В громадном холле, потолок которого уходил во тьму, их ждал старый – очень старый – седовласый мужчина.
«Неужели это и есть мой жених?» – с трепетом подумала маленькая Джоанна.
Он явно не готовится к свадьбе, а скорее к тому, чтобы его обернули в погребальный саван.
Старик стиснул руку Изабеллы своей иссохшей рукой и низко поклонился.
Его старческие глаза вдруг засветились, по щекам потекли слезы.
– Изабелла… – бормотал он. – Изабелла… Ты по-прежнему прекрасна! Даже стала еще красивее… – говорил старик. – Как много лет прошло!
– Позволь представить тебе мою дочь.
– О! Это твое дитя!
Глаза старика быстро окинули девчушку бесстрастным, но не упускающим ни одной мелочи взглядом. Джоанна была в страхе. Мать говорила, что жених Джоанны – это бог красоты, а этот старик был похож на другого бога – Громовержца. Но старик вдруг с печалью изрек:
– Я догадался, что вы ничего не знаете. Мой сын уже год как воюет в Святой земле за Гроб Господень.
Джоанна вздохнула с облегчением. Значит, ее муж не этот старик, а его сын!
Зато Изабелла едва не упала в обморок. Ее лицо залила мертвенная бледность. Как бы ни была юна и неопытна Джоанна, но и она поняла, что ее мать постигло жестокое разочарование.
В тот вечер уста Изабеллы были на замке. Этих проведенных в молчании часов Джоанна не забудет никогда. Девочка вдруг ощутила себя взрослой рядом с поникшей, впавшей в глухое отчаяние матерью.
Хьюго отправился туда, откуда, казалось, нет возврата. Никто не знал, где он, даже его отец лишь сбивчиво говорил что-то о Палестине, о Святой земле, об обете крестоносца.
Джоанна вспоминала, что подобные истории рассказывал и о ее дядюшке Ричарде, короле-рыцаре в сияющих на солнце доспехах, с кроваво-красным крестом, начертанным на груди, означавшим, что он посвятил себя великому делу освобождения Гроба Господня. Язычники в страхе убегали от его разящего меча, но по какой-то причине он так и не завоевал Иерусалим, о чем слагатели легенд предпочитали умалчивать.
Они упоминали только неверного сарацина по имени Саладин, с которым Ричард неоднократно сражался, но кто из них победил, о том юной Джоанне не рассказали. И все же Ричард стал героем, отмеченным Святым Крестом.
Естественно, что мужчина, который в будущем возьмет ее в жены, не менее доблестен, чем знаменитый Ричард Львиное Сердце. Поэтому Джоанна была довольна и совсем не беспокоилась. Конечно, он стар. Но и мама ее тоже стара. Все окружающие ее умные и заботливые люди стары. Значит, ей должно отдаться им на милость, чтобы они баловали ее, пеклись о ней, красивой маленькой девочке. И мамочка останется с ней, пока жених ее не вернется из крестового похода.
Изабелла и добрый седовласый старик долго совещались в присутствии малолетней девочки и пришли к такому решению – Джоанна останется в замке, чтобы освоиться получше со своим будущим домом, а мать тем временем поживет некоторое время в своих наследственных владениях в Ангулеме.
Ангулем был совсем рядом, так что Изабелла, соскучившись по дочке, без труда могла бы ее навестить. Джоанна уже привыкла к невниманию родителей, к тому, что ее опекают чужие люди, и не очень горько переживала расставание с матерью. И тоска по родной Англии ей была чужда.
Жизнь, наоборот, стала интересной для девочки. Каждый день к ней приходили учителя, почтительно кланялись, а потом давали ей уроки. Они учили ее языку, на котором говорит ее будущий супруг, грамоте, счету на костяшках, одетых в серебряную проволоку, искусству обращаться с ниткой и иглой, что считалось наиболее важным для знатной леди. А еще она быстро научилась грациозно двигаться в танце, играть на лютне нехитрые мелодии, приседать в реверансе, немножко петь и играть в шахматы, чтобы супруг не скучал, общаясь с нею наедине.
Джоанна всем сердцем отдалась этим занятиям. Они помогали ей забыть о родине и о братишках и сестричках и скоротать время в ожидании приезда ее нареченного.
Она надеялась, что он вот-вот появится, хотя каждый вечер, укладываясь в постель, возносила молитвы Господу, чтобы это случилось не завтра.
Ей так хорошо было жить без мужа.
Ее окружало множество услужливых людей, и все они восхищались девочкой. Она была такая хорошенькая, такая милая. Кто-то из слуг вспоминал ее мать, когда та была еще маленькой.
– Вы – живое ее отражение!.. Почти… – добавил зачарованный слуга.
И это «почти» напоминало Джоанне о том, что она никогда не достигнет того совершенства, каким с детства обладала ее мать.
Однажды она подслушала, как один слуга признался другому:
– Я даже испугался, встретив малышку в коридоре. Мне показалось, что время повернуло вспять, и я вижу госпожу Изабеллу, какой она была в детстве. И все же наша малышка – не Изабелла.
