Не сомневалась Мария в поддержке еще одного человека, по ее мнению впрямую заинтересованного в процветании фирмы. Кто, как не Хосе Игнасио, должен был радоваться поездке в Европу и ответить на ее предложение согласием?..
Но ее надеждам не суждено было сбыться. Каким тяжелым оказался ее разговор с сыном!.. Она говорила ему о своей давней мечте – о модном магазине в Париже, о столь необходимой ей сейчас сыновней поддержке, но Хосе Игнасио не слышал ее, он приводил Марии ее же собственные доводы, говоря, что она не должна убегать от проблем и трусливо прятать голову под крыло. Хосе Игнасио имел в виду ее бракоразводный процесс с Виктором: он по-прежнему не верил в измену крестного и всячески сочувствовал ему.
– Любовь не для меня, – горько усмехнулась Мария, еще недавно такая счастливая, – для меня только работа.
Хосе Игнасио и сам видел, что мать целыми днями пропадает на фабрике, лицо у нее осунулось, стало озабоченным, и редко когда на нем появляется ее чудесная, чарующая улыбка. Хосе Игнасио говорил и с крестным. Он пытался убедить его, что если он по-прежнему привязан к его матери, то самое лучшее – постараться вернуть ее доверие, искать с ней встреч, говорить о своей любви. Но в ответ Хосе Игнасио ловил лишь беспомощный взгляд крестного, почти отчаявшегося что-либо изменить.
Виктор не сомневался: его преследует проклятие Марии. Едва ему удалось выпроводить за дверь назойливую Сулейму, как у него в кабинете появился Рафаэль Идальго. Сердце Карено замерло, он прекрасно знал, с чем к нему пришел этот адвокат, давний поклонник его жены. Лучшего союзника Марии не сыскать, кто-кто, а этот постарается все уладить, чтобы место мужа сеньоры Лопес оказалось вакантным как можно скорее.
Вальяжно расположившись в кресле напротив Виктора, адвокат заявил, что развод желательно бы оформить по взаимному, добровольному согласию супругов, в противном случае… он берется доказать факт прелюбодеяния. Сделать это не сложно!..
Виктор вышел из-за стола и, отчеканивая каждое слово, в сердцах бросил:
– Мы с Марией не разводимся, она моя жена и останется ею навсегда! Думаю, сеньор Идальго, вам придется повременить с вашим предложением…
Исабель сочувствовала Марии и за последние недели очень привязалась к маленькой Мариите. Видя, как тревожно Марии, девушка пообещала ей поговорить с Хосе Игнасио и, если удастся, склонить его в пользу поездки.
Сама же Мария в эти тяжелые для нее дни все больше доверяла бескорыстной дружбе Фернандо Торреса. Как и Хосе Игнасио, он убеждал ее, что когда люди любят друг друга, они не могут расстаться из-за горькой, досадной, но очевидной нелепости. В искренности его чувств и чистоте помыслов Марию убедила и фраза, которую он бросил однажды адвокату Идальго, очень рьяно занявшемуся ее бракоразводным процессом:
– Торопишься воспользоваться выгодной ситуацией, Рафаэль? Хочешь видеть свободной Марию, чтобы заговорить о своей любви?..
Но Мария не желала больше никаких клятв в верности, не желала вечной любви до гроба. Ни от кого!.. Она была честна перед собой. Запершись у себя в комнате и неподвижно стоя у окна, выходящего в сад, Мария помимо воли шептала: «Почему ты изменил мне, Виктор? Почему?..» Но ответом ей было лишь вечернее молчание сада, погружающегося в темноту.
И вдруг среди сумеречного безмолвия она отчетливо услыхала песню под гитару – один голос, другой, третий… С каким чувством молили эти трое снизойти к влюбленному, что так долго блуждал по далеким землям, полный страсти и любви к ней, единственной даме своего сердца… Голоса подступали все ближе и ближе, и среди них она уже различала голос, который узнала бы среди тысяч других, и звучал он совсем рядом.
И тем не менее встревоженно позвала Риту.
– Мне кажется, – неуверенно прошептала та, – это… это… Виктор с доном Чема и доном Куко поют тебе серенаду. Правда, красиво?
Сердце Марии встрепенулось, но слишком глубока была обида, нанесенная ей любимым!..
– Какое ты имеешь право являться сюда, в мой дом? Может, память изменила тебе и ты принял его за таверну, куда можно заглянуть после очередного кутежа?
Негодующая Мария стояла на пороге, а перед ней – растерянные, с гитарами, Виктор, дон Чема и дон Куко.
– Простите меня, дон Чема и дон Куко, вас я никак не хотела обидеть!
– А я хотел песней… выразить мою любовь к тебе, Мария!.. Нам необходимо поговорить, выслушай меня! – умоляюще бормотал Карено.
Нет! Нет! Мария повернулась спиной к бывшему мужу. О чем им теперь говорить друг с другом? Все уже сказано.
