Семь лет в М
УРе. Тогда его еще называли просто «угро». А вот с год назад, примерно, напр
авили меня во второй отдел Комиссариата Внутренних дел. Сейчас это треть
е управление. Вроде, как на усиление. Не мое это, Лада Алексеевна…
Ц Простите, Ц перебила она, Ц не могли бы вы называть меня просто Лада?

Ц Хорошо, тогда вы меня Ц Михаил.
Ц Договорились.
Ц Так вот: поначалу даже проще было Ц люди, которых мы э-э… разрабатывае
м совсем другие. Более чистые, что ли. Уголовный мир Ц это грязь, подонки в
большинстве…
Она смотрела прямо ему в лицо, слушая настолько внимательно, что он даже о
щутил некоторую гордость Ц как же, смог заинтересовать такую девушку. О
бразованная, умная, к тому же, есть в ней что-то, из-за чего ее дело выделили
из обычной текучки. Кривокрасов говорил, вспоминая работу в уголовном ро
зыске, старался припомнить забавные эпизоды, чтобы заставить ее забыть х
оть на короткое время свое положение. Забыть, что едут они в лагерь, к черт
у на рога. Он вспомнил то, что знал о Севере, о Новой Земле. Как-то в ресторан
е с ребятами из МУРа отмечали удачную операцию, а за соседним столиком гу
ляли летчики Полярной авиации. Как-то незаметно они сблизились, сдвинул
и столы и пошел разговор за жизнь. Выпито было немало, но все же в голове ос
тались картины суровой жизни за Полярным кругом: ураганные ветры, когда
бочки с горючим парят в воздухе, привязанные канатами к земле; метели, зам
етающие упавшего человека в считанные секунды; белые медведи, прогулива
ющиеся по поселку. И над всем этим занавес Северного сияния: розовые, сини
е, зеленые сполохи, с шелестом парящие в черном небе…
По вагону пошел проводник, постукивая в двери купе.
Ц Вологда, подъезжаем к Вологде.
Ц Сколько стоим? Ц спросил Кривокрасов.
Ц Стоянка двадцать минут.
За окном побежали одноэтажные домики пригорода. Серые, окруженные голым
и деревьями, с едва начавшими распускаться листьями, они казались тусклы
ми, неживыми под серым пасмурным небом. Поезд сбавил ход, закачался, засту
чал на стыках разбегающихся от сортировочной станции путей.
Ц Я никогда не ездила в поезде так далеко, Ц тихо сказала Лада. Ц Раньше
я мечтала поехать в Крым Ц бабушка мне рассказывала, как они отдыхали та
м в Гурзуфе, в Ялте. Мне ее рассказы в детстве заменяли сказку. А иногда мне
снятся удивительные страны: огромные, какие-то неземные города на берег
у океана. Странные, доброжелательные люди, которые говорят со мной, как с м
аленькой девочкой Ц спокойно, вежливо, с некоторым оттенком превосходс
тва, будто я пришла к ним из варварского мира, который они уже отчаялись из
менить, преобразовать. Если бы вы знали, Михаил, как тяжело возвращаться в
действительность после таких снов.
Ц И все-таки, вам повезло больше Ц я редко вижу сны, но если вижу, то прихо
дят в них ко мне друзья. Те, кого зарезали, застрелили. Снятся те, кто это сде
лал и разговаривают они совсем не доброжелательно. Даже и не разговарива
ют, а «по фене ботают».
Ц Значит, я все-таки счастливее вас, Ц чуть улыбнулась девушка. Ц А мне
можно будет выйти на перрон?
Ц Конечно. Если не против Ц я составлю вам компанию. В противном случае
компанию составит наш старший инспектор.
