– Изабелла, сначала надо все обдумать, все рассчитать…
Она обожгла его взглядом, глаза ее сияли.
– Я все рассчитала, только скажи, что ты со мной, Хьюго.
– Я с тобой до последнего вздоха. Я готов на все, только не покидай меня!
Изабелла погладила его по щеке.
– Мы не расстанемся, пока ты будешь мне покорен. Мы нужны друг другу, чтобы вместе… мстить.
…Вместе, бок о бок, чуть ли не соприкасаясь стременами, они скакали обратно в Лузиньян, обсуждая по дороге планы, как быстрее собрать под свои знамена войска враждебных королю баронов. Они пригласят их всех на пир в замок и там объявят о начале войны с королем.
У Изабеллы было кое-что в запасе, о чем она пока не хотела говорить. В свое время бароны узнают, что слабая женщина способна нанести Франции больший урон, чем все их конные рыцари и пешие лучники. Это ее личная война, только ее, а не чья-нибудь. Это стало для нее очевидным после того, как Хьюго проявил такое унизительное раболепство в Семюре.
Изабелла живо представила себе такую картину: две женщины верхом на боевых конях во главе своих армий – вдовствующая королева Англии и вдова короля Франции. Только Бланш была ее врагом. Именно Бланш, лишь ее одну, а не французское государство, желала Изабелла унизить. Бланш ненавидела Изабеллу. Но эта ненависть была несопоставима с ненавистью Изабеллы. Хитростью Бланш удалось вынудить Хьюго преклонить колени перед ее сыном, причем даже не перед перворожденным, даровав безусому мальчишке присвоенный незаконно титул сюзерена Пуатье.
В знак расплаты она получит войну. Это будет беспощадная война, а не какая-то мелкая стычка между феодалами. Изабелла придумала способ развязать такую войну. Это и была ее тайна, ее главный козырь.
Почему бы ей не написать сыну, не послать весточку ему через Пролив? Он сразу клюнет на приманку, устремится на помощь матери, ведь это шанс воплотить мечту всей своей жизни и обрести славу великого полководца.
Англичане, высадившись на севере, двинутся на юг, а бароны на юге поднимутся против короля и его матушки. Людовик со своим войском будет зажат в клещи. Грядет поражение Франции и триумф Англии. И король английский возблагодарит свою мать. А если он и забудет это сделать, она ему напомнит.
Она тайно напишет Генриху. Она поведает ему, сколько людей сможет выставить – пеших и конных. А когда до Хьюго и его друзей на юге дойдет весть, что англичане уже высадились, она признается, что такое счастливое совпадение – результат ее гениального замысла.
В строжайшем секрете Изабелла отправила гонцов в Англию.
«Человек из Рашели» был начеку. Незамедлительно Бланш узнала о сборище баронов в замке Лузиньяна и о разговорах, которые велись там. Ответный ход Бланш не заставил себя долго ждать.
Лузиньян получил очередное послание.
Новоиспеченный граф Пуату обосновался со своим двором в городе Пуатье и потребовал, чтобы его вассалы срочно прибыли туда.
Хьюго был потрясен, получив такой приказ. Он терялся в догадках, как отнесется к этому вызову Изабелла.
Она же только рассмеялась.
– Так что же мне делать? – осведомился Хьюго.
– Мы поедем в Пуатье, как тебе было приказано.
По пути Изабелла поделилась с ним своими планами. Бесполезны были его возражения – она оставалась непреклонна.
– Я не допущу ни в коем случае, чтобы ты снова встал на колени перед этим сосунком.
– Но он же мой сюзерен!
– Твоя присяга равносильна тому, как если бы я поклялась ему в верности. А я никогда этого не сделаю. Поступай, как тебе угодно, Хьюго, но тогда между нами все кончено.
– Нет! – воскликнул Хьюго. – Я с тобой всегда и во всем!
В городе Пуатье им приготовили роскошное жилище, соответствующее их положению. Изабелла с улыбкой осмотрелась.
– Новый граф Пуату с нами заигрывает… и побаивается нас. Что ж, следует показать ему, кто мы на самом деле.
– Не преждевременно ли будет раскрывать карты?
– Мы ни в коем случае не должны давать присягу. Мы же договорились. Если ты нарушишь свое обещание, то больше меня не увидишь. Предупреждаю тебя в последний раз!
– Знаю, знаю, – поспешил заверить ее Хьюго.
– Ты затвердил накрепко, что мы должны делать?
Он кивнул.
Настал час, когда им нужно было посетить графа Альфонса и выразить ему свое почтение. Для Хьюго подготовили боевого коня и снарядили его как на войну. Хозяин также вооружился до зубов. Позади Хьюго на конском крупе восседала Изабелла, облаченная в богатое платье из небесно-голубого бархата, подбитого горностаем. Она распустила волосы, и они из-под шапочки свободно ниспадали на ее плечи.
В сопровождении эскорта латников с арбалетами они явились ко двору графа Пуату.