Оскорбившись за крестного, откуда-то появился Хосе Игнасио и стал заступаться за своего любимого Виктора:
– Как ты жестока, мама! Крестный пришел, чтобы спеть тебе серенаду…
Виктор грустно смотрел на Хосе Игнасио:
– Видишь, Мария, крестник хочет, чтобы мы с тобой были вместе. Мы… мы ведь можем… начать все сначала!.. Позволь мне загладить свою вину, поверь мне, и ты убедишься… – молил Виктор, взглядом ища поддержки у крестника.
– Нет, Виктор! Поздно! – твердо ответила Мария. – Мы с тобой разводимся, и я уезжаю работать в Париж. Я открываю там модный магазин со своим компаньоном графом де Аренсо. А ты можешь наслаждаться без помех своей новой любовью! Я для тебя умерла… А сейчас уходи! Уходи навсегда. Как можно скорее!..
Мария повернулась и ушла в дом, а Хосе Игнасио, взяв растерявшегося крестного за руку, попытался его успокоить:
– Не отчаивайся, Виктор, – ласково говорил он. – В маме говорит оскорбленное самолюбие, поверь! Ты ранил ее в самое сердце. Но раз она плачет и страдает, значит, все еще любит тебя…
«Неужели мама, такая умная женщина, не понимает этого?» – удивлялся Хосе Игнасио. И когда Мария в который раз стала просить его поехать с нею и внучкой в Париж, сын жестко повторил: на него она пусть не рассчитывает. И раз уж она для себя все бесповоротно решила, он может пожелать только приятной поездки…
Глава 45
«И опять ты одна, Мария Лопес, опять одна», – думала Мария.
Конечно, теперешнее ее одиночество не сравнишь с тем, что она пережила в юности, когда осталась без гроша в кармане с крошкой сыном на руках, брошенная Хуаном Карлосом. Теперь она была состоятельной, могла не думать о черном дне и куске хлеба. Но что такое деньги, фабрика по сравнению с любовью и привязанностью близких? Когда рядом с нею нет любимых людей – сына, внучки, мужа?..
«Одна, одна, одна…» – гулко стучало уставшее от страданий сердце, не в силах справиться с нахлынувшей безнадежностью. Еще совсем недавно ее радовал чудесный удобный дом, тешили красивые вещи, нарядные платья, меха, драгоценности. Но вот сын отказал ей, не принял ее предложения, не поддержал в трудную минуту, и что ей вся эта мишура? Разве может она уберечь ее от леденящего холода одиночества?.. Хосе Игнасио любит без памяти Марииту, Роман – Риту, Маркое обожает свою очаровательную Перлиту… Альберто Ривера, зять дона Густаво, который иногда навещает ее, тоже счастлив – они с Сильвией ждут ребенка и, хотя пока не женаты, рано или поздно поженятся. А она, Мария – умница, Мария – красавица, как твердят ей со всех сторон, – она одна как перст… Горький смысл пословицы: «Не родись красив, а родись счастлив», – только теперь по-настоящему стал ей понятен.
Но все-таки она уедет. Да, уедет. Но как, как ей оставить здесь Хосе Игнасио одного? Хоть и заверил ее клятвенно лейтенант Орнелас, что они продолжают розыск Лорены дель Вильяр, но ни он и никто другой не могут поручиться за успех. А Орнелас, так ей сказал Альберто, вновь очень обеспокоен и не может никому гарантировать полной безопасности: Лорена была ранена и, возможно, прячется где-то в одном из многочисленных поселков. А может быть, скрылась на другом конце Мексики?.. Во всяком случае, тело не было обнаружено. И повсюду по-прежнему были расклеены ее фотографии…
До чего же Лорене повезло! Нежданно-негаданно в лице Артуро д'Анхиле она обрела не только богатого покровителя, но и союзника-единомышленника, сильного, могущественного, изобретательного. Он уже довольно давно не видел Марию, однако был прекрасно осведомлен обо всех переменах в ее жизни: он знал, что она вышла замуж за эту, как он выражался, посредственность, за жалкого школьного учителишку. Лорену ее выбор не удивлял: что возьмешь с деревенщины?.. Как была малограмотной портнихой, – и как только мог ее сводный брат, Хуан Карлос, попасться к ней на удочку? – так и осталась. Удивительно другое: как такой красавец и умница, Артуро, мог воспылать к ней чувствами и даже предложить руку и сердце?! Да о такой партии, как д'Анхиле, женщины круга Лорены дель Вильяр могут только мечтать! И вот д'Анхиле признался, что следит за каждым шагом Марии. Словно волк, подстерегающий добычу… У него сложился план, правда Лорене он его пока не открывал и сказал только одно:
– Если прежде я действовал крайне осторожно, то теперь пойду на все, лишь бы заполучить Марию Лопес!
Лорена ему поможет, она ненавидит эту Лопес и всех, кто ей дорог, она отомстит им за все, но еще не настал ее час…
А пока? Пока Артуро д'Анхиле отвел Лорену в необыкновенный салон, где за солидную плату до неузнаваемости меняли внешность клиента. Из салона господина Мишеля женщины выходили преображенными.
– Я хочу, чтобы вы превратили сеньору Бетину Росси в совершенно другую женщину… Вы это умеете, маэстро!.. – сказал Артуро.
