Высыпал содержимое — россыпь полароидных снимков — на покрывало. В основном молодые женщины, несколько мужчин. Некоторые обнажены, некоторые одеты. Испуганные лица вперемежку со спокойными. Все в зависимости от ситуации — до или же после.
Он пристально посмотрел на них, и внутри начал подниматься жар. В комнате было прохладно, но мужчина начинал покрываться испариной. Такова была мощь его концентрации. Он сосредоточился на подробностях каждой смертельной позы. Положение рук. Наклон головы. Расположение жертвы. Это были не просто воспоминания. Эти фотографии не окна в прошлое, а проектные чертежи — на будущее. Все должно быть совершенно.
Аккуратно разложив фотографии на покрывале, он залез в постель. Обнаженный и уже слегка возбудившийся. Проверил часы на тумбочке. Около четырех дня. Хватит времени насладиться в воображении. А потом — на работу.
Он перекатился на спину и закрыл глаза.
13
Обычно Энди не волновало, что думают о ней люди, но Виктория — другое дело. Конкуренция за местечко в элитном ОПР была просто невообразимой. Хороший отзыв Виктории мог помочь неплохому старту. Отрицательный захлопнул бы дверь навсегда.
Честно говоря, Энди было нужно не просто одобрение одной женщины. Некоторые коллеги не желали предавать свадебный скандал забвению. Как раз сегодня какой-то подонок оставил в ее входящей почте фотокопию герба ФБР, добавив к девизу «Верность, Храбрость, Честность» две буквы так, чтобы получилось «Яеверность». Хотя это жених переспал со свидетельницей, потешались над невестой, объявившей об этом на церемонии. А если Энди проявит себя первоклассным координатором-профилером, это, возможно, заставит заткнуться кретинов…
На Викторию проделанный Энди на совещании оперативной группы анализ пыток, да еще и подтвержденный фотографиями из Миннеаполиса, похоже, не произвел особого впечатления. Однако, не сказав Энди ни словечка, она провела остаток дня в одиночестве, изучая дела в маленьком кабинете без окон, представлявшем собой идеальный «дом вдали от дома» для специального агента ОПР. В Академии ФБР в Квонтико отдел поддержки расследований был в буквальном смысле упрятан под землю — на два этажа.
К четырем часам Энди решила, что пора поговорить с Викторией. Это была опасная задача, учитывая, сколько времени Сантос провела, стараясь думать как серийный убийца. Энди отважно прошла по коридору и постучала.
Дверь открылась. Глаза Виктории за стеклами очков казались уставшими.
— Да?
— Простите, что мешаю, — сказала Энди. — Но есть у вас минутка?
Виктория вроде бы расстроилась и все же отступила и впустила ее. На столе были навалены фотографии с мест преступлений, напоминавшие кусочки ужасной головоломки. Энди не была новичком, и тем не менее всегда тяжело смотреть в выкаченные глаза жертвы удушения.
Виктория вернулась на место, к фотографиям. Энди взяла стул.
— Это займет всего минуту.
— Да ладно, — сказала Виктория. — Мне все равно нужен перерыв.
— У меня мелькнула одна мысль после последнего совещания.
— Мы что-то упустили?
Энди почувствовала, что попалась. Казалось, Виктория знает, почему она пришла.
— В общем-то да.
— Ваша «парная теория»?
— Она самая. Виктория улыбнулась:
— Мне было интересно, сколько времени вам понадобится, чтобы прийти поговорить со мной о ней.
— Я не проталкиваю ее. Мне просто любопытно, вот и все. Сегодня утром статья о ней была на первой полосе. Однако за все трехчасовое совещание вы почти не упоминали об этой теории.
— Все присутствовавшие прочитали утреннюю газету. Серьезное обсуждение возбудило бы их размышления. Я уже говорила вам в машине. Если теория неверна, незачем направлять рвение оперативной группы в ложном направлении.
— Почему вы уверены, что она неверна?
— Я этого не говорила.
— Думаете, в ней есть смысл? Я имею в виду, хоть какой-то?
— Вам стало бы легче, если бы я сказала, что смысл есть?
— Может быть. Виктория подняла бровь.
— Ну да, — призналась Энди, — стало бы. И не потому, что я такая эгоистка. Просто после той небольшой речи, которую вы утром произнесли в машине, меня мучает неопределенность.
— Что вы имеете в виду?
— Вы сказали: мол, не страшно, что моя теория просочилась в прессу, если только я права.
— Верно.
— Ну, по-моему, нечестно поднимать нож гильотины, а потом даже не намекнуть, считаете ли вы, что я права. Или нет.
Виктория кивнула:
— Справедливый упрек.
Энди так и не поняла, соглашается ли Сантос с ней или просто признает право агента на недовольство.
— И что же вы думаете о «парной теории»?
