Дернул плечом, сбрасывая руку. Даже не оглянулся.
– Если что-то будет в наших силах, мы тебя прикроем. Ну чего? – Он повернулся к хмурому Кэпу: – Что, не ради нас он их всех уделал там? Думаешь, они от него отстанут, простят? А в городе он сколько положил ради нас? Помнишь? Да даже если каждый десятый решит при случае поквитаться… Тем более еще и награда эта…
– Ты не увлекайся, благодетель. Еще посмотрим, как ты сейчас будешь пытаться продать эти мины в Гнусмасе. На форумах проскакивало что-то о бойкоте наглым русским свиньям, которые взялись опекать того монстра, из-за которого полгорода покрошили за один раз, не считая гостей.
– Когда дело касается чести семьи, разговор о деньгах неуместен! – театрально заявил Данька. Повернулся к Лехе: – Ты не смотри, что он из себя изверга строит. На самом деле он вполне себе нормальный мужик…
– Разговорчики!
Но Данька даже не оглянулся.
Леха вздохнул.
Все это хорошо, конечно… Только время-то идет! И может уйти.
Леха осторожно высвободился из-под руки Даньки, подошел к рисункам на песке и стал чертить копытом еще один. Полоска, еще одна… и третья. Выходящие из одной точки и расходящиеся в стороны…
Ну? Теперь-то сообразят?
Ну, давайте! Некогда тут картины рисовать! Сами попробуйте орудовать огромным копытом! Тут и три пересекающиеся линии-то с трудом получились. Еле различимы, почти сливаются из-за толщины копыта.
– «У»? – спросил Кэп. – «Игрек»?
– Радиация?… – предположил Даня. Молчун, как всегда, молчал.
Леха тяжело вздохнул. Тяжело поглядел на каперов.
Кэп с Данькой переглянулись, пожали плечами. Глянули на Молчуна. Тот тоже пожал плечами.
О господи! Ладно, а если так…
Леха шагнул в сторону и начертил большую букву «Н», обвел ее в круг. Поглядел на каперов. Ну?!
Данька нахмурился, еще раз пробежался глазами по всему ряду – по уже расшифрованным ими квадрату с линиями-строчками и значку доллара, теперь еще буква в круге… И неуверенно поднял глаза на Леху:
– Талисманчик… Ты это серьезно? Ты хочешь сказать, что…
Не договаривая, он сделал в воздухе характерное движение пальцем.
Леха нетерпеливо кивнул и мотнул головой в пустыню, на север. И, не дожидаясь, пока погрузятся, засеменил вперед, показывая дорогу. Быстрее! Пока время не ушло!
Колонна из двух машин шла почти бесшумно. Обе – замечательно отрегулированные «хамми», не то что побитая колымага каперов.
И почти не видно их… Фары дальнего света не горят, а ближнего – так сильно притушены, что едва освещают песок впереди машин.
Если не знать, что будут проходить именно здесь, черта с два заметишь!
Эти ребята явно не хотят привлекать внимания любопытных. Особенно – охотников за удачей. И у них есть на это более чем веская причина… Леха поднялся из-за гребня дюны, втянул побольше воздуха – и выдохнул. Сильно и до конца.
Мощный рев понесся вокруг, по склону дюны…
Машины резко затормозили, будто налетели на невидимую стену.
Тут же из них посыпались темные силуэты – с характерными обводами тяжелых касок и бронежилетов, с длинными стволами винтовок…
И тихо-тихо.
Ни гула двигателей, ни шума ветра.
Лишь слабый свет фар перед машинами да молчаливые люди вокруг, уже скинувшие с плеч оружие и присевшие на одно колено…
Леха даже не шелохнулся. Терпеливо стоял на самом гребне дюны и ждал. Так должен быть для них четким силуэтом на фоне усыпанного звездами неба.
Один из людей поднялся и вышел вперед – черный силуэт на фоне света от фар. Кажется, не в каске, а в офицерской фуражке.
