Ц В тайге на лесоповале сколько угодно, Ц буркнул Шамшулов, зажатый спр
ава лейтенантом, а слева Кривокрасовым.
Ц Может быть, Ц согласился инженер, Ц только у нас они прямо у моря, счи
тай, а из тайги еще вывезти надо. Товарищ капитан, вас куда подвезти-то.
Ц Там, причал есть временный, где уголь разгружают.
Ц А-а, это в западном конце завода, Ц кивнул Сапрыкин. Ц Видели, какого г
иганта на стапеле заложили? Еще в тридцать девятом. Линкор «Советская Бе
лоруссия», шестьдесят пять тысяч тонн! Ни у кого такого нет, а у СССР будет!
Флагман флота. Мимо будем проезжать Ц покажу. Попомните мои слова: завод
номер четыреста два всю страну кораблями обеспечит. И Северный флот, и Ти
хоокеанский и Черноморский, и Балтийский!
Лес кончился, а с ним и подсохшая твердая дорога. Впереди она петляла по пу
стошам, вырубкам. Заговорившись, Сапрыкин не успел затормозить, и ГАЗ вле
тел в колею, забитую жидкой грязью.
Ц Ты полегче, историк, не дрова везешь, Ц проворчал Шамшулов.
Навстречу стали попадаться полуторки и трехтонные грузовики, почти все
порожняком. Буксуя, они уступали дорогу легковушке, плывущей в грязи по с
амые ступицы колес.
Ц На карьер, Ц пояснил Сапрыкин, Ц за щебнем, за песком. Днем здесь маши
ны сплошняком идут, повезло, что рано едем.
Молотовск представлял из себя целый барачный город. Похожие друг на друг
а двухэтажные дома, не мощенные улицы. Деревьев было мало.
Ц А откуда деревьям взяться, Ц словно прочитав мысли приезжих, сказал С
апрыкин, Ц тут почти везде болота были. Осушили, засыпали. Пока вот так жи
вем.
Он сбавил скорость, въезжая на территорию завода. Слева стояли строящиес
я заводские цеха, справа тянулся огромный стапель. Несмотря на раннее ут
ро, на нем уже кипела работа. Минут пятнадцать ехали мимо строящегося гиг
анта, наконец впереди показался деревянный причал, на вбитых в дно толст
енных сваях. Пришвартованный пароход издали показался совсем небольши
м, но когда подъехали поближе, оказался и вовсе крохотным. Сапрыкин подру
лил к трапу, помог выгрузить вещи.
Ц «Самсон», Ц прочитал название корабля Шамшулов, оглядывая низкие бо
рта в пятнах ржавчины, Ц что за корыто облезлое!
Ц А не нравится Ц не плыви, Ц отозвался стоящий возле трапа старик в по
ношенной морской фуражке, расстегнутом кителе и свитере под ним, Ц неве
лика потеря и груза меньше Ц быстрее пойдем.
Ц Ладно, Евсеич, сбавь обороты, Ц сказал Назаров, Ц прошу на борт, товар
ищи.
Он попрощался с инженером, подхватил чемоданчик Белозерской и, подав ей
руку, помог подняться по шаткому трапу. Кривокрасов, кивнув Сапрыкину, по
шел следом. Позади всех, чертыхаясь, двигался старший инспектор.
Ц Девице Ц отдельная каюта, а вам, милые, в одной спать придется, Ц сказа
л старик, встречая их на палубе.
Ц Это как понимать…, Ц начал было Шамшулов.
Ц А как хочешь, так и понимай, мил человек, Ц отрезал Евсеич, Ц на борту я
царь и бог, где скажу, там и будешь ночевать.
Ц Наш капитан, потомственный помор, Никита Евсеевич Кулаков, Ц предста
вил его Назаров, Ц давайте размещаться.
Ц Вот-вот, размещайтесь, Ц одобрил капитан, Ц сейчас отваливать стане
м Ц с приливом пойдем, по высокой воде.