— Она четко применима, если сосредоточиться на первых двух жертвах. Два белых мужчины пятидесяти одного года. Один и тот же цвет волос и глаз. Разведены, средний класс. С точки зрения виктимологии единственное видимое различие в том, что один водил пикап 1989 года, а у другого машина была 1993 года. И разумеется, сходство не заканчивается выбором жертв. Оба были удавлены и получили после смерти ровно по одиннадцати ударов ножом, одинаково изуродованы и оставлены напоказ в собственных гостиных. И вот что я еще только что разыскала в полицейских рапортах. В обоих случаях, когда прибыли копы, были включены телевизоры. И настроены, черт возьми, на одну и ту же станцию. «КОМО», четвертый канал.
— Так вы понимаете, отчего я отталкивалась, — сказала Энди.
— Разумеется. Но есть и различия. Пока мы не составим более полный портрет убийцы, трудно сказать, являются ли эти приметы важными психологическими признаками или просто косметическими изменениями в modus operandi преступника, его почерке.
— Но как вы говорите, чем больше сравниваете эти три случая, тем более жизнеспособной становится «парная теория».
— Этого я не говорила. Я сказала, что двое мужчин весьма похожи.
— Женщина тоже была удавлена.
— Да. Только в отличие от мужчин ее сфотографировали живой и послали фотографии в Центр жертв пыток.
— Зато во всех трех случаях использовалась одна и та же веревка. Разве это не говорит о том, что жертва номер четыре будет очень похожа на убитую и, может быть, ее фотографии тоже пришлют в Миннеаполис?
— Этих предположений недостаточно, чтобы сообщать в газету.
Энди заметно сникла.
Виктория быстро переключилась на другую тему:
— Кстати, что вы думаете о лопнувшей барабанной перепонке?
— О чем?
Сантос заглянула в блокнот.
— Я как раз читала окончательный отчет о вскрытии убитой — прямо с пылу с жару. Вы еще не познакомились?
— Боюсь, я не обратила внимания на уши.
— У нее порвана барабанная перепонка в левом ухе. Да, при удушении увеличивается давление в голове, но я никогда не слышала, чтобы из-за этого лопались барабанные перепонки. Интересно, что у двух жертв-мужчин никаких повреждений ушей нет.
— И что же, по-вашему? Моя «парная теория» отправляется в помойку, потому что у жертвы номер три лопнула барабанная перепонка?
— В данный момент проблема вашей теории не только в этом. Даже простой факт, что во всех трех подтвержденных убийствах использовалась одна и та же веревка, говорит, что мы, вероятно, имеем дело с серийным убийцей. Но трудно прикрепить нашему преступнику ярлык так называемого парного убийцы, когда у нас всего одна пара. Нельзя быть уверенным, что у неизвестной женщины обязательно будет двойник.
— Это несколько консервативно, вам не кажется?
— Вы хотите перепугать весь город? Благодаря утренней газете, возможно, все тридцати-с-чем-то-летние брюнетки в Сиэтле ходят по улицам с оглядкой.
— Может, это и неплохо.
— А может быть, ужасно. Вдруг мы внушили всем блондинкам и рыжим в округе Кинг ложное чувство безопасности.
Энди внезапно поняла нежелание Сантос принимать «парную теорию» — по крайней мере публично.
— Впрочем, давайте вернемся на землю. Точно ли преступник выберет следующей жертвой женщину, которая настолько похожа на нашу неизвестную, насколько походили друг на друга удушенные мужчины? Может быть, он уже убил Бет Уитли, а предшествующая убитая не просто некая брюнетка тридцати с чем-то лет? Вдруг это тоже богатая мать шестилетней дочери, отдалившаяся от влиятельного супруга — совсем как миссис Уитли?
— Хорошо. Если четвертой жертвой все же стала Бет Уитли, то я бы проверила ее уши.
— И если вы найдете лопнувшую барабанную перепонку… Виктория глянула на разложенные на столе фотографии, потом снова посмотрела на Энди:
— Тогда я скажу, что мы имеем дело с кошмарным сукиным сыном.
Голос Энди задрожал.
— И я бы подтвердила, что вы правы.
Вообще говоря, Гас не хотел, чтобы дочь видела это. Он даже не сказал Морган, что должен появиться в вечерних новостях. Сказала Карла. Гас не просил ее ничего не говорить девочке: он лишь надеялся, что сестре самой хватит здравого смысла. Тот факт, что отец попытался сохранить свое заявление в тайне, казалось, только подстегнул решимость Морган смотреть.
Она устроилась на кожаном диване за добрых пятнадцать минут до пятичасовых новостей. Гас не хотел позволять ей смотреть передачу, пусть даже она взрослее большинства ровесниц. Уитли несколько минут объяснял, зачем журналисты приходили в дом и что он им сказал. И все время напоминал о приключении в зоопарке. Безопасный образ: мама ушла смотреть на белых медведей. (Ох, если бы все было так просто…)
— Ну пожалуйста, можно, я погляжу? — упрашивала Морган.
— По-моему, это не слишком хорошая идея.
— Но я хочу увидеть мамину фотографию.
