!
Леха неуверенно хмыкнул. Нет, они всерьез собрались защититься этим – от тяжеленной бычьей туши?…
Приподнялся, переполз через гребень и тихонько пошел вниз с дюны, забирая влево. Приближаясь к площадке по широкой спирали.
Вглядываясь в темноту между баками с нефтью, в темный силуэт строительного вагончика, в сплетения перегонного аппарата…
Разнести эту обкладку из песочных мешков не проблема. С бычьим телом под тонну весом, да разогнавшись… Делается на раз-два. Вопрос не в этом. Вопрос в том, на что они рассчитывают на самом деле?
Что это все? Ловушка? Где-то затаился снайпер с ночным прицелом?
Костер все ближе, а темные силуэты резервуаров и перегонного аппарата все правее. Если снайпер и спрятался где-то там, теперь ему придется смотреть сюда через костер, через эти стеночки обкладки. Хоть какое-то прикрытие.
Если снайпер, конечно, засел там, а не в другом месте…
Ветерок гулял между стеночками обкладки, трепал языки огня. В отблесках света колыхались темные тени на баках с нефтью. Похоже, все собрались там. Человек пять… Нет, шесть.
Потянуло дымком, и Леха остановился. Подветренная сторона. Заходить в атаку лучше отсюда. Дело не столько в запахе – человек не собака, плохо ловит запахи. Да здесь и не реал, едва ли игрокам как-то передаются запахи… Куда важнее звуки, Их ветер утаскивает вместе с собой. И вот этот эффект чертовы программеры вполне могли учесть…
– …вы к нему как к спецназовцу какому, ей-богу, – принес ветерок хрипловатый голос ковбоя. – Столько мешков таскать… Потом там, вокруг… Тьфу! Смотреть противно!
– Ты рогами сколько раз получил? – спросил незнакомый голос.
Ковбой фыркнул, но отвечать не спешил.
– Мало? – наседал голос.
– Да потому что не ждали его! – не выдержал ковбой. – Да он еще и со спины напал, как последняя сука…
– А должен был под марш идти, чеканя шаг?
– Это ты такой умный, потому что в игре!
В игре… Леха сглотнул – и тут же сморщился от боли в горле. Облегчения от сглатываний никакого, но рефлексы не одолеть. Господи, как же хочется пить!
В игре… Да раньше ни разу в жизни не хотелось пить до такой степени! А уж в тот чертов первый день, когда выбросило сюда, в первую ночь…
Леха передернул плечами и тихонько пошел вперед. Надо поторапливаться. Уже ночь, а до Гнусмаса еще час с лишним ходу.
– …а вот когда такая же падла тебе в реале в подворотне в спину пристроится и нож в почку воткнет, тогда узнаешь, куда чеканят шаг, а куда на каталке отвозят! – Ковбой явно завелся.
– Да ладно вам, – вклинился меланхоличный голос мечтателя. – Его тоже можно понять. Говорят, у некоторых монстров стоят такие скрипты, что, если они не будут убивать, у них начинается боль, и…
– Ой, да хватит! – сказал ковбой. – Понимать… Чего тут понимать-то? Шкурка у него, может, и звериная, а требуха-то от обычного урки. Какой там был, такой здесь остался. Какой-нибудь домушник. Или шестерка, с ларьков дань собирал. А может, вообще школьниц в подъездах ловил, мудак…
Леха замер на полшаге. Правая нога! Кожи над копытом что-то коснулось – твердое, жесткое.
Натянулось – и сорвалось, как лопнула струна. Или просто длинная проволока, туго натянутая над самой землей…
Рефлексы швырнули тело на землю, и одновременно в темноте звонко клацнуло. Металлом по металлу.
Господи! Хорошо, что не мина, а всего лишь граната! Где-то слева, метрах в пяти…
Раз!
Леха покатился по земле. Вправо, сильнее отталкиваясь передними ногами, чтобы забрать чуть назад, так легче катиться – и вниз по склону…
Два!
