– Сам что ли не знаешь? – начал он, и я решил, что разговор пойдет по второму кругу, но Васька объявил не будущее имя грядущего русского царя, а настоящее:
– Семен Аристархович.
– Фамилия его как?! – чуть не закричал от нетерпения я.
– Известно как, Ерастов-Рюрикович! – спокойно ответил он.
– Дьяк Ерастов ?
– Так его только сейчас зовут, но скоро все переменится!
– Теперь говори, где он живет?
– Известно где, на Якиманке, там его всякий знает! А скоро и вся Русь ему в ножки поклонится!
Было, похоже, что у кривого начало сносить крышу, он очередной раз так сильно ударился лбом об пол, так что я невольно поежился.
Потом он вдруг прервал разговор и начал громко читать «Отче наш». Нужно было, пока он совсем не свихнулся, попытаться узнать, куда увезли Прасковью.
– Девушку куда отвезли, знаешь? – прокричал я ему в ухо.
– То одному государю ведомо! – окончив молитву, ответил он и заплакал. – Пропала моя бедная головушка!
– Это точно, – согласился я, вставая. – Жить тебе осталось недолго!
– Выходит, о Прасковье он ничего не знает? – как-то бледно спросил Сидор, слушавший все наши разговоры возле открытых дверей.
– Придется идти к дьяку. Слышал, что тот затевает, хочет Москву сжечь!
– Нужно царю донести, ты же у него окольничий, – предложил Сидор.
– К нему сегодня не пробиться, пока будем по Кремлю ходить и правду искать, они весь город сожгут!
– А что мы вдвоем сможем сделать? У него, поди, сила большая, вон, что тот юродивый говорил...
Так переговариваясь, мы спешно продвигались в сторону Якиманки. Переодеться в свое платье я не успел и шел в колдовском наряде, правда, снял свой звездный плащ и выбросил островерхий колпак. В темноте черная одежда была даже на руку.
– Как там наша Прасковьюшка? – опять завел Сидор.
– Скоро узнаем, – пообещал я, пока без пользы ломая голову над тем, как одному победить целую организацию, причем мощную и боеспособную. Будь у меня время на подготовку, тогда можно было, поправ собственные принципы не учить предков делать смертоносное оружие, соорудить какую-нибудь техническую новинку вроде взрывного устройства замедленного действия и подорвать весь это комплот. Теперь же, единственное чем я располагал, было холодное оружие и мозги XXI века. И хотя они морфологически ничем не отличались от средневековых, но в них было напиханы такие военные сведения, которые здешним заговорщикам и не снились.
– А как мы туда попадем? – перебил мои грустные размышления, Сидор.
– Куда туда? В имение дьяка? – переспросил я.
– Ага, в имение.
– Понятия не имею, нам его для начала нужно найти, тогда уже будем соображать, как попасть.
– Ты как думаешь, у него много народа? – задал Сидор типичный в таких случаях бессмысленный вопрос.
– Много, – мирно ответил я, сдерживаясь, чтобы не обругать парня за болтливость. Он был напуган предстоящими приключениями и говорил просто так, чтобы не молчать.
– Хорошо бы там оказалась Прасковья, я бы ее спас! – перешел он от глупых вопросов к глупым розовым мечтам.
После такого наивного, детского высказывания я едва не рассмеялся. Дальше мы двигались молча. Перед выходом на Якиманку боковая улица, по которой мы шли, оказалась заперта на ночь рогатками. Когда мы попытались их перелезть, откуда ни возьмись, набежали сторожа. Поднялся гвалт. Моя «иноземная» одежда вызвала у сторожей подозрение. Пришлось объясняться с местным целовальником. Только когда я додумался сказать, что мы направляемся к дьяку Ерастову, от нас отстали и разгородили проход.
Несмотря на ночное время, на Якиманке оказалось много народа. То и дело мимо нас сновали пешие и конные.
Теперь стало ясно, что Васька не соврал, и мы действительно приближаемся к «штабу» заговорщиков. Сидор, не спрашивая меня, остановил какого-то человека и вознамерился узнать у него, где живет Ерастов, и этим едва не погубил все дело. Прохожий, услышав имя дьяка, подозрительно спросил, что нам от него нужно. Пришлось мне с хода придумывать дурацкое объяснение.
– Тебя кто за язык тянет! – обругал я Горюнова, отирая со лба пот. – Иди и молчи, увидим, куда все направляются, туда и мы пойдем. И не смей ничего без меня делать, даже рта не открывай, а то сейчас же отошлю к отцу!
– Да я что, я только хотел спросить, – оправдывался он.
– Иди и молчи! – сказал я такой злостью, что парень сразу замолчал.
Нервное напряжение возрастало по мере того, как мы подходили к месту обитания дьяка. Что-то слишком много народа здесь оказалось. Причем, не по ночному активного и целеустремленного. Я предполагал, что в этом деле все не так-то просто, но не думал, что в таких масштабах.
– Теперь пойдем медленно, – предупредил я Сидора, сбавляя шаг.