Воцарилось напряженное молчание. Граф глядел на них с удивлением. Глаза всех присутствующих устремились на Хьюго, столь грозного в своих военных доспехах. Но все затмевала его красавица жена.
Лузиньян заговорил громко, так, что все его слышали:
– Я совершил ошибку, присягнув вам на верность. Теперь я объявляю, что отказываюсь быть вашим вассалом. Вы незаконно именуете себя графом Пуату! Истинный обладатель этого титула – мой пасынок эрл Ричард Корнуолл!
Граф Пуату в гневе вскочил, что-то прокричал, но Хьюго с Изабеллой и вооруженной свитой, сметая всех, кто попадался на их пути, ускакали обратно в предоставленную им резиденцию.
Там Хьюго приказал своим людям поджечь дом, чтобы бросить вызов самозваному графу и показать ему, как они его презирают.
Уезжая из Пуатье, Изабелла дико хохотала.
– Это было чудесно! Ты видел, как у дурачка Альфонса вытянулось лицо? А как он побледнел, когда ты напомнил ему о моем Ричарде?
– Это означает войну, – мрачно произнес Хьюго.
– Ну и что? Разве мы не готовы к войне?
И она вспомнила о письме, полученном недавно из Англии. Сын ее Генрих собирается напасть на Францию.
И война разразилась.
Французы давно знали о замыслах Лузиньянов и совсем не были так беспечны, как рассчитывали их враги. Бароны, созванные Хьюго и Изабеллой, не догадывались, что она без их ведома пообещала сыну, что они согласятся стать подданными английской короны. Это совсем не входило в их намерения. Единственное, чего они желали, так это полной независимости от каких-либо королей – своих или чужеземных.
Изабелла пренебрегла этим обстоятельством. Когда возникнет спор, она его уладит. Ей важно было, чтобы Генрих вторгся со своей армией во Францию, а бароны его бы поддержали. Все остальное ее не занимало. Бланш должна быть уничтожена. И должна присягнуть Изабелле!
Изабелла появилась на морском берегу, когда там высаживался ее сын.
Это был волнующий момент. Сколько лет они не виделись? Целую вечность! Он был мальчуганом, когда она покинула Англию, а теперь он уже взрослый мужчина.
Генрих поразился – она сразу догадалась почему – ее моложавому виду.
– Как это возможно? – спросил Генрих. – Это какое-то колдовство… Неужели передо мной моя мать?
– Да, это так, мой дорогой сын, и я рада, что ты пришел на выручку своей матери, которую подлая Бланка и ее отродье пинают ногами! Но долго это не продлится. Справедливость восторжествует!
Генрих тотчас выразил свое согласие насчет торжества справедливости. Он пообещал отвоевать обратно земли, неправедно отнятые у Англии. Владения Плантагенетов будут простираться от берегов Пролива до Пиренейских гор!
– Тому быть! – вскричала Изабелла.
Но так не случилось.
У Людовика на службе были способные полководцы, а Бланш через своих шпионов была осведомлена обо всем, что творится в стане врага.
Король Франции отлично подготовился к войне.
Он начал с того, что захватил несколько замков, принадлежавших тем, кому он не очень доверял, и разместил там свои гарнизоны. Владельцы замков быстро смекнули, что им выгоднее поддержать французского короля, а не пришельца из-за Пролива.
Людовик уже успел завоевать уважение своих подданных. Пусть его мать – иностранка, но она сильная и волевая женщина. Будучи регентшей по причине его малолетства, она мудро правила государством. Многие во Франции еще помнили короля Джона и поэтому опасались пришельцев-англичан.
Очень скоро выяснилось, что легкой победы, на которую рассчитывала Изабелла, не предвидится.
Французы одерживали верх повсюду. Англичане были прижаты к морю, а оттуда нелегко было доставлять им необходимые припасы.
Генрих впал в меланхолию. Он не ожидал, что все так обернется. Он вызвал Хьюго и начал терзать его вопросами.
– Меня обманули, – сказал он. – Мне обещали, что я получу столько солдат, сколько пожелаю. Меня заверяли, что сотни рыцарей только и ждут моего пришествия, чтобы я освободил их от тирана Людовика. Где эти солдаты? Где эти рыцари?
– Я вам ничего такого не обещал! – вскричал Хьюго.
– Неправда! Я привез с собой письма, которые вы посылали мне.
– Я не посылал вам, Ваше Величество, никаких писем.
Генрих посмотрел на него с презрением.
– У меня есть все доказательства, что вы подлый обманщик!
– Покажите мне эти письма!
– Разумеется, покажу…
– Они подписаны мною?
– Да, и скреплены вашей печатью, – безжалостно произнес король.
– Боже… помоги мне! – взмолился Хьюго. – Теперь я все понял. Ваша мать сочинила эти письма и отослала их вам. Она воспользовалась моим именем и печатью.
