Франческа приподняла книгу со своего столика, и Феликс вздрогнул, увидев
заглавие: «Cucina Ebraica». Только вчера они узнали, что их родители были евреями, а Ф
ранческа уже вошла в роль.
Ц Зашла вчера в книжный, смотрю Ц стоит,Ц сказала она.Ц «Итальяно-иуд
ейская кухня». Наверное, у папы с мамой в молодости была такая же.
Феликс повернулся к Аделине.
Ц Ты уже знаешь?
Она подошла и с улыбкой чмокнула его в щеку.
Ц Я случайно увидела письма, и Франческа мне все рассказала. Похоже, я по
любила еврея-христианина.
К этому Феликс оказался не готов. Отца он понял и почти простил, однако нов
ое отношение той, кого он прочил себе в жены, его смутило. Он вскочил из-за с
тола.
Ц Сейчас я не хочу это обсуждать. Поговорим через пару дней. Обещаю.
Франческа сняла фартук и по-сестрински взглянула на него, словно ей было
виднее.
Ц Пойдем, Фликс, прогуляемся в парке.
Он всегда уступал этой ее просьбе и одновременно вызову на срочный разго
вор. Стук ножа подозрительным образом прекратился. Теперь ему стало ясно
: прогулка была запланирована. Наверное, Сэм доложил им, что он уже здесь. П
ридется учиться самому контролировать ситуацию, пока та не подчинила ег
о себе. Сомнения побоку. Порой обман просто необходим, и сейчас Ц как раз
такой случай.
Ц Прости, если был резок,Ц сказал Феликс в лифте, застегивая пальто на п
уговицы.Ц Кстати, на обратном пути я встретил одного знакомого Ц он про
ездом в Нью-Йорке, задержится здесь на денек-другой. Я подумал поселить е
го у нас в Клиффс-Лэндинге, но мой ключ куда-то запропастился. Не одолжишь
свой на время?
Феликс даже удивился тому, как легко ему далась эта ложь. Даже если Мэгги н
е будет совать нос в лабораторию, дома полного уединения не добиться, а он
о ему скоро понадобится. Лэндинг был бы отличным выходом из положения, од
нако сестру все равно придется держать в неведении до подтверждения бер
еменности. Франческа не остановится ни перед чем, вплоть до поджога лабо
ратории, но узнай она, что опоздала, ее можно будет не бояться. А после родо
в он поведает о клоне и всему миру.
Ц Одолжу. А что за знакомый? Ц спросила Франческа, шаря по сумочке в поис
ке ключей.
Ц Один ученый из группы исследователей плащаницы, ты его не знаешь.
Она сняла ключ с кольца и протянула брату.
Ц Вот. Дай знать, когда можно будет поехать туда снова.
Ц Спасибо, обязательно.
Когда они вышли в фойе, Франческа обронила:
Ц Да, с тобой о чем-то хотел поговорить Сэм.
Однако беседа не удалась Ц швейцар уже сменился. Вместо того чтобы пове
сти брата в Центральный парк,
Франческа взяла его под руку и направилась вниз по Пятой авеню.
Ц Куда мы идем? Ц спросил он.
Ц Увидишь.
Феликс вглядывался в лица встречных женщин, пытаясь определить, кто из н
их мог бы подойти в матери еще не рожденному Христу. Его акушерская практ
ика длилась недолго; удастся ли ему сделать правильный выбор? По другую с
торону улицы, в парке, он увидел двух наездниц за разговором Ц лошади сто
яли голова к голове. Старшая женщина слушала младшую, не столько вникая в
смысл сказанного, сколько сопереживая. Мать и дочь? Феликс почти чувство
вал их любовь.
В этот миг Франческа вдруг остановилась и заглянула ему в глаза.
Ц Фликс, вещи из тетиной шкатулки принадлежат не только тебе. Мы должны п
оговорить: как-никак, это касается нас обоих. Я уже вижу, как ты меняешься, и
мне, если честно, становится боязно.