Его собеседник ответил убежденно:
– Конечно, нет! Все говорят, что леди Изабелла обладает чем-то, чего нет ни у кого на свете, кроме нее. И люди правы, и ты прав. Второй Изабеллы не будет никогда. Вот это неуловимое «что-то» и сделало ее самой великой королевой из всех королев, не так ли, дружище?
Слуга согласно кивнул, а потом с грустью промолвил:
– Я не забуду тот день, когда наш господин узнал о ее замужестве. Я уже подумал, что он сошел с ума – так от гнева и горя он скрежетал зубами.
– Что ж, теперь у него есть юная невеста… и все пойдет своим путем.
– Не верится, что сеньор забудет Изабеллу.
– Ты рассуждаешь, как старая дева, наслушавшаяся трубадуров.
– Но он же отказывался жениться все эти годы!
– А сейчас дал согласие. Когда он возвратится… Когда малышка подрастет и округлится…
– Когда еще это будет!
– Когда ей исполнится четырнадцать… а может, и чуть раньше. Он слишком уж заждался леди Изабеллы. Думаю, что ему уже невтерпеж…
Тут слуги разразились хохотом, и продолжения их разговора Джоанна не слышала. Но они еще долго о чем-то перешептывались, вероятно, о каких-то смешных, но таинственных, а быть может, не очень хороших, даже постыдных вещах.
Чтобы удовлетворить свое любопытство, Джоанна затевала беседы о женихе с прислуживающими ей леди.
– О, граф Хьюго! – восклицали они. – Он красивейший из мужчин. Никто не посмеет сравнить себя с ним – ни в доблести, ни в красоте! Мужественный, благородный и добрый, он заслужил всеобщее уважение… Ему всегда сопутствует победа. О, граф Хьюго! Если кому-то нужна помощь, он всегда является первым. Если где-то совершена несправедливость, он тут же рассудит. Мы, все подданные Лузиньянов, в восторге от нашего повелителя.
– Но ведь старый герцог жив?
– Он стар, а когда господин Хьюго вернется из крестового похода, отец с радостью отдаст бразды правления герцогством в руки старшего сына.
– А если он… задержится там, в Святой земле?
– Он же знает, что его с нетерпением ждет крошка невеста. Он поторопится.
– Даже если его одолеют сарацины?
Леди поморщились. Такого не могло быть.
Как было приятно Джоанне разговаривать с прислугой о всеми любимом ее будущем супруге.
Все только и повторяли:
– Когда молодой граф вернется из Святой земли, то…
Каждое утро Джоанна просыпалась с надеждой.
«Сегодня он вернется, и копыта его боевого коня простучат по опущенному подъемному мосту…»
Недели перетекали в месяцы, а Хьюго де Лузиньян все не возвращался. Мать приехала навестить дочь, но Джоанна заподозрила какую-то тайную подоплеку за этим вроде бы естественным визитом.
Изабелла выведывала у людей в замке, не было ли каких-то вестей из Святой земли.
Вестей не было.
«Мать скучает… скучает по Англии!» – подумала юная дочь, и вдруг на нее обрушилась мысль: – А может быть, Хьюго вообще не вернется?»
Ей казалось, что она уже совсем повзрослела, а его все не было.
Два года минуло со дня кончины ее отца. Она уже была девятилетней, очень смышленой девочкой. Джоанна начала понимать, что означает замужество для женщины и как несправедливо обрекать юное женское существо на долгое ожидание нареченного супруга.
Сначала она гневалась и протестовала, чем вызывала лукавые улыбки у людей в замке, а потом смирилась и стала находить удовольствие в своем образе жизни – всеми опекаемой и любимой невесты отсутствующего рыцаря. Все не так уж плохо. Ей здесь гораздо лучше, чем на родине.
Джоанна кое-что узнала о злодейских «подвигах» своего родителя, короля Джона, о его мерзких привычках, и это знание заставляло трепетать ее детскую душу. Она терялась в догадках, как ее прекрасная, ангелоподобная мать могла выйти замуж за столь мерзкое чудовище. Ведь ей самою судьбой было предназначено стать женой Бога и воссесть рядом с ним на троне.
Иногда Джоанна усаживалась на согретые солнцем каменные ступени – обычно это происходило на закате – рядом со старым человеком…
Это место было облюбовано ею уже давно, и ему оно тоже нравилось. У них нашлось что-то общее. В первый раз, когда они встретились, он заботливо укрыл ее плащом, чтобы она, не дай Бог, не простудилась.
Затем он начал ей рассказывать чудесные истории о прошлых битвах, о приключениях своей молодости и очень часто о своем сыне Хьюго.
– Ты познаешь настоящее счастье, дитя, когда увидишь его воочию.
Так продолжалось целое лето и осень, а потом вдруг старик смолк и упал, ударившись затылком о каменную ступень.
Джоанна вскочила, побежала стремглав, позвала на помощь.
Слуги отнесли старого герцога в спальню, и гонцы были посланы по всем замкам Ангулема. Весть достигла и Изабеллы.
