Пьяная от усталости. И в глазах – такая тоска… Уставилась на кончик крыла.
– Никак с сетью?
Алиса вздохнула, не поднимая глаз:
– Не пойму, что со мной… День… Сутки?… Сколько уже с этим сервис-паком мучаюсь?… И ничего. Ни-че-го! Мозги, что ли, слежались за время, что я здесь?… Заплыли жиром… Господи, я в самом деле стала здесь как курица-пеструшка, такая же безмозглая дура…
– Лис…
– Или это их электроды прямого контакта так на мозг влияют? Вроде крепких наркотиков, так же разрушают?
Теперь уже Леха опустил голову. Как раз мозги-то, может, здесь и не очень портятся. А вот все остальное – неподвижно лежащее в затхлом зале, без лучика солнца, на внутривенном питании… И еще черт его знает, что там в вену подают. Может, и здесь еще экономят, или сами технички по домам растаскивают…
– А через местный форум? – осторожно спросил Леха. – Там как?
– Ни словечка. Да бросили они это дело, ясно как божий день… И правильно. Какой с меня толк? Вон, даже в этой местной сетке завязла… Ничего не умею…
– Лис!
– Все выкрутились, только я попалась, как дура…
– Может, как раз в них дело, не в тебе? – мрачно предположил Леха.
Но Алиса будто не слышала.
– И тут… – бормотала она, ссутулившись и сжавшись. – Ты вот столько возишься со мной. И к Тхели бегал, и того урода сколько раз пришиб, и вот теперь, с доступом в систему… А я… Никакого толка… Дура дурой, и уши холодные… Странно, как тебе еще не надоело со мной цацкаться. Другой уж бросил бы давно, и правильно сде…
– Ну-ка, перестань! – Леха ткнул плечом когтистую лапу Алисы, безжизненно свисающую с валуна. Довольно сильно.
Алиса насупилась, но замолчала.
– Ты сегодня спала?
– Угу…
– Правда?
– Ну…
– Сколько? – не отставал Леха.
– Ну, так… – Алиса неопределенно мотнула головой. Не спала.
Леха вздохнул и уставился в пустыню. Сил больше нет смотреть, как она себя изводит…
А когда наконец-то рискнул поглядеть прямо, Алиса уже сидела закрыв глаза. Сосредоточившись, отрешившись. Опять в местной сетке?
– Лис, ты бы поспала, а?
Алиса упрямо мотнула головой, не открывая глаз. Да, что-то рассматривает…
Вот только кончики крыльев неподвижны.
Может быть, уже и не рассматривает, а просто… вроде и глядит, но не видит. Потому что все уже испробовала, все облазила, и больше не осталось папочек, куда можно заглянуть, не осталось вариантов, чтобы набивать в поля запросов и командную строку…
Все испробовала – но все еще не может в это поверить.
Выть хочется, на нее глядя!
Да только нельзя. Ей и так паршиво, только еще чужой истерики и не хватало…
– Поспала бы, Лис. Лучше потом, со свежей головой, еще раз попробуешь…
– Нет! Я должна. Должен быть какой-то способ! – Она замолчала и вдруг открыла глаза. На этот раз не пряча взгляда. В упор посмотрела на Леху. – Я ведь все понимаю, Леш. Это наш последний шанс. Если не это – то что?
Леха вздохнул и уставился на копыта.
Два места. Всего два места, про одно из которых можно забыть…
– И все же поспи, Лис.
– Я должна, Леш. Я должна…
Вот ведь упрямица!
Леха закусил губу. Эх, рыженькая, рыженькая, что же ты себя так изводишь…
– Лис, перестань. Лучше выспись как следует. Слышишь? Ты должна выспаться. Очень может быть, что завтра мне понадобится твоя голова. Умная и свежая…
Алиса только грустно улыбнулась в ответ. Ничего не сказала, но…
Все прекрасно понимает. Не провести ее на таком высосанном из пальца поводе… Знает, что нет никакой надежды на завтра. И попыток не бросит, пусть уже и сама не очень-то верит, что у нее что-то получится. Все равно не бросит…
Едва сдерживаясь, Леха развернулся и рванул в пустыню.
