— Ну и?
— Смотрите сюда. — Фицсиммонс направил прожектор на шею жертвы. И Энди, и детектив подошли к столу, чтобы взглянуть поближе. — Видите узкий синяк? — спросил доктор. — Прямая линия опоясывает шею, соответствуя давлению веревки. Эти отметки указывают на удавление посредством связывания. При повешении обычно получается четкий синяк в форме буквы «V». Представьте, как петля ложится на шею.
— Но ее нашли висящей на дереве, — сказал Кесслер. — Тогда почему нет этого V-образного синяка?
— Для синяков нужен кровоток, — сказала Энди.
— Совершенно верно. — Похоже, на доктора она произвела впечатление.
Энди наклонилась, осматривая шею.
— Доктор, вы считаете, что она умерла до того, как тело повесили?
— Да. Точнее, ее удавили.
— Значит, о самоубийстве речи нет? — спросил Кесслер. Фицсиммонс покачал головой:
— Вероятнее всего, это убийство. Кесслер кивнул:
— Совершенное человеком, который хотел, чтобы все выглядело, как самоубийство.
— Возможно.
Энди выпрямилась, вздрогнув от новой мысли.
— Или человеком, который получает удовольствие от выставления убийства напоказ.
«Мерседес» Гаса пересек Сиэтл в рекордное время. Сотрудник полицейского управления встретил Уитли у двери и провел в коридор, ведущий к кабинету для вскрытий. Гас ожидал, что придется идти в морг, а жену вытащат из ящика, как это бывает в фильмах. Однако последнее время его ожидания упорно не оправдывались.
В приемной Уитли попросили подождать.
Гас сел в одно из двух кресел, по виду — семидесятых годов, как и кофейный столик из дымчатого стекла. В комнате горели лампы дневного света — из тех, что заставляют напрягать глаза. Гас никогда не занимался уголовными делами, но внезапно резко ощутил драматизм происходящего. Ему казалось, будто в соседней комнате кто-то буквально держит в руках его жизнь и смерть. Однако судмедэксперт не обладает правами присяжного и не может изменить приговор. Там, за стеной, либо Бет, либо другая женщина.
И через минуту он это узнает.
Гас погрузился в воспоминания о жене. Романтические обеды в Сан-Франциско, когда он учился на юридическом факультете. Прогулки по выходным вокруг горы Рейнир, когда они только переехали в Сиэтл. Медовый месяц на Гавайях, прерванный телефонным звонком от куратора Гаса. Рождение дочери на две недели раньше срока, когда Гас был в командировке в Гонконге, хотя Бет — не в первый раз — просила его не уезжать. Когда-то они любили друг друга, и даже сейчас Уитли не смог бы вспомнить то грустное мгновение, в которое Бет осознала, что работу муж любит больше.
— Мистер Уитли? Он вскочил.
— Я Энди Хеннинг из ФБР.
Гас шагнул вперед и пожал вошедшей женщине руку.
— А что здесь делает ФБР?
— Пожалуйста, зайдите и проведите опознание, если сможете. Но я должна предупредить вас. Тело не в лучшем состоянии. Впрочем, мы все приготовили. Так что, когда доктор Фицсиммонс снимет простыню, вы увидите только правую сторону головы и лица. Думаю, этого достаточно.
Гас почувствовал комок в горле.
— Хорошо. Пошли.
Энди провела его в кабинет. Гас ощутил, как холодеют лицо и руки, но изменение температуры в комнате почти не беспокоило его. Он вошел, медленно переставляя ноги и не сводя глаз со стола в центре комнаты. Чистая белая простыня будто светилась в ярком свете ламп. Под ней выделялась всего одна грудь, другой словно не было. То же и с ногами. У Гаса задрожали руки. Так вот что имела в виду агент Хеннинг, когда сказала, что тело не в лучшем состоянии.
Гас остановился у стола. Энди встала справа. Детектив Кесслер стоял напротив, рядом с Фицсиммонсом.