Показалось двухэтажное здание вокзала, крашенное казенной темно-зелен
ой краской, с коричневой надписью под крышей: «Вологда». Состав дернулся
раз-другой и остановился. Из купе стали выглядывать заспанные пассажиры
. Кривокрасов с Ладой прошли к выходу, сержант первым вышел из вагона, прот
янув руку, помог ей спуститься по высоким ступеням. Перрон был пуст, если н
е считать нескольких пассажиров, куривших на свежем воздухе и трех-четы
рех теток, бегавших вдоль вагонов с кульками семечек и мисками с моченым
и яблоками, клюквой и брусникой. Кривокрасов купил кулек семечек и они не
спеша пошли вдоль поезда по серому асфальту платформы.
Ц А вы знаете, Ц сказала Белозерская, Ц я много читала об Арктике, и о Но
вой Земле. Помните, когда пропал дирижабль «Италия» с профессором Нобиле
? Тогда, по-моему, все увлеклись романтикой Севера. Как мы с бабушкой следи
ли за газетными сообщениями, о-о! Ледокол «Красин», полет Чухновского, Мал
ьмгрен, Амундсен. Помните? А эпопея «Челюскина»?
Ц Помню, конечно. Только у нас не обо всем писали. Вы знаете, к примеру, что
на спасение челюскинцев были направлены средства, которые должны были з
адействовать для завоза продуктов в несколько колымских лагерей? Многи
е тогда в лагерях на Колыме и в устье Лены не пережили зиму.
Ц Боже мой, Ц Лада остановилась, Ц неужели это правда?
Ц Да. Такая была цена спасения экспедиции Шмидта. Пойдемте-ка назад Ц в
он, проводник уже торопит с посадкой.
Они уже подходили к вагону, когда из него вывалился Шамшулов. Он был красе
н и держался преувеличенно прямо. Галифе слегка сползли на кирзовые сапо
ги, гимнастерка без ремня болталась на нем, как ночная рубашка. Оглядев пе
ррон мутным взором, он поманил к себе ближайшую тетку с семечками.
Ц Семечки жареные, Ц забормотала она, протягивая газетные кульки, Ц я
блочки моченые, клюковка, брусничка.
Ц Так, яблоки, гришь, Ц инспектор перекатил на протянутой миске несколь
ко яблок, облизал палец, Ц годится. Ну-ка, давай сюда.
Ц Куда вам пересыпать?
Ц Себе пересыпешь, Ц хохотнул Шамшулов, Ц а брусника где? Давай, давай,
что ты, как кулацкое отродье, жмешься, Ц прихватив одной рукой две миски,
он подмигнул женщине, Ц еще соберешь.
Ц А деньги? Ц растерянно спросила та.
Ц Деньги мы скоро отменим, Ц пообещал Шамшулов.
Ц Да как же это? Я милицию позову.
Ц Милицию? Ц прищурился инспектор, Ц ну-ка, что там у тебя за газетка с с
емечками? Никак «Правда»? Ты что, в передовицу «Правды» свои гнилые семеч
ки завернула. А если там портрет Иосифа Виссарионовича?
Ц Что ты, что ты, Ц замахала руками женщина, Ц нету там никаких портрето
в.
Ц Нету? Тогда семечки мне вот сюда загрузи, и будем считать, что я ничего н
е видел, Ц он оттянул объемистый карман галифе.
Тетка послушно высыпала в карман семечки и засеменила в сторону, поминут
но оглядываясь. Победно оглядевшись, Шамшулов полез в вагон. Лада взглян
ула на Кривокрасова. Тот, чтобы не встречаться с ней взглядом, раскуривал
папиросу.
Ц Вы видели, Михаил? Он же просто ограбил ее.
Ц Давайте садиться, Лада Алексеевна, Ц сказал тот, отбрасывая изжеванн
ую папиросу. Ц Несмотря на всеобщее равенство, некоторые, все же, выглядя
т ровнее перед законом.
Шамшулов ждал их с довольным видом. На столе в мисках зеленели яблоки, кра
снела клюква и брусника.
Ц Ну, теперь-то не откажетесь? Ц спросил он, приподнимая на две трети пус
тую бутылку.
Ц Я, помню, одного «щипача» прихватил в трамвае, Ц сказал присаживаясь
Кривокрасов, Ц кошелек у пассажирки вытянул, а там и рубля не было. Так се
л он у меня на три года, как миленький.
