– Ему хорошо… там, на небесах. Давайте прислушаемся к тому, о чем он просит нас оттуда. У нас новый король – Людовик Девятый. Он замечательный мальчик, но… еще мальчик. Согласны ли вы, владетельные сеньоры, короновать его немедленно?
Все выразили свое согласие.
– Тогда рассмотрим вместе, как это сделать.
Филипп Лохматый мягко возразил:
– Не стоит ли вам отдохнуть пару дней, прежде чем мы все обсудим? Потеря любимого супруга – такая трагедия для вас…
Бланш одарила его истинно женской улыбкой.
– Вы мужчины – вам и решать. Я пробуду в двухдневном трауре.
Она уединилась в своих покоях, предалась горю, но непрестанно посылала верных служанок разузнать – о чем совещаются мужчины – друзья покойного короля. А в промежутках между докладами пронырливых прислужниц она мысленно восклицала: «О, милый Луи, мой добрый, ласковый супруг!.. Как мне тебя не хватает! Как я хочу услышать твой голос с небес, твой совет… и увидеть тебя».
Вернувшаяся после шпионской миссии служанка застала госпожу сидящей на кровати с глазами, полными слез.
Она отерла ей мокрые щеки платочком.
– Миледи, чем я могу вам помочь?
– Только тем, что дашь мне меч, а я проткну им себя.
– Не говорите такие ужасные вещи, миледи!
– Это не ужасно и не так уж неразумно, – тряхнула головой Бланш. – Мне хочется поскорее лечь в ту же могилу, где нашел успокоение Людовик. Я ему посвятила всю жизнь, мы были всегда вместе – и в горе, и в радости. Ты хоть понимаешь, что это такое, бедное дитя?
Молодая служанка сама залилась слезами.
– Когда мы видели вас вместе с королем, всегда любовались вами. Какая вы прекрасная пара!
– Значит, и ты заметила это? Как я могу жить без него!
– У нас теперь новый король, миледи! Не вы первая, кто лишается мужа-короля и направляет на путь истинный маленького сына.
– О ком ты говоришь?
– Я слышала об Изабелле Английской, – призналась девчонка испуганно.
– Об этой шлюхе?! Что о ней говорят?
– Ничего хорошего. И еще о том, что вы оказались в подобном положении…
Бланш вновь обрела способность повелевать.
– Скажи, чтобы ко мне привели нашего короля.
Служанка, удивленная внезапной переменой в настроении госпожи, метнулась за дверь.
Луи явился тотчас же и припал с рыданиями к ногам матери.
– Мой возлюбленный сын, – сказала Бланш, лаская его светлые локоны, на которые упал луч солнца из узкого замкового окошка. – Ты потерял лучшего из отцов, а я – лучшего из мужей. Мы должны вместе как-то справиться с этой потерей. Но не забыть о нем…
– Нет, миледи. Я всегда буду хранить память о нем.
– Его кончина принесла горе мне, его вдове, но сделала тебя королем. Будь достоин его памяти, сын.
– Я буду таким. Я не совершу ничего, за что отцу было бы стыдно там, на небесах.
– Да благословит тебя Господь!
Они провели несколько минут в молчании.
Это были последние минуты, когда они были неразрывны – мать и сын. Потом наступят худшие времена – так думала Бланш.
Ей было суждено показать свое истинное лицо, выпустить на свет Божий всю вулканическую лаву, что годами копилась в ее душе.
КОЗНИ ИЗАБЕЛЛЫ
Шесть лет супружества не охладили страсть Хьюго Лузиньяна к своей чертовке-жене, наоборот, он распалялся все больше. Он позволил ей руководить собою во всех мелочах. Она управляла хозяйством и принимала судьбоносные решения, весьма опасные и грозившие ему смертью.
Он ничего не предпринимал без ее одобрения. В качестве вознаграждения Хьюго получал сказочное наслаждение в постели. Ему было известно, что подобными ласками она одаривала и многих других мужчин, но он не верил слухам. Он убеждал себя, что Изабелла любит и любила всегда только его одного.
Изабелле нечего было сетовать на свою судьбу. Она теперь жила в родном своем Ангулеме, где каждая тропинка и роща напоминала ей о безоблачном детстве. Рождающиеся от Лузиньяна дети не доставляли ей беспокойств – разве только беременность мешала ей какое-то время заниматься с ним любовью. Она была плодоносна, как умело выращенная и тщательно ухоженная яблоня.
За шесть лет замужества она родила пятерых и надеялась, что на этом дело не остановится. Хьюго – старший сын – был похож на отца и внешностью, и манерами. Счастливым супругам он доставлял много приятных минут, когда резвился в колыбели.
За маленьким Хьюго последовали Изабелла, Уильям, Джеффри и Аймер. Четыре мальчика родились у нее – все здоровые, сильные, красивые и цепкие, как волчата. А девочка тоже пригодится. Если, конечно, она унаследует красоту матери, то цены ей не будет на рынке благородных невест. Изабелла не теряла надежды извлечь из своего потомства какую-либо пользу для себя. Впрочем, вряд ли Господь позволит, чтобы вторая Афродита появилась на свет и совращала христианские души. Лузиньян убеждал себя и жену, что повторения подобного чуда не произойдет.