— Готовы, мистер Уитли? — спросила Энди. Он нервно моргнул, потом мотнул головой. Доктор откинул простыню, показав голову.
Глаза Гаса наполнились слезами. Он едва мог говорить.
— Это не Бет, — выдавил он и быстро отвернулся.
6
Энди смотрела, как Гас идет к двери. Метаморфоза была внезапной и поразительной. Вот комок нервов буквально отскакивает от стен, а через мгновение измученный человек почти оседает на пол.
Это, конечно, не сравнить с испорченной свадьбой.
— Мистер Уитли? — окликнула Энди, когда Гас открывал дверь.
Он остановился на пороге.
— Да?
— Вы не могли бы подождать несколько минут в вестибюле? Детектив Кесслер и я сейчас подойдем.
Уитли заколебался.
— Честно говоря, я хотел бы сейчас забрать дочь и поехать домой.
— Всего пять минут. Обещаю.
Гас кивнул и вышел.
Детектив Кесслер вопросительно посмотрел на Энди:
— Да отпустите вы парня. С бумагами я разберусь потом.
— Дело не в бумагах. Надо расспросить его о жене.
— Сейчас? Зачем?
— Не хотелось бы делать преждевременных выводов, — сказала Энди. — Агент Сантос — специалист, и завтра она выскажется. Но вот что мы уже имеем. Три убийства. Все жертвы удавлены, все со следами пыток. Первые два убитых почти идентичны. Третья — женщина тридцати с чем-то лет.
Она посмотрела на тело, распростертое на хирургическом столе.
— Если учитывать состояние разложения, то, думаю, мы все подозревали, что это не Бет Уитли. Уверена, доктор Фицсиммонс подтвердит — нелегко точно указать время смерти, когда над телом поработали и животные, и стихия. Но я бы предположила, что эта женщина умерла до исчезновения Бет Уитли в воскресенье.
— Вполне допустимое предположение, — кивнул доктор.
— Итак? — спросил Кесслер. Энди продолжала:
— Возможно, мы столкнулись… не знаю, как это назвать. Парные убийства. Первые две жертвы — мужчины, похожие друг на друга, — составляют пару. Третья — женщина, не имеющая с мужчинами ничего общего, кроме удавления и чрезмерной жестокости. Правда, при этом она — случайно или нет — похожа на исчезнувшую Бет Уитли.
— Думаете, Бет Уитли — пара, как вы выразились, этой женщины?
— Возможно. Вот почему необходимо узнать о миссис Уитли побольше. Ее режим, образ жизни. Все, что угодно. Когда мы лучше узнаем, кто такая Бет Уитли, — закончила Энди, бросив еще один взгляд на тело, — думаю, нам будет гораздо проще выяснить, кто это.
Кесслер почесал в затылке, обдумывая услышанное.
— Идея вполне в духе агентов ФБР.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ничего. Если желаете задать Уитли какие-то вопросы, чувствуйте себя как дома. Только не сердитесь, что я не цепляюсь за это дело обеими руками.
Цинизм детектива раздражал, но, направляясь к двери, Энди думала только об обеспокоенном человеке в приемной. На мгновение она остановилась и посмотрела Кесслеру в глаза:
— Знаете, Дик, я надеюсь, что вы правы. Надеюсь, что моя парная теория — просто дерьмо. Потому что иначе у нас одна-единственная хорошая новость в куче плохих.
Кесслер понял ее.
— «Хорошая новость, мистер Уитли. Это не ваша жена там, на столе».
— А плохая новость, что она, возможно, еще туда попадет. — Энди открыла дверь, и они с детективом вышли в приемную.
Энди решила расспросить Гаса прямо на месте. Здесь было довольно тихо, и беседа меньше будет походить на допрос. Агент Хеннинг предпочитала, чтобы жертвы не чувствовали себя подозреваемыми.