Вбивал копыта в песок, карабкаясь на дюну, стиснув зубы, чтобы не взвыть…
Светлело, дюны накатывали и оставались позади, а изнутри будто жгло. Но не от жажды крови, нет, еще хуже – жажду-то хоть можно было утолить…
– Ненавижу… – прошипел Леха, – Ненавижу!…
Господи, как же ненавижу этих тварей, что выдумали все это! Зубами бы рвал!!! И если получится выбраться отсюда… Только бы выбраться отсюда! А уж там, в реале… По кирпичику. По камешку разнесу эту чертову фирму!!! До последней бумажки, до последней инструкции, до последнего закона, что разрешают это.
Жизнь положу на это, если придется, но разнесу. В клочья. В пыль. Так, чтобы никогда больше…
Леха несся по пустыне, вбивая копыта в ни в чем не повинный песок – которого даже не существует, кроме как в серверах игры и в собственной голове, на кончиках электродов! – но облегчения не было. Ненависть жгла изнутри сильнее, чем жажда.
Солнце едва взошло, било из-за спины в надвигающуюся полосу плато – и оттуда, в ответ, жалили миллионы слепящих точек.
Добежал, черт бы это все побрал… Щурясь от бьющих по глазам искр света, Леха остановился и щелкнул по браслету. Еще раз поглядим, чтобы никого не было рядом, и за работу.
Надо бы найти этот схрон, и на этот раз без осечек. Потому что если и тут будет осечка… Леха поежился, хотя солнце уже припекало. К черту, к черту! Надо найти. Должен!
Так! На плато никого нет. Вблизи тоже все чисто. Хорошо, но это еще не все. Теперь самое сложное. Леха сосредоточился, чтобы следить сразу за несколькими группками игроков, зеленеющих в пустыне и вокруг Гнусмаса. Надо уловить мельчайшее смещение. Надо понять: куда именно они движутся, с какой скоростью. Чтобы не было никаких неожиданностей… Вроде никто сюда не идет.
А вон и каперы – три зеленые точки, почти слившиеся в один яркий огонек. Вчера стояли далеко, у черта на куличках, под самой скальной стеной. Сегодня прямо в пустыне, на полпути между плато и северным проходом в стене. Это сатир, наверно, посоветовал. Чтобы и к северному проходу могли примчаться, если охотники захотят пойти за бычком по следам, и к плато, если на бычка приедут охотиться те, кто в курсе, где бычка можно найти сразу, без всяких следов…
Черт бы их побрал, этих немцев!
А может быть, все же отвязались? Может, хватило им двух выносов подряд и вчистую?
Можно надеяться. Очень хотелось бы, что все так и было на са… Стоп.
Леха нахмурился, разглядывая карту ниже – где плато, шершавое даже на взгляд, и одна угольно-черная точка.
На восточном краю, как и должно быть, – ведь прибежал сюда от Изумрудных гор. А вчера бежал от северного прохода. Значит, должен был выйти к плато на северо-востоке. Правильно? Правильно. Но…
Немцы-то шли к плато точно с севера. Из середины пустыни. Сатир сказал, что, наверно, заметили следы… Но там же не могло быть никаких следов! Все следы восточнее! Чертовщина какая-то…
Может быть, сам ошибся? Показалось, из-за суматохи, что они идут прямо с севера? А на самом деле шли под углом, с северо-востока?
Леха закрыл глаза, вспоминая. Стоял вот там, почти в середине плато. И когда первый раз заметил немцев на карте, до них было прилично, верст десять.
Нет, не похоже на ошибку. Трудно ошибиться с направлением настолько. Но…
Леха от души врезал копытом в песок. Эх! Когда не нужен, этот однорогий обязательно привяжется. А когда нужен, днем с огнем не сыскать!