Но у Изабеллы была одна заноза в мозгу, и эта боль не давала ей покоя. Ведь когда-то она была королевой!
Очень приятно владеть сердцем Хьюго де Лузиньяна де ла Марш и его обширным наследственным уделом, красоваться в обществе его соседей и друзей, но все же титул графини Изабеллу никак не устраивал. Пусть в Англии супруг держал ее в заключении в сыром замке, все равно, на туманном острове, даже после кончины Джона, ее называли бы королевой, вдовствующей королевой, королевой-матерью – ей было все равно.
Для нее титул королевы стал чем-то вроде идола, которому поклоняется некрещеный язычник.
Она требовала, чтобы прислуга, обращаясь к ней, называла ее: Ваше Королевское Величество. Слуги и служанки, тайно посмеиваясь, все-таки подчинялись, опасаясь ее крутого нрава.
На любовном ложе она обходилась без этого, но на людях была непреклонна. Хьюго подобная прихоть жены постоянно ставила в неловкое положение.
Как она ненавидела королеву с рыбьими глазами, чьей подданной по воле судьбы ей пришлось стать! Бланка Кастильская, превратившаяся в Бланш, – смиренная, невинная ханжа. Глупый Людовик в ней души не чает и ни разу ей не изменил. Все говорят об этой божественной паре с благоговением – и дворяне, и простолюдины.
Королевская чета, по их мнению, только и занимается тем, что производит на свет наследных принцев. А вполне возможно, что Людовик даже и не мужчина. За него эту работу делают другие. Хорошо бы узнать, кто именно. Хотя даже ни малейшая тень насчет супружеской измены не коснулась королевской семьи, но о песнях, слагаемых в честь Бланш сытеньким трубадуром Тибо Шампанским, все были наслышаны.
Изабелла презирала всех троих – и короля Людовика, и его королеву, и влюбленного в Бланш трубадура.
В замок прибыли гонцы с посланиями графу де Лузиньяну. Она вместе с мужем спустилась в холл, чтобы принять их. Узнав, что это гонцы от королевы Франции, Изабелла не могла сдержать нетерпения, чтобы скорее ознакомиться с содержанием писем.
Отослав гонцов на кухню, где они могли подкрепиться после трудной дороги, она тотчас обратилась к мужу:
– Пройдем в спальню, чтобы там без свидетелей вскрыть эти послания. Я догадываюсь, что Бланш не станет писать понапрасну.
Цепкими пальцами Изабелла выхватила пакет из рук Хьюго, который позволил жене сделать это. Оставшись наедине с мужем в спальне, она нетерпеливо сломала печать, достала бумагу и углубилась в чтение.
Он заглянул ей через плечо.
– О Боже! – вскричал Лузиньян. – Людовик скончался!
– Давно пора, – цинично откликнулась Изабелла. – Он еле держался на ногах, об этом все говорили. Но ты представляешь, что это значит? Она… она станет правительницей!
– Но есть еще маленький Луи.
– Маленький Луи? Этот мальчишка? Двенадцатилетний мальчик? Мадам Бланш наконец-то дождалась своего звездного часа!
Хьюго на этот раз промолчал.
Он понимал, что королева Франции сейчас вне себя от горя, а такая умная женщина, как она, не может радоваться тому, что ее двенадцатилетний сынишка взойдет на трон. У Бланш Французской, конечно, тревожно на душе. Но Хьюго усвоил также, что возражать супруге не стоит, если только он не хочет с ней поссориться.
– Теперь она в стране хозяйка! – продолжала между тем сыпать колкости Изабелла. – Ты, Хьюго, обречен ползать перед ней на коленях.
Тема эта неоднократно возникала в их разговорах, но сейчас Хьюго предпочел бы ее не затрагивать.
– Посмотри! – Он распечатал второй конверт. – Мы приглашены на коронацию!
Глаза Изабеллы сузились до маленьких щелочек. Ее мысли унеслись в прошлое, на десять лет назад, когда она получила известие о смерти Джона и оказалась в таком же положении, как сейчас Бланш.
Что предпримет французская королева-вдова?
Тогда инстинкт подсказал Изабелле поскорее короновать старшего сына.
Бланш, видимо, решила поступить точно так же.
– Надо срочно готовиться к отъезду, – сказал наивный Хьюго. – У нас мало времени, мы можем опоздать.
– Попридержи лошадей, – грубо одернула мужа Изабелла. – Я не уверена, что нам следует ехать на коронацию.
– Но ведь это приказ королевы!
– Хьюго, дорогой, ведь ты тоже женат на королеве, а одна королева не подчиняется приказам другой… Мы во всем равны, разве не так?
– Но ты графиня, а я граф Лузиньян де ла Марш. Мы с тобой вассалы французской короны.
– О, милый Хьюго! Когда-нибудь ты сведешь меня с ума. Слава Богу, что я люблю тебя, иначе я бы с тобой серьезно поссорилась, бросила к черту твое захудалое поместье и возвратилась бы в Англию!