В полной тишине, лишь скрипит песок – за костром стало тихо-тихо. Тоже услышали щелчок рычага. Так вот для чего эти мешки с песком! Эх, раньше бы сообразить… А теперь одно осталось: с боку на бок, с боку на бок, как можно дальше от…
Три!
Последний перекат… и вжаться в землю, выставив бронированный бок. Потому что…
Удар встряхнул и тело и землю, к которой прижался. Врезало так, что приподняло над песком, наклонило на бок, чуть не перевернув на спину…
Но не перевернуло. Под животом снова песок. На левом боку что-то теплое, течет по шкуре. И на плече тоже хлещет…
Вокруг тяжело гудит, особенно слева… Нет, это не вокруг. Это в голове. В заложенном ухе, черт бы побрал этих дотошных программеров!
Сквозь гул пробились крики:
– Где он?…
– Ты его видишь?…
Леха двинул левой передней ногой – цела вроде. Хорошо. Теперь правой… Эта тоже цела. Теперь что с задними…
– Да включите же кто-нибудь свет!
С гулкими хлопками стали включаться лампы прожекторов. Все вокруг залило ослепительным светом…
Леха зажмурился. Черт, черт, черт!
Задние ноги, кажется, тоже целые. Серьезных ран нет. Осколок лишь чиркнул по боку, между броневых наростов. Несильно, только шкуру распорол да кровь пустил. Бежать можно, да только поздно убегать! Слишком близко к прожекторным лампам. Посреди моря света, открытый со всех сторон. Попытаешься вскочить и убежать – расстреляют из пулемета на вышке. Пока встанешь, пока развернешься, пока убежишь в темноту… Позади метров сто, освещенных прожектором до рези в глазах…
Дьявол! Надо же было так попасться!
Хотелось вскочить, рвануть прочь – в темноту, подальше от этого света, пробивающего даже веки. Но Леха лежал не двигаясь. Как упал, так и лежал. Лишь рискнул чуть-чуть приоткрыть глаза.
– Ха! Вон он, ваш бычок! – Из-за обкладки вышел ковбой. «Калаш» он держал одной рукой, пижонски уложив автомат стволом на плечо, чтобы не напрягал руку. – Я же говорил! Одной гранаты хватило! А вы – то, се… Как со спецназовцем каким с ним цацкались…
– Может быть, он еще жив? – вклинился мечтатель. – Добить бы, чтобы не мучился…
– Стоять! Куда полезли! – вышел из-за обкладки еще один.
Тот новенький, которого не было здесь в прошлые ночи. В каске, в бронежилете, в руках бинокль.
– Что-то далеко лежит… – прищурился он. – Ты разве там растяжки ставил?
– Да нет вроде… – нахмурился мечтатель. – Только вон там и там… Вон, видишь?
Теперь, когда он водил пальцем, указывая, в ярком свете прожекторов легко нашлись блестящие волоски проволоки.
Растяжек было много, они шли широкой полосой перед нефтяной площадкой. Одни чуть ближе к ней, другие чуть дальше, в шашечном порядке.
Если бы бросился напрямик к костру, зацепил бы как минимум две. А то и три…
– Да взрывом его отбросило! – заявил ковбой. – Да дохлый он уже, говорю вам!
Он шагнул вперед, но новенький положил ему руку на плечо:
– Постой…
Он хотел еще что-то сказать, но отвлекся назад. Из-за обкладок вылезли и остальные трое. Поглядеть, что творится. Теперь перед мешками с песком столпились все шестеро.
– Эй, люди! Вы куда? – раздраженно прикрикнул новенький. – Чего вылезли? Чего сгрудились? Назад, назад! За мешки! Мало ли что тут еще… Эй, на вышке! Дай-ка контрольного огонька ему в голову, на всякий случай!
