Рейт был единственным человеком, раскрытие тайны которого обещало Соландеру возможность взглянуть на вселенную с совершенно другим порядком вещей либо на аспекты своей собственной вселенной, о которых до него еще никто даже не подозревал.
Повернувшись к Велин, он спросил:
— Ты сможешь достать аэрокар сегодня?
Стараясь не смотреть на Рейта, девушка ответила:
— Вообще-то я знаю одного офицера, которого можно… попытаться уговорить. — Последние слова она произнесла едва ли не шепотом, после чего отвернулась от своих собеседников. — Сейчас я уйду. Если мне повезет, я скоро вернусь. Ждите меня здесь и пока ничего не предпринимайте. Мы не должны привлекать к себе внимания.
Мальчики кивнули, и Велин быстро вышла из комнаты.
Соландер сел в кресло и принялся наблюдать за своим новым товарищем, который подошел к двери и посмотрел девушке вслед.
— Что она за человек? — спросил Рейт, не оборачиваясь.
Его вопрос заставил Соландера задуматься.
— Ей нравятся мужчины, — сказал он наконец. — Никогда не видел, чтобы она проявляла интерес к мальчишкам. Она очень умна и по-своему талантлива, но, похоже, большая часть ее талантов направлена на то, чтобы искать на свою голову неприятности, а потом избегать их последствий. По крайней мере так говорили о ней мои родители. Родители Велин подумывали о том, чтобы отослать ее в Беролис Андерси — это высшая школа для молодых женщин-стольти — на год-другой, чтобы она немного утихомирилась. Наши с ней матери принадлежат к одной и той же уважаемой семье и являются двоюродными или троюродными сестрами — я точно не знаю, — но они очень хорошие подруги.
Рейта, похоже, эти факты не слишком заинтересовали.
— Чем она любит заниматься? — спросил он.
Соландер подумал о том, что ей действительно нравилось делать, и относительно чего у него имелись неопровержимые доказательства — этим, вероятно, Велин и собиралась сейчас снова заняться, чтобы добыть аэрокар, — и решил, что в данный момент ему следует привести менее возбуждающие факты.
— Она любит азартные игры. Ей нравятся философские дискуссии. Она любит читать и танцевать. И еще она очень любит бегать, даже попросила, чтобы для нее проложили беговую дорожку в звездном саду.Каждое утро она там бегает, причем так быстро, будто ее преследуют Потерянные Боги.
— Она бегает…
Рейт улыбнулся, произнеся эти слова.
— Судя по всему, тебе это кажется хорошим занятием.
Рейт наконец отвернулся от двери и посмотрел на Соландера.
— Я и сам бегаю. Соландер хохотнул:
— Смотри, не западай на Велин! Она мне нравится. Она — мой друг и просто хороший человек. Но… — Соландер встал и вернулся к своему пока еще не до конца собранному аппарату. — Ты просто не западай на нее. Я думаю, в конце концов, она принесет присягу верности Драконам.
Рейт промолчал, но в его глазах Соландер заметил скрытый вызов.
Велин вернулась не скоро. Солнце уже высоко стояло в небе. Соландер успел собрать свой аппарат и потрапезничать вместе со своим новым другом — Энри принес им обильный обед.
Велин вихрем ворвалась в комнату и не стала тратить времени ни на шуточки, ни на объяснения:
— Ну, если хотите лететь, отправляйтесь быстро за мной и не отставайте! Нам нужно торопиться, и, кроме того, мы рискуем головами — как вы, так и я, — если нас поймают.
С этими словами Велин метнулась прочь из комнаты и помчалась сначала по одному коридору, затем по другому. Рейт легко бежал наравне с ней, а вот бедняга Соландер то и дело останавливался, чтобы отдышаться.
— Не отставай! — окликала Велин, и он снова распрямлялся и бросался вслед за своими спутниками.
Вскоре Велин привела их к месту, которое назвала «частным причалом». Ожидавший их летательный аппарат оказался таким огромным и до такой степени темным, что возникало ощущение, что он окружает себя покровом ночи среди бела дня. Каждая его дверца была промаркирована эмблемой в виде золотисто-зеленого круга. Соландер еле доковылял до причала, наклонился, схватился руками за колени и остался в таком положении, жадно ловя ртом воздух. Велин залезла в аэрокар через переднюю дверь и особыми заклинаниями привела летательный аппарат в движение, заставив его подняться в воздух над причалом на небольшую высоту. Рейт попробовал разобраться с механизмом, открывающим заднюю дверь. Соландер, видя, что у него не получается, открыл ее, все так же стараясь восстановить дыхание. Юный уорренец забрался в салон, и через минуту его товарищ опустился на сиденье позади него, держась за левую сторону груди и легонько постанывая.
— Ужасно. Я умираю!
— Да не умираешь ты, — огрызнулась Велин. — Лентяй ты просто великий!
Соландеру наконец удалось сесть прямо.
