мне, что больше не станете помогать миссис Хобб с ее счетами. Очевидно, вы решили, что остальное она может сделать сама.
– Полагаю, достаточно будет еще одного раза.
– Итак, вы считаете, что выполнили наш договор? А я так не считаю, миссис Грэм. – Веселый великан, игравший с Софией, исчез;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34