Махнул рукой, прогоняя прочь:
– Get away! Get away!
Леха невесело усмехнулся. Боятся – значит, уважают… Вот только во сколько трупов обошлось это уважение – там, на главной площади Гнусмаса. Пусть и виртуальные трупы, а все равно…
К офицеру из темноты вышел еще один, положил руку на плечо. Что-то шепнул. Офицер задумчиво склонил голову, потом кивнул, и человек вышел еще на шаг вперед:
– Эй, бычара! Вали отсюда! Мы не по твою душу! Слышишь? Эй!
Леха стоял и молча глядел на них. Двое перед фарой зашушукались, к ним выступил кто-то еще…
– Уходи! – снова крикнули. – Уходи! Эй! Мы тебя не трогали, не трогаем и не собираемся трогать! Дай нам просто пройти, нам не нужны никакие приключения!
Ну, еще бы…
И именно поэтому Леха не сдвинулся с места.
– Okey! – Офицер поднял руку, подводя итог. Повернулся к своим и меланхолично распорядился: – Lets fuck that beast up[Ладно! Давайте отделаем эту зверюшку…(Англ.)] …
Два раза коротко дернул правой рукой, левой…
Остальные темные силуэты сноровисто рассыпались в цепь. Неспешной трусцой двинулись к дюне.
Леха медленно шагнул назад, еще на шаг отступил… Чуть-чуть. Так, чтобы гребень песка закрыл ноги, но бронированная грудь и лоб остались видны.
Цепь на миг замерла и снова двинулась вверх. Теперь уже не трусцой, а медленным, напряженным шагом.
Леха терпеливо ждал, пока они поднимутся выше, но глядел уже не на них. За их спины, дальше.
Туда, где остались два «хамми». Вместе с машинами и парочкой людей во втором джипе: черные силуэты за его лобовым стеклом.
За их спинами тускло блеснула сталь – и один черный силуэт опрокинулся назад. Тут же и второй, хватаясь руками за шею. Молчун предпочел удавку.
Несколько секунд никого не видно, а потом появился темный силуэт – но уже за стеклом первого джипа. И еще два по бокам. В классической позе: припав на одно колено. «Хамми» гавкнул клаксоном.
Вся цепь обернулась назад – и тут же у джипа включились фары дальнего света. Узкие конусы ослепительного света уткнулись в склон дюны, в людей… пять черных силуэтов в этом море слепящего света. Пять рук взметнулись от оружия к лицам, прикрывая глаза…
И тут застучали «калаши». Шесть коротких очередей, и темные силуэты на склоне дюны задергались от пуль. Их повалило на склон, как кегли.
Офицер шел в середине, и ему достались сразу две очереди. И от Даньки и от Молчуна.
Жмурясь от света, Леха перебрался через гребень и засеменил вниз по склону.
Там уже прохаживался Данька, опустив «калаш» для контрольных выстрелов. Но добивать никого не требовалось. Ни одного нимба – все давно разлетелись красными брызгами…
Кэп и Молчун потрошили джипы.
– Здесь…
– Ага. – Кэп взобрался на второй джип к Молчуну. Склонился над задними сиденьями.
Там что-то тяжело клацнуло, и Кэп с Молчуном вытащили из машины что-то небольшое, но явно тяжелое.
Тяжело плюхнули на переднее крыло «хамми», сразу жалостно застонавшее. Вмялось под тяжестью стального куба.
– Дань! Иди, это по твоей части…
Данька склонился над кубом, пощелкал замком – и с громким «клац!» замок открылся. Дверца маленького сейфа отошла в сторону.
– Быстро ты его… – удивленно пробормотал Кэп.
– Так это же только для показухи, – пожал плечами Данька. Как бы равнодушно, а сам довольный, как кот, обожравшийся сметаны. – На демонстрационном коде стоял… Как купили, так и не меняли…
Кэп уже светил фонариком внутрь. Тонкий желтый луч запрыгал по маленьким полочкам, по стопкам денег… Кэп достал пачки – и присвистнул.