И господин Мишель выполнил просьбу Артуро: теперь, глядясь в зеркало, Лорена сама не узнавала себя, и уж, конечно, никому другому и в голову не могло прийти, даже лучшему другу или подруге, столкнись они лицом к лицу с Бетиной, что на самом деле это Лорена Ривера.
Но Лорены больше не было. В номере отеля лежали и новенькие документы, выданные на имя сеньоры Бетины Росси…
Сообщенная Марией новость потрясла Виктора, Париж! Граф де Аренсо! Скорый отъезд! Он тотчас вознамерился отправиться к графу. Отчетливого плана у него не было, он не знал, как будет говорить с этим человеком, но твердо знал одно: он должен помешать жене отправиться во Францию, чего бы это ему ни стоило.
Донья Мати просто места себе не находила: уж и дон Чема, и дон Куко давно вернулись домой после злополучной серенады, а Виктора все не было.
«Может, дай-то, Господи, они помирились с Марией? – вдруг загорелась надежда в душе доньи Мати. – А иначе, где бы так задержаться?..»
Было уже совсем темно, когда она наконец услышала во дворе шаги сына. С порога Виктор стал жаловаться: Мария не выносит его, он внушает ей теперь отвращение!.. Донья Мати принялась утешать его:
– Такого не может быть, сынок!
– Омерзение, мама, омерзение! – настаивал Виктор.
– Мария хочет, чтобы и ты помучился. Это так естественно! Ее можно понять, сынок. А ты все-таки не должен отчаиваться…
Утешая сына, донья Мати хлопотала по хозяйству, а Виктор вряд ли слышал и половину из того, что она ему говорила. Мыслями он был там, с Марией, в их так еще недавно общем доме… Затем он стал думать, где ему раздобыть телефон и адрес графа де Аренсо… Да как он сразу не сообразил? Ему наверняка поможет Рейнальдо… Рейнальдо и в самом деле помог – полистал записную книжку и сообщил Виктору, в какой гостинице остановился граф с дочерью. Несмотря на поздний час, Карено отправился к графу. В глазах его горел недобрый огонек, и донье Мати вновь пришлось волноваться за сына, не сказавшего ей, куда он отправился в столь поздний час.
Граф еще не ложился. Предложил нежданному гостю кресло и вопросительно поглядел на него. Он, конечно, не мог не догадаться, зачем явился к нему этот человек. И вновь, как и в предыдущий раз, при знакомстве, подумал: что могла найти блестящая, талантливая, по его мнению, женщина, в этом малоинтересном, ординарном человеке? И словно стремясь укрепить графа в неблагоприятном о нем мнении, Карено с первых же слов стал требовать немедленного расторжения контракта о сотрудничестве с Марией Лопес на том основании, что он, ее муж, не позволяет им работать вместе…
Про себя де Аренсо возмутился до крайности, но, как человек воспитанный, виду не подал. Он напомнил разгневанному мужу, что решение в данном случае принадлежит исключительно Марии, и он ни с какой точки зрения не вправе расторгнуть подписанный контракт. Однако Карено, что называется, шел напролом, добиваясь всеми средствами своего. Прямо, без обиняков, он спросил у графа:
– Вы, конечно, воспользуетесь стожившейся ситуацией, чтобы с ней сблизиться?
Граф, скрывая улыбку, вызванную столь наивной прямотой, ответил тоже откровенно:
– Непременно, сеньор Карено!.. Вы и представить себе не можете, каким сокровищем обладали! Боюсь, что вам этого вообще не дано понять…
– Напрасно вы так думаете, – с нервным смешком возразил Карено. – Полагаю, исключительность Марии известна мне лучше всех!
– Может, и известна, сеньор, но ведь вам-то понадобилась другая. – Тут граф решительно повысил голос. – Разговор наш ни к чему не приведет! Не будем больше тратить время попусту! На прощание я дам вам один совет: забудьте Марию. Потому что… потому что… – Казалось, он подбирал выражение помягче. – На развод ее вынудили ваше ничтожество… и закомплексованность!
– Да как вы смеете?! – Виктор возмущенно поднял руку, но даже руки его не слушались, жест получился вялый, неубедительный. – Замолчите! – уже совсем тихо произнес он, сникнув перед застывшей на лице графа вежливой усмешкой.
Сбегая по лестнице вниз, торопясь неизвестно куда, Виктор вслух и довольно громко, удивляя постояльцев, попадавшихся ему навстречу в гостинице, повторял:
– Мария, оказывается, все продумала заранее, а я-то, простак, а я-то!..
Рейнальдо уже пожалел, что сгоряча дал адрес графа Виктору: мало ли что придет в голову этому ревнивцу?! На душе у Рейнальдо было неспокойно. Ему так и не удалось отправить Сулейму, похоже, она и не думала уезжать из Мексики. Наоборот, настойчиво искала, хотя пока и безуспешно, работу. Где она только не предлагала свои услуги! Она готова была работать и манекенщицей, и фотомоделью, но ее не брали и, как она считала, виновата в отказах была Мария Лопес, очевидно, каким-то образом всех предупредившая, чтобы Сулейму нигде не брали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84