Он прищурился.
Ц Чтобы ты чего-то испугалась? Не верю.
Она молча провела пальцами по ремешку сумочки, а Феликс невольно залюбов
ался ровной чередой палисадов вдоль широкого тротуара в обрамлении низ
ких кованых оград. Как бы он хотел, чтобы его жизнь была столь же размеренн
ой!
Ц И все же я боюсь,Ц повторила Франческа.
Ц Неужели? Ц Как когда-то в детстве, Феликс обхватил сестру сзади за пле
чи и стал пятиться, увлекая ее за собой.
Ц Ну все! Хватит! Хватит! Ц Она улыбнулась ему. Ц Я хочу тебе кое-что пока
зать. Тут недалеко, на Девяносто второй.
Ц И что же?
Ц Сам увидишь. Только обещай не сбегать.
Ц Обещаю,Ц ответил он, силясь вспомнить, что такого находилось на Девян
осто второй улице.
По дороге Феликс попытался восстановить в памяти лицо матери, однако пер
ед глазами вставали черты Франчески, опекавшей его с тех пор, как погибли
родители. Он спросил себя, не сделать ли ее своей Марией, но тотчас понял, ч
то не представляет, как будет осматривать или, того хуже, оплодотворять е
е, пусть даже искусственно.
Потом Феликс увидел, что же находится на Девяносто второй улице: Еврейск
ий музей. Франческа знала, что он обожает музеи, и, по-видимому, решила таки
м образом разрядить обстановку.
Он нехотя прошел за сестрой мимо ажурного особняка « Варбург» в готическ
ом стиле, чьи окна посреди известнякового фасада были переделаны в рекла
мные щиты. На одном красовался серебряный семисвечник Ц менора, другой
гласил: «Культура и преемственность: еврейские перипетии». В застекленн
ой витрине у обочины висел плакат-репродукция известного портрета, изоб
ражавшего двух женщин Ц в черном и белом платьях. Автором картины был Дж
он Сингер Сарджент, о чьем еврейском происхождении Феликс не подозревал
. Он поднялся за сестрой по лестнице из трех широких ступеней, миновал зас
текленные двери в затейливых деревянных рамах и стал ждать Франческу с б
илетами, все еще чувствуя себя не в своей тарелке. Рядом с ним толпилась ва
тага школьников с учителями. Взрослые были заботливы и доброжелательны,
но не проявляли той духовной близости с подопечными, как мать с дочерью, в
стреченные Феликсом в парке. Внезапно он нашел ответ, поразительный в св
оей очевидности: мать для его будущего клона нужно искать среди любящих
Бога! Церковь Ц вот куда следует обратиться!
Они вошли в музей. Первый зал посвящался наследию немецких евреев в пред
военные годы. Сам факт существования такого зала показался Феликсу вопи
ющим свидетельством того, какими изгоями считали евреев Ц словно им при
ходилось доказывать право называться людьми. Разве у них могло не быть н
аследия? Франческа, всплескивая руками, брела от экспоната к экспонату. Ф
еликс сначала шел следом, пока в конце второго зала его внимание не привл
екло небольшое полотно: «Женщина за письменным столом» Лессера Ури, умер
шего в 1931 году.
Женщина в белой блузе и пышной юбке склонилась над письмом; двор за окном
заливало солнце, но в комнату лучи не проникали. Обивка стула радовала гл
аз насыщенной синевой, коврик у женщины под ногами Ц теплотой красного
тона. Сколько раз сам Феликс, откладывая газету, видел, как Франческа сиди
т вот так у окна и пишет бывшим одноклассницам за старым отцовским столо
м!.. Сходство поразило его. Не находись перед ним бесценный шедевр еврейск
ого искусства, он тут же купил бы картину сестре в подарок.
