Там жеманницы плачут,
Загубив добродетель,
Подгоняя к погибели робких сестер,
Что боятся ступить еще в этот костер,
Ты невинность без коего и не заметишь.

Ц Я тоже неравнодушен к шлюхам,Ц признался Сэм.
Ц Шелли умер в полдень восьмого июля тысяча восемьсот двадцать второго
года. Ему было всего двадцать девять. А ведь мог бы дожить до старости, есл
и бы не отец. Вот что получается, когда тобой плохо правят.
Браун посмотрел Сэму прямо в глаза, что делал нечасто. Смысл его слов был я
сен. Не только танцовщица, но и многое другое в этом мире находилось у Брау
на под присмотром.
Сэм встал.
Ц Я могу идти?
Ц Да. На сегодня все.Ц Он снова вернулся к поэмам Шелли.
Стоя в лифте наедине с собой, Сэм насвистывал под нос «Ту-ра-лу-ра-лу-рал»
и размышлял о чудесных пятнадцати минутах в объятиях красотки, которые н
икогда не повторятся.
Когда Сэм ушел, Браун уронил взгляд на свои самые нелюбимые строки из «Ал
астора»:

Прими же, мать миров неизмери
мых,
Мой строгий гимн;
…я ложился
И в склеп, и в гроб, где дани счет ведет
Смерть черная; так жаждал я постичь
Тебя, что мнил: быть может, утолит
Посланец твой, дух одинокий, жажду
Мою, поведать принужденный силой,
Кто мы такие.
Перси Биши Шелли. «Аластор, или Дух одиночества». Перевод В. Микушевича.


Ц Ну что ж, черная смерть,Ц презрительно хмыкнул он,Ц если ты соберешьс
я считать мою дань, всех чернил на том свете не хватит.
Захлопнув томик Шелли, Браун поставил его на полку с пометкой «Английски
е поэты-романтики». За всю свою жизнь Браун никогда ничего не боялся, поэт
ому ему не с чем было сравнить это чувство безысходности и ужаса, которое
он скрыл во время разговора с Сэмом.
Браун подумал о танцовщице с каштановыми волосами и неожиданно для себя
пожалел, что ее нет рядом. Он не был особенно падок на женщин и все же сел в к
ресло, включил монитор и стал смотреть, как она развлекает конгрессмена
Данлопа. Согласно договоренности, они не касались друг друга, чтобы пото
м конгрессмен мог честно сказать жене, что не трогал другой женщины. Танц
овщица по обыкновению стояла нагая над ним и ласкала себя, пока конгресс
мен, полностью одетый, наблюдал и занимался тем же. Сегодня Браун решил по
дправить сценарий.
Когда Данлоп достиг пика возбуждения, танцовщица оседлала его, как и был
о приказано. Конгрессмен не мог устоять. Он был слаб. Теперь Браун получил
видеозапись этого действа, причем довольно длинную, хотя Данлоп и сопрот
ивлялся поначалу. Несмотря на строптивость, девчонка знала толк в деле. У
мница.
Скорее всего, пленка останется лежать на полке. Данлопа будут умасливать
и дальше, однако дадут понять, что он на крючке. Его полномочия могут вско
ре сослужить Брауну службу.
Он выключил монитор и выдвинул ящик стола, где хранилась причина его бес
покойства. Папка. Простая папка в кожаном переплете с золотыми тиснеными
буквами.
«Гороскопы смертей». Этот термин изобрела предсказательница, которая р
ассчитала их тридцать лет назад по просьбе Брауна-отца, прикрывшись пре
достережением, что ее гороскопы не всегда сбываются. Поначалу отцовская
доверчивость казалась Брауну постыдной, пока тот не сказал, что для буду
щего повелителя судеб знание собственной смерти необходимо не меньше, ч
ем знание жизни. Вот почему цари и наследники с незапамятных времен сове
товались со звездами.
Браун заявил отцу, что в предрассудки не верит и объясняет все его заслуг
и плодом упорного труда, а не расположением звезд. Выдающиеся люди, якобы
заглядывающие в гороскоп перед принятием важного решения, водят всех за
нос. А гороскоп смерти Ц и вовсе чепуха.
Астролог написала, что Уран, вызывающий неожиданные энергетические каз
усы, правил восьмым Домом смерти отца, а его девятый Дом предполагал связ
ь с далекими странами, а также с водой. Значит, ему надлежало утонуть в чуж
ой стране. Браун посмеивался над предсказанием, пока в один из редких сре
диземноморских штормов в яхту отца не ударила молния, отчего она ушла по
д воду у берегов Мальты.
Гороскоп самого Брауна начинался с характеристики личности:

«Солнце и Марс во Льве в четв
ертом Доме семьи: вы будете царствовать, подобно королю, повелевая из нед
р собственной крепости. Все планеты, кроме двух, ниже горизонта: ваши дейс
твия будут сокрыты от мира».

Это, несомненно, соответствовало истине.