Хьюго побелел.
– Так что мы будем делать? – осведомилась со скрытой иронией Изабелла, убедившись, что пущенная ею стрела попала в цель.
– Но все-таки давай готовиться к отъезду. Мы должны присутствовать в Реймсе.
– Мы не поедем в Реймс!
– Что это значит, Изабелла?
– А то, что мы пригласим соседей на свое маленькое торжество. И прежде всего вызовем к нам сюда в замок сэра Туара.
– Но он тоже приглашен в Реймс…
– Ты его отговоришь от этой дурацкой поездки!
Хьюго воззрился на жену с изумлением, но она обвила его шею пухлыми руками и прижалась щекой к его щеке.
– Мой дражайший супруг, что бы ты делал без меня? И как я хочу вознести тебя высоко-высоко!.. Ты станешь первым среди всех вельмож Франции!
– Но как же можно, Изабелла, ослушаться королевской воли… – бормотал Хьюго, уже изнемогая.
– А что король? Он малыш с румяными щечками, и только! Выброси его из головы! Мой старший сын Генрих тоже король и не идет с ним ни в какое сравнение. Пойми, любимый, что ты в самом лучшем положении, как косточка в сладком сочном персике. Ты супруг матери английского короля. Нам выгоднее поддерживать Генри, чем эту женщину, провозгласившую себя правительницей королевства!
– Но я присягнул… я поклялся…
– Поклялся? О Боже мой! Что значат эти клятвы и присяги вассалов? Простые слова… Сколько их было дано и сколько раз они нарушались! Нельзя, чтобы эти цепи сковывали нас.
– Присяга многое значит для меня. Моя честь…
Изабелла тихо рассмеялась:
– Так я и думала… Ты не изменился, Хьюго. Хорошо, следуй своей присяге, но, прежде чем мы отправимся с тобой в Реймс, давай навестим наших соседей. Я пошлю гонцов к Туару и Париньи и обрадую их, что мы собираемся пожаловать к ним в гости.
– Но тогда мы опоздаем на коронацию.
– А зачем так волноваться? Время терпит. Людовик еще, наверное, держится за материнскую юбку. Поверь, коронация будет отложена.
Хьюго попытался что-то возразить, но она с веселыми искорками в глазах заставила его покориться, как верного пса.
И наутро они отправились с визитом в Пуату.
Ги де Туар и мессир Париньи были самыми могущественными феодалами в этих краях. После беседы с Лузиньяном они поняли, что, объединившись, представляют немалую силу.
На Хьюго, уже почти полностью убежденного настойчивой Изабеллой, подействовало к тому же радушное гостеприимство Ги де Туара. Все трое вельмож быстро пришли к общему мнению.
Почивший в бозе Людовик не пользовался их любовью, а уж тем более его малолетний сын, руководимый властной матерью. Этот король совсем их не устраивал.
Изабелла все рассчитала точно, но предоставила возможность сказать первое слово своему супругу. Она заранее вложила нужные слова ему в уста.
Хьюго начал с того, что покойный король не очень-то заботился о своих вассалах. Без их согласия он ввязался в длительную войну с альбигойцами вместо того, чтобы защищать Францию от англичан. Как только принц Ричард и граф Солсбери доказали свое полководческое умение, Людовик отказался от борьбы с ними и повернул свои войска на юг, убегая от англичан подобно трусливому зайцу.
– А теперь, – ораторствовал Хьюго, имея позади себя в качестве хорошего суфлера Изабеллу, – нам навяжут малолетнего короля, а уж мы прекрасно знаем, кто будет править от его имени.
– Конечно, знаем! – хором воскликнули феодалы, привыкшие творить расправу в своих владениях по законам, ими самими установленным.
– Ей, этой кастильской твари, понадобятся советники, – вставил умудренный прожитыми годами Париньи.
– Так давайте предложим ей себя на эту роль! – сострил Хьюго и тотчас с опаской оглянулся на жену. Он испугался, что она может вдруг взревновать.
Изабелла вмешалась в мужской разговор:
– Мы сможем настоять, чтобы без вас, господа, не решались никакие государственные дела. Если вы выступите против Бланш, я вас поддержу. Мой сын – король Англии, и я обладаю кой-каким влиянием.
Мужчины несколько обескураженно переглянулись. Впервые на их памяти женщина посмела вмешаться в сугубо мужской разговор о политике.
– Миледи… прошу вас помолчать… – начал было Ги де Туар.
– Я помолчу, если вы так желаете, владетельный сеньор! Но обещаю вам приумножить ваши богатства, если мой сын, король Англии, получит и вторую корону. Не возблагодарит ли он тех, кто возвел его на французский трон? Думаю, он будет вам очень обязан, господа…
– Мы присягали французской короне. Луи – король, пусть он и очень молод.
– Он сопляк, а вам унизительно опускаться на колени перед любовницей трубадура!
Роковое слово было брошено, после чего воцарилось гробовое молчание. Оскорбление в адрес королевы Франции было столь же велико, сколь и нелепо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56