Каждое утро они лежали в объятиях друг друга, тихое, бесконечное мгновение плывя по волнам теплой близости, пока крошечным огоньком не загоралось желание, и росло, подобно маленькой волне далеко в океане, которая, постепенно набирая силу, обрушивается сокрушительным валом. И по мере того как росло желание, они сжимали друг друга еще крепче, учась сдерживаться, чтобы искать все новые формы наслаждения, пока страсть не поглощала их, и вместе, в одно дыхание, в одно биение сердца они доводили свою страсть до крещендо и вместе же отступали назад, к спокойным, дремлющим объятиям, с которых начинали.
Летнее имение в Остервилле было целиком в их распоряжении, Кейп-Код тоже принадлежал почти им одним, так как в мае гостей было мало. Все дни они проводили на чудесном майском солнце, плавая на лодке по ослепительно сверкающему заливу, гуляя в прохладном сосновом лесу, утопали босыми ногами в песчаных дюнах. Они бродили по пляжу до позднего вечера, пока лунный свет не заливал все вокруг, размышляя о женщинах, которые жили давным-давно и проложили «вдовью дорожку» на вершину, с которой подолгу смотрели на море, дожидаясь своих мужей-капитанов, что ушли искать сокровища, а вместо этого нашли покой в невидимых могилах, тайны которых скрывал океан.
— Две недели, — сказал Поль в их последний день. — Это очень мало. Давай продлим отпуск, нам, по крайней мере, нужен еще месяц.
Лора застегнула рубашку:
— Я бы очень этого хотела. Но как я объясню Жюлю, если не приду завтра утром на службу?
— Я позвоню ему и скажу, что старший помощник консьержа похищен. — Поль откинул ее длинные волосы и поцеловал шею сзади. — Я скажу, что ты нужна мне, чтобы мыть посуду после ужина, потому что оставлять ее до утра — это непорядок.
Лора рассмеялась и потянулась за своими кроссовками.
— Жюль скажет, что ты — сумасшедший. Он не убирает со стола у себя дома.
— А если я скажу ему, что вытираю посуду, когда ты ее моешь?
— Он ответит, что это не мужская работа.
— Да, но это не должно быть и твоей работой, когда ты провела на службе целый день. Нам нужно, по меньшей мере, две служанки, чтобы делать работу по дому.
Пальцы Лоры замерли, потом она опять начала медленно завязывать кроссовки.
— Я не умею говорить служанкам, что делать, — сказала она между прочим. — У меня их никогда не было.
— У меня были. Я установлю все порядки, а тебе нужно будет только расточать похвалы, когда понадобится. Великолепное партнерство.
Лора мимолетно улыбнулась:
— Да, звучит неплохо.
— Конечно, все зависит от того, где мы будем жить. — Поль наклонился, завязывая ботинки. — Если мы останемся в Бостоне, мама или Ленни найдут нам великолепную прислугу, которая знает, что делать, и нам не о чем будет беспокоиться. Или Роза пришлет какого-нибудь из дюжины своих племянников, которые займутся нашим хозяйством. Но если мы будем жить не в Бостоне, то устраивать все придется нам самим. Не думаешь, что нам лучше остаться в Бостоне?
— Но Оуэн! — Сердце Лоры бешено колотилось, слова застревали в горле. — Разве ты не помнишь, что я, может быть, понадоблюсь ему для работы в Чикаго?
— Это точно? Когда?
— Пока я буду работать с Жюлем… До тех пор, пока все не решится.
— Да, это не важно, мы прекрасно можем жить в Чикаго. У меня там есть друзья, они тебе понравятся. Я стану одним из тех мужей, которые счастливы следовать за своими женами, когда те меняют место службы и приветствуют каждый вечер супругу у входа со стаканом мартини в руках. Но ты не пьешь мартини.
— Нет, — у Лоры перехватило дыхание. — Но если ты найдешь хорошее красное вино… — Слезы не дали ей говорить, и она отвернулась, ничего не видя сквозь них и пытаясь найти салфетку.
— Боже мой, что же я такого сказал? — И прежде чем Лора подошла к коробке с салфетками, оказался там и уже вытирал ей глаза. — Ты не хочешь, чтобы я был с тобой в Чикаго? Я тебе совсем не нужен? Ради Бога, почему ты расплакалась из-за моих слов? Все кажется таким простым и само собой разумеющимся…
— О Господи! — воскликнула она. — Пожалуйста, не говори ничего. Конечно, я хочу, чтобы ты был со мной в Чикаго. Я хочу, чтобы ты был со мной везде, я не знаю, почему я плачу.
Поль поцеловал ее, и они долго простояли, обнявшись, пока ее сердце не успокоилось и не стало биться медленнее. И она чувствовала, что и его сердце бьется медленнее.
— Это все очень серьезно, — сказала она, отстраняясь от него, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты что, сомневаешься? Конечно, это серьезно. Это самое серьезное, что я когда-либо делал. Я должен был сделать это уже давно. Я так давно люблю тебя, что уже не помню, что значит не любить тебя. Но почему я должен это помнить? Я больше никогда не буду жить без тебя.