Но ковбой тут же обернулся к вышке и замахал автоматом и свободной рукой:
– Не, не! Не смей! Я тебе дам, огоньку… Кончайте буксовать, парни! – Он протиснулся между новичком и мечтателем и потопал через полосу растяжек. – Дайте я с него рог спилю, пока он разлагаться не начал! А потом уж что хотите с ним делайте…
Ковбой на ходу перекинул автомат в левую руку, правой нащупал на поясе кобуру с револьвером, за ней ножны. Блеснул широкий нож.
Леха не двигался, лишь внимательно вглядывался через прищуренные веки. Ну, давай, давай, коллекционер скальпов недоделанный! Еще поближе…
Ковбой шел не задумываясь, кратчайшим путем. По прямой. Все ближе и ближе, за его спиной уже почти не видно тех пятерых, что столпились перед обкладкой. Они тоже потихоньку брели сюда, посмотреть на труп быка поближе…
А самое главное, ковбой загородил собой вышку – с крупнокалиберным пулеметом на вершине. Еще один шаг…
Леха вскочил и бросился вперед.
Ковбой замер от удивления. Даже ножом замахнуться не попытался. Про автомат и вовсе забыл.
Но Леха пролетел мимо него, даже не задев рогом. Пусть стоит, идиот! Из-за него огонь сразу не откроют, побоятся своего задеть.
– Э!…
– Он…
– Огонь!!! – рявкнул новенький.
Столпившиеся перед обкладкой заорали, заметались, вскидывая автоматы и целясь…
Леха промчался мимо застывшего ковбоя, свернул ему за спину. Теперь слева ковбой, справа эти пятеро, а он между ними. Начнут стрелять, сами себя и перестреляют…
Левая нога зацепила натянутую проволоку, и где-то справа клацнул, отжавшись, предохранитель гранаты. Это значит, до взрыва есть три секунды с маленьким хвостиком. Быстрее, быстрее!
– Наискось через полосу растяжек. Срывая все, которые попадаются под ноги. Вот еще одна, еще… И теперь резко вправо, по дуге обходя этих пятерых! За их спины, прямо в покинутую всеми обкладку.
Леха влетел в узенький проход между мешками с песком. Рога тут же зацепились, бежать стало невозможно, но Леха и не пытался. Лишь втиснулся за стеночку, чтобы прикрыла круп, и рухнул вниз.
Мешки с песком с обеих сторон. Слева внутреннее кольцо обкладки, за ним пылает костер. Справа внешнее кольцо мешков с песком. За ним вопли, ругань, запоздавшие выстрелы, заглушающие команды новичка, который орет им лечь, но его никто, кажется, не слышит… И, самое главное, гранаты.
Сорванные растяжки вырвали из гранат кольца. Самая первая граната стоит на замедлителе уже секунды три…
Грохнул взрыв.
В мешки с правого бока застучали осколки, глубоко входя в песок. Вопли и ругань разом оборвало.
А солдат на вышке наконец-то пришел в себя. Сверху сверкнули трассирующие нити, и в мешки над головой ударили разрывные пули. Уши заложило от грохота, лоб и морду обдало песком из распоротых мешков.
За обкладкой грохнула вторая граната, еще одна…
А разрывные пули все рвали мешки, разбрасывали песок в стороны, накрывали все вокруг пыльной тучей…
Не вставая, едва приподнявшись над землей, Леха прополз вперед, до следующего выхода из обкладки – проем едва угадывался в вихре песка, поднятом разрывными пулями, – пролез через него и рванул на вышку.
Трассирующие нити, бившие в одно место, вздрогнули,. рванулись следом – но слишком поздно. Лоб уже врезался в первую опору. Решетчатая башня застонала и стала заваливаться. Ниже, ниже…
Грохнулась вершиной о бак с нефтью, со скрежетом сползла на землю, и все стихло.
Лишь с едва слышным шелестом оседает песок…
Прожекторные лампы заливают все немилосердно ярким светом…
И больше никто не орет, не стреляет. Не двигается… Вот и все.
Горячий завтрак из семи блюд подан, милорд! Приятного аппетита. Леха сморщился от отвращения – но толку-то? Тут уж никуда не денешься. Некогда привередничать и угрызения совести разводить!