Ладно, подождем. Он появится. Выспится и так появится, что еще взвоешь, лишь бы исчез…
А пока схрон. Вот что важнее любых немцев. Леха взобрался на плато и стал пробираться между камнями к южному концу. К тому большому скоплению валунов, гранитному лабиринту в рост человека. Тут главное не запутаться и самому не заблудиться…
– Я пришла к тебе с приветом! Рассказать, что солнце встало! – гнусаво пропел сатир прямо изнутри головы. Веселый, гад. Радостный…
Леха еще раз огляделся и пополз назад по длинному и низкому гроту между валунами. Задом наперед продираясь по узкому каменному горлышку – такому узкому, что и не развернуться. Сюда и вползти-то было непросто, а уж выползти обратно… Камни скребли по броневым наростам на спине, вонзались в шкуру под них – и это было не так чтобы приятно.
Словно кто-то пытался отколупать ножом подживающую ранку.
– Ну, рогатое? – не унимался сатир, бодрый и свеженький после сна, хотя уже полдень, наверно. – Что у нас, как успехи?
Каменный нарост врезал в затылок, и Леха зашипел от боли.
– Нашел?
– Не нашел!
– Не по-онял? – протянул сатир, все еще дурачась. – Этче за тон? Этче еще за вопли мула-водовоза?
– Как мне тебя вызывать?
– А зачем тебе?
– Да мало ли зачем! Как?
– Никак. Меньше знаешь, крепче спишь.
Леха стиснул зубы и глубоко втянул воздух. Медленно выдохнул. Начал как мог спокойнее:
– Как мне тебя вызывать? Если…
– Никаких «если», – оборвал сатир, и шуточный тон уже улетучился. – Когда надо, сам с тобой свяжусь.
– Но…
– Никаких «но», я сказал! Это что тебе, игрушки? Наш Янус – вовсе не Господь Бог, а всего лишь модер. Один из пяти, которые попеременно дежурят в нашей зоне. Посменно, понимаешь? Сейчас его нет, и еще день не будет. И если, пока его нет, кто-то что-то случайно заметит… А чего ты хотел-то?
– Да следы…
– Следы? В смысле?
– Ну немцы! Вчера!
– Ну, были немцы. И?…
– Они к плато вышли, не заезжая к вам; помнишь?
– Ну. И что?
– Ты сказал, что они по следам шли. Так?
– Ну.
– Но они шли к плато с севера!
– Ну, допустим. А орать-то чего?
– Но моих следов там не было! Если бы они шли по следам, они бы пришли к плато с северо-востока, как я сам!
– Хм?… – Сатир задумчиво пошлепал губами. – А ты уверен?
Леха раздраженно выдохнул.
– Странно, странно… Но тогда, если они шли не по следам… Хм-хм-хм… Почти с севера, говоришь…
– Прямо с севера.
– Прямо с севера… – пробормотал сатир. – Хы-хы-хы. Только этого не хватало…
Леха выполз из грота и стоял, внимательно прислушиваясь. Но сатир надолго замолчал. Наконец ожил:
– Ладно, я подумаю. Иди ищи.
– А… – Иди ищи, я сказал! И не зуди. Батька думать будет.
И отключился, сволочь однорогая. Леха вздохнул и опять полез в лабиринт валунов – уже раскалившихся под солнцем…
Вывалился из сумрака под солнце неожиданно.
Леха замер, зажмурившись от ослепительного солнца, бившего прямо в глаза…
Это что? Прошли лабиринт насквозь?
Да, похоже. Впереди, в паре шагов, крутой спуск в пустыню. Где-то рядом с этим местом сбегал вчера на песок, когда уходил от немцев. Леха щелкнул по браслету. Нашел шершавый пятак плато, на нем угольно-черную точку – самого себя. Между прочим, уже треть лабиринта облазил… А схрона все нет. Леха развернулся обратно к валунам, уже занес ногу, чтобы щелкнуть по браслету и отключить карту, чтобы не мешала… И медленно развернулся обратно. Немцы…
– Нашел?! – заорал сатир прямо изнутри головы. Леха сморщился от этого вопля.
– Нашел?!
– Нет еще.