Ц Это ты к чему? Ц нахмурился Шамшулов.
Ц Так, к слову пришлось. Пить я не буду, Лада Алексеевна, думаю, тоже. Так, чт
о гуляй в одиночку.
Ц Ну, была бы честь предложена, Ц инспектор вылил водку в один стакан, ма
хнул залпом и, прихватив яблоко, полез на свою полку.
Состав дернулся, загудел паровоз. Платформа поплыла мимо, поезд, набирая
ход, вышел со станции.
Скоро с верхней полки послышался храп. Шамшулов выводил носом затейливы
е рулады, причмокивал, что-то бормотал. Кривокрасов поморщился, взглянул
на Ладу. Девушка смотрела в окно, пробегавшие столбы бросали мимолетную
тень на ее тонкое, бледное лицо. Михаил вспомнил, что она так и не поела с ут
ра, оглядел столик с остатками завтрака. Огурцы Шамшулов подъел, оставив
в банке один надкусанный, на картошке отпечатались строчки из газет, а са
ло в тепле размякло и вид имело не самый аппетитный. Подсчитав в уме коман
дировочные, Кривокрасов предложил Ладе сходить в вагон-ресторан. Девушк
а сначала не соглашалась, но Михаил настоял, сказав, что скоро все они буду
т жить на государственном пайке, а деньги на Новой Земле тратить, судя по в
сему, негде.
Ресторан находился через три вагона, два из которых были плацкартными. Т
о и дело спотыкаясь о мешки, узлы и баулы, уворачиваясь от снующих детей, о
ни кое-как протиснулись вперед, вдыхая ни с чем не сравнимый запах большо
го скопления людей. Запахи могли начисто отбить аппетит, если бы Кривокр
асов и Лада не были столь голодны. В проход свешивались босые ноги, кто-то
ел селедку, кто-то курил, не обращая внимания на окрики проводника. Едкий
махорочный дым пластами плавал в забитом людьми вагоне и над всем этим в
исел визг и воинственные крики детей, ругань соседей, деливших верхние и
нижние полки, смех и переливы гармошки.
Зато вагон-ресторан был полупустой. Сонная официантка проводила их к да
льнему столику и предупредила, что из горячего может предложить только я
ичницу и вчерашние котлеты с гречкой. Кривокрасов вопросительно взглян
ул на Ладу. Она кивнула, и он заказал и то, и другое, плюс кофе и шоколадку дл
я Лады, и чай для себя.
Ц Может быть, хотите вина? У них должно быть сухое, может даже из Крыма, Ц
предложил он.
Ц Нет, спасибо, Михаил. Я редко выпиваю, а сейчас, вроде, и повода нет.
Поев, он купил пачку «Герцеговины Флор» Ц гулять, так гулять, предложил п
апиросу девушке. Она сказала, что не научилась, а теперь поздно и Кривокра
сов закурил сам. Ресторан постепенно заполнялся. Официанты рассаживали
пассажиров, разносили заказы.
Поезд летел мимо полустанков, грохотал по мостам через неспешные равнин
ные реки средней полосы. Лес то придвигался к железной дороге, то уходил, у
ступая место голым полям. Здесь, в глубине страны, не было показной столич
ной помпезности, нарочитого благополучия подмосковных колхозов. Впере
межку с автомобилями у переездов стояли, поджидая прохода поезда, телеги
, запряженные уставшими лошадьми, причем гужевой транспорт явно преобла
дал. Земля здесь родила плохо, не то, что на Украине, или Северном Кавказе, р
едко в проносящихся мимо деревнях можно было увидеть кирпичный дом Ц пр
еобладали деревянные избы в один, редко в два этажа. «Долго, Ц подумал Кр
ивокрасов, Ц ой как долго еще поднимать страну».
Они вернулись в свой вагон. Кривокрасов прилег, Лада достала из чемоданч
ика книгу. «Бесы» Ц подсмотрел Михаил название. «Надо будет попросить п
очитать», Ц подумал он и незаметно для себя задремал.
