Леонела поддержала Рохелио:— Просто, когда на нее нападают, Дульсина защищается. На вопрос Леонелы, дома ли Рикардо, Рохелио ответил, что он уехал.Кандида вдруг сказала:— Мы редко видим его с той поры, как он помирился с Розой.Леонела вздрогнула. Рохелио предупреждающе взял Кандиду за руку. Но у Леонелы уже дрожали губы.— Значит, по-твоему, Рикардо и Роза помирились? И ты считаешь необходимым довести это до моего сведения? В таком случае, к твоему сведению, у меня есть средство, чтобы помешать их счастью.Чтобы не расплакаться, она выбежала.— Средства таких людей, как Леонела, стоят того, чтобы их опасаться, — задумчиво произнес Рохелио.А Кандида печально покачала головой.— Леонела и Дульсина — это две гадюки, и они всегда готовы ужалить.В общей камере женской тюрьмы только и разговоров было, что о скором возвращении дамочки, поцарапавшей Пуму.— Эй, Пума, — то и дело слышалось с коек, — врагиня-то твоя с длинными когтями вот-вот придет.— Пусть придет, — мрачно отзывалась Пума. — Сюда сама придет — отсюда вперед ногами вынесут…И когда Дульсина появилась в камере, в ней мгновенно установилась мертвая тишина, и все, кто был в ней, повернули головы к вошедшей.Она догадывалась, что ее ждет. Но страха в ней не было. Или она его не показывала.— Ну, кому я нужна? Я здесь. И я вас не боюсь, — сказалаДульсина. — Можете убить меня, но хоть одну-то я на тот свет с собой уволоку, можете мне поверить.Никто не ждал от нее такого. Матерые уголовницы недоверчиво улыбались. Пума исподлобья разглядывала ее, молча сидя на своей койке.Видя, что никто не двигается и никто на нее не нападает, Дульсина подошла к своей койке и, не говоря больше ни слова, легла. Она пролежала так, пока не пришло время прогулки. Надзирательница с трудом заставила ее выйти на тюремный двор вместе со всеми. Во дворе одна из соседок по камере вдруг незаметно наклонилась к самому ее уху:— Берегись Пумы. У нее нож.Дульсина кивком дала понять, что приняла это к сведению. Заключенная вздохнула и сказала:— Может, отблагодаришь меня?Правда, особой надежды в ее голосе не было. И предчувствие ее не обмануло. Дульсина ответила, что ей не за что никого благодарить.Около Пумы толпились несколько ее подруг по камере. Когда Дульсина проходила мимо них, они расступились, глядя на нее.Кто-то негромко сказал:— Вот и Злюки что-то не видать… Другая так же негромко добавила:— Покажи-ка, Пума, этой барыньке, где раки зимуют!Пума сделала шаг вперед. И Дульсина увидела в ее руке раскрытый нож.— Погляди-ка, дамочка, что я для тебя припасла, — сказала Пума.Таких тяжелых дней .лиценциату Роблесу еще не приходилось переживать.Склонившись над письменным столом, он лихорадочно что-то писал и столь же лихорадочно рвал написанное, в отчаянии стуча кулаком по столу. Наконец он откинулся в изнеможении на спинку кресла и так сидел несколько минут, собираясь с мыслями. Затем схватил телефон и стал набирать номер Ирмы Дельгадо.Едва услышав ее голос, он стал умолять ее о встрече. Она согласилась.Федерико сидел в глубоком кресле, а Ирма ходила по комнате. Это выглядело в его глазах так, как будто она нарочно демонстрировала ему свою неуязвимость. Но сейчас ему было не до того, чтобы сводить счеты.— Мне конец, Ирма, — говорил он. — Дульсина бросила меня. Мириам и не смотрит в мою сторону.— Понятно, — сказала Ирма. — Потеряв две свои любви, ты пришел за третьей ко мне? Но я не пользуюсь отбросами.— Я одинок, Ирма. Ты тоже одинока. Вдвоем нам было бы легче сносить удары судьбы.Он встал и попробовал взять ее за плечи.