И в это время в примерочную, где работала Роза, зошла сама Леонела Вильярреаль и, увидев платье, с улыбкой направилась к нему. При виде Леонелы, Роза едва не вскрикнула. Но потом, взяв себя в руки, хмуро спросила:— Ты что здесь забыла, а?— Пришла полюбоваться на мое свадебное платье, — ответила Леонела, с изумлением глядя на Розу, на которую сначала и внимания не обратила. — А ты-то, дикарка, что здесь делаешь?! — прищурилась Леонела, придя в себя.— Я здесь работаю. И если ты это разнюхала и пришла, чтобы опять навредить мне, то знаешь, что я с тобой сделаю!Леонела спокойно опустилась на стул.— Не будь такой тупицей, — сказала она. — Я с незапамятных времен клиентка этого ателье. И здесь мне шьют платье к моей свадьбе с Рикардо Линаресом, если ты знаешь такого. Сообразила наконец?Роза побледнела.— Единственное свадебное платье, которое сейчас шьют в этом ателье, — то, которое висит рядом с тобой. Не станешь же ты утверждать, что оно твое?— Почему же не стану? — зло скривила губы Леонела. — Именно мое… А тебе-то что? Ты-то ведь небось здесь подметальщицей служишь — на большее-то вряд ли способна.С этими словами она поднялась и вышла из примерочной. И почти сразу же из глубины мастерской появилась Ромелия. В руках у нее был бант. Она велела Розе пришить его к платью.Роза сдавленным голосом спросила ее, правда ли, что это платье для Леонелы Вильярреаль. Получив подтверждение, Роза с досадой махнула рукой:— Будь оно проклято, это платье!Ромелия с удивлением посмотрела на новенькую, такую тихую и вежливую до сих пор.— Что такое ты говоришь, Роза?! Но Роза уже не могла остановиться:— А я-то дура, пуговицы к нему пришивала! А она, значит, в этих пуговицах замуж выходить будет!Прежде чем Ромелия успела что-либо сообразить, Роза сорвала платье с вешалки и стала лихорадочно рвать с него все подряд пришитые ею пуговицы.— Что ты делаешь?! — в ужасе закричала Ромелия.— За что мне такое наказание?! — плача, Роза продолжала свое дело.Ромелия пыталась силой отобрать у нее платье. Материя затрещала.— Ты представляешь, что ты наделала? — совсем растерявшись тихо спросила Ромелия.Роза стояла выпрямившись, и по лицу ее градом катились слезы.— Я себя, дуру, убить готова, — сказала она, глядя куда-то мимо Ромелии, мимо платья, мимо всего…Каридад с беспокойством поглядывала на Томасу. Она и сама-то с трудом тащила огромный тюк белья, а уж на Томасу ей просто жалко было смотреть: та была и постарше, и послабее и еле передвигала ноги. Добравшись до дому и скинув на пол тюк с бельем, Томаса с трудом перевела дыхание:— Ох! У меня язык наружу.— А Роза ведь наказывала тебе, чтобы ты не поднимала таких тяжестей!Продолжая тяжело дышать, Томаса пробормотала:— Да она… преувеличивает.— Преувеличивает! Да на тебе лица нет…— И ты… преувеличиваешь… — Томаса закрыла лицо руками и вдруг стала медленно валиться на пол около дивана.— Что с тобой?! — Каридад кинулась к ней.Томаса не отвечала. Глаза ее были закрыты. Каридад выбежала из дома и на счастье увидела беседующих Сельсо и Ригоберто.— Бегите за врачом! — крикнула она. — Томасе плохо! Боюсь, как бы не инфаркт…Мадам, приветливо улыбаясь Леонеле, пропустила ее в дверь и сказала:— Платье почти готово. Осталось пришить бант.Она взглянула на растерянно молчащую Ромелию, на неподвижно стоящую рядом Розу, перевела глаза на то, что еще несколько минут назад было роскошным свадебным туалетом, и страшным шепотом произнесла:— О боже! Что вы с ним сделали?!