Феликс хотел подозвать Франческу, но та уже свернула за угол, где висела д
ругая картина, как ни странно, того же мастера Ц Лессера Ури. Неужели их м
ог написать один и тот же человек? Второе полотно было огромным, около пол
утора метров высотой. К черно-синей поверхности скалы прижался спиной и
зможденный, высохший до костей человек. Единственным предметом одежды н
а нем был длинный красный лоскут, укрывающий его от груди до лодыжек. Угло
ватое, изломанное тело, заострившиеся черты лица роднили человека со ска
лой, а та, нависая над ним, казалась не камнем, а живой плотью. В этом произве
дении Ури словно передал всю скорбь людей, отвергаемых холодным, безжало
стным миром.
Красный цвет рубища вдруг показался Феликсу знакомым. Неужели такой же о
ттенок был у коврика «Женщины за столом»? Там красный был цветом роскоши,
здесь Ц цветом лишения. Одним тоном синего подчеркивалось и изящество с
тула, и запустение скал. Если первый холст повествовал о доме и любви, то в
торой Ц о приближении холокоста. Поразительно, как Ури использовал одну
и ту же палитру, чтобы противопоставить нежность ненависти.
Феликсу стало невмоготу думать, что две эти картины рассказывают о прошл
ом его семьи Ц их жизни в Нью-Йорке и о том, что случилось с родителями в го
ды войны. Он махнул сестре рукой, показывая, что уходит, и ретировался в фо
йе, полное школьников с учителями, которые, насколько он мог судить, едва л
и любили своих учеников. Чем еще объяснить то, что бедных детей спихнули в
этот омут горечи?
Франческа выбежала на улицу и поймала его за руку.
Ц Фликс, нельзя же прятаться вечно. Пойми: в понедельник похороны. Ты зна
ешь, что наш дядя, брат папы и тети Энеи, еще жив? Я с ним связалась…
Ц Зачем?!
Ц Бога ради, Феликс, умерла его родная сестра!.. Он был так рад меня слышать
. У них все плакали. Так вот, он приедет на похороны, и ты…
Феликс почувствовал себя загнанным в угол. Какой может быть покой, когда
в доме полным-полно родственников! Если он запрется у себя, это вызовет во
просы и подозрения. А дожидаться, пока все разъедутся, слишком долго, дело
решительно не терпело отлагательства.
Ц Прости, но я против! Забронируй им номера в гостинице. Там можете видет
ься, сколько хотите, Ц только не у нас! Отец никогда их сюда не звал, сама в
спомни. Да и вообще, такие вещи нужно обговаривать заранее. Поверь, сейчас
не время заводить новых знакомых!
С этим Феликс оставил сестру и поспешно вернулся к себе, где сразу отправ
ился в оранжерею Ц успокоиться перед работой. Он посмотрел вниз, на Цент
ральный парк Ц несомненно, величайшую роскошь, которую может позволить
себе обитатель Музейной мили, как называли примыкающий к нему отрезок Пя
той авеню. Все их с Франческой детство прошло в этом парке. Они знали его к
ак свои пять пальцев Ц каждый угол, каждый пруд, валун или клумбу. Феликс
часто сопровождал Франческу и Аделину, которые катались там на своих пор
одистых лошадях Ц андалузском жеребце по кличке Царь и арабской кобыле
Ночке. Феликс на миг затосковал по тем идиллическим временам.
Две руки обвили его со спины. Он потянулся назад и обнял Аделину.
Ц Прости, я, наверное, сглупила. Не знала, что ты был так расстроен. По боль
шому счету это ведь не важно. Для меня ничего не изменилось. То есть сущест
вуют важные вещи в жизни Ц хороший ты человек или нет, любишь ли семью, по
могаешь ли людям. А христианин ты или еврей Ц не имеет значения. Просто не
имеет, и все тут.
Феликс обернулся.
Ц Будь это и впрямь не важно,Ц сказал он и поцеловал ее в лоб,Ц стала бы т
ы меня уговаривать?