— Я, может быть, и ленив, но ты — просто сумасшедшая. Ты что же, не понимаешь, что это аэрокар моего отца, предназначенный для дальних перелетов? Если мы возьмем его, а отец об этом узнает, он убьет нас! Всех.
— Заткнись! Это стоило мне больше, чем ты можешь себе представить. И этот аэрокар — единственный,на котором мы можем добраться до Уоррена и вернуться обратно. Только в нем мы можем рассчитывать на то, что нас не остановят, или не обыщут, или не пристрелят.
Велин смерила Соландера убийственным взглядом, и тот, промолчав, вжался в кресло. Двери закрылись, а окна мгновенно потемнели. Рейт предположил, что теперь никто снаружи не увидит, кто находится внутри летательного аппарата. И очень хорошо, подумал он. Рейт отлично понимал, что им троим явно не поздоровилось бы, заметь кто-нибудь, что в таком шикарном аэрокаре находятся двое мальчишек и девушка. Одни, без взрослых. Так что лучше уж, чтобы их никто не увидел.
Рейт подсказал Велин, каким путем лучше добраться до ворот Винкалис. Он заметил, как крепко сжимают руки девушки рычаги управления, как напряженно она сидит, выпрямив спину, как стиснуты ее зубы. Велин не разговаривала со своими спутниками, только изредка отрывисто осведомляясь у Рейта, в какую сторону поворачивать. Рейт чувствовал что в девушке одновременно бушуют гнев и страх, и испытывал душевную боль оттого, что это по его вине ее обуревают такие чувства.
Когда огромный черный аэрокар подлетел к воротам Винкалис, те покорно пропустили его, как будто чего-то испугавшись. Летательный аппарат скользнул за стены Уоррена и Рейт заметил, что его товарищи удивленно оглядываются по сторонам, словно не веря своим глазам. Вероятно, они ожидали увидеть бесчинствующие толпы оборванцев, вульгарно размалеванных продажных женщин, кровавые драки, вакханалию безумия и насилия — короче говоря, все, что отвечало их представлениям об этом месте. А вместо этого их встретили лишь пустые улицы и гулкая тишина.
Рейт тоже был изумлен, но по совершенно другой причине. На каждом углу стояли по двое стражников, а на каждом четвертом углу — громадный наземный автомобиль без окон, с распахнутыми задними дверцами, так что Рейт мог видеть внутри людей — уорренцев, — безучастно сидевших на сиденьях. Людей, безропотно подчиняющихся своей судьбе, не задающих никаких вопросов, потому что они уже были не способны о чем-либо спрашивать. Или сопротивляться.
Когда Рейт указал Велин направление к своему убежищу, из ближайшего здания вышли двое стражников, сопровождающих целую семью уорренцев — отца, мать и десяток детей: от подростков до малышей с пустыми, непонимающими глазами.
Велин остановила аэрокар и подождала, пока вся группа не пересекла улицу прямо перед ней. Рейт заметил, как побледнело лицо девушки.
— Они такие… толстые. Такие бледные. А почему они так просто… идут с этими людьми? Они не сопротивляются. Они даже не возражают…
Рейту, который никогда прежде не видел взрослых уорренцев за пределами их убогих, крошечных квартирок, пришлось согласиться с Велин.
Взрослые и старшие дети, одетые в простые серые сорочки без рукавов, доходящие им до колен, все, как один, простоволосые и босые, несли на своих телах так много жира, что ноги их скрывались под его складками. Поэтому казалось, что они идут на огромных колышущихся столбах. Руки их торчали по бокам под почти прямым углом, глаза едва угадывались под валиками жира, головы покоились на массивных округлых плечах. От шей также не осталось ничего, кроме жировых складок, наплывающих друг на друга. За пределами Уоррена Рейту никогда не доводилось видеть кого-либо, кто хотя бы отдаленно напоминал своей внешностью этих людей.
— Это Спящие, — начал объяснять он. — Они не умеют возражать. Они не способны сопротивляться. Они даже не осознают того, где находятся или что с ними происходит. Спящие проводят всю свою жизнь в ходячем сне. Пища, которую они употребляют, делает их такими жирными и вызывает у них состояние вечного забвения. Если во время ежедневных занятий им не скажут, чтобы они накормили своих детей и помылись, или спали ночью, или пользовались туалетом, то дома они не станут этого делать, а будут лишь сосать Питание из чашек, сосать до тех пор, пока не лопнут от жира.
Велин смотрела на мать, несущую малыша. Спящая, похоже, почти не осознавала присутствия ребенка у себя на руках, а тот никак не реагировал на ее равнодушие.
— Да люди ли они вообще? — спросила девушка.
— Скоро ты познакомишься с Джесс, — ответил Рейт.
Среди Спящих он выискивал глазами Смоука, моля богов, чтобы его друга не оказалось среди тех, кто покорно следовал к собственному уничтожению.