Кривокрасов прошел за Назаровым. Каюта была крохотная, на две койки и еще
одна подвешивалась к потолку, наподобие гамака. На одной койке уже лежал
и вещи Назарова, Шамшулов бросил кофр на другую, уселся и с вызовом посмот
рел на Николая. Тот пожал плечами Ц ссориться с инспектором не хотелось,
а в гамаке он не спал с детства. «Вот и вспомню, как это делается», Ц подума
л он. Пол под ногами задрожал.
Ц Отваливаем, Ц сказал Назаров, Ц не хотите в последний раз на Большую
Землю взглянуть?
Ц Пожалуй, надо, Ц согласился Кривокрасов.
Ц Было бы чего глядеть, Ц пробурчал Шамшулов, расстегивая застежки коф
ра.
Матрос втащил трап на борт, соскочил на причал, сбросил петлю каната с кне
хта возле носа судна, пробежал к корме, проделал то же самое и вспрыгнул на
борт. Подрабатывая машиной, «Самсон» отходил от причала. Ширилась полос
а воды, отделяя корабль от берега, кричали чайки над головой. Винт, поднима
я со дна муть и отгоняя за корму щепки, обрывки газет и всякий мусор, толка
л пароход к выходу из бухты. Кривокрасов закурил, поднес спичку Назарову.

Ц Долго плыть? Ц спросил он.
Ц Пять-шесть суток, если шторма не будет.
Евсеич проводил Ладу в каюту. Койка возле переборки, иллюминатор, привин
ченный к полу столик, шкаф. Капитан развел руками.
Ц Извиняй, красавица, если что не так. Корабль не пассажирский.
Ц Нет-нет, что вы, очень даже уютно, Ц успокоила его Лада.
Ц А ты что ж, ученый, или как? На Новую Землю-то зачем едешь? Ц полюбопытст
вовал старик.
Ц В лагерь, Никита Евсеевич.
Ц Вон чего, Ц старик почесал голову, Ц ну, ты не горюй шибко. Я слыхал, что
Сашка, лейтенант, стало быть, со своими зеками в ладу живет. Даже, вроде как
, коммуной. Ага. Он парень-то простой, не заносится. А прежнего-то начальник
а медведь задрал.
Ц Ой, Ц воскликнула Лада, Ц что ж там, медведи есть? И прямо по лагерю ход
ят?
Ц Ну, по лагерю, не по лагерю, а начальника съел. Во как. Ну, ладно, ты тут раз
бирайся, да подходи на мостик. Чайком угощу. Как звать-то тебя?
Ц Ладой зовут. Обязательно приду, спасибо.
Ц Хорошее имя, Ц одобрил Евсеич, Ц а то теперь в моде какие-то Даздрапе
рмы, да Октябрины.
Лада разобрала вещи, присела на койку. Вот и все, кончилась прежняя жизнь.
Москва, больница, бабушка… теперь это все так далеко. Будто в другой жизни
. Странно, но она уже не чувствовала того страха, который буквально изводи
л ее в первое время после ареста. Словно что-то подсказывало: эти перемены
к лучшему. Лада горько улыбнулась Ц что может быть хорошего в исправите
льно-трудовом лагере, даже если там относительно либеральные порядки? В
прочем, посмотрим, ждать осталось недолго. Тряхнув головой, она отбросил
а тяжелые мысли и вышла из каюты.
Кривокрасов и Назаров курили на корме, Шамшулова не было видно. Лада кивн
ула им, и по металлической лесенке поднялась в рубку. Капитан, покуривая м
аленькую трубку, стоял рядом с рулевым Ц молоденьким парнишкой в ватник
е и тельняшке под ним. Они обернулись на звук открывшейся двери.
Ц Заходи, красавица, заходи, Ц Евсеич поддержал ее под руку, Ц вот, прис
аживайся, Ц он подвел ее к высокому вращающемуся стулу, чуть позади руле
вого колеса. Сейчас, чайку, как обещал. Не рыскать на курсе, Ц рявкнул он та
к неожиданно, что Лада вздрогнула.
Парнишка у руля, засмотревшийся на девушку, перехватил, упущенный было, ш
турвал и крутанул его, выравнивая курс.
Евсеич погрозил ему коричневым пальцем и достал из рундука объемистый т
ермос.
Ц Германский, Ц похвалился он, Ц двое суток тепло держит.