«В подчиненных вы обретете п
риязнь, граничащую с любовью, словно они продолжение вас самих. Вы захоти
те править ими справедливо, как и всем прочим. Любая угроза безопасности
страны будет восприниматься вами как личная. Вы не единожды поможете сво
ему народу».

И это сбылось.

«Ваши чувства, инстинкты и ст
ратегический разум работают четко и слаженно. Вы обладатель быстрого и т
ворческого ума. Ваши мысли глубоки, дерзки и бесстрашны. Вы стараетесь де
ржать ситуацию под контролем, но не из страха, поскольку всегда сохраняе
те душевный покой, трезвость и сосредоточенность».

Верно.

«Вас радует роскошь, вы любит
е находиться в окружении прекрасных вещей, но гармония в отношениях с лю
дьми вам дается непросто».

Опять верно.

«Наиболее примечательный и
мощный элемент вашей натальной схемы Ц полное слияние Юпитера и Сатурн
а в девяноста градусах от Солнца. Оно определило ваше стремление к остор
ожности, консервативность, избегание крайностей и желание сохранить ма
териальное наследие. В каком-то смысле в этом мире вы, рискну предположит
ь, хотите быть богом, и в определенных пределах вам это удастся».

Невероятно.
Он был человеком рациональным и современным, однако упорно не принимал в
серьез гороскоп смерти Ц несмотря на точность предсказаний первой час
ти и обстоятельства отцовской гибели. Браун на самом деле сознательно по
дражал фигуре Саваофа в библейской истории. Он создал свое личное царств
о Ц просто забавы ради, предусмотрительно не допуская чужаков к власти.
Когда наставало время дергать за ниточки, он дергал. Не было такой иерарх
ии, которая сумела бы уйти из-под его влияния.
Исполнители его воли всячески поощрялись и лелеялись. За редкими исключ
ениями вроде Сэма, танцовщицы и дворецкого, они видели только его и не был
и знакомы друг с другом. Даже внутри этой тройки контакты сводились к мин
имуму, пока Сэм не задумал развлечься в кухне. Зато танцовщица, ответив на
бесхитростный вопрос, поделилась полезным сведением, лишний раз укрепи
в к себе доверие. Умница, да и только.
Всех их Браун держал под контролем, пользуясь их благодарностью и тщател
ьно внушаемым благоговением. Как и библейский Бог, он фактически обходил
ся без насилия Ц во всяком случае, на американских просторах. Насилие вр
езалось в память, вызывало ненависть и бунты. А силовые меры Брауна казал
ись не менее естественными, чем кары Божьи. Одним словом, он исповедовал т
о, что его отец называл принципом необходимого минимума. В точности как п
исала предсказательница.
Браун вернулся к своему гороскопу смерти.
Астролог, видно, не боялась ярлыка умалишенной, поскольку дальше значило
сь следующее:
«В час вашего рождения Вифлеемская звезда едва поднялась над горизонто
м. Это событие порождено слиянием Юпитера с Сатурном. Именно его наблюда
ли мудрецы с востока Ц им оно символизировало рождение царя. В то далеко
е время две эти планеты находились в знаке Рыб, ассоциируемом с евреями. В
день вашего рождения знамение произошло в знаке Тельца. Оно правит вашим
восьмым Домом смерти из двенадцатого Дома тайн, включающим убийства. Ск
орее всего, вы умрете вне дома, на суше, от руки уважаемого убийцы, заинтер
есованного в рождении или перерождении царя. Как ни странно, двенадцатый
Дом наиболее естественен для Рыб, иудейского знака, и поэтому, буквально
или метафорически, упомянутый царь есть тот самый, которого искали проро
ки».
В то время Брауну было около тридцати. Он рассмеялся, попросил отца намек
нуть, когда начнется Второе пришествие, и больше не заглядывал в гороско
п до его смерти.
А теперь пришлось…
Он закрыл папку и убрал ее в стол вместе со статьей «Америка клонирует», г
де говорилось, что генетический донор Ц возможно, самая значительная ли
чность в истории. Браун понял, кто имелся в виду. А вот знала ли это «Таймс»?