— Да, мы будем вместе всегда. — Она положила голову ему на плечо, обняла, чувствуя его мускулистое тело. Теперь все было в порядке. Все было в порядке.
У нее все было хорошо и надежно.
Они долго стояли, пока Поль не приподнял ее лицо:
— Лора, любовь моя, о чем ты думаешь?
— Оуэн, — сказала она, робко улыбаясь. — Я спросила его однажды, как он сделал предложение Айрис, и он, рассказал, что не делал предложения, просто как-то вечером они заметили, что говорят о том, где будут жить.
— В самом деле? Я никогда не слышал этой истории. Но Роза всегда говорила, что им было очень хорошо вместе. Теперь она то же будет говорить о нас. И сможет приготовить наш свадебный торт. С тех пор как я закончил колледж, она говорит мне, что ждет не дождется, когда это понадобится, когда бы я решил остепениться. Как ты думаешь, следующая неделя подойдет? Здесь, на Кейп-Коде? В Ист-Виллидже есть великолепная старинная церковь. Я всегда думал, что именно в ней мне хотелось бы венчаться. И мне хотелось бы, чтобы вся семья была с нами. Ты ведь тоже хочешь, чтобы все было так? Это сделает церемонию более официальной.
Лора ласково ответила:
— Да, конечно, хочу. И следующая неделя прекрасно подойдет для этого.
Ленни объявила, что это невозможно. Ей нужно было время, чтобы приготовиться к свадьбе как следует, свадьба должна состояться в августе.
В частной беседе она сказала Оуэну, что у нее серьезные сомнения по поводу этого события.
— Они такие разные, у них совершенно разное происхождение, у Лоры совсем нет денег, а Поль даже не знает, что значит работать, и сколько бы ни зарабатывала Лора, это всегда будет казаться деньгами на булавки по сравнению с его состоянием.
— Это самое лучшее, что могло произойти, — твердо сказал Оуэн, опуская все те предостережения, которые он высказал Лоре год назад. — Ленни, эта девушка принесла радость и скрасила для меня эти несколько лет, и она внесет свою лепту в гостиничное дело, просто подожди и увидишь, что мы с ней готовим. И посмотри на Поля — ты помнишь, чтобы он был с одной женщиной и на одном месте так долго, и был так счастлив? А Эллисон говорит, что они, как сестры. О Боже! Если бы Лора не выходила замуж и не стала членом нашей семьи, нам следовало бы удочерить ее!
Ленни улыбнулась:
— Она такая милая, и мне она очень нравится. Я просто не знаю, какое будущее можно предсказать им обоим.
— Какие предсказания были у тебя, когда ты выходила за Феликса?
— Я ошиблась, — коротко сказала она. — И нынешняя ситуация напоминает мне то же самое. Феликс чрезвычайно зол, он считает, что Лора — охотница за состояниями. Вот почему я устрою им замечательную свадьбу.
Оуэн усмехнулся, но после ее ухода он погрустнел. «Мне восемьдесят три, — думал он, — и от этого никуда не денешься, я намного слабее, чем был раньше. У меня крупнейшая в мире система отелей и два сына». Но что делать человеку с делом своей жизни, если ему не нравится, какими людьми стали его сыновья?
Не было никого, с кем он мог бы поговорить; единственный человек, которому он доверял и с кем ему было хорошо, это Лора, но он не мог вовлекать ее в это, как и никого другого. Он должен все обдумать сам.
Первые дни июня, когда вся семья готовилась к отъезду на Кейп-Код, он провел в библиотеке. Он очень часто встречал рассвет — плохо спал и оставлял постель, проводя остаток ночи в библиотеке, в кожаном кресле с высокой спинкой, наблюдая за звездами и полной луной. Днем он дремал в этом кресле, пробуждаясь, когда слышал, что Лора вернулась с работы. Но большую часть времени в эти дни он писал, заполняя страницу за страницей своим крупным, слегка наклонным почерком, подводя итоги планам, которые составил вместе с Лорой. Он обдумывал их много лет, не спеша, и теперь он знал, что благодаря проекту он не чувствует себя стариком и далек от смерти. Как человек может быть близок к смерти, если он строит далеко идущие планы?
— Почти готово, — сказал он в пятницу вечером, когда Лора сидела напротив него за столом. Это был массивный двусторонний стол, изготовленный Чиппендейлом-младшим в 1804 году. Ленни купила его для Оуэна много лет назад и смотрела, как Феликс с отцом уютно сидели друг против друга, работая вместе. А теперь там сидела Лора. Феликс всего несколько раз воспользовался преимуществом двойной ширины стола и совсем не работал за ним, когда Оуэн удалился на покой. Оуэн подумывал о том, чтобы подарить его Томасу, который восхищался им, особенно после того, как обнаружил в столе изъян — небольшую выемку, трещину в дереве за одним из ящиков, куда забивались бумаги и, казалось, исчезали навсегда, когда ящик переполнялся. Но ему не хотелось обижать Ленни, да и щель была не такой уж большой, просто он пользовался другими ящиками. Потом он был рад, что оставил стол у себя. Потому что, когда они с Лорой сидели за одним столом, лицом друг к другу, разделенные сияющей поверхностью стола красного дерева, и у каждого были свои ящики и боковые отделения, это было самым счастливым временем.