Генриху было противно видеть, как оправдывается этот некогда красивый, но стареющий дворянин. Он отвернулся.
– Вам бы следовало повнимательнее следить за своей супругой, – бросил он через плечо.
Генрих был зол и чувствовал себя униженным. Крах всех его замыслов был налицо. Он обещал вельможам своей страны, что одолеет врага за короткое время, что затяжной войны не будет, что он пройдет победным маршем по Франции. Как же его встретят теперь на том берегу и бароны и народ?
Повсюду французы одерживали победы, и Генриху пришлось удирать с континента с «побитым задом». Так выразился один из придворных менестрелей, и Бланш горячо аплодировала ему.
– Граф Лузиньян де ла Марш явился умолять о прощении, – шепнула она сыну.
Людовик откликнулся:
– Ваш «человек из Рашели» хорошо поработал. Я благодарен и вам, мадам, и ему.
– Как вы распорядитесь, мой сын, насчет земель, принадлежавших прежде Лузиньянам? – осведомилась Бланш.
– Они станут собственностью французской короны, а Альфонс, граф Пуату, будет сюзереном этих владений.
Бланш одобрила это решение.
– Мадам Изабелла тоже будет в восторге, – не преминула заметить она. – Я бы хотела видеть ее в тот момент, когда она узнает о вашем указе.
Желание Бланш осуществилось. Лишенной всех владений Изабелле ничего не оставалось, как припасть к ногам французского короля и уповать на его милосердие.
Она была готова на все. Слишком велики были ставки. Людовик конфисковал почти все их поместья. Хьюго могло быть оставлено лишь ничтожное владение. Да и то это зависело от воли короля.
Чтобы сохранить хоть что-нибудь, Лузиньян обязан был явиться ко двору лично вместе с супругой и выпросить у короля эту милость, а Людовику предстояло показать всему миру, каков его характер – великодушен он или мстителен. В этом видел Хьюго де Лузиньян шанс на свое спасение. Если он полностью покается, то Людовик не устоит и простит его.
Изабелла бунтовала и билась головой о стены, но в конце концов смирилась. Давно воображаемая ею сцена стала реальностью, но в действительности все было наоборот. Теперь уже она припала к ногам испанской пастушки. Но чего не сделаешь ради бедного униженного супруга? Ведь она связала с ним свою судьбу.
Этого момента она не забудет до самой своей кончины.
Людовик восседал на стуле с высокой спинкой, заменявшей ему на этот раз трон. Изабелла боялась, что из-за спинки стула вот-вот появится Бланка. Или она будет прятаться за занавеской, исподтишка наблюдая за унижением вдовствующей английской королевы.
Они опустились на колени перед молодым королем – Хьюго Лузиньян, Изабелла и все члены их семьи. Они утирали слезы и притворно и многословно оправдывались, ссылаясь на то, что послушались дурных советов.
Если Изабеллу и мучила совесть, то она это никак не выказывала. Никаких иных чувств она не испытывала при этом жалком спектакле, кроме всепоглощающей ненависти к внезапно возникшей перед ее взором и занявшей место возле короля женщине с бесцветными, поредевшими с годами волосами и самодовольной миной на лице.
Кроме седины и намечавшейся плеши, ничто не выдавало ее возраста. Подобно Изабелле, Бланш сохранила красоту, но иную, холодную, как лед. И вечная мерзлота будто поселилась в небесной голубизне ее глаз.
«Она совсем другая, чем я, – подумала Изабелла. – Одно только нас объединяет – ненависть». Король сыграл роль милосердного, справедливого властителя и актерствовал превосходно. Изабелла отдала ему должное за фиглярство. Ему, мол, горько видеть столь доблестного воина униженным, он просит его встать с колен. Он не держит зла на Хьюго, заявил король, он его прощает. Если тот вернется обратно к себе в Лузиньян и останется преданным короне вассалом, злосчастный мятеж не будет поставлен ему в вину. Король лишь попросит отдать ему три укрепленных замка в залог его верности, где разместятся королевские гарнизоны, а Хьюго возьмет на себя расходы по их содержанию. Позже условия перемирия могут быть пересмотрены и, если король сочтет нужным, будут смягчены.
Хьюго поцеловал руку Людовика и с непритворными слезами на глазах поблагодарил его за доброту и великодушие.
Две женщины не отрывали глаз друг от друга. Бланш, как могла, скрывала свое торжество, но это ей плохо удавалось. Сердце ее учащенно билось от радости, а у разгневанной Изабеллы – от жажды мщения.
В гнетущем молчании супружеская пара подъезжала к Лузиньяну.
Вот уже стали видны замок и его башни, едва не упирающиеся в небо, и серые мощные стены, которые не могло сокрушить никакое время.
– Все это у нас запросто могли отобрать! – воскликнул Хьюго. – Как великодушен король!
– Они все знали! – вскипела в ответ Изабелла. – Кто-то известил их о наших планах.
– У них везде шпионы…
– Шпионы везде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56