— Ну кто не совершал ошибок, Ирма? Она высвободилась— Когда-то я любила тебя. Потом ненавидела. Сейчас я к тебе безразлична.Он умоляюще смотрел на нее, не решаясь больше притронуться к ней.— У нас были дивные дни. Во имя прошлого я прошу тебя об одной услуге…Она вопросительно посмотрела на него.Он сказал ей, что ему грозит тюрьма из-за неосторожного обращения с наследством Линаресов, чья месть может быть ужасной. Ему нужны пятьдесят тысяч долларов. Это лишь малая часть того, что он должен вернуть, чтобы выкрутиться. Но эта часть нужна ему немедленно. Он возвратит долг Ирме очень скоро.— Итак, тебе нужны от меня деньги, — сказала, выслушав его, Ирма. — Что ж. Почему бы и нет? Послезавтра можешь прийти за ними.Он благодарно попытался обнять ее. Она отстранилась еще решительней.— Нет уж. Только деньги, и не более того!.. Он покорно наклонил голову. НОВАЯ ИДЕЯ Хотя Роза и согласилась с тем, что из сочувствия к горю Леонелы Рикардо должен повременить с решительным разговором, он не мог не понимать, что Роза ждет этого разговора и, пока он не состоится, не будет себя чувствовать достаточно уверенно.Все его попытки уговорить ее переехать в квартиру, о которой он говорил в Мансанильо, наталкиваясь на ее решительные возражения.— И прошу тебя, не заводи снова эту пластинку, — говорила она, сердясь, — я в эту квартиру не поеду!Он удивлялся ее упрямству, убеждал в том, что квартира эта — не номер в гостинице, что она принадлежит ему, и он вправе привести туда жену.— Да разве в этом дело? — говорила Роза. — Просто между нами все еще стоит она.Он тоже начинал сердиться, считал, что все это пустые отговорки, мешающие им быть вместе.— Ты нужна мне, Роза, я люблю тебя! Почему ты упрямишься?.. Ты какая-то старомодная.На это она замечала, что хлеб тоже старомоден. Однако с этим ничего не поделаешь.Дома у Розы эта тема тоже без конца обсуждалась. И если Томаса предпочитала помалкивать, то присутствовавшая при этом Каридад была решительно на стороне Рикардо.— Он прав! — говорила она. — Я тебе удивляюсь, Розита. Послушайся моего совета. Твой муж просит тебя о том, о чем просят все мужья в мире. Ты должна сказать ему «да»! А ты твердишь «нет» и «нет».Но Роза стояла на своем: квартира Рикардо не их постоянный дом. А она хочет жить в доме, откуда ей не придется переезжать.Страшно было думать о своем пустом, холодном доме, где, в отсутствие Ванессы, не было ни одного человека, с кем можно было бы откровенно поговорить. Но и в доме Линаресов Леонеле было холодно и одиноко. Она не могла не чувствовать равнодушия Рикардо.После всего, что было между ними, для нее было мукой напрасно ждать в своей комнате его прихода, испытывая желание немедленно обнять его. Вот и сегодня он все не приходил, и она, как была в халате, сама отправилась к нему в комнату.Он был у себя.Выслушав уже в который раз хорошо знакомые слова о ее одиночестве и сетования на то, что она, видно, больше ему не нравится, Рикардо стал разубеждать ее:— Ну как ты можешь не нравиться? Просто мы не должны торопить события.Разумеется, он не мог объяснить ей, что вкладывал в эту фразу. А она не хотела ждать какого-то непонятного ей срока. Она хотела обнимать его сейчас, немедленно.И она села к нему на колени и поцеловала его.Он не оттолкнул ее.Она поцеловала его еще горячей. Потом поднялась и, одним движением сбросив с себя халат, кинулась к нему, чтобы увлечь его на постель. Но он осторожно высвободился из ее объятий, подобрал с ковра халат и подал ей.