– Нехилый маркетинговый отдел у тевтонцев…
Он взмахнул веером, демонстрируя улов: три полноценные толстушки, одна худенькая.
– Раскачали горьковчан на тридцать пять кусков. За одну-то вертушку…
Почти как сотенки американских долларов, только цвет не серый, а оранжеватый, под цвет пустыни. А в овале посередине, где обычно президент, красуется парень в мощном шлеме-противогазе. И вместо привычного «IN GOD WE TRUST» – что-то куда длиннее…
– «Мы верим: только этот мир реален», – не читая, процитировал Данька, сразу переводя.
В руках у него уже был маленький зеленый мешочек. Он отобрал у Кэпа пачки, сбил их в стопочку, сунул в мешочек. Аккуратно запихнул на самое на дно, старательно обмотал конец мешка вокруг содержимого и бережно убрал сверток за пазуху.
– Спасибо.
Леха чуть не подпрыгнул. Уставился на Молчуна – открывшего рот впервые за все время.
Но он уже опять отошел в тень и сосредоточенно оглядывал окрестности.
– Редко, но метко, – прокомментировал Даня его откровение.
– Да уж, «спасибо» – это еще очень мягко говоря, – пробормотал Кэп, глядя на Леху, – Хотел бы я еще знать, как ты узнал, что они пройдут здесь и сейчас…
Скальная стена едва выступила над горизонтом – черная беззвездная полоса над вершинами дюн, – а уже приветствовали.
Рев вертолетного винта растекался далеко по пустыне. Вертолет ходил туда-сюда вдоль стены. Но не над самой стеной, а все дальше от нее. Все сильнее отклоняясь в пустыню…
Не похоже, что патрулируют. Больше похоже на то, что что-то ищут.
Или кого-то.
Ждут…
Шум винтов стал громче, приближаясь.
Налетел ветер. На дюне впереди вспыхнуло пятно света. Конус света бил откуда-то сверху. Луч прожектора налетел на Леху, ослепляя, а сверху навалился рев.
Леха невольно поджался, поближе к надежному песку…
Луч прожектора проскочил дальше, через миг вернулся. На этот раз держал дольше.
Леха совладал с нервами. Побежал дальше к скальной стене, куда и направлялся. Скорее всего, ищут не бычка…
Харон несколько поторопился заметать следы. Без серег-триггеров ни сатир, ни Клык не могут вызвать программу с картой. Не знают, что творится в игре, и уж тем более не могут выходить на форум, чтобы сообщать об этом немцам. Теперь тевтонцы знают только то, что видят сами, – ну и еще, возможно, то, что другие игроки рассказывают в чатах-форумах…
Луч прожектора скользнул в сторону, рев чуть ослабел – вертолет пошел дальше.
Прислушиваясь к слабеющему гулу, Леха добежал до стены. Привычно выкрутил шею почти на четверть оборота и сунулся в расщелину.
В полной темноте тропинка нырнула вниз, помогая спуститься, вынесла по другую сторону расщелины.
Прямо к сатиру, нетерпеливо прохаживающемуся по осыпи.
– О, рогатенький! – обрадовался он. – Наконец-то!
Леха уставился на эту козлиную рожу. Кажется, даже усмехнулся краешком губ…..
Воистину, наглость – второе счастье!
Но сатир ни о чем таком, кажется, не задумывался. Крутился вокруг, чуть не приплясывая от нетерпения. Дернул подбородком на звездное небо, на Полярную звезду, на ковш Малой Медведицы возле нее.
– Слушай, ты можешь определить, сколько сейчас времени? Точно.
Леха хмыкнул:
– А сколько надо?
Сатир поморщился, но тут же выдавил улыбку. Радостную и почти лучезарную – если бы не сточенные и гнилые зубы.