Глава 17
Вечер понедельника.
Церковь Святого Томаса Мора, Нью-Йорк

Небольшое море черных спин, то тут, то там оживляемое барашками модных шл
япок, хлынуло через высокие кованые ворота по изящным гранитным ступеня
м прямо в двери из красного дерева, гордость церкви Святого Томаса Мора. О
дно ее месторасположение чуть в стороне от Музейной Мили, между ПаркЦ и
Мэдисон-авеню, позволяет догадаться, что ее посещает католическая элита
Нью-Йорка.
Интерьер церкви совершенно под стать прихожанам.
За спиной у священника Ц единственное витражное окно, под ним резное ра
спятие, скромный алтарь без излишеств, массивные скамьи, навощенный до б
леска паркет, несколько статуй, деревянные барельефы святых, прекрасно о
формленные букеты, маленький орган с приятным звуком. Ничего модного, ни
чего кричащего. Во всем ощущаются вкус, добротность и бешеные деньги.
Однако сейчас Франческа Росси не чувствовала себя частью всего этого. Он
а сидела в переднем ряду вместе с кузеном и дядей, с которыми только вчера
познакомилась. Феликс, опасаясь ледяного приема, сел у дальнего края ряд
ом с Мэгги. За ними пристроилась Аделина; Франческа не виделась с ней три д
ня.
Поначалу нежданное наследство привело ее в восторг, поскольку теперь у н
их появлялось какое-то подобие семьи, о чем она всегда мечтала. Больше люд
ей, похожих на них, с теми же мыслями и привычками; больше близких одного с
ними круга, в который за всю ее жизнь проникли только двое посторонних. Од
ной была Аделина, а другой Ц как ни странно, Мэгги, их горничная; даже ей Фр
анческа была рада. В их затворничестве любой гость являлся подарком, спа
сением от одиночества.
Последние три дня стали для Франчески самыми тоскливыми. Стоило ей обрес
ти близких, долгожданных, хотя и незнакомых, как ее малая семья будто расп
алась. Аделина заявила, что у нее есть некие планы, а Феликс исчез в лабора
тории Ц запирался там на весь день и держал Мэгги у себя, хотя еще недавно
велел ей туда не заходить. В результате Мэгги смогла выйти на улицу лишь в
воскресенье, да и то чтобы посетить церковь и съездить домой за сменой бе
лья. Все прочее время она сидела в лаборатории с редкими перерывами на со
н и еду, какая-то озабоченная и безрадостная. Повсюду оседала пыль. Как-то
раз, когда Франческа громко постучала в дверь и потребовала объяснений,
вместо брата ей ответила Мэгги. «Доктор очень занят, мисс Росси. Он знает,
что вы хотите помочь. Мне бы тоже хотелось, но он не позволяет. Не обижайте
сь на него, на самом деле он вас любит».
Невероятно! Услышать от собственной горничной Ц даже от Мэгги Ц слова
в защиту ее же брата!.. Это так задело Франческу, что она больше не приближа
лась к лаборатории.
Раньше Феликс ходил в церковь по воскресеньям, а теперь Ц по два раза на д
ню, говоря только: «Привет, я на мессу » , прежде чем хлопнуть дверью. Однажд
ы она проследила за ним и увидела его в обществе нескольких женщин Ц ни д
ать ни взять, кутила у стойки бара. Именно тогда она в первый раз позвонила
Аделине и… ничего не добилась.
Вот и сейчас ее дорогой братец флиртовал добрых двадцать минут с Сильвие
й Кеннеди, жившей неподалеку от Далтонской школы,Ц флиртовал у самого т
етиного гроба!
Однако худшие минуты Франческа пережила в аэропорту, когда дядя Симон Фу
бини и его дочь, кузина Летиция, прибыли из Турина на похороны. Ну почему т
ам не было Феликса!.. Дядя оказался копией отца: высокий, худощавый, широко
плечий, с выразительными руками и участливыми, глубоко посаженными глаз
ами на круглом лице. Заключив ее в объятия, он зарыдал. Кузина Летиция, нем
ного знающая английский, переводила их возгласы радости, а после добавил
а слез и объятий от себя. Кузина могла сойти за ее сестру Ц те же рыжие вол
осы, тот же фамильный нос.
В отель ехали молча. Как ни хорош он был, это все же не дом, где живут америка
нские племянница и племянник. Франческа заметила, как по дядиному лицу п
робежала тень, словно вместившая горечь неведомых ей испытаний, застави
в устыдиться черствости своего брата. Они встретились только сейчас. На
ступенях церкви Феликс узнал Симона Фубини без слов Ц может, благодаря
сходству с отцом, а может, из-за ермолки на голове. Он подошел к ним и винова
то произнес:
Ц Я Феликс. Примите мои соболезнования. Мы очень любили вашу сестру.
А теперь она лежала здесь, в гробу, перед ними. Ей уже не суждено узнать, как
гадко поступил Феликс с родней. В ее руках Ц любимые отцовские четки. Эне
я всю жизнь прожила католичкой и попросила, чтобы ее похоронили по катол
ическому обряду. Это у Росси в крови Ц от своего не отступят.
Франческа тоже решила быть твердой и хотя бы отчасти поддержать дядю Сим
она в его горе. Феликс не знал о замысле сестры. И хорошо. Добрая встряска п
ойдет ему только на пользу. Франческа договорилась со священником, котор
ый несколько раз организовывал иудео-христианские мероприятия, пытаяс
ь как-то компенсировать две тысячи лет взаимных упреков. Пастор внял ее п
росьбе. Она также попросила его поговорить с братом, но он сказал, что Фели
ксу лучше подойти самому.
Когда служба начала близиться к концу и пастор объявил: «Теперь здесь со
стоится особая церемония для наших гостей, прибывших издалека», дядя Сим
он похлопал ее по руке и вышел вперед. Он обернул вокруг шеи молитвенный л
оскут, называемый таллитом, и встал у гроба сестры. Приглашенный раввин, п
оклонившись, приблизился к Симону и надорвал у него на груди рубашку в зн
ак траура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51