Гас остался сидеть на кушетке, Энди и Кесслер принесли себе кресла и сели напротив. Энди не стала делиться с Уитли своей «парной» теорией. Человеку и так плохо. Незачем посвящать его в полицейские гипотезы о серийном убийце, который подбирает жертвы парами.
— Мистер Уитли, — тихо сказала Энди, — я бы хотела получить кое-какую информацию о вашей жене. Не рост, вес и цвет волос — что-то более личное.
— Насколько личное?
— Ничего смущающего. Если мой вопрос покажется вам нескромным — не отвечайте. Давайте начнем с общих моментов. Ваша жена работает?
— Нет.
— Какой у нее режим дня? Гас неловко пожал плечами:
— Смотря какой день.
— Давайте разберем их по одному. Понедельник.
— Утром она отвозит дочь в школу.
— Дальше?
— Забирает ее.
Энди улыбнулась, стараясь успокоить Уитли.
— У нас образовался пробел. Чем она заполняет день?
— Вы имеете в виду, по понедельникам?
— Давайте не цепляться за какой-то конкретный день. Я хочу помочь вам. Выберите любой день недели. Просто расскажите, как ваша супруга проводит время.
— Я связался с компаниями, торгующими по кредитным карточкам, чтобы проанализировать последние выходные и понять, где Бет потратила деньги. Но вообще-то говоря, я не могу сказать, что знаю все мелочи, которыми она обычно занималась днем.
— Ну хорошо. Ваша жена состоит в каком-нибудь клубе или организации?
— По-моему, она ходит… куда-то. Нет, это было до рождения Морган.
Энди посмотрела на Кесслера, потом снова повернулась к Гасу:
— Ну а ленчи? Есть у нее любимый ресторан?
— Наверное, есть. — Уитли помолчал, словно пытаясь что-то сообразить. — Правда, не припомню, чтобы она когда-нибудь упоминала… Может быть, просмотрев выписку по карт-счету, я смогу выяснить это.
— А куда она ходит за продуктами? Где покупает бакалею?
Гас промолчал.
— Она занимается гимнастикой?
— Да, — твердо сказал Уитли, обрадовавшись, что попал в цель.
— В каком клубе? Его воодушевление угасло.
— Мне надо проверить.
Энди заколебалась, прежде чем задать следующий вопрос. Казалось, в тишине Гасу неуютно. Кесслер наклонился вперед, выгнув дугой бровь:
— Мистер Уитли, вы и ваша супруга счастливы в браке?
— Какое отношение это имеет к делу?
— Вы, кажется, очень мало знаете о женщине, которая спит рядом с вами.
— К чему все эти вопросы? Вы по-прежнему думаете, что случившееся как-то связано с супружеской ссорой?
Кесслер бросил на Гаса оценивающий взгляд:
— Я ничего не исключаю.
— Ну, так лучше вам это исключить. Иначе впустую потратите драгоценное время.
— Пожалуйста, — сказала Энди, — не сердитесь.
— Я имею полное право сердиться. Что с того, что я не знаю каждую мелочь о том, как моя жена проводит день? Это не означает, будто мне наплевать на то, что с ней происходит.
— Вы совершенно правы.
— Тогда почему вы мучаете меня?
Энди уже открыла рот, но остановилась. Было преждевременно сообщать Гасу, что его жена может оказаться жертвой парного убийства, да и вообще все эти вопросы никуда не вели.
— Простите, мистер Уитли. Уже поздно, а вы испытали слишком много для одного вечера. Возвращайтесь домой, к дочери. Уверена, ей очень нужна ваша поддержка.
— И еще многое в придачу, — отозвался он, судя по всему, подавленный.
Кесслер заторопился, словно скупые ответы Гаса внезапно разожгли его интерес:
— Мистер Уитли, а кто-нибудь другой может ответить на подобные вопросы?
— Вероятно, моя сестра Карла. До нашей свадьбы она была лучшей подругой Бет. И стала моим злейшим врагом после свадьбы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Я преувеличиваю. Давайте просто скажем, что Карла всегда была с Бет гораздо ближе, чем со мной.