– Час… То есть два. У нас два, а у них час дня. Хирурги должны приехать. Мне кажется, уже пора бы. Ну ведь есть же два после полуночи, а? – Он опять дернул подбородком на звезды.
И замер, прислушиваясь.
Далекий гул вертолета выпрыгнул из-за скальной стены, наполнил ревом винтов всю долину. По звездному небу скользнула черная туша вертолета, прошла к озерам, сбрасывая скорость и снижаясь.
Там немцы разбили полноценную базу. Запустили портативный генератор, расставили фонарики. Оранжевый свет отражался в низких тучах, в зеркалах озер, превратив кусок долины в какую-то пустынную декорацию, в центре которой ровные штабеля ящиков, ряд джипов, две вертушки…
Вот и третья прилетела. Вертолет плюхнулся на гальку, из него выпрыгнули два немца. Тут же из палатки к ним выскочили двое остальных. Вся команда в сборе.
– Чего это у них? – Сатир обернулся к Лехе. Дернул головой на расщелину. – Ты там бегал, в пустыне. Чего там? Случилось че…
Сатир не договорил.
Осекся на полуслове, а козлиная морда осветилась радостью. На этот раз искренней. Небеса разверзлись.
Будто это было не небо, а темные занавесы с блестками, а за ними – еще одно небо, настоящее, на котором сияет солнце. И эти занавесы заколыхались, и в щель между ними брызнул ослепительный свет. Вспышка окатила всю долину, и еще раз, и еще…
На миг стало темно – и вдруг перед Лехой и сатиром возникла светящаяся лестница. Одним концом почти уперлась в камни, а второй уходит высоко в небо.
Лестница пропала – и тут же вспыхнула вновь. Мигнула несколько раз, словно не прогревшаяся люминесцентная лампа, – кажется, даже слышно характерное звяканье. И, наконец, засияла ровным солнечным светом.
Теперь уже не пустая. Далеко-далеко вверху, откуда-то из-под самого неба, спускалась фигура в золотистой тунике. Кто-то с длинными черными волосами, с маленькой бородкой, мягкими чертами лица – и всепонимающими глазами…
Леха поморщился. Даже здесь не удержались от тупых наворотов!
Хотя… Чего еще можно было ждать от закрытого акционерного общества со скромным названием «Заветами Иеговы»?
Только так. Каждому грешнику, кровью искупившему свою вину, – по тропинке в светлое будущее…
– Ну, это за мной, – деловито пробормотал сатир, все разглядывая лестницу и недоверчиво ухмыляясь.
Кажется, до сих пор не может поверить, что это не сон, что в самом деле через какие-то минуты выберется отсюда – навсегда.
Он нерешительно шагнул к лестнице, но остановился. Оглянулся на Леху.
– В общем, не держи зла, рогатый. Так уж получилось. Все мы, как можем, покупаем свою лестницу в небо…
Леха мрачно разглядывал его. На красивости потянуло гада?
Да, когда своя шкура в безопасности, тут, наверно, и на философские думки может пробить…..
– Ну, будь, – сатир махнул Лехе рукой. – Пора мне… Всего тебе, рогатый, короче. Извини, если что не так.
– Легкой смерти, – отозвался Леха.
Сатир сморщился, еще раз махнул рукой – на этот раз и не поймешь, то ли прощался, то ли просто отмахнулся, чтобы не портили праздник. И развязной матросской походочкой зашаркал по щебенке к лестнице.
Чем ближе к лестнице, тем уверенней и быстрее. Совершенно не оступаясь на предательских камешках. Вот уже до первых ступеней лестницы ему десять шагов, пять…
Движения сатира стали медленнее, еще медленнее, еще… Поднятая нога так и зависла в воздухе, будто сатир вошел во что-то невидимое, но очень густое. Сатира сковало, на миг он совершенно замер – и опять стал двигаться. Только не вперед, а назад.
Невидимая преграда остановила его, натянувшись под его напором, а теперь упруго распрямилась. Сатира плавно, но уверенно отодвинуло на шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60