Под вечер, на станции Плесецк, где поезд стоял пять минут, Кривокрасов сбе
гал в привокзальный буфет, купил вареную курицу, три бутылки пива и краюх
у хлеба. Шамшулов, сделавший за день несколько набегов в вагон-ресторан, п
риносил в купе только коньяк. Выпить с ним он больше не предлагал, закусыв
ал яблоками и клюквой, подхватывая ее прямо пальцами, и заваливался спат
ь.
Михаил убрал со стола объедки, разделал курицу, нарезал хлеб и толкнул ин
спектора в плечо.
Ц Ужинать будешь?
Тот, свесив с полки растрепанную голову, ошалело огляделся, потер лицо и, б
уркнув, что поужинает в ресторане, сполз вниз, натянул кое-как сапоги и уш
ел
Ц Нам больше достанется, Ц прокомментировал Михаил, Ц прошу. Предупре
ждаю сразу: я проголодался, так, что не зевайте.
Улыбнувшись, Лада подсела к столу.

За окном сплошная чернота. В свете проносящегося поезда, сразу за насыпь
ю, поблескивала вода. Мимо проносились искры из паровозной трубы. Болоти
стая равнина отодвинула от железной дороги лес, исчезли деревни, даже по
лустанки и переезды больше не встречали скорый поезд поднятыми флажкам
и смотрителей и обходчиков. Кривокрасов выбросил папиросу и, захлопнув о
кно, вернулся в купе. Шамшулов храпел, окончательно упившись коньяком, Ла
да, отвернувшись к стене и накрыв голову подушкой, тоже, казалось, задрема
ла.
Поворочавшись, Кривокрасов понял, что не заснет, перевернулся на спину и,
заложив руки за голову, задумался. Последняя ночь на Большой Земле Ц так
полярные летчики называли все, что лежит южнее побережья Карского, Барен
цева, Восточно-Сибирского морей и моря Лаптевых. В других обстоятельств
ах, возможно, он был бы даже рад побывать на арктических островах. В свое в
ремя Кривокрасов тоже отдал дань романтике покорителей русского Север
а. Георгий Седов, Руал Амундсен, Фритьоф Нансен… В других обстоятельства
х Ц да, но не так. Не лагерным охранником, хоть и называется это по-другому
. Что может его ждать на Новой Земле? Колючая проволока, бараки, населенные
отчаявшимися, вымотанными стужей и жизнью людьми. Вьюги, тусклое негрею
щее солнце, вымороженная пустая земля… Люди? Какие там люди? Местные Ц не
нцы, вроде бы. Бьют морского зверя: моржей, котиков, кого там еще? Черт его зн
ает. Медведи белые, песцы, эти, хомяки… нет, лемминги, кажется. И Северное Си
яние. Судя по рассказам летчиков, это что-то необыкновенное, но и сияние н
адоест, если видеть его каждый день.
Кучеревский сказал, что лагерь необычный. Кривокрасов слышал, что есть т
ак называемые «шарашки», где серьезные ученые, арестованные, как враги н
арода, работают на оборону страны. Скорее всего, и лагерь на Новой Земле не
что подобное. Что можно там производить, в отрыве от всего мира? Над чем ра
ботать в таких нечеловеческих условиях? Необычный лагерь, необычные люд
и. Лада тоже необычная… Тогда, во время ареста, она назвала его по имени-от
честву, коме того, говорит, что предвидела свой арест именно в тот день. По
дготовилась, собрала вещи, простилась с бабкой. Потом, эти ее странные сны
с необычными, неземными городами. Эх, надо было подробней расспросить ее
об этом. Хотя, что я понял бы? Да ничего! Тут или врач нужен, или священник, а я
ни то, ни другое. К врачам, хотя бы обращался, а к священникам и близко не под
ходил, поскольку в бога не верю. Нет, был один священник. Осенью его аресто
вали, встречал я его в управлении. Тоже, странная история: арестовали, а су
да, вроде и не было. Никакого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43