— Кто-нибудь еще?
— Разумеется, моя дочь. Но ей всего шесть. Я бы предпочел не вмешивать Морган.
— Мы будем обходиться с ней соответствующим образом, если это понадобится, — сказала Энди.
— Родители вашей жены живут где-нибудь неподалеку? — спросил Кесслер.
— Они оба умерли.
— У вас есть домработница?
— Одна женщина приходит два раза в неделю, по понедельникам и четвергам. Она просто выполняет свою работу и уходит.
— Как ее зовут?
— М-м, черт. Рамона или как-то так. Не знаю ее фамилии.
— Няня?
— Была до недавнего времени. Мишель Берджет.
— Что произошло?
— Бет отпустила ее, когда Морган пошла в первый класс. Нам больше не нужен был человек, постоянно живущий в доме.
— Вы знаете, где она теперь?
— Понятия не имею. Кесслер поднял бровь:
— Она же растила вашу девочку шесть лет… А потом резкий разрыв, никаких контактов?
— Послушайте, я не знаю. Может быть, они говорили по телефону. Возможно, она могла даже заглядывать в гости. Бет позаботилась обо всем.
Кесслер сделал пометку в блокноте.
— Вы не возражаете, если я поговорю с кем-нибудь из этих людей, мистер Уитли?
— Почему я должен возражать?
— Вот и скажите. — Кесслер прищурился. Он явно пытался запугать Уитли.
Гас встал, сдерживая гнев.
— Мне чрезвычайно не нравятся вопросы, которые здесь задают.
— А мне чрезвычайно не нравятся ответы, которые я получаю.
Энди шагнула между мужчинами:
— Ладно-ладно, ребята. На сегодня хватит.
Гас сверкнул глазами, потом отвел взгляд. Пожал Энди руку.
— Спасибо вам. — Он смотрел только на агента ФБР. — Вы были очень любезны. Пожалуйста, позвоните мне, как только что-то узнаете.
— Мы позвоним, — ответила она, глядя вслед Гасу. Когда дверь за Уитли закрылась, Энди повернулась к Кесслеру:
— Вы всегда так враждебно настроены?
— Только когда человек хитрит.
— Не думаю, чтобы он хитрил.
— А то нет! Эти самоуверенные адвокаты считают, что копам можно говорить только либо «Не знаю», либо «Возможно». От этих ребят невозможно добиться прямого ответа.
— Он не играл. Разве вы не видели в его глазах замешательство? Боль?
— Минуточку. Я, конечно, не самый лучший муж на свете. И бьюсь об заклад, рабочий день у меня дольше, чем у него. Только даже я знаю, где жена покупает бакалею.
— Да ну? — развеселилась Энди. — И где же? Кесслер открыл было рот — и запнулся.
— В бакалейной лавке.
— Прекрасная попытка, детектив.
— Нет, подождите минуту. Я знаю.
Энди демонстративно посмотрела на часы.
— Вот что, сбросьте мне ответ на вопрос по электронной почте. Мне правда надо домой. Завтра у нас будет длинный день. — Она пошла к двери.
— «Сейфуэй»! Энди остановилась:
— Что?
— Вот магазин, где моя жена покупает бакалею. Она тонко улыбнулась.
— Весьма впечатляет, Дик. Но чтобы действительно быть лучшим мужем, чем Гас Уитли, вам надо применять знания на практике.
— Что вы имеете в виду?
— Раз вы знаете, какой это магазин, почему не вы покупаете бакалею? — Энди дружески подмигнула Кесслеру и направилась к двери.
Маскировка была простой, зато действенной. Каштановый парик и усы. Очки в черепаховой оправе. Окрашенные контактные линзы превратили голубые глаза в карие. Благодаря объемной зимней куртке с подстежкой он выглядел на добрых тридцать фунтов тяжелее — намного больше обычных ста восьмидесяти пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47