— Почему? — Она смотрела на него оскорбленно.Он стал объяснять, что хочет быть с ней честен, что поддаваться искушению — недостойно их, что минутная слабость может привести потом к трагедии…— Прости меня. Мне самому нелегко держать себя в узде с такой красивой женщиной, как ты.Она, нервно запахнув халат, села в кресло у окна и сказала:— Мы и прежде позволяли себе то, что ты называешь слабостью. Только тогда я и чувствовала себя счастливой.— Обстоятельства изменились, — произнес он. Она скривила губы в усмешке:— Потому что ты снова сошелся с дикаркой?Он предложил ей оставить Розу в покое и не упоминать в разговоре ее имени. Но Леонела не собиралась соглашаться с ним. Она встала. Взяв его за руку, она попыталась добиться от него искренности.— Рикардо, я не дура. Я знаю, что ты ездил с ней. Скажи мне честно, тебе с ней хорошо?Не отбирая руки, он сказал:— Ты только что пережила большое горе. Отложим наш разговор до поры, когда оба будем спокойнее.Тогда она выпрямилась и произнесла:— В таком случае я хотела бы поставить тебя в известность: твоя Роза спала с доном Анхелем.Он с жалостью посмотрел на нее:— Как ты можешь унизиться до этого?Она стала говорить, что он слеп и ее обязанность открыть ему глаза. Рикардо с трудом удалось выпроводить ее из комнаты.Когда она выходила, в коридоре показалась Кандида. Смерив глазами небрежно завязанный халатик Леонелы, она полуиспуганно-полувозмущенно спросила у Леонелы:— Боже, что это значит?— Спроси об этом у Рикардо, — ответила Леонела, проходя мимо нее.Несколько мгновений, пока Дульсина стояла напротив Пумы, выкинувшей вперед нож жестом, скорее всего подсмотренным ею в кинобоевиках, показались ей часом.На самом же деле все произошло очень быстро. То ли жизнь в последнее время так не баловала Дульсину, что перестала казаться ей привлекательной, то ли чувства ее находились под влиянием какого-то внутреннего наркоза, но страха она не испытала.Это, наверное, поняла и Пума, потому что так и не решилась на активные действия в первые секунды. А потом уже было поздно, потому что во дворе появилась Злюка. Пума успела спрятать нож, и Злюка либо не заметила его, либо сделала вид, что не заметила, решив не лезть на рожон и отобрать его позже, не на глазах у сокамерниц, чье внимание может подтолкнуть Пуму на рискованные действия. Прогулка закончилась. Арестанток загнали назад, в общую камеру. А заключенной Дульсине Линарес надзирательница велела идти переодеваться.— За тебя внесен залог. Можешь убираться, — распорядилась Злюка. И добавила:— Больше мне не попадайся — тебе же будет лучше.— Катись отсюда, королева, — мрачно проводила Дуль-сину Пума.— Эй, Пава, что не прощаешься? — раздался из глубины камеры звонкий голосок.Мало было Рикардо Линаресу объяснений с Розой и Леонелой, так теперь еще нужно было успокаивать сестру: Кандида была до глубины души возмущена видом Леонелы, выходящей в небрежно завязанном халатике из комнаты брата.— Это позорно, Рикардо! Недостойно тебя! Ты не должен был допускать близости с ней.Напрасно он твердил, что и не допускал этой близости, что Леонела пришла, чтобы поговорить с ним, он попросил ее уйти, и она ушла.Кандида не унималась:— Она бесстыжая! Она знает, что ты помирился с Розой, и является к тебе в комнату, чтобы соблазнить тебя! А как еще можно это назвать?! И если ты не отвергаешь ее со всей решительностью, значит, у тебя тоже нет ни стыда, ни совести.