— Я все запишу на видео, ладно? А потом мы поговорим, можно ли это посмотреть.
— Почему?
— Морган, никаких споров. — Гас произнес это строгим голосом, давая понять, что говорит серьезно. Она надулась и все же послушно пошла за ним в свою комнату.
— Обещаешь, что позволишь посмотреть запись? Пожалуйста?
— Обещаю подумать об этом. — И Гас закрыл дверь. Ровно в пять он вернулся в комнату.
« Добрый вечер, — сказал диктор. — Главная новость сегодняшнего вечера…»
Это было не исчезновение Бет. Гас почувствовал разочарование, хотя никто и не обещал, что его новость будет главной. Сам-то он считал, что его новость очень важна, гораздо важнее последнего скандала из-за сбора средств на политическую кампанию.
Гас, как и обещал, вставил в видеомагнитофон кассету и стал ждать. Его бросало то в жар, то в холод. Он сомневался, что в ближайшее время разрешит Морган просмотреть запись, хотя четко сознавал, что не смог бы подготовить дочь к прямой трансляции. Гас сомневался, готов ли он сам.
Наконец перешли к местным новостям.
« И прочие новости. Поступило сообщение об исчезновении жены видного сиэтлского юриста…»
При появлении на экране фотографии жены Гас оцепенел. Увидеть по телевизору ее портрет с драматической подписью об исчезновении было хуже, чем он ожидал.
Молодая ведущая сказала:
« Подробности в журналистском расследовании Винса Дэниелса».
Гас опешил. Он никогда не разговаривал с Винсом Дэниелсом. Брать интервью к нему домой приезжала женщина-журналистка. История принимала неожиданный оборот.
На экране появился невысокий мужчина, стоящий перед зданием суда штата. В одной руке он держал микрофон, в другой — бумаги.
«, это уже не первый случай насилия, связанный с семьей Уитли. Судя по материалам дела, эксклюзивно полученным „Экшн ньюс“, Бет Уитли подала жалобу на жестокое обращение со стороны своего мужа, Гаса Уитли, управляющего партнера самой уважаемой юридической фирмы Сиэтла. Обвинение было выдвинуто пять лет назад, когда, как говорят хорошо осведомленные люди, супруги намеревались разводиться. Впоследствии Уитли помирились, но в этом весьма эмоциональном заявлении миссис Уитли ссылается на систематические оскорбления со стороны мужа, длившиеся больше года. И закончилось все это, по ее словам, оскорблением действием.
— Вине, а есть указания на то, что полиция расследует возможную связь между жестоким обращением и исчезновением миссис Уитли?
— Пока полиция ничего не говорит. Но мы будем внимательно следить за этой историей».
Ошеломленный, Гас схватил пульт и выключил телевизор. Его трясло от ярости, когда он услышал голос за спиной.
— Так вот почему ты не хотел, чтобы я смотрела. — Это была Морган.
Гас не услышал, как она выскользнула из своей комнаты, но было поздно ругать ее и прогонять.
— Морган…
— Ты бил маму? Это из-за тебя она уехала?
— Да нет же, Морган.
Он увидел в ее глазах ненависть, потом страх. Она выскочила из комнаты. Гас бросился за ней:
— Морган, пожалуйста.
Девочка просто побежала быстрее, прямо в свою комнату. Дверь захлопнулась у Гаса перед носом. Он подергал ручку. Заперто.
— Морган, позволь мне объяснить. — Он постучал и снова подергал ручку.
— Уйди! — закричала дочь.
Он хотел сказать ей, что это неправда, что он никогда не бил Бет, что она отказалась от жалобы. Важные подробности, которые этот «творец сенсаций» не потрудился сообщить.
— Морган?
— Уйди же!
Он прижал ухо к двери. Мысли неслись вскачь, потом остановились, словно Гас на полной скорости врезался в каменную стену и его завалило упавшими камнями.
За дверью плакала Морган.
14
Крохотные капельки холодного дождя усеивали ветровое стекло, собираясь в ледяную кашу, пока движение дворников не счищало их.
Небольшой дождь шел весь день — классическая зимняя погода на тихоокеанском Северо-Западе. Какой год ни возьми, в десятках американских городов осадков выпадает больше, чем в Сиэтле, — в Майами, Атланте, даже в Нью-Йорке. Но кажется, нигде дождь не идет так непрерывно, так монотонно — часы, дни или даже недели подряд.
Колин Истербрук отрегулировала дворники. Дождь пошел сильнее. Мокрая дорога блестела в свете фар. Колин отъехала от отеля «Ред лайон» в аэропорту в полдесятого, после утомительной десятичасовой смены. Как помощник администратора она привыкла к сверхурочным и вряд ли могла вспомнить, когда у нее в последний раз был восьмичасовой рабочий день. Вот и сегодня обычный сумасшедший дом. Пять автобусов, набитых буйными членами «Ротари-клаба», рвущимися зарегистрироваться все разом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47