Мой черный костюм пока не привлекал к себе внимания, исключительно потому, было совсем темно. Я понимал, что нужно как-то решить вопрос с одеждой, но не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Нужно было искать «удобный случай». И как часто бывает, когда его ждешь случай, он вдруг сам тебя находит. Когда мы проходили мимо глухого забора, от него вдруг отделилось что-то темное и преградило дорогу.
– Кто такие и по какому делу? – грубым, уверенным в своей власти и силе голосом спросил невидимый человек.
Я понял, что мы нарвались на сторожевой пост. В заборе оказалась калитка, за которой прятался караульный. Такой предусмотрительности я от заговор, щиков не ожидал. Пришлось опять выкручиваться:
– К дьяку Ерастову по срочному делу, – ответил я, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно и обыденно.
– А ну, стой! Я сейчас проверю, по какому ты делу! – сказал караульный и приставил мне к животу что-то острое на короткой палке.
Ждать было нечего, я сориентировался, куда бить, оттолкнул от себя оружие и, сделав вперед большой шаг, ударил кулаком, стараясь попасть часовому в челюсть.
Куда-то я, конечно, попал, но не очень удачно. Караульный только вскрикнул, отшатнулся и тут же попытался проткнуть меня своим острым предметом. Спасла меня кольчуга, но удар бердышом в грудь оказался сильным и болезненным. Пришлось действовать жестко. Когда все было кончено, я окликнул застывшего столбом Сидора:
– Помоги мне!
Тот подошел, и мы вдвоем втащили недвижимое тело через калитку за ограду.
– А это кто? – робко спросил парень.
– Караульный, помоги мне его раздеть!
– Зачем?
Я чуть не обругал его за тупость, но сдержался, ответил, чтобы он понял:
– Мне нужно переодеться, а то в моей одежде нас сразу задержат.
Сидор промолчал, но помог стащить с убитого кафтан и портки.
– Шапку брать? – спросил он, когда я уже напялил на себя чужое, пропахшее потом и еще чем-то неприятным платье.
– Дай ее сюда, – попросил я, довершая свой туалет.
Дальше мы шли медленно, прижимаясь к заборам, и этим схоронились от следующего поста. Не заметив, нас обогнали два всадника. Они неспешно ехали, о чем-то разговаривая, и едва оказались впереди, их окликнули с очередного поста:
– Кто такие, по какому делу?
– К Панфнутию, – не останавливаясь, негромко ответил один из них.
– Проезжайте! – разрешил караульный.
Я схватил Сидора за плечо и прижал к забору. Когда звуки лошадиных шагов затихли, толкнул вперед. Мы вышли на середину проезжей части и пошли своей дорогой.
– Кто такие, по какому делу? – окликнули нас тот же караульный.
– К Панфнутию, – повторил я пароль конников, на всякий случай держа наготове кинжал.
– Проходите, – ответил невидимый человек, и мы пошли дальше.
– А кто такой этот Панфнутий? – спросил через минуту Сидор.

Глава 20

Попасть в гнездо заговорщиков нам помог счастливый случай. На середине улицы застряла лошадь, не желая везти поклажу. Телега была тяжелой, нагруженной с верхом, а лошадь крестьянская малорослая. Возчик, такой же, как и его тягло, мелкий, слабосильный мужик тянул ее за узду, уговаривал, охаживал кнутом, коняга храпела, пятилась в оглоблях, но идти отказывалась.
– Ну что ты с ней будешь делать! – жаловался он неведомо кому. – Такой же неслух, как его и матка. У, вражья порода!
– Что везешь? – спросил я мужика, когда мы поравнялись.
– Факелы смоляные, будь они неладны! Велели доставить в срок, а этот одер идти не желает!
– Едешь-то ты куда, к Панфнутию? – спросили.
– Ага, а вы, добрые люди, никак тоже туда направляетесь? Может, подсобите? Никак мне нельзя опоздать, барин шкуру спустит!
– Как не помочь человеку, – охотно согласился я. – Далеко еще ехать?
– Рядышком, вон там, отсюда видно, – указав рукой вперед, засуетился мужик.
– Давай, толкнем телегу, – сказал я со значением Сидору. – Нам тоже в ту сторону!
Парень понял, и мы дружно подтолкнули воз. Лошадь, почувствовав, что поклажа полегчала, уперлась, и телега сдвинулся с места.
– Нам бы только на горку въехать, там она сама пойдет, – суетился мужик, не зная, как благодарить отзывчивых прохожих.
Так мы и преодолели последний участок пути. Возчик тянул лошадь, а мы с Сидором толкали телегу сзади. Узнав, что мы привезли, во двор нас караульные пропустили безо всяких вопросов, только что обругали, что так задержались в пути.
– Везите вон к тому сараю, там все и разгрузите, – распорядился какой-то местный менеджер. – Только поторапливайтесь, а то смотрите у меня! – на всякий случай продемонстрировал он свою власть.