Матросик у руля фыркнул.
Ц А я говорю: двое суток, Ц повысил голос Евсеич.
Вытащив пробку, он налил чай в железную кружку, хитро посмотрел на Ладу.
Ц Может, по-марсофлотски?
Ц А это как? Ц спросила она.
Ц О-о, сейчас расскажу. Вот, наливаешь в кружку чай, но не доверху. И долива
ешь коньяком. Отпиваешь и снова доливаешь коньяк. Снова отпиваешь, и снов
а доливаешь. И так до кондиции.
Паренек снова фыркнул.
Ц Венька, Ц прикрикнул Евсеич, Ц ты вперед смотри, а не уши развешивай.
Так что, Ладушка, спробуешь? Ц он умильно улыбнулся, сморщив и без того мо
рщинистое лицо.
Ц Лучше я так, без коньяка, Ц улыбнулась в ответ Лада, Ц хорошо?
Ц Ну, как знаешь.
Старик был, по всему видно, словоохотливый. Лада поудобнее устроилась на
стуле, грея руки о кружку и поглядывая то на Евсеича, прохаживающегося по
рубке с трубочкой в зубах, то вперед, на нос судна, идущего в открытое море.
Берега по бортам корабля отступали, скрадываясь в мягкой дымке. Назад ей
оглядываться не хотелось Ц там уходила за корму Большая Земля, прежняя,
размеренная жизнь. На носу, облокотившись о борт, стояли Кривокрасов с На
заровым, чайки вились над ними так низко, что, казалось, хотели подслушать
, о чем они говорят.
Евсеич изредка подходил к рулевому, кидал взгляд на картушку компаса, хо
тя ввиду берега компас, в принципе, был не нужен, кивал, выпуская клуб дыма,
и продолжал неспешно бродить по рубке.
Ц …небольшая команда, семь человек всего. А больше-то и не надо. Двое в маш
ине, два рулевых, двое палубных, да я Ц шкипер, штурман, боцман и сам себе ст
арпом. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Ежели, конечно, шторм, то тяжко. Море, он
о баловства не прощает, особливо северное. А наше и подавно. Тут вот, под во
сточным берегом песок гуляет, ага. Гряды песчаные течением то туда, то сюд
а наносит. У нас осадка невелика, а и то опасаться приходится. А возле запа
дного, там и каменные гряды есть, банки, стало быть. Но они, слава богу, на ме
сте стоят.
Парнишка у руля, видимо, не раз слышавший эти рассказы, изредка кивал, как
бы подтверждая слова капитана. Лада попыталась представить себе шторм: к
ак бросают корабль мутные от пены водяные валы; как заливают волны, прока
тывающиеся по палубе стекло рубки, а штурвал норовит выскользнуть из рук
, поставить волне борт и тогда Ц конец. Нет спасения оказавшимся в воде лю
дям. Какой ты ни есть пловец, в ледяной воде не протянешь и десяти минут. Ск
рутит холодом, перехватит дыхание, забьет рот вода, вздохнуть захочешь, а
вместо воздуха Ц горько соленая пена. И жилет спасательный не спасет Ц
остановится сердце, и будешь плавать поплавком, а чайки выклюют глаза, об
орвут до кости лицо, и если найдут такого бедолагу, все одно не опознают.
Лада передернула плечами, прогоняя противные мурашки, побежавшие между
лопаток, сделала большой глоток горячего чая.
Ц А зимой? Зимой-то, наверное, еще страшней? Ц спросила она.
Ц Замерзает иной раз Бело-море зимой, Ц сказал Евсеич, Ц почитай, до са
мого Моржовца замерзает. Это остров такой на Мезенской губе. Покажу его
Ц как раз мимо пойдем. В суровые зимы Горло так льдом забито бывает, что н
икакой ледокол, хоть «Красин», а хоть «Сибиряков», не пробьется. Сейчас та
ких зим, почитай, и нет, а раньше, о-о! Торосы ледяные в два, в три роста челове
ческих Ц это, если на Воронке шторм, а лед гонит в Горло, вот льдины друг на
друга лезут, лезут, как морж на берег, если касатка близко ходит. Потом мор
оз вдарит и все! Смерзаются льдины, а толщина льда по два, три, а то и по пять
метров бывает… Венька, я тебе посмеюсь, стервец! Не видал еще ничего, а туд
а же, в серьезный разговор свои три копейки вставить норовишь! Ты меня слу
шай, красавица. Хочешь, еще чайку налью?
