Пресноводных мшанок не каждый видел. Это будденбр
окия, которая сохраняет признаки червеобразного организма.
Можно следующую картинку. Это поперечный срез будденброкии. Видны мышеч
ные ленты, которые у остальных миксоспаридий полностью отсутствуют. Так
им образом, мы вынуждены признать, что регресс в случае миксоспаридий пр
ивёл не только к потере всех органов, как это мы видели на примере трихопл
акса или дециемид, но к тому, что полностью разрушена вся структура много
клеточного организма и возникла организация одноклеточного.
А.Г. То есть, именно данный вид Ц это некая промежуточная стад
ия, которая находится на пути регресса, но не регрессировала окончательн
о в те виды, о которых вы говорили вначале?
В.А. Видимо, это одна из линий регрессивной эволюции. И результ
ат этого регресса здесь наиболее глубокий, потому что утеряны всякие при
знаки, свойственные многоклеточным животным.
Кроме вот таких крайних случаев, которые мы рассмотрели, видимо, многочи
сленные случаи регресса в дальнейшей эволюции многоклеточных животных
также происходили. И таких примеров, как мы можем тоже заключить из резул
ьтатов независимого построения деревьев по молекулярным признакам, та
кже там остаётся немало. Один из наиболее ярких Ц это ксенотурбеллярии.
Ксенотурбелла была описана, как один из самых примитивных и просто устро
енных представителей многоклеточных животных. В результате анализа мо
лекулярных признаков она была отнесена к моллюскам и совсем недавно опи
сана личинка ксенотурбеллы, которая сложно организована. На левой части
рисунка мы видим эту личинку. У личинки есть нога, зачатки жабр. То есть, ре
зультат молекулярного анализа, относящего ксенотурбеллу к моллюскам, м
ожно считать достаточно объективным.
А.Г. В данном случае лучше, наверное, говорить Ц не зачатки жаб
р, а остатки жабр.
В.А. Да, пожалуй.
А.Г. Простите, я вклинюсь с вопросом. А если экстраполировать в
озможность регрессивной эволюции на более сложные организмы, в том числ
е на высшие формы? На приматов, скажем? Тогда уже не таким бредом представл
яется недавнее заявление о том, что нынешние бесхвостые обезьяны и челов
ек имели общего предка. Только человек пошёл по линии прогресса, а обезья
ны по линии регресса. И что у шимпанзе и хомо сапиенса общий предок не на с
емь миллионов лет назад отстоит, а что он как раз находится где-то между п
ервыми гоминидами и хомо сапиенс. Что эта ветвь, отделившись, пошла разру
шаться приблизительно по такому же принципу, о котором вы говорите. Подо
бную экстраполяцию на высших животных можно делать? Как, по-вашему?
В.А. Я не очень понимаю, как нам сравнить прогрессивность и рег
рессивность гоминид, потому что может быть многие из тех действий, котор
ые совершают люди по отношению к своим собратьям, это ужасно. И то, что это
происходит, можно считать регрессом.
А.Г. В этой связи Ц я знаю одну научную работу генетика из Ново
сибирска, который утверждает, основываясь, в первую очередь, не на филоге
нетическом материале, а, как это ни странно, на единственной вещи, которая
отличает нас от животных, то есть на способности к речи. И показывая, каким
образом деградировала речь у хомо сапиенс со времён известных нам, от Го
мера и до наших дней, он пытается таким образом доказать, что хомо сапиенс
сам стоит на пути регресса. И потеря некоторых функций мозговой деятельн
ости, то есть резкое их снижение, говорит о том, что хомо сапиенс как раз ре
грессирует, а не прогрессирует, как бы мы этого не хотели.
В.А. Идея о том, что эволюция обязательно ведёт к прогрессу, эта
благородная идея, как мы видим на этих примерах, не имеет достаточной под
держки. Мы можем видеть, что иногда эволюция приведёт и к регрессу, в том ч
исле не обязательно паразитических, но и свободноживущих животных.
А.Г. Но законы эволюции одни, и поэтому мы можем перекидывать м
остик от достаточно всё-таки простых многоклеточных к существам, которы
х мы, по крайней мере, считаем высшими. В принципе, такой мостик имеет прав
о на существование.
В.А. Для того чтобы сохранить или увеличить, чтобы достичь прог
ресса, надо не надеяться на то, что эволюция сама вывезет, а затрачивать на
это большие усилия. И то, что мы видим в нашем мире, во многих случаях предс
тавляет собой откат назад. Очень существенный откат. В старых учебниках,
по которым мы ещё учились, была записана критика младогегельянцев в адре
с их учителя Гегеля, который прусскую монархию посчитал высшей ступенью
в развитии государства, чересчур обобщив вывод о том, что всё сущее разум
но. Несомненно, структура трихоплакса, существа, которое потеряло все не
рвные, мышечные клетки, любые органы, несомненно, она разумна. Она обеспеч
ивает его выживание, его биологический прогресс. Но с точки зрения морфо
логии это Ц регресс, причём очень глубокий, и очевидно, что в тех вопросах
, которые волнуют людей больше всего, в их жизни, в их социальной жизни, мы т
акже можем встретиться и встретились со случаями регресса, необычайно г
лубокого и поразительного.