— Когда-то она была такой же, как эти люди. Я стал добывать для нее другую еду, не позволял ей смотреть на обучающие экраны и молиться у домашних алтарей. Со временем она выздоровела. Потом я освободил еще нескольких друзей…
С этими словами Рейт внезапно умолк.
— Кто же делает с ними все это? — спросил Соландер. — Такого мы в новостях никогда не видели. Здесь все не так, как говорят об Уоррене. Это… — Мальчик сидел в кресле, словно скованный ужасом, слегка наклонившись в сторону стражи и несчастных пленников. — Это гораздо хуже!
— Это худшее место в мире, — согласился Рейт. — Если бы я смог, то спас бы всех, кто здесь находится.
— Каким образом? Лишив их пищи, которую они получают? Дав им нормальную еду?
Рейт покачал головой.
— Большинство из них умрет без своего Питания. Я пытался спасти нескольких взрослых, но они не выдерживали без ежедневного трех— или четырехразового Питания. Они принимались яростно тереть глаза, кричать и биться головой о стену и если недостаточно быстро получали Питание, то умирали.
Так происходило и с некоторыми детьми… Короче говоря, я и сам толком не знаю, когда их еще можно спасти и когда становится слишком поздно.
Рейт попытался не думать об этом. Во всяком случае, сейчас не время для подобных раздумий… Не сейчас, когда перед его глазами очередную партию несчастных уорренцев вытащили из их домов и вели, беспомощных и одурманенных, навстречу каким-то неведомым ужасам. Этих людей он спасти не в силах.
Аэрокар двинулся вперед, когда Велин чуть пришла в себя и смогла управлять машиной. Рейт показывал дорогу, и аппарат с каждой секундой оказывался все ближе к убежищу, где в полутьме подвала ждала Джесс.
Стража «работала» и на той улице, где обитали Рейт и Джесс, а также, до недавнего времени, и Смоук.
— Надо подождать, — заявила Велин, — пока они не уберутся отсюда. Как только они уйдут, мы откроем двери и заберем твою подругу.
— Не можем мы ждать, — возразил Рейт. — Стражники проверяют также и подвалы и в конце концов наткнутся на тот, где прячется Джесс. А тогда мы будем сидеть здесь, а ее оглушат и бросят в один из грузовиков. Ее увезут, и мы не будем знать куда.
— Черт побери! — выругалась себе под нос Велин и вырулила на тротуар, развернув аэрокар так, чтобы машина блокировала доступ к подвальной двери со стороны улицы.
— Давайте тогда побыстрее! — приказала девушка. — Как только ко мне подойдет их старший, чтобы проверить удостоверение или спросить, что я здесь делаю, я в ту же секунду сматываюсь отсюда. И если вас не будет в машине — кого-то одного или обоих, — я улетаю без вас. Твоему папаше, Соландер, останется только гадать, что с тобой случилось.
— Ты не бросишь меня, — насупился Соландер.
— Я не желаю отбывать из-за тебя срок Очищения, — пробурчала Велин, демонстративно стараясь не смотреть на мальчиков. — Так что быстренько выводите вашу подружку и убираемся отсюда!
Рейт сделал глубокий вдох и открыл ближнюю к подвалу дверцу аэрокара.
Глава 3
Соландеру не составило труда представить возможный катастрофический исход задуманного им предприятия. Ему уже совсем не хотелось выходить из летательного аппарата. Сейчас ему, черт побери, хотелось сказать Велин, чтобы она забыла об этом деле, оставила Рейта и Джесс и немедленно улетела вместе с ним, Соландером, прочь из Уоррена, пока не успело произойти нечто ужасное. Однако мальчик отдавал себе отчет в том, что ему больше никогда не найти другого такого Рейта, который только и ждет минуты, когда можно будет сделать его, Соландера, знаменитым. Рейт был невиданным доселе чудом, и Соландер понимал это. Поэтому, рассудил он, нужно оберегать юного уорренца, как надлежит беречь любое другое капиталовложение в собственное будущее.
И Соландер пошел. Пошел, пригнувшись, через узкую полоску тротуара, вниз по ступенькам, через уже открытую дверь… Прямо во мрак. Волна непередаваемой вони окатила Соландера. Он ощутил запах грязи, пота и протухшей пищи и еще чего-то такого, что он не мог, да и не желал распознавать. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел кучку грязных одеял и худющую девчонку в лохмотьях, собирающую одеяла и какие-то коробки. Обернувшись, она со страхом посмотрела на него.
Соландер вжался спиной в стену, с ужасом думая: «Неужели этот вонючий скелет будет сидеть в служебном аэрокаре моего отца?»
А потом Рейт потащил девчонку из подвала вместе с ее вещами и корзиной с едой, которую Соландер дал им накануне, и, ухватив Соландера за рубаху, потянул за собой и его. Соландер, уже очутившись в аэрокаре, успел только подумать, что, собственно, он и не нужен был Рейту там, в подвале…
— Поехали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67