Леха развернулся и рысцой припустил назад, на край площадки. К тем шестерым, которых накрыли взрывы гранат.
Быстро высосать – и в Гнусмас. И пошустрее!
Патрульный «хаммер» был старый и обшарпанный, но движок работал как швейцарские часы. Хруст камешков под шинами и то громче, чем тихое урчание мотора. Если бы не отсветы фар…
Леха сжался, как мог, втискиваясь в закуток.
Но это мало помогало.
Чертов городок! Гребаные домики, долбаные простеночки!
Издали – так всего много! Улицы, дома, магазины, склады. А вблизи – маленькое все, мелкое, крохотное. Круп спрятать негде. Черт бы их побрал, эти узенькие улочки!
– Куда-то сюда свернул… – шепнул тот, что стоял за турелью пулемета.
Но в предутренней тишине каждый звук разносился далеко-далеко, никак не желая умирать.
– Пить надо меньше, – огрызнулся водитель. – Ну откуда здесь быки? Да их отроду в этой зоне не было.
Но тоже шепотом. И одну руку убрал с руля, положил на боковое сиденье. Автомат там у него?
«Хамми» медленно полз по улице, погасив фары.
– Говорю, видел! – прошипел пулеметчик.
Повел пулеметом по сторонам. На стволе, как снайперский прицел, закреплен фонарь. Пятно света запрыгало по стенам, по углам, по обочине, заросшей мелкими кактусами. Скользнуло на помятые баки с мусором…
И остановилось.
У Лехи перехватило дыхание. Ну, все. Если патрульные заметят, что баки слишком сильно отодвинуты от стены…
Пятно света скользнуло на соседнюю стену – уф! неужели пронесло? – и тут же скакнуло обратно к бочкам.
А-а, черт бы его побрал! Леха даже зажмурился, чтобы случайный отблеск света в глазах не выдал. Кто знает, до чего могли дойти в реализме родные программеры, дорвавшись до нормального финансирования?
– Ну что там? – не выдержал водитель.
– Мм… А знаешь, поползли-ка дальше… Да! Бон туда сворачивай.
– Ты же сказал, что он сюда забежал!
– Ну ты сворачивай, сворачивай… Ты же сам сказал, что это мой глюк? Так? Ну а раз глюк мой, то кому виднее, куда он побежал?
Водитель фыркнул, но движок «хаммера» заурчал громче. Машина проползла мимо бочек и скрылась за углом большого склада – сплошные стены метров в пять высотой, и ни одного окна.
Леха подождал пару минут, вслушиваясь.
Пулемет у них мелкокалиберный вроде бы. В принципе, броневые наросты могут и выдержать. Но… К черту эксперименты! Лучше не рисковать. Начнется стрельба – весь город переполошится. И что тогда?
Леха терпеливо ждал, пока урчание «хамми» и скрип песка под его шинами затеряются в шепоте ветра. Тогда медленно, по шажку, чтобы стальные наросты не скрипели о жестяные баки, полез из укрытия.
Уф! Пронесло. Второй раз за ночь. И, кажется, последний…
Небо на востоке светлело – ночь уходила. А вместе с ней и последняя надежда.
Что Тхели не было одну ночь – ну, это объяснимо. Мало ли что в жизни случается…
Почему ее не было две ночи подряд? Тоже можно себя уговорить, если очень хочется. Это еще не безнадежно. Еще есть шансы, что на самом-то деле она еще здесь, еще работает в магазинчике «Самсунга».
Но три ночи… Три ночи подряд…
Это уже на случайности не спишешь. Не работает она тут ночами.
Но может быть, она работает днем?… Правда, Алиса говорила, что Тхели выходит в сеть только днем, на ночь у нее есть занятия поинтереснее. А когда в Москве день, здесь ночь. Здесь, в игре, время американское, они здесь основные клиенты…
Хорошо бы уточнить все же! Выходить в сеть только днем – это у Тхели привычка или железное правило?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60