А.Г. Но тут мы с вами вступаем уже на поле битвы социологов и пол
итиков.
В.А. Да, я думаю, что лучше нам оставаться в той области, где я мог
у привести реальные примеры.
А.Г. Потому что так и до евгеники недалеко. При почти полном отс
утствии естественного отбора, по крайней мере, при снижении его давления
на сегодняшнее человечество, на хомо сапиенс, очень многие умы на протяж
ении XX века задумывались об искусственном отборе, но, смотрите, к чему это
привело.
В.А. Я думаю, что этого пугала евгеники, может быть, не стоит боят
ься Ц генетический груз реально существует, но эти процессы очень медле
нные. Да, мы должны о них знать и научиться бороться с наследственными бол
езнями. Это будет сделано.
Но гораздо больнее для нас не длительное накопление генетического груз
а, которое будет происходить в течение миллионов или десятков миллионов
лет, а то, что у очень многих людей с возрастом в результате мутаций возник
ает раковая опухоль. И мы должны научиться преодолевать такие генетичес
кие дефекты уже сейчас.

Художественная антрополог
ия


13.05.03
(хр.00:50:11)

Участник :
Мильдон Валерий Ильич Ц доктор филологических наук.

Валерий Мильдон : …которую можно вывести, читая русскую литер
атуру художественную.
Александр Гордон: О человеке вообще?
В.М. О человеке, о его жребии, о его назначении. Ну, и в том числе о
человеке русском. Но одна из особенностей не только, я полагаю, русской ли
тературы, вообще художественной литературы в том, что она говорит весьма
о конкретном человеке Ц русском, немце, японце. Если она это делает хорош
о, то речь идёт о человеке как таковом. В противном случае, немцы не читали
бы русской литературы, а русские Ц немецкой. Однако читают.
А.Г. Но немцы, французы, англичане стали читать нашу литературу
гораздо позже, чем мы их.
В.М. Конечно, потому что русская литература вообще ведь очень м
олодая литература. Несмотря на то, что народ русский имеет хронологическ
и богатую историю, литература очень молодая. Вот в начале XIX века русские г
оворили, что в России литературы нет, есть немецкая литература, есть англ
ийская, французская, а русской нету. И Пушкин в 1833-м году написал статью (каж
ется, в 1833-м) «О ничтожестве литературы русской», имея в виду не плохое каче
ство, а имея в виду её отсутствие попросту.
А.Г. Но что он понимал под литературой?
В.М. Он под литературой понимал как раз изображение мира и чело
века в слове. В слове, да, конечно, в слове. И поскольку он сам был создателем
литературы, он, вероятно, свои собственные сочинения относил сюда, ещё в н
е-литературу. И речь идёт не о том, что он был взыскательным мастером и отн
осился к себе строго, а о том, что он реально оценивал положение. А вот уже в
начале 40-х годов Белинский пишет статью, она у него была без заглавия, а пот
ом её озаглавили «О значении слова „литература“. И он говорит, что в Росси
и литература есть. Но европейского значения она не имеет. „Будет она его и
меть или не будет, Ц пишет он, Ц это неизвестно“.
А через примерно 30 с небольшим лет на международном конгрессе писателей
в Париже, где председательствовал Гюго, а Тургенев был сопредседателем,
ему, как сопредседателю, дали слово. И он обратился к европейским писател
ям со словами (я не дословно цитирую): «Раньше мы обращались к вам как к учи
телям, а сейчас я могу к вам обратиться так Ц собратья». И это было принят
о, и ему аплодировали. Это было в 1878-м году. Это свидетельствовало всё-таки о
том, что русская литература стала явлением европейским. Вообще скорость
превращения литературы из «ничего», в кавычки беру это слово, в явление е
вропейского значения… Я думаю, что ни одна из европейских литератур, а ру
сская литература Ц европейская литература, как Россия европейская стр
ана, восточная, но европейская. Превращение с такой скоростью Ц это сове
ршенно невиданное дело. И поэтому в XIX веке, то есть на коротком хронологич
еском отрезке, появилось такое количество первокласснейших писателей
Ц этого не знает история ни одной литературы.
А.Г. Ведь мало, наверное, чтобы появились первокласснейшие пис
атели, учитывая определение, которое Пушкин давал литературе. Нужно, что
бы произошли какие-то качественные изменения, что-то случилось с этой са
мой литературой, чтобы она начала существовать, стала вдруг значимой для
европейцев.