Они молчали. Мадам хорошо знала Ромелию. Поэтому у нее не было сомнений, кто был виновником этого варварства.— Почему, Роза? — только и спросила она.— Эта жаба склизкая хорошо знает почему, — хмуро произнесла переставшая плакать Роза.Леонела сохранила полное самообладание.— Да. Я вам объясню почему. Потому что — тупица. Потому что — дикарка. Потому что готова умереть от зависти!— Пусть дикарка. Пусть тупица. А все же не падшая, как ты! Мадам продолжала сокрушаться, отказываясь что-либо понимать.— Господи, что же осталось от платья!..— Что осталось — все ее, — мрачно констатировала Роза.— Нет уж! Так это ей не сойдет! — предупредила Леонела. Роза вдруг почувствовала свою вину перед хозяйкойателье.— Сеньора, — сказала она, — я буду ишачить изо всех сил, я расплачусь за все ваши потери…Но Леонела властным жестом прекратила эти жалкие обещания.— Мадам, — сказала она, — я прошу вас немедленно вызвать полицию! Пусть эта оборванка ответит за все, что натворила.Мадам Рубье, немного придя в себя, попыталась успокоить и Леонелу.— Все это очень неожиданно… Но уверяю вас, платье будет готово вовремя. Я не стала бы привлекать полицию.— Но она должна быть наказана.— Этим я займусь сама.Но Леонела не желала, чтобы скандал утих.— По крайней мере, выгоните ее! Разве можно подпускать такую дрянь к дорогому платью?Тут Роза выступила вперед:— Ну-ка осади! — грозно сказала она Леонеле. — А то ты меня знаешь!Леонела шустро спряталась за спину мадам. Она действительно хорошо знала Розу.— Я не потерплю никакой задержки! — крикнула она в спину хозяйки ателье. — Я требую, чтобы платье было готово к сроку! Понятно?— Вы получите его к сроку, — произнесла мадам Рубье, не оборачиваясь.Она велела Розе следовать за ней, передала платье Ромелии и направилась в свой кабинет. Приведя Розу к себе в кабинет, она нервно закурила и попросила Розу рассказать, ей, почему она так обошлась с платьем Леонелы.Роза рассказала хозяйке свою историю. Мадам изумленно ее слушала.— Она, жаба эта, надсмеялась надо мной, а теперь хочет добить меня. Ну скажите, кто бы на моем месте не взбесился?Мадам Рубье про себя подумала, что Розу можно понять. Подумать только: шить платье невесте своего собственного мужа! Зазвонил телефон. Мадам подняла трубку, спросила, кого позвать и передала Розе:— Это тебя. Некто сеньор де ла Уэрта.— Его Бог послал! — радостно крикнула Роза. — Прошу вас, поговорите с ним. Он подтвердит вам, что я не лгу!Мадам говорила с доном Анхелем довольно долго. Он рассказал ей об импульсивности Розы, то и дело портящей ей жизнь. Обещал оплатить все расходы по исправлению платья. Поручился за то, что ничего похожего с Розой больше не произойдет. Наконец предложил, если это необходимо, письменную гарантию.— Мне достаточно и вашего слова, сеньор де ла Уэрта, — сказала мадам.И передала трубку Розе. Дон Анхель сообщил ей, что все улажено и Роза может ни о чем не беспокоиться. В заключение он попросил ее все же контролировать свои поступки.Когда Ирма сама позвонила Роблесу, он решил, что она хочет возобновления их отношений. Но она только предупредила его, чтобы он поберегся: его насмешка не пройдет ему даром.Он посоветовал ей не тратить время на угрозы. Он их не боится. Она никогда не исполняет их. Тон его по-прежнему был издевательским.Ирма сказала, что он ошибается и в ее силах уничтожить его.Тут он совсем зарвался и нагло ответил, что она никогда этого не сделает, потому что все еще любит его.— Но ненавижу-то я тебя еще больше, — сказала Ирма. — Так что поберегись, Федерико!