— Почти готово, — повторил он удовлетворенно, передавая через стол четыре папки. — Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфия, Вашингтон. Мы пока будем рассматривать их отдельно, чтобы удобно было подсчитывать и знать, сколько будет стоить каждый отдельно — отремонтировать и поменять мебель. Но закупать стройматериалы и мебель мы будем для четырех отелей.
Лора кивнула, чувствуя пробежавшую искру удовольствия, которое испытывала каждый раз, когда Оуэн говорил «мы», делая ее участницей каждого этапа плана восстановления его отелей.
— Разумеется, начнем с Чикаго, — сказал он, — так как это тот отель, которым ты будешь управлять.
— Если буду готова к этому.
— Будешь готова, дорогая. Милая, ты учишься быстрее всех, кого я когда-либо встречал, и у тебя будет еще, по крайней мере, год для подготовки. Ты будешь подготовлена намного лучше, чем многие менеджеры. Боже мой, Уиллард Пейн только-только закончил вечернюю школу, когда я пятьдесят лет назад принял его в отель «Филадельфия», и он стал менеджером, просто выживая всех остальных. Конечно, с тех пор отель пришел в упадок, мы были так заняты покупкой и строительством новых отелей, расширением нашей сети в других странах… И боюсь, что позволил старым отелям прийти в упадок. А потом уже никто из новоиспеченных менеджеров не хотел там работать, они мечтали о новых, роскошных, сияющих отелях. Видишь ли, в какой-то мере Феликс прав: по большому счету все хотят все самое современное. Мы найдем клиентов, которым нравится очарование старины, но они потребуют самое современное обслуживание, телевидение, ванные комнаты с новейшим оборудованием, и эту новую систему сигнализации, которая, как я понимаю, уже установлена в некоторых отелях. Поэтому мы должны им все это предоставить. Вчера и сегодня.
Он сделал жест в сторону папок:
— Здесь все, мы почти все уже обсудили. Я добавил несколько мыслей. Феликсу это не понравится — слишком дорого и рискованно, но ему не понравится и весь проект в целом. Вот почему я всегда отделяю мою маленькую собственную корпорацию от семейной — чтобы он не мог указывать мне, что делать и чего не делать с этими четырьмя отелями. Так, что еще? О Клэе. Я хотел бы, чтобы он поработал помощником профессионального менеджера несколько лет, потом, если мы оба решим, что он уже достаточно подготовлен, подыщем ему отель, которым он будет управлять. Это подходит?
— Вы знаете, что да. Вы очень добры к нам обоим. — Лора обошла стол и поцеловала его в лоб. — Я прочту это после. Вы ужинаете с нами, вы помните?
— Я никогда не забываю о приглашениях людей, которых люблю. Нас будет только трое? Или мне следует быть в галстуке?
— Галстук вам не нужен, мы будем одни. Я готовлю ужин у Поля, а он убирает посуду. Увидимся в семь часов.
— Лора! — Она обернулась, услышав, как изменились интонации в голосе Оуэна. — Ведь ты не говорила Полю о наших планах, не так ли?
— Нет, вы сами просили меня не говорить до тех пор, пока мы не будем готовы начать. Он кивнул:
— Есть опасность, что это дойдет до Феликса, а все было бы намного проще, если бы он не пытался чинить препятствия. Тебя беспокоит, что ты должна держать это в секрете?
— Конечно, мне хотелось бы рассказать ему об этом, но если вы хотите, я подожду.
— Спасибо. И еще, моя дорогая… — Он немного помедлил и плотнее закутался в свитер — он что-то мерз в эти дни, даже в июне, и не знал почему. — Я написал тебе письмо, где изложил все наши планы. Финансирование, реконструкции — все сведено в один документ вместо четырех папок: так сказать, выжимка, объяснение некоторым шагам, которые я уже предпринял, чтобы всем было понятно. Я хочу, чтобы это было у тебя, на случай, если тебе самой придется иметь с этим дело.
— Но почему? Вы можете сделать все намного лучше, чем… — Глаза ее расширились, она быстро вернулась к его стулу. — Что-то не в порядке? Вы больны?
— Нет. Но я уже не молод. Мудрый человек всегда заглядывает вперед, а если я не обрел мудрость в восемьдесят три, то когда же? — Он протянул длинный конверт, надписанный ее именем. — Возьми, убери куда-нибудь в надежное место. Тебе он может не понадобиться, но я хочу, чтобы он был у тебя.
— Пусть он будет у вас в столе, — сказала Лора. — Вы не возражаете? Я буду знать, где он лежит, но пусть он остается у вас. — Я не хочу думать о том, что вы можете умереть, я не хочу, чтобы при мне было что-то, что будет напоминать о том, что я потеряю вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106