Скрывая улыбку, девушка протянула кружку. Старик долил ее черным, как дег
оть чаем. Лада поерзала на стуле и, наконец, решившись, задала вопрос, кото
рый еще с Москвы, когда узнала она, что отправляют ее в лагерь на Новой Зем
ле, вертелся у нее на языке:
Ц Никита Евсеевич, а мимо Соловецких островов мы пойдем?
Ц Нет, красавица, Ц старик закрыл термос, покачал головой, Ц Соловки на
входе в Онежскую губу лежат, а мы далеко восточнее пойдем, Ц он помолчал,
раскурил сипящую трубку. Ц Нехорошее место стало. Я туда годов пятнадца
ть, как не хожу. А раньше, бывало, рыбу туда возил. В монастырь, стало быть. Ох
и красота была на Соловках-то. Как побываешь Ц после, аж целую неделю гре
шить не хочется. Ну, не неделю, так три дня, точно. Как подходишь Ц сосны век
овые прямо к воде сходят, а за ними Ц купола монастырские, кресты святые п
равославные. И колокол Ц бом, бом! Звон по воде далеко идет… Благодать неб
есная, Ц старик мелко перекрестился. Ц Теперь там враги народа, стало б
ыть, грехи замаливают. Не хожу я туда.
Евсеич замолчал, посапывая трубкой. Лада покусала губу, отхлебнула чаю. З
ачем она хотела увидеть Соловецкие острова? Даже сама вряд ли ответила б
ы. Знала, что, скорее всего, там окончили свой земной путь ее родители, кото
рых она почти не помнила. Остались в памяти расплывчатые фигуры, которые
уводили их из дома, колючая шинель отца, к которой она прижималась, руки ма
тери, белое лицо бабушки и все…
В гимназию она не ходила Ц ее учила бабушка, а на курсах медсестер при Бот
кинской больнице, она сказала, опять таки по совету бабушки, что родители
погибли в Гражданскую. Еще на курсах она стала замечать что-то странное в
отношении окружающих. Врачи, обычно не стеснявшиеся в выражениях на опер
ации, сдерживались в ее присутствии. Ни разу ее не вызывали по анонимным п
исьмам ни в домовой комитет, ни к старшей медсестре, которая обычно сама р
азбиралась с доносами на работников больницы. Словно кто-то хранил Ладу
от мелких и крупных неприятностей. Хранил, до того момента, когда она почу
вствовала странную, давящую атмосферу вокруг себя. Были странные звонки
по телефону: молчание в трубке прерывалось короткими гудками или странн
ыми далекими, на пределе слышимости, шорохами. Словно кто-то царапался с д
ругой стороны телефонной линии, стараясь пробраться к ней, проникнуть в
голову, прочитать мысли. Странные люди ходили за ней в сумерках, когда она
возвращалась с работы, исчезая, если она оборачивалась, словно растворяя
сь в воздухе. Пропали цветные, необыкновенно радостные сны, после которы
х она просыпалась, счастливо улыбаясь новому дню. Теперь, едва приходил с
он, ее окружали темные, почти не различимые образы, далекие голоса шептал
и что-то. Она вслушивалась, пытаясь уловить смысл полузнакомых слов, прос
ыпалась, плача от страха и бессилия различить что-то конкретное в ночных
кошмарах. Постепенно сложилась цепочка из редких понятых слов и навязчи
вых образов. Словно тропинка, она вела Ладу через серые камни навязчивых
снов, через чахлые травы, под которыми поблескивала болотистая вода, скв
озь холодный ветер и влажный туман к золотистому свету, манящему, прибли
жающемуся с каждым шагом. Источник его скрывался за пеленой тумана, разг
ораясь все сильнее. Свет не слепил глаза, был ярким, но не режущим, мягким, к
ак осеннее солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43