Ц Я просто пытаюсь помочь тебе свыкнуться с этим. Вижу, что-то произошло.
А где Франческа?
Ц Сейчас придет.
Ц Вот и Мэгги не знает, что теперь с нами делать.
Феликсу было неловко говорить о личном перед свидетельницей, даже перед
Мэгги. Его смущало то, что Аделина сразу приняла обстоятельства, с которы
ми он никак не хотел мириться. С ее неброской красотой она походила на анг
ела. Их отношения развивались по пути, указанному верой. Лишь единожды он
и занимались любовью. Феликс хотел, чтобы они подождали и сохранили цело
мудрие до брака, что в наше время удается не многим; но одной прекрасной но
чью в этой самой комнате чувства их захлестнули. С тех пор они стали счита
ть себя парой. Феликс думал сделать Аделине предложение на годовщину пер
вого ужина вдвоем и, опустив помолвку, сразу устроить скромную закрытую
церемонию. Они были созданы друг для друга. Вместо того чтобы заниматься
любовью, часами обсуждали Библию. Его любимой темой был Иисус Христос, ее
Ц дарованная Им благая весть. Она девочкой хотела уйти в монастырь, он ме
чтал стать священником.
Аделина и Франческа много времени уделяли благотворительности. Аделин
а любила помогать людям и делала это неустанно, ничуть не жалея о потраче
нных деньгах и усилиях. Из всех святых ближе всего ей была святая Колетта,
жившая во Франции, которая в семнадцать лет осиротела, раздала все имуще
ство бедным и постриглась в монахини, а затем жила в скиту до тех пор, пока
Господь не открыл ее предназначения. Руководствуясь своими откровения
ми, она основала семнадцать новых обителей. В житиях говорилось, что ей бы
ло дано предвидеть собственную смерть.
Аделина ободряюще сжала его ладони в своих.
Ц Феликс, ты веришь в промысел Божий?
Он тронул ее локон.
Ц К чему спрашивать, если знаешь ответ?
Ц Хочу, чтобы ты перестал сомневаться. У Бога свои причины, чтобы делать
твою жизнь такой, какая она есть.
Все потрясения последних дней пронеслись в памяти Феликса. Вспомнил он и
о промысле, и об абзаце про Моисея, открытом наугад, и о дневниковых запис
ях, и о своих мыслях о женщине, достойной стать матерью Сына Божьего. Глубо
ко верующей. Отважной. Настоящей ангельской душе, если такая бывает у доч
ери Евы.
Эта женщина стояла сейчас прямо перед ним.
Рискнет ли он предложить? Согласится ли она?
Неужели именно ей суждено исполнить Божью волю Ц той, которую он, Феликс,
видел с собственным сыном на руках?
Феликс отстранился от нее и прошел к орхидеям Ц любимицам Франчески. От
туда он оглядел Аделину, купающуюся в лучах заходящего солнца, и попытал
ся представить ее, носящую в себе святой плод, рядом с лучшей подругой.
Они пройдут через испытания втроем, неразлучные с самой школы.
Феликс обнял Аделину, словно прощаясь с мечтой, затем прижался щекой к ее
щеке и прошептал на ухо:
Ц Давай сходим куда-нибудь. Мне нужно побыть с тобой наедине.

Глава 9
Четверг, вторая половина дня. Пятая авеню

Сколько Сэм ни пробовал дозвониться доктору Росси с рассказом о назойли
вом репортере Ц ничего не вышло. Трубку тот не брал, а его сестра и Аделин
а Гамильтон, вероятно, забыли передать послание швейцара. Похоже, после в
озвращения Росси и смерти их тетушки многое переменилось.
Сэм вызвал себе замену, а сам прошел внутрь и спустился по лестнице в вест
ибюль, чтобы, минуя танцевальный зал, поскорее попасть в сектор здания, ко
торый все служащие называли казармой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51