Она прибыла так скоро, как только смогла.
Гонец помчался и в Святую землю. Но вряд ли он смог бы там быстро отыскать крестоносца Хьюго де Лузиньяна.
В отсутствие наследника старый герцог после нескольких дней напряженного и горестного ожидания испустил дух.
А Хьюго так и не появился.
Всеми овладел страх, что наследника убили сарацины и что Святая земля даже не вернет тело Хьюго для захоронения его на родине.
Джоанне исполнилось десять лет. Иногда она задумывалась: когда же наступят перемены? Если Хьюго не вернется, зачем ей оставаться здесь? Какой-нибудь другой супруг возжелает ее руки. Она уже почти влюбилась в Хьюго благодаря легендам о нем. Но все же он оставался бесплотным духом. А вдруг он не тот, кого она ждала? Вдруг ее постигнет жестокое разочарование? Для десятилетней девочки слишком много поводов для опасных размышлений предоставляло то, что творилось вокруг.
А время шло…
И наконец он явился.
В этот момент Джоанна была в саду, рвала цветы для букета, чтобы поставить его в своей спальне.
Как ей и мечталось, копыта коней простучали по деревянному мосту, но она их не слышала. Только колокола и восторженные вопли, доносящиеся из замка, заставили ее насторожиться.
Джоанна побежала в замок и очутилась в сумрачном холле прежде него.
Он вошел – бронзовый от загара, высокий, в сияющих латах, с алым крестом, начертанным на груди. Такой, каким он и должен был быть – благородным, незапятнанным и невероятно прекрасным рыцарем из легенд.
Они молча разглядывали друг друга.
Потом он прошел несколько шагов – скрипели его сапоги, чуть лязгали латы, – и он очутился совсем близко от девочки.
В его глазах Джоанна увидела недоумение.
Кто-то подсказал:
– Это леди Джоанна, милорд!
– Мне кажется, я сплю… Она так похожа…
– Вы не спите, господин. Джоанна ее дочь.
Джоанна нашла в себе силы пролепетать:
– Все говорят, что я похожа на свою матушку…
– О дьявол! – И тут же его глаза затуманились. Он, словно слепой, приложился поцелуем к ее детской ручке, потом выпрямился и, как подобает мужчине и сеньору, стал принимать поздравления с возвращением и сочувствие по поводу кончины его родителя.
Хьюго был печален, когда преклонил колени у могилы отца, долгое время провел в молчании и так же молчалив был, вернувшись к уже накрытому пиршественному столу.
«Он добрый!» – таково было первое впечатление Джоанны от встречи с женихом.
Без стальных лат он уже не выглядел столь богоподобным, но зато был более красивым и симпатичным. Девочку посадили рядом с хозяином замка, и он непрестанно подавал ей самые сочные, самые соблазнительные кусочки мяса, и она их ела, чтобы угодить ему.
Когда они прожевали первые куски угощения и запили их вином – он глотком, а она каплей, – мужчина шепнул на ухо девочке:
– Я старше тебя на много лет, но ты скоро повзрослеешь. Скажи, сколько мне ждать?
– От вас зависит, сеньор. Мне сейчас десять. Может быть, вам придется кормить меня со своего стола еще года три-четыре.
Милая, добрая улыбка засветилась на его загорелом лице.
– Я был бы готов подкармливать тебя вечно, девочка.
– Ну зачем же вечно? – заявила Джоанна.
Она любовалась его темными, давно не стриженными волосами, ниспадающими на плечи, соблазнительным изгибом его губ и ореолом святого, которое ей внезапно захотелось нарушить.
– Все зависит от вас, – повторила девочка.
– Что ж, посмотрим! – сказал Хьюго, обращаясь куда-то в пространство.
Потом он поинтересовался здоровьем ее матери.
– У нее все хорошо, милорд.
– Я узнал, что она овдовела… – Тут он вновь погрузился в долгое молчание.
Девочка не догадалась сообщить ему, что мать сейчас пребывает совсем рядом, неподалеку от Лузиньяна.
Хьюго был погружен в раздумье во время ужина, а когда стол очистили от почти нетронутых блюд, хозяин удалился со старшими слугами – обсудить, что происходило в его владениях за годы его отсутствия.
Джоанна ушла в свою спальню, легла в кровать, но сон не шел к ней.
Ведь это важнейший день в ее жизни. Она встретилась наконец со своим супругом.
Теплая, счастливая волна вдруг нахлынула на нее, согрев и тело и душу. Она уже ничего не страшилась. Наоборот, она ждала с нетерпением того дня, когда она станет графиней де Лузиньян. Он совсем не так суров и жесток, как ее отец, король Джон. Быть рядом с ним, любоваться его красивым, добрым лицом и густыми волосами, тронутыми преждевременной сединой, – разве это не счастье?
Наутро они совершили прогулку верхом. Она гордилась тем, что так хорошо знает близлежащие леса и отлично управляет лошадкой. Джоанне хотелось хоть как-то угодить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56