– Не нашел… А чего застыл тогда?!
– Я еще раз прикинул…
– Опять про следы? – насторожился сатир.
– Да. Они ведь и потом, когда гнались за мной, уже когда я сбежал с плато, а они объехали его… Потом, уже с другой стороны…
– И что? – нетерпеливо перебил сатир. – Что они тогда?
– Я вилял, а немцы…
Леха замялся. Как бы ему лучше объяснить. Если бы можно было водить пальцем по карте, чтобы он видел, – это было бы легко. А без пальца, на одних словах…
– Ну говори, не тяни кота за яйца!
– Они как-то странно шли, словно не по следам…
– То есть?
– Здесь дюны, из-за них далеко не видно. Я петлял, когда уходил с плато…
– Нет, чтоб сразу бежать, куда я сказал! До последнего дотянул!
– …А они, кажется, не петляли. Шли на меня кратчайшим путем. Словно знали, где я.
– Хм? Ну не через дюны же они видели?
Леха вздохнул. Осторожно предположил:
– Может быть, их кто-то наводит?
– Хммм…
И сатир надолго замолчал. Всерьез задумался. Наконец ожил:
– Да нет, Крошечка-Хаврошечка. Вряд ли…
– Но ты же каперам помогаешь?
– Думаешь, – задумчиво пробормотал сатир, – кто-то из наших урок-монстриков немцам вот так же помогает?… Если так, паскудненький вариантик выходит. Если у них все так серьезно и тот монстрик, который их водит, соображает, что к чему… Хм-хм-хм. Слушай, а ты уверен? Ошибки быть не может?
– Нет.
– Вот ведь вариантик свалился, откуда не ждали…
– А что?
– А то! – рявкнул сатир. – Сам-то как думаешь?! Если еще кто-то из модеров решил скрысятничать и поэтому помогает немцам, неужели, думаешь, он пройдет мимо большой гонки?! И если они просекут, что мы тут с тобой химичим… Как бы схрончик делить не пришлось. Но самое-то паршивое будет даже не это. Схрончик-то распилить можно. Модеры еще могут между собой договориться, поделить откат игроков пополам. А вот нам с тобой… – Сатир тяжело вздохнул. – Тут уже пора расстановку считать, и всерьез, чтобы при любом раскладе в заднице не оказаться…
– Ты думаешь, тот монстр, который помогает немцам… – начал Леха и замолчал.
Поежился, на миг забыв про жару.
– Ну да. Сам модер водить немцев не будет. И бывает он тут не всегда – когда еще его дежурства дождешься? – да и просто не сможет, других модерских дел у него полно… А значит, что? А значит, у него должен быть помощник. Из наших, в звериных шкурках. Сечешь?… Кто-то из наших. Достаточно сообразительный, чтобы водить немцев и чтобы потребовать за это достойную коврижку! Что, думаешь, такой мог потребовать за помощь со схроном, а?
– Те места, смертников… – пробормотал Леха.
– Вот-вот! А мест всего два. И нас уже двое! И тут еще тот, кто тому модеру и немцам помогает. А мест всего два. А желающих уже три получается. Это как минимум… Сечешь, какой это сюрпризик к нам незаметно подкрался, если немцев кто-то водит?… Если, конечно, их кто-то водит. Молись своему парнокопытному богу, чтобы тебе все это показалось.
Да уж, лучше бы показалось. Но… Леха выдохнул и от души врезал копытом в камень.
– Не показалось.
– Н-да… Впору козыри добывать и по рукавам распихивать, чтобы при любом раскладе в заднице не остаться… – пробормотал сатир. – Ладно! Я подумаю. Ищи давай.
– Подожди! А как мне с тобой…
Леха осекся, оскалившись.
Опять этот однорогий оборвал связь раньше, чем успел расспросить его про связь!
Валуны в лабиринте шли все плотнее. И находить проходы – а точнее, пролазы – между ними все сложнее. Вот еще одно узкое горлышко… Голову уже давно пришлось вывернуть, чтобы рога смотрели не в стороны, а вверх и вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60