В.М. Разумеется. Конечно, и это имеется в виду. Потому что речь ид
ёт о том, что, видимо, русская литература открыла на своих страницах что-т
о такое, рассказала что-то такое о человеке, о его жребии, о его назначении,
о его судьбе, что в новинку показалось европейским читателям. И вот это «ч
то-то» чрезвычайно важно. Я думаю, поэтому мы и до сих пор читаем эту русск
ую классику, что чувствуем, что там что-то о нас говорится такое, чего мы ни
откуда больше не узнаем. Ведь то, что появилось в европейской, в частности
, во французской литературе, в первой половине XX века и что известно под на
званием экзистенциальной мысли, экзистенциальной литературы Ц это вс
ё было проговорено и выговорено в русской литературе XIX века (и это европе
йские читатели, конечно, почувствовали), хотя она это так, как это было сде
лано в XX веке, не формулировала. Вот это очень важно.
Что же это такое? Я думаю, это вот что. Русская литература дала представлен
ие о человеке, как о существе, брошенном в мир, где его никто не ждёт, где он
никому не нужен и где ему абсолютно не на что рассчитывать. У Пушкина есть
стихотворение, по-моему, 1828-го года «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, за
чем ты мне дана». Молодая литература, молодая по сравнению с европейским
и литературами, начинает с такого вопроса Ц зачем дана жизнь. У Пушкина н
ет ответа на этот вопрос.
У Пушкина на этот вопрос нет ответа, а у Лермонтова есть Ц «ни за чем». Он в
одном из стихотворений говорит: «Уж не жду от жизни ничего я и не жаль мне
прошлого ничуть. Я ищу…» Не помню, как там… «Я хочу забыться и заснуть». Ни
за чем дана жизнь. И вот есть замечательный роман у Герцена, который назыв
ается «Кто виноват?». Он там отвечает в этом романе Ц никто не виноват. Кт
о виноват в том, что так жизнь Бельтова повернулась? Кто виноват, что так ж
изнь Круциферского Дмитрия и его жены Любочки повернулась? Никто не вино
ват. Нет виноватых. Нет виноватых в том, что так судьба человека повернула
сь. Таков жребий. В этом отношении Пушкин замечательно заканчивает поэму
«Цыганы». «И всюду страсти роковые и от судеб защиты нет». И потом предста
вление, что человек брошен в мир, где он никому не нужен, только нарастало.
Его нигде никто не ждёт.
И странным образом это совпало с теми представлениями, которые разрабат
ывала совершенно чуждая русской литературе область Ц эволюционное уч
ение. Ведь только по какому-то странному недоразумению, число которых мо
жно увеличивать, до сих пор держится представление, что человек якобы пр
оизошёл от обезьяны. Это просто неправда. Человек от обезьяны не произош
ёл. Как он произошёл, на этот вопрос даже Дарвин отказался дать ответ. В «П
роисхождении видов и естественном отборе» он так прямо и пишет, что неиз
вестно, как это произошло. Всё, что до человека, всё это хорошо объясняется
. Тычинки, пестики Ц всё замечательно. Откуда взялся человек Ц непонятн
о.
И русская литература как раз сделала акцент на том, что и сам человек, как
феномен, чуждый этой органической жизни, тоже абсолютная тайна. Абсолютн
ая тайна, не известно, что это такое. И поэтому когда вдруг вспыхивали, поя
влялись в русской литературе сочинения, где пробовали объяснить, как буд
ет хорошо человеку, когда настанет совершенный общественный строй, я име
ю в виду «Что делать?» Чернышевского, это вызывало, конечно, изумление и ре
шительное противодействие тех писателей и тех мыслителей, которые пони
мали, что раз человек Ц тайна, ничего не может произойти. Никакой обществ
енный строй не сделает тайну открытой и доступной, а будет только хуже.
Потому что если он тайна, а мы берёмся её, эту тайну, вставлять в какие-то гр
аницы, заранее на бумаге рассчитанные… Достоевский об этом написал в неб
ольшом романе «Записки из подполья». Он там пишет, я наизусть, цитатно не п
омню, но смысл того, что он там пишет, такой: а почему вы знаете, что человеку
надо только одного благоразумного хотения? Точно ли вы уверены, что это т
ак? Человеку надо одного самостоятельного хотения со всеми своими почес
ываниями. Этот роман, так сказать, по внутренней задаче направлен именно
против романа Чернышевского, где всё было расписано о том, как будет хоро
шо, если люди поймут, что разумно жить хорошо.
Достоевский имел за плечами опыт каторги, опыт Омского острога, он напис
ал совершенно поразительную книгу, первую книгу о концлагере в русской л
итературе Ц «Записки из мёртвого дома».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29