Она ушла рассерженной. Рикардо проводил ее растерянной улыбкой…Рикардо хотелось, чтобы Роза позавтракала с ним, а потом бы он отвез ее на работу. Томаса, напротив, предложила ему позавтракать с ними, отведать простой еды, которой, быть может, ему и не приходилось никогда есть. Он с удовольствием согласился — и не пожалел: Томаса была мастерица печь лепешки.Роза спросила, что это он так рано поднялся. Он ответил, что проснулся в шесть и больше не мог заснуть.— Небось из-за жабы, — предположила Роза. — Она небось все еще у вас в доме спит?Рикардо рассердился:— Ты опять за свое! Какое она имеет ко мне отношение? Это все равно как если бы я просил тебя не видеться с Эрнесто.Роза возмутилась:— Вот так разговор! Я Эрнесто уже столько времени не видела. И он никогда не был моим женихом… Тьфу, что ты плетешь! Мне даже есть расхотелось.Она поднялась из-за стола.— Тебе есть не хочется, а мне спорить с тобой, — закончил разговор Рикардо.Уже в тюремной конторе, где Дульсину встречали Рикардо и лиценциат Валенсия, она сразу же включилась в тот жизненный поток, который катился мимо нее, пока она находилась в тюрьме.Альберто Валенсия предложил ей официально заявить о махинациях Федерико Роблеса с ее наследством.— Всему свое время, — ответила она.— Надеюсь, ты не станешь ему прощать? — спросил Рикардо.И услышал в ответ, что все получат по заслугам, а Федерико Роблес в первую очередь.Уже дома у нее состоялся разговор с Леонелой, которая пожаловалась ей, что Рикардо резко отвергает ее любовь. Леонела даже предположила, что дикарка выиграла у нее эту битву.Дульсина решительно возражала ей и пообещала сегодня же навестить Розу в магазине игрушек.Она и в самом деле отправилась в «Добрую маму» и нашла там Розу. Они сразу же обменялись колкостями. Дульсине не понравилось, что Роза говорила ей «ты», а Роза полагала, что она такая же сеньора, как Дульсина, к тому же не сидевшая в тюрьме по обвинению в покушении на убийство.Они разговаривали в складском помещении магазина. В руках у Розы был игрушечный грузовичок, который она принесла заменить из-за брака.Дульсина язвила:— Не понимаю вашего брака с Рикардо: ты у себя, он у себя. По ночам твой муженек допускает к себе другую женщину…В этом месте Роза поморщилась, и Дульсина, заметив это, повысила голос:— Да-да, не веришь мне, спроси у самого Рикардо: была ли у него Леонела ночью?— Тебе никогда грузовик в физиономию не наезжал? — задумчиво спросила Роза.Но Дульсину, только что прошедшую азы тюремной школы, этим нельзя было смутить. С какими-то даже уголовными, в камере приобретенными интонациями она продолжала:— А ты рот разинула. Тебе сказали, что на кактусе одни цветы цветут, ты и поверила?.. Сколько ты здесь работаешь?— Да недолго.Дульсина с издевкой смотрела на нее:— Но наверное достаточно, чтобы сообразить, как тебе эта работа досталась?— Мне ее Рохелио нашел по газете. Дульсина демонстративно расхохоталась.— А того не поняла, что Рикардо дает деньги своему другу дону Анхелю, чтобы он тебе их под видом зарплаты отдавал?— Это неправда, — с достоинством сказала Роза.— Нет, это правда. И правда то, что ты всего лишь нищенка, которой подают.— Ты сейчас отсюда живо вылетишь, — пообещала Роза.— Да я сама уйду. О чем мне с такой, как ты, разговаривать? Желаю тебе удачи.Она зло рассмеялась и пошла к выходу. Роза с досадой отшвырнула ни в чем не повинную игрушку.— Я надеюсь, ты пришел за деньгами, а не за поцелуями, — сказала Ирма, отстраняясь От Федерико, пытавшегося поцеловать ее в шею.Они вошли в комнату, и первое, что увидел Федерико, — была пачка ассигнаций, лежащая на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79