Я подобострастно поклонился и пообещал все исполнить в лучшем виде. Мы сопроводили воз до указанного места и начали разгружать факелы, заодно наблюдая, что происходит во дворе. Народа тут оказалось много, и все занимались своими делами, бегали, перекликались. Кроме активных участников, какие-то люди просто стояли отдельными кучками.
– Вы разгружайте без меня, мне нужно отойти по делу, – сказал я спутникам.
Дальше я действовал сообразно общей обстановке, ходил от одной группы к другой торопливой походкой занятого человека, стараясь услышать, кто о чем говорит. Как удалось понять, в группах инструктировали участников готовящегося поджога. Меня подробности их дальнейших действий не интересовали. Все равно мне такую силу было не остановить. Напрашивался единственно реальный выход из ситуации, каким-то образом обезглавить заговор.
Осматриваясь, я обратил внимание, что руководители отличались от рядовых исполнителей белыми повязками на рукавах. Они были разной ширины и у одних украшали левые, у других правые руки. В этих «знаках различия» был какой-то смысл, и я попытался понять какой. Вскоре все объяснилось. Чем выше был начальник, тем шире у него повязка. Маленькие командиры носили их на левой руке, крупные, которых тут оказалось здесь всего трое, на правой.
Мне тоже захотелось так же украсить свой вонючий кафтан. На правую руку и широкую повязку я не претендовал, но чем-то отличится от рядовых воинов невидимого фронта стоило. Однако никакого подходящего лоскута под рукой не было, и я вернулся к нашей подводе. Разгрузка там почти завершилась. Наши факелы мои «коллеги» доложили к общей куче на полу сарая и теперь вытаскивали со дна повозки плетеные корзины с какими-то непонятного назначения глиняными шарами.
Я был так занят наблюдением за двором, что вначале не обратил на эти странный предметы внимания. Только когда Сидор показал мне один такой глиняный комок и спросил что это такое, я рассмотрел его в подробностях. Шар был небольшой, неправильной формы, размером чуть меньше кулака. Из него торчал льняной шнурок. Думаю, будь во дворе светло, я бы сразу догадался о назначении странного предмета, а теперь, на ощупь, на это потребовалось несколько минут. На отгадку натолкнул торчащий из глины хвостик.
– Такими шарами монголы забрасывали деревянные крепости, – сделал я смелое по своей безответственности предположение. – Там внутри должна быть горючая жидкость.
– Как это горючая? Зачем? – не понял Сидор.
– Поджигаешь фитиль и бросаешь, – все более уверенно строил я гипотезу. – Шар разбивается, жидкость начинает гореть. Вот тебе и пожар!
– А зачем такое нужно? – вмешался в разговор крестьянин.
– Если война начнется, будут вражеские крепости поджигать.
– Ишь ты, страсти-то какие! Никак на нас кто войной идет?
– Ты откуда сам-то будешь? – спросил я мужика, как бы невзначай пряча в карманы пару поджигательных снарядов, мало ли на что они могут пригодиться.
– Здешний, подмосковный, – ответил он, – в холопах у стольника Нечаева.
– Знаю такого, говорят, хороший человек, – похвалил я.
Крестьянин на это никак не отреагировал, промолчал.
– Тебя как зовут? – спросил я, рассчитывая получить от него информацию о помещике.
– Алексеем кличут, – ответил он.
– Вот здорово, значит, мы с тобой тезки! – обрадовался я. – Послушай, друг Алексей, а не привозили вчера к вам в поместье какую-нибудь незнакомую девку?
– Беглую, что ли? – без раздумий уточнил он.
– Беглую...
– У нас, в темной сидит, от тебя, что ли, сбежала?
От такой нечаянной удачи мы с Сидором одновременно крякнули. Однако беглых девок могло быть сколько угодно, нам нужна была единственная.
– Как ее звать, не знаешь? – с надеждой спросил я.
– Нет, мне девки без надобности, я семейный. Видеть видел, а говорить не говорил.
– А какая она из себя? – горячо вмешался в разговор Сидор.
Мужик удивленно на него посмотрел. Ответил так, как и следовало ожидать:
– Девка как девка, обыкновенная, с косой и в сарафане.
– Можно, я пойду туда! – взмолился парень. – Как же она там, бедняжка?! Да я бегом добегу!
– Ты сейчас побежишь домой, я тебя уже, кажется, предупреждал! – попытался я остановить бьющий из него фонтан чувств.
Ничего не понимающий крестьянин переводил тревожный взгляд с одного на другого. Наконец у Сидора отлило от головы, и он отступил в сторону.
– Чего это он? – шепотом поинтересовался мужик. – Никак умом тронулся?
– Есть немного, – ответил я, так, чтобы слышал влюбленный, – в детстве его из люльки уронили вниз головой, вот он и не понимает, где и что можно говорить!
– Да я что, я просто так, – извинился Сидор.
– Это было последнее предупреждение, если я еще раз тебя услышу! – угрожающе сказал я. Потом заговорил с крестьянином:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39