Повесив трубку, она набрала номер телефона Линаресов и попросила к телефону Дульсину. Она сказала Дульсине, что с ее стороны было большой ошибкой вернуться к Роблесу.— Он мой муж, — надменно ответила Дульсина.Ирма напомнила ей, что женился Роблес на ней ради денег.— Не думайте, что он переменился. Просто он играет вами, как кот мышью.— Не могли бы вы выразиться яснее? — холодно потребовала Дульсина.— Он вас обкрадывает.— Это сплетни.Ирма предупредила, что, когда все имущество Линаресов окажется собственностью Роблеса, Дульсина сама убедится, что это отнюдь не сплетни.— Я вам не верю, — сказала Дульсина. Тогда Ирма посоветовала:— Я считаю вас женщиной смелой. Так вот не бойтесь заглянуть в сейф Федерико. Тогда, может быть, вы поймете, что я вам не лгу. Это все, что я хотела сказать. Покойной ночи.Ирма повесила трубку. Теперь надо было ждать. ВЕНЧАНИЕ Хотя все как будто было решено, в своих разговорах братья не могли не возвращаться к этой теме.Рохелио не мог примириться с тем, что брат собирается жениться на женщине, которой Рохелио не доверял и которую считал вероятным источником грядущих бед Рикардо. Рикардо же полагал, что не может во второй раз обмануть Леонелу, отвергая ее. Он был уверен, что она любит его.— Любит тебя Роза, — грустно не соглашался Рохелио. — А Леонела хитра и просто не хочет тебя терять.Но Рикардо обвинял Розу в заносчивости и утверждал, что она никогда не изменит своего решения навсегда расстаться с ним.Рохелио слышал это в который раз. И в который раз эти обвинения только подтверждали его уверенность в том, что, согласись Роза помириться с Рикардо, и он тотчас же отказался бы от брака с Леонелой.Он прямо спросил об этом брата, попросив его ответить со всей искренностью. Рикардо погрузился в долгое молчание. Трудно было сказать, какие мысли мелькали в его голове. Наверно, мысли эти были противоречивы, потому что, следя за лицом брата, Рохелио видел, как оно то смягчалось, то снова становилось суровым и непримиримым.Наконец Рикардо сказал:— Думаю, что и сейчас, если бы Роза простила меня, я порвал бы с Леонелой. Но все это из области фантазий. Роза никогда меня не простит.Доктор молча прослушивал сердце, считал пульс, заглядывал в глаза Томасы.Роза следила за ним со страхом и надеждой. Томаса, видя ее волнение, успокаивающе кивала ей: все, мол, хорошо, ничего страшного, просто немного подводит сердце…Обследовав Томасу, доктор согласился: да, это сердце.— Доктор хочет потолковать с тобой: это у докторов так положено, — объяснила Томаса Розе.Он отвел Розу в сторону. Продолжая испуганно на него смотреть, Роза спросила:— Что-нибудь опасное, доктор?— Возможно… — ответил он.— Она может помереть?! — Роза, казалось, сама близка к обмороку.Доктор объяснил ей, что это вполне может случиться, если Томаса не будет беречь себя самым тщательным образом. Ей нужен полный покой. Недопустимо никакое физическое напряжение. Иначе Роза в одно мгновение может потерять ее.Не успел доктор уйти, как в дверь снова постучали и Каридад, дежурившая у постели больной, впустила незнакомую женщину в монашеском одеянии, спросившую, здесь ли живет Роза Гарсиа.Женщина оказалась матушкой Мерседес, нашедшей Розу по просьбе Кандиды Линарес.— Сеньорита Кандида умоляет вас прийти к ней в лечебницу. Вы ведь не откажете ей, дочь моя?Секретарше Сильвии трудно было разобраться в сердечных делах своего шефа.Но теперь как будто бы все стало на свои места, и сейчас перед Сильвией сидела законная супруга лиценциата Роблеса Дульсина.Самого лиценциата не было в конторе. Но Дульсина сказала, что это не имеет значения. Ей просто нужно было забрать кое-какие документы, принадлежащие Линаресам. Сильвия должна только назвать ей набор цифр, с помощью которого открывается сейф, и Федерико незачем будет беспокоить.Секретарша засомневалась, вправе ли она это сделать, но, увидев сомнения на ее лице, Дульсина вынула из сумочки пачку денег и пододвинула к Сильвии, кивком головы дав ей понять, что эти деньги лично для ее, Сильвии. Сомнение оставило секретаршу, и она назвала шифр. В конце концов Дульсина не кто-нибудь, а официальная жена хозяина сейфа…Дульсина прошла в кабинет, открыла сейф, полистала находящиеся там документы и ахнула:— Негодяй! Так это правда! Проклятый вор: он украл у нас все! Все!Выйдя в приемную, она встретила вопросительный взгляд секретарши. Она многое понимала в делах своего шефа, эта Сильвия.— Вы нашли то, что искали? — спросила она.Дульсина ответила, что нашла только фотокопии. Подлинные документы, должно быть, в банке. Она посоветовала Сильвии прибрать в сейфе, чтобы Федерико ни о чем не мог догадаться.— И поостерегитесь что-либо сообщать ему о моем визите…Теперь Дульсина уже говорила с Сильвией, как со своей сообщницей, которой, правда, не могла целиком доверять. Сильвия послушно наклонила голову.— Слушаюсь, сеньора, — сказала она. — Но когда вы предъявите ему обвинения, я окажусь на улице.Дульсина усмехнулась:— Когда я схвачу его за руку, у него не найдется времени даже на то, чтобы выгнать вас.Странный разговор произошел между Рохелио и его бывшей невесткой.Встретила его Роза прохладно и на вопрос, как она поживает, ответила так, что у Рохелио сразу же возник новый вопрос:— Ты на меня сердишься?— Нет, Рохелио, хоть ты и Линарес.Рохелио начал рассказывать о том, что у него была беседа с братом о чувствах, которые он испытывает… Роза тут же перебила его:— А что, у твоего брата и чувства имеются?И Рохелио решил, что с таким человеком, как Роза Гарсиа, надо говорить прямо, без обходных маневров.— Одно твое слово, Роза, и Рикардо не женится на Леонеле. Он будет несчастен с ней. Я пришел просить тебя о помощи. Мы должны помешать этой свадьбе!Решительным тоном она остановила его:— Прошу тебя прекратить это… Ну любила я твоего брата… Прошло! Прошло, как скарлатина у ребенка. — Она помолчала. И неожиданно добавила: — К тому же я невеста другого.Рохелио остолбенел.— Розита, невозможно, чтобы это произошло так стремительно!— А почему? Клин клином!Рохелио встал со стула, сел, снова встал.— Значит, ты его и не любила. Она взглянула на него с упреком:— Уж тебе ли не знать, как я его любила? Да только он одним махом убил мою любовь.Что на это ответить, Рохелио не знал.— А чья ты теперь невеста, могу я узнать? — спросил он печально.— Догадайся сам, — хмуро ответила она.— Небось этого журналиста, кажется, Эрнесто?.. На этот раз она промолчала.Федерико только что не целовал телефонную трубку — такое удовольствие ему доставляло слышать этот голосок, то звонкий, когда она смеялась, то с хрипотцой, когда говорила ему, что бы она сейчас с ним сделала, если бы они в эту минуту были рядом.С этой девушкой он познакомился у своего приятеля Архениса совсем недавно. Она так стремительно и щедро отдалась Федерико, что он потерял голову. Во всяком случае, ему так казалось. И он даже испытывал некоторую гордость оттого, что обнаружил в себе такую способность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79