– У меня есть две сестры, – произнес в ответ Александр. – Маргарет и Изабелла. Я хочу их выдать замуж.
Генрих понял, какую сложную задачу приходится решать Губерту де Бургу. Когда-то король Джон обещал их отцу, шотландскому королю Ричарду Льву, что его девочки получат в мужья его сыновей – Генриха и Ричарда. Конечно, с таким браком могущественные английские бароны не согласятся, раз в Англии наступил мир и шотландское нашествие уже не представляет такой опасности. Жена только что коронованного Генриха должна принести Англии нечто большее, чем спокойствие на шотландской границе.
Губерт торжественно произнес:
– Мы найдем для ваших сестер женихов из самых знатных семейств!
Александр на момент задумался, потом, видимо понимая, что его требования слишком велики, согласно кивнул.
Получить то, что ему хотелось, не так легко. Лучше не упустить хотя бы одну из английских принцесс.
На этом заседание завершилось, и обе стороны, как показалось Генриху, были удовлетворены.
Потом был пир. Генрих сидел рядом с Александром, и они беседовали весьма по-дружески, делясь самыми вкусными кусочками с подаваемых им блюд.
Юноша, однако, заметил, что его советник де Бург глаз не сводит с шотландских принцесс, с Маргарет в особенности. Он подумал, что пожилой вдовец вожделеет девочку и надо бы угодить ему, сделав нежданный подарок.
Джоанна очень долго ехала по Франции и очень устала. В Проливе ее укачало, и она уже совсем забыла о тоске, охватившей ее в Ангулеме. Лучше ей было бы оставаться там, чем спешить куда-то в неизвестность.
Мать целиком и полностью оправдалась перед ней, рассказав о своей влюбленности в Лузиньяна еще почти с детства, и Джоанна избавилась от ревности. Она поняла, что истинная любовь требует жертв.
Прошлое похоронено, ей придется начинать новую жизнь.
Но почему ее не оставили в покое? Если не Лузиньян, то кто-то другой мог завевать ее сердце. Однако ей уже назначили другого жениха.
Ее мать все-таки добилась того, что желала. Хватит ли у Джоанны воли, чтобы обрести блаженство любви при жизни, или она будет исполнять до конца дней своих долг… девочки, зачатой и рожденной в королевском дворце.
В Вестминстере ее приветливо встретил брат. Он подрос, возмужал и выглядел настоящим королем.
Он соизволил поговорить с сестрой и высказал ей сочувствие по поводу того, что ее брак не состоялся, а она ответила ему, что их мать счастлива в новом браке.
Разумеется, Джоанна не поведала ему о сплетнях, распространяемых прислугой, о том, что вдовствующая английская королева наслала на их господина порчу.
Мальчик и девочка, брат и сестра, не знали, о чем говорить, и часто умолкали. Они чувствовали себя отчужденно.
– Беда наша в том, что нам всем еще мало лет, – со взрослой мудростью и печалью сказала девочка. – И мы не готовы к самостоятельной жизни…
Генри неожиданно, и тоже с грустью, с ней согласился:
– Жаль, что наш папа умер так рано…
– А может быть, мы поздно родились?
Джоанна удивилась тому, как подросли ее сестрички.
Впрочем, чему удивляться? Четыре года – большой срок.
Генри вдруг почувствовал, как дрожат плечики его сестры.
– Не грусти, Джоанна. Александр будет тебе лучшим мужем, чем Лузиньян. Мне он понравился. Ему двадцать два, и… он хорош собой. Он тебе подходит.
Она отодвинулась от брата, скрыв слезы.
Как она могла ему объяснить, что ей нужен только один мужчина – Хьюго Лузиньян.
Кавалькада приблизилась к Йорку. Рядом с королем гарцевала на лошади его сестра. На протяжении всего путешествия, к радости придворных, она не плакала и не капризничала. Именно такого поведения и осознания своего долга ждали от нее все.
Утеряв навеки Хьюго, Джоанна успокоилась. Ей теперь было безразлично, какой мужчина уложит ее в брачную постель.
Генри был доволен сестрой.
– Я думал, что ты будешь рыдать и проситься домой. Но ведь ты выходишь замуж за более близкого соседа, чем тот французский прохвост. Мы с Александром живем на одном острове, у нас общие заботы. Обещаю тебе, что мы будем часто видеться, если ты захочешь пересечь границу по Твиду. И еще скажу тебе, сестра, – нет красивее принцессы, чем ты. Ты даже превзошла красотой нашу мать. Мне донесли, что при французском дворе только и говорят, что о тебе.
– Я об этом наслышана, братец.
– Значит, ты будешь вдвойне знаменита. И как красавица, и как женщина, утвердившая мир между Англией и Шотландией.
Население Йорка в восторге кидалось под копыта их лошадей.
– Видишь, как приветствует тебя простой народ! А Изабеллу за ее поведение презирают все слуги и даже не принимают при дворе в Париже. И в Англии ее не примут!
– Я про это знаю, – сказала Джоанна. – Но трудно поверить, что это правда.
– Клянусь тебе, это правда! Но подумай, какое счастье, что мы можем принести мир стольким простолюдинам.
– Вероятно, вас это удивит, мой брат и государь, но вы – король и сможете когда-нибудь выбрать себе принцессу по вкусу.
– Надеюсь, я так и сделаю, – таинственно улыбнулся юный Генри.
Джоанна слышала, как толпа восклицала ей вслед, крича по прошествии кортежа:
– Бедная девочка! Такую юную красавицу выдают замуж за шотландского людоеда!
Она заняла положенное ей место под сводами собора, красивейшего во всей Англии, как ее уведомили, и где роскошь скульптурных украшений померкла перед роскошью одежд присутствующих на свадьбе вельмож, произнесла слова брачной клятвы, остановив этим убийства и разбои на границе по Твиду.
Она выполнила свой долг перед страной и вышла замуж за рыжего лиса – шотландца, про которого не знала ничего – добр ли он или свиреп?
Внешность его не вызывала отвращения, но глубокое, безнадежное равнодушие к мужу поселилось в душе у девочки.
Церемония завершилась. Она стала королевой Шотландии, а Александр, взяв ее за руку, вывел из храма. По всему городу Йорку громко звонили колокола. Весь день, до ночи, ей бил в уши этот непрерывный звон.
На пиру они сидели рядом, он брал самые вкусные кусочки, мял их в пальцах и отправлял ей в рот.
– Не бойся меня, маленькая женушка, – приговаривал он.
Александр заглядывал ей в лицо, подбадривал доброжелательной улыбкой, и страх постепенно улетучивался из души Джоанны.
Когда мир между Шотландией и Англией позволил северным графствам вздохнуть с облегчением, и второе бракосочетание было торжественно совершено в Йорке: Губерт де Бург обвенчался с сестрой Александра – Маргарет.
Александр был доволен, что его сестра вышла замуж за первого советника молодого короля, фактически правящего Англией и поддерживаемого архиепископом Кентерберийским, что означало и одобрение этого брака Святейшим Престолом.
Де Бург был уже в годах, но обладал характером столь живым и веселым, что пользовался любовью и молодежи из знатных семейств.
И принц Артур-мученик когда-то его любил, и юный Генрих был к нему более чем расположен.
Александр Шотландский вообще мог почивать на лаврах, так как его самая младшая сестрица, Изабелла, в скором времени должна будет обвенчаться с Роджером Биго, эрлом Норфолком, и поэтому получится так, что обе шотландские девицы заимеют в мужья двух самых влиятельных из вельмож английского королевства.
Было время, когда король Джон обещал женить их на своих сыновьях – Генри и Ричарде, но то время уже прошло и быльем поросло.
Так что Александр был доволен. Ему досталась принцесса Джоанна – полногрудая девочка, не болевшая оспой, а двух своих сестер он пристроил с выгодой для Шотландии.
Теперь он мог со спокойной совестью и с чувством удовлетворения отступить от границы и заняться сварами меж своими собственными феодалами, вождями диких кланов. Эта работа была потруднее всех прочих.
Джоанна и Александр отправились на Север, а Губерт де Бург с королем и с женушкой в «багаже» обратно к себе на Юг.
Губерт втайне скрежетал зубами. Он не мог простить себе такого поражения на переговорах. Уильям Маршал – его покойный наставник за такую проявленную им слабость отхлестал бы его по щекам. Неужели Губерт не выдержал испытательного срока, двух-трех лет, до полного взросления короля, и предал его интересы в угоду наглому и настойчивому шотландцу?
Теперь, обремененный молодой супругой, которая ему была совсем не нужна, он беспрестанно подсчитывал в уме приход и расход – что он выиграл для Англии, а что проиграл. Его честь должна быть не запятнана, он не имеет права обокрасть Англию хоть на пенни.
Он был, вероятно, самым богатым человеком в стране… Да и Маргарет принесла ему солидное приданое, а к тому же влияние в Шотландии, что немаловажно. Но Уильям Маршал твердил ему постоянно – чем выше ты поднимаешься, тем должен быть осмотрительнее.
Генрих, однако, казалось, был счастлив.
– Джоанне повезло с Александром, не правда ли?
– Уверен, что вы правы, Ваше Величество.
– Мой братец не тот человек, которого надо бояться, – вставила свое слово юная Маргарет.
– Да, он человек долга, – с сомнением произнес де Бург.
– Нет-нет, он еще и любящий, и нежный… – защищала брата сестра. – Он готов умереть ради своей любимой новобрачной.
– Как ты прекрасно высказалась, моя милая! – воскликнул Губерт. – Неужто вы не согласитесь, государь, со словами моей супруги.
– Я согласен, – подтвердил Генрих.
– Моему брату недоступен страх, – продолжала между тем хвастаться Маргарет. – Он защитник слабых и невинных. А если кто… – тут она запнулась, – пойдет на него с мечом, то горе тому безумцу.
– Слава Богу, что мы помирились с таким несравненным воителем, – разумно высказался Генри. – Я собираюсь править так своей страной, чтобы не поссориться с твоим братом.
«Прекрасно, – отметил про себя Губерт. – Мальчик взрослеет день ото дня. Даже в разговоре с дерзкой девчонкой он проявляет мудрую осторожность».
Это как-то утешило Губерта, и в хорошем настроении они все добрались до Вестминстера, но даже такой искушенный политик, как де Бург, не мог предугадать, что за напасть обрушится на него в благодарность за его труды на благо государства и какую зависть и злобу пытают к нему ближние.
МЯТЕЖНИКИ
Королевский двор гудел как растревоженный улей. Слухи о неблаговидных поступках Верховного судьи распространялись с быстротой лесного пожара. Враги его спрашивали: «Разве де Бург король? Почему он решает, кому и на ком жениться, и набивает себе карманы, дергая за ниточки марионетку, которого мы называем королем?»
Верховный судья с опозданием понял, что он не всевластен и что он действительно не король Англии, а лишь советник на службе у короля.
Злосчастный Джон наделал много бед, а главное – отдал многие поместья и замки в собственность чужеземцам, и, как ни старались Уильям Маршал и де Бург искоренить их влияние, оно все равно было велико.
Недовольных возглавлял эрл Честер, тот самый, что женился на Констанции, вдове Джеффри – старшего брата короля Джона, – и, таким образом, стал отчимом погубленного впоследствии своим дядюшкой Джоном принца Артура.
Честер одно время рассчитывал посадить Артура на престол и править Англией за спиной у мальчика. Констанция, однако, невзлюбила супруга и сбежала от него, прихватив с собой Артура и объявив свой брак недействительным. Она тут же обвенчалась с неким Ги де Туаром.
После этого Констанция прожила недолго, но когда король Джон избавился так же от Артура, положив конец надеждам Честера стать регентом при малолетнем короле, неугомонный эрл принялся строить новые амбициозные планы.
Теперь с возвышением Губерта де Бурга у Честера появилась цель – свалить своего врага с заоблачных высот, на которые он посмел подняться и занять его насиженное место.
Честер собрал вокруг себя честолюбцев во главе с Фолксом де Бреати, отчаянным искателем приключений, способным на любой дикий и зверский поступок. Этот рыцарь удачи, нормандец по происхождению, незаконнорожденный и поэтому тщеславный и злобный, был примечен еще королем Джоном и использован им для самых темных дел. Они были близки по натуре – король и авантюрист.
Оба упивались собственной жестокостью и хитроумностью в совершении преступлений и испытывали удовольствие, общаясь друг с другом, хотя один из них был коронованным монархом, а второй лишь грубым нормандским крестьянином.
Такой слуга-палач всегда надобен сильным мира сего.
Когда бароны поднялись на мятеж против короля, Фолкс поддержал Джона и, командуя его войском, одержал даже несколько побед. В награду Джон пообещал ему подыскать богатую невесту и вздумал женить его на Маргарет, вдове Балдуина, эрла Арбеймейла, чье громадное состояние таким образом должно было попасть в руки отпетого негодяя.
Маргарет пришла в ужас от подобного жениха, но вынуждена была дать согласие, зная, с каким королем имеет дело. На сопротивление у нее не хватало ни сил, ни воли. Вдобавок к тому, что она была богатой вдовой, она еще являлась и единственной наследницей не менее богатых родителей.
Фолкс был воистину щедро вознагражден. Джон подарил ему не только Маргарет, но и опеку, и сбор доходов с Виндзора, Кембриджа, Оксфорда, Нортгемптона и Бедфорда.
Совместно с Честером он вернул мятежный Уорчестер во власть Джона. Но обращение его с пленниками из знатных семейств, пытки и издевательства, свели на нет результаты «блистательной» победы. Джон приобрел больше врагов, чем истребил, хотя, конечно, испытал неизъяснимое удовольствие, посещая казематы, где проводились пытки. Там люди, прежде чем расстаться с жизнью, «по собственному желанию» отдавали все свое богатство, лишая своих детей даже куска хлеба.
Все же Джон рассердился на своего доверенного палача. Этому бешеному нормандцу плевать было на церковные запреты. Он презирал все «Божеское» и грабил церкви и монастыри, удовлетворяя свою ненасытную жадность.
Король Джон сам любил забавляться с аббатами и монахами, давшими обет безбрачия, но уж слишком много разговоров разнеслось по Европе об «играх» с церковниками его любимого